ЭСКУРСИЯ ЗА ЦАВ ЕРУША
Вечерок не предвещал никаких особенных сюрпризов. Гости были нашими старыми добрыми друзьями, угощение отменным, напитки не крепче сорока градусов. Но, таки, произошло!
Гриша улыбался, поглядывал искоса, и в один момент всё же сказал:
- У меня, между прочим, есть к тебе дело серьёзное. Только ты не удивляйся…
Обожаю подобные формулировочки! Конечно же, сразу начинаешь удивляться, бояться, смеяться… Ровно наоборот тому, чего тебе предлагается не делать в данную минуту.
- Попробую, - поспешно вставил я и дал возможность ему излагать дальше.
- Когда ты в последний раз был в раввинатском суде?
- … … …
- Мне надо получить цав еруша, а там требуются два свидетеля. Надо подтвердить, что я действительно - сын моей мамы, или, что она мне действительно была мамой. Я сам не очень понимаю, зачем это, когда есть документы, но такая процедура…
Мы уточнили, с ним на какой день назначена эта процедура, потом Гриша сказал, что вторым свидетелем он хотел бы видеть Вениамина и, в целом, договорённость была достигнута.
Накануне вышеозначенного события ко мне заехал Вениамин совсем по другому делу. Я спустился на улицу, подсел к нему в машину, и пока мы обсуждали наш вопрос, мне позвонил Гриша с уточнением на завтра. Получилось очень удачно, я включил громкую связь, и мы провели небольшую аудио-конференцию втроём. С учётом дефицита парковочных мест, вблизи офисов всяческих госучреждений, в квартале, где и располагался раввинатский суд, мы договорились прибыть туда на одной Гришиной машине. Он за последнее время побывал в этом районе дважды и наметил платный паркинг. Зная тамошнюю обстановку мы с Вениамином попытались объяснить ему, где бы было можно поискать бесплатное место для стоянки, но Гриша отмёл наши предложения весьма резонно заявив:
- Ну, я всё же за наследством еду, что ж я не могу себе позволить заплатить двадцать шекелей?
Затем Гриша уточнил, что мы должны взять с собой теудат зеут и быть одеты скромно и подобающе! Поострив на эту тему с минуту, мы завершили совещание…
… без пятнадцати девять, точно по условленному времени я подсел в Гришину машину, где уже находился Вениамин. Дорога до места назначения была недалека, но мы успели уточнить кое-какие подробности о возможных вопросах, на которые нам, как свидетелям, придётся отвечать. Настроение у нас у всех было бодрое, мы даже острили и шутили по поводу нашего нестандартного мероприятия. Через пятнадцать минут, весьма заблаговременно, мы прибыли к месту.
Когда мы только приближались к входу, охранник как-то настороженно выдвинулся нам навстречу. Гриша, обратил на это внимание, приостановился и оглядел нас троих. Затем он ухмыльнулся и отметил, что мы, не сговариваясь, надели чёрные куртки, что со стороны смотрелось несколько угрожающе. Возможно, парень заподозрил нашу связь с местной мафией, и его счастье, что он пока не слышал нашего русского акцента! Однако отступать нам было некуда, мы подошли к вратам храма правосудия и остановились в нескольких шагах. Гриша приблизился к охраннику и вполне мирно на хорошем иврите вступил с ним в непродолжительный диалог. Тот проверил по своим спискам имя соискателя наследства и пропустил нас по одному к рамке металлоискателя, где ещё двое охранников: парень и девушка, пропускали посетителей внутрь. Среди моих вещей, которые пришлось выложить из карманов в пластмассовое лукошко перед прохождением через рамку, были ключи с брелоком, в виде гитары. Гитарка эта была одновременно открывашкой для бутылок и малюсеньким складным перочинным ножичком. Бдительная охранница заметила эту особенность брелока и не пропустила холодное оружие во вверенное ей сугубо мирное учреждение. Записав моё имя на бумажке, она отложила гитарку в сторону, и только тогда я прошёл в вестибюль.
На третьем этаже у стойки регистратуры у нас попросили предъявить удостоверения личности. Дядька в кипе, бороде и другом обмундировании религиозного еврея забрал их у нас и сказал подождать в креслах. Кресла и вообще вся обстановка там оказались удобными, современными, в совершенном соответствии присутственным местам.
Мы расположились на заднем ряду кресел, а перед нами оказалась какая-то молодая женщина, к которой вскоре присоединилась её подруга. Гриша немного удивился, поскольку полагал, что женщины в таком месте не встречаются. Но, как оказалось, это не так. Девушки эти, кстати, были одеты вполне подобающе. Подобающе дамочкам такого вида: крашены в блондинок, губки уточкой, формы подкачаны и доведены, одежда в обтяжку, штукатурка в несколько слоёв. Манеры они демонстрировали (именно демонстрировали, стараясь для тех, кто был рядом) соответствующие: их общение очень напоминало ролики из тик-тока с диалогами двух недалёких подружек…
Но тут Гришу вызвали в зал суда, и моё наблюдение за дамами было прервано. Но, как позже выяснилось, только моё.
Гриша направился в зал, предварительно получив кипу от дядьки за стойкой. Я был подготовлен и вынул из кармана свою. Вениамин, впрочем, тоже принёс кипу с собой, так что общественными нам пользоваться не пришлось. Мы приблизились к дверям в зал суда, за которыми скрылся Гриша. Не прошло и трёх минут, как они снова распахнулись, и оттуда донёсся голос, приглашающий первого свидетеля. Я вошёл в зал и, увидав в глубине на возвышении одного единственного раввина, который кивнул мне, направился прямо к нему. Но Гриша поймал меня за рукав и направил к кафедре, находящейся точно напротив судьи на почтительном расстоянии. Я встал за кафедру и глазами поискал, на что бы возложить руку, но ничего не приметив, мысленно прижал руку к сердцу, а сам ухватился за борта кафедры и посмотрел раввину прямо в глаза.
- Назови себя, - попросил тот, и я представился. Мужчина взял в руки теудат зеут, и я сразу сказал ему, что это не мой, так как документ был в обложке. Судья нашёл мой паспорт, сверился и негромко задал следующий вопрос, из которого я почти ничего не понял, поэтому автоматически переспросил его. Он опять же тихо, но уже другими словами повторил свой вопрос. Однако я опять не расслышал, потому что Гриша, сидящий сбоку, голосом громче, чем у судьи, перевёл мне его слова на русский. Теперь я утвердительно и вполне убедительно ответил, что, конечно же, прекрасно знал умершую. Затем уже сам, без перевода ответил на вопрос о её имени, подчеркнув, как её отчество произносится по-русски! Следующим был вопрос о том, сколько у неё детей? Сбить меня этим было нельзя, ведь я и раньше знал, а по дороге в машине специально уточнил у Гриши этот вопрос. Поэтому ответ должен был последовать быстрый и чёткий. Однако я бы был не я, если бы не позволил себе маленькое ироничное отступление от схемы намеченных действий.
- Ну, это вопрос не самый простой, - свидетель в моём лице глубоко вздохнул и уточнил, - поскольку точный счёт своим детям знает лишь сама мать! - Выдержав небольшую паузу, позволяющую слушателям вникнуть, так сказать, и осознать глубину моего пассажа, я продолжил. - А по данному конкретному случаю могу сказать, что о наличии братьев и сестёр у моего друга Григория мне ничего неизвестно!
Закончив речь, едва улыбаясь и будучи страшно доволен собой, я ожидал адекватной реакции в первую очередь от официального лица. Но тот воспринял мои рассуждения совершенно спокойно, по-видимому, согласившись со мной в главном. Он что-то пометил у себя в бумагах, поднял на меня глаза и спросил, как мне показалось, строже:
- Ты был на похоронах?
- Разумеется.
- А знаком ли ты с отцом Григория?
Вот этот ход был очень неожиданным и едва не поставил меня в тупик. Я практически ничего не знал о Гришином папе, как-то никогда не заходил у нас об этом разговор. Точнее, что-то Гриша о нём рассказывал вскользь, но у меня в памяти ничего не задержалось. Ясное дело, что папа, конечно, был, как без папы, но даже отчества Гришиного я не помнил, поэтому имени его папы назвать бы не смог. Мне оставалось лишь искренне и с сожалением признать, что его отца я никогда не видел.
- Он умер уже давно, - подсказал мне раввин (судя по интонации, именно подсказал) и я с готовностью согласился на эту формулировку. Тогда судья протянул мне моё удостоверение личности и кратко поблагодарил, подчеркнув, что это все! Я всё же уточнил, могу ли я покинуть зал и получил чёткий ответ: ''Иди домой''. Мне в этот момент показалось, что раввину почему-то очень не терпится отделаться от такого свидетеля. Я вышел за дверь и скороговоркой, дабы не задерживать ход дела, рассказал Вениамину о вопросах судьи, к сожалению не успев упомянуть о последнем вопросе.
Ждать Вениамина мне пришлось довольно долго. Я полагал, что он выйдет через те же две-три минуты, что я сам провёл в судебном зале. Но он вернулся лишь минут через пять. Оказалось, что бегло отбарабанив первые ответы, о которых я успел его предупредить, на вопрос о папе Вениамин сразу ответить не смог. Конечно, вопрос он прекрасно понял, но мы же не договаривались, что надо говорить на эту тему, поэтому, посмотрев сначала в потолок, потом в пол, потом на Гришу и увидав в глазах друга немую мольбу ''не подкачать'', Вениамин изрёк:
- Ну, как же! С папой мы были прекрасно знакомы! Можно даже сказать дружили! Частенько встречались за шахматишками, а иной раз и просто за бутылочкой чего-нибудь вкусненького. Он рассказывал о своей бурной молодости… Ну, вы понимаете?! Да, славные были времена. Прекрасный был человек! Очень жаль, что он давно умер. Светлая ему память!
Пожилой раввин, много повидавший на своём веку, с удивлением и некоторым недоверием вытращился на свидетеля, потом перевёл взгляд на истца, который почему-то глядел в пол и немного трясся всем телом то ли от ужаса, то ли от смеха, и, наконец, сообразил, за что ухватиться в этом удивительно познавательном монологе:
- Ты сказал, что он давно умер? Так?
- Да! - Вениамин на этот раз был лаконичен, что и положило конец расспросам.
Следом за Веней, минут через десять вышел в вестибюль