(10-я часть здесь
http://proza.ru/2022/02/10/1324
На следующий день после педсовета состоялось заседание Совета дружины, на котором тоже обсуждались вопросы дисциплины. Досталось мне «по полной», так как я на активной общественной работе и не имею права подавать плохой пример.
- А что делать тогда? Если не понимают по-хорошему? - горячилась Верочка, - не защищаю и не обвиняю никого, но нужно всё учесть и разобраться!
- Значит, плохо объяснили! Нужно уметь найти подход… - Инна Александровна принялась рассуждать на одну из своих любимых тем, а я задумалась, почему в жизни бывает несправедливость. В школе тоже её немало.
Заседание закончилось быстро, все дружно ринулись к выходу. Я задержалась в пионерской комнате, услышав напоследок: не забудь сдать ключи на вахту. Настроение «на нуле», хотелось просто посидеть в тишине и одиночестве. Мыслей было много, и вдруг мне пришло в голову - начать вести дневник. Записывать в него высказывания известных людей, свои размышления. Надо купить «общую» тетрадь, в красивой обложке. Пойду в магазин прямо сейчас! В коридоре я увидела учителя НВП.
- Здравствуй, Полякова, - ответил он на моё приветствие, - что так поздно?
Я рассказала о Совете дружины и немного о предстоящем спектакле.
- Хорошее дело, - с улыбкой одобрил Герман Николаевич, - я люблю театр. Могу надеяться на контрамарку? *
Понимая, что учитель шутит, я всё равно немного смутилась и ответила утвердительно.
- Спасибо, - Герман Николаевич сделался неожиданно серьёзным. - Полякова, как вижу, вы все переживаете за итоги педсовета. Но Маркин должен понести наказание за свой проступок, хотим мы этого или нет. Мать Грабова действительно написала заявление, ничего не поделаешь.
Мне вспомнилась мама Веньки Грабова. Невысокая, очень худая, с волосами, выкрашенными в ярко-рыжий цвет и высоким крикливым голосом. До обеда она работала уборщицей в двух конторах, а к вечеру сидела возле большого магазина на старых ящиках и продавала картошку, лук и петушков на палочке - леденцы, которые делала дома сама. Они были завёрнуты в прозрачную бумагу и стоили сущие копейки. Мне иногда хотелось купить петушков, но я стеснялась. Грабова хорошо знала всех одноклассников сына, и мне казалось неловким, даже постыдным, подойти к ней за покупкой. Как только возле ящиков у магазина собирались неопрятно одетые мужчины, Венькина мать собиралась и уходила домой.
- Я знаком с участковым, - продолжал между тем Герман Николаевич, - думаю, ничего страшного. Если вести себя нормально, не получать замечаний и жалоб от соседей и педагогов, то нарушителя снимают с учёта.
- А скоро снимут? - спросила я, ни минуты не сомневаясь, что Игорь будет вести себя именно так, - жалко Маркина. Он не виноват, я уверена!
- Ну, к следующему учебному году снимут, - усмехнулся Герман Николаевич, - а насчёт справедливости… не всегда в жизни всё справедливо. Но, отстаивая своё мнение кулаками, можно попасть в опасную ситуацию, когда просто подстановкой на учёт в милицию не отделаешься. Об этом будем проводить беседы, начиная с шестого класса, участковый тоже придёт в школу. А собрание в вашем классе мне понравилось, если честно. Ты тоже молодец, Полякова!
Возвращаясь домой, я летела, словно Карлсон и бурно радовалась жизни. Всё хорошо, всё так хорошо! В этот же вечер я начала вести дневник, написав на обложке внутри: «Когда нам плохо, мы думаем: «А где-то кому-то — хорошо.» Когда нам хорошо, мы редко думаем: «Где-то кому-то — плохо».
В начале учебного года Лариса написала эту фразу на доске, и я запомнила её, как и имя автора - Василий Шукшин. Про него я знала мало и пошла к папе спросить, чем известен этот человек. Папа сказал, что это известный актёр, писатель, режиссёр. И что его очень любили люди и признавали истинно народным.
Остаток вечера я думала обо всём: о нашем будущем спектакле, об Олиной маме и самой Оле, об Игоре Маркине. Почему он заступился за Олю? Но промолчал о настоящей причине драки, мы просто догадывались об этом. Оля, судя по всему, ничего не поняла. Её отношения с соседом по парте оставались обычными. Вот если бы за меня заступился Мишка, никто не удивился бы. Кажется, я ему нравлюсь. И мне это тоже нравится.
Примерно такие мысли я старательно записывала на первой страничке дневника, не забыв указать дату. Это оказалось очень интересным - вести личный дневник. Перечитав ещё раз первую запись, я вновь отправилась к папе.
- Что? - переспросил он, с трудом отрываясь от телевизора - там шли новости, которые папа всегда смотрел с огромным интересом. Но мой вопрос не терпел отлагательств, - Ира, так поступил бы любой нормальный мужчина. Заступиться за женщину - это правильно.
- … даже зная, что придётся отвечать? По закону? И попадёшь в плохую историю? - мне вспомнился разговор с военруком в школе.
- Знаешь, что я скажу тебе, - задумчиво ответил папа, окончательно отвернувшись от голубого экрана, - слышал одну историю про известного орнитолога. Он заступился за женщину и случайно убил человека. Точнее, ударил, но у того оказалось больное сердце. Орнитолог подавал большие надежды как учёный, и, когда его сослали на отдалённый остров, продолжил свою деятельность. Изучал птиц, сделал важные открытия. Когда ему разрешили вернуться, он отказался. Привык к другой жизни, и птицы стали ему самыми близкими друзьями и заменили семью.
В своей комнате я записала эту историю в дневник. И всё же мне оставалось непонятным, почему Игорь Маркин заступился за Олю. Ведь они даже не друзья. Ларису иногда тоже занимал этот вопрос, мы несколько раз поговорили на эту тему, но не пришли ни к какому выводу.
Прошло несколько дней, а к спектаклю мы ещё и не начали готовиться. Не было сценария, который обещала написать учительница русского языка и литературы. Лариса горячилась и говорила, что так может вообще ничего не получиться. На следующий день Оля принесла в класс толстую тетрадь.
- Девочки, вот сценарий. Приблизительный, конечно. Мы с мамой написали. Прочитайте и Тамаре Павловне дайте, пусть тоже посмотрит.
- Ничего себе! - ахнула Лариса, повертев тетрадь в руках, - это же такой труд!
- Если труд в радость, то не сложно, - убедительно ответила Оля, - так моя мама сказала. И что это ей напоминает работу в театре. Мама скучает по театру…
- Ну, режиссёром будет зато, - подбодрила Лариса взгрустнувшую Олю, - и автор… как это сказать?
- Автор сценария, - улыбнулась Оля.
- Значит, сегодня Тамаре Павловне отдадим, пусть почитает. Потом соберём всех участников. Надо изучить пьесу, - подытожила Лариса и протянула мне тетрадь; я захотела начать читать сценарий немедля.
На переменах я читала пьесу, и она мне очень нравилась. Правда, я не представляла, как это всё можно показать на небольшой сцене нашего актового зала. Ничего, решим вместе, подбодрила я себя. Таня посматривала в мою сторону и улыбалась.
- Надо же, как ты увлеклась. Так понравилось на сцене выступать? А из других классов кого-нибудь позовёте?
- Понравилось, - засмеялась я, - это очень интересно, хотя очень волнуюсь. Как всё получится?
- Хорошо получится, - поддержка Тани была кстати. Мы объяснились; Таня признала, что была не права. Конечно, виновата Лена Заволокина. Просто сразу подруга не разобралась. Я поверила Тане и чувствовала себя счастливой по-настоящему. На мой вопрос, согласится ли Таня играть на рояле во время спектакля, прямого ответа я пока не получила.
На большой перемене я всё читала пьесу, не выпуская тетрадь из рук. Даже в столовую не пошла, и вкусную булочку с посыпкой мне принесла Венера.
- Выйдите все из класса, надо его проветрить! - кричала Лариса, выталкивая в коридор непослушных мальчишек. Это иногда было у нас весёлой игрой - гоняться за ребятами, пытаясь освободить класс. Ловкие мальчишки уворачивались от нас и порой умудрялись выгнать в коридор всех девочек, а потом крепко держать дверь изнутри, и мы напрасно пытались ворваться к ним. Такая же возня началась и сейчас. Развеселившись, я приняла участие в «догонялках» и вскоре оказалась в коридоре. Постепенно все девочки столпились у дверей класса, шутливо переругиваясь с ребятами. В кабинет мы попали только после звонка и прихода учителя пения. Мне нравились эти уроки. Ноты я понимала не очень, но петь хорошие песни хотелось. Под настоящую живую музыку.
Владимир Васильевич обьявил, что сейчас мы запишем слова двух новых песен, а затем повторим старые. В смысле споём. Он что-то наигрывал на баяне, а я никак не могла найти в портфеле тетрадь по пению. Повернувшись назад, встретила понимающий взгляд Мишки, который протянул мне несколько листочков в клетку.
- Тетрадь забыла, - поблагодарив одноклассника за помощь, я неожиданно вспомнила, что не забыла. Я положила её, синюю «общую» тетрадь, рядом с дневником, который лежал на месте. Однако раздумывать времени не было, и я торопливо принялась писать.
- Ира, давай пьесу, отнесу Тамаре Павловне, пока она не ушла! - неугомонная Лариса любила делать всё быстро и точно, - девочки, если что, я в раздевалке минут через десять.
Венера и Галя согласно покивали, а я протянула нашей старосте пьесу. Или, точнее, толстую тетрадь в синей обложке. Точно такая же была у меня по пению, и её я никак не могла найти. Странно всё это. Ладно уж, если тетрадь потерялась, заведу новую и перепишу все песни.
- Полька, в парте посмотри! - от неожиданного тычка в спину я вздрогнула, - не твоя там тетрадь?
- Моя, - растерянно ответила я, - как она там оказалась? Пошутил, что ли, кто-то?
- Наверное, - ответил Мишка, отводя глаза, - шутников много развелось.
Со своей парты в нашу сторону смотрели Игорь Маркин и Оля, Заволокина тоже сидела на своём месте. Грабов рылся в своём стареньком потрёпанном портфеле и как будто тоже что-то искал. Таня с улыбкой посмотрела на меня.
- Всё нашлось? Вот и хорошо. Ира, ты домой?
Я ответила, что пойду в магазин за тетрадями. Из класса мы вышли парами: я с Олей, а Таня с Леной Заволокиной. Так было всем по пути. Внизу нас встретили Лариса, Галя и Венера. Решили все вместе пойти в магазин, который располагался в одном доме с аптекой, совсем близко от школы.
Я снова купила синие тетради, других просто не было. Остаток пути мы шли с Ларисой вдвоём, и я рассказала ей про найденную в парте тетрадь по пению.
- Синюю? - переспросила Лариса, - как та, в которой пьеса написана. Слушай, а тебе не кажется…
Но я уже и сама догадалась, в чём дело. Оставалось только понять, кто хотел нам всё испортить. По крайней мере, испортить настроение.
Кто?
* - Пропуск, который выдаётся администратором театра отдельным лицам на право бесплатного посещения представления.
(продолжение следует
http://proza.ru/2022/02/15/892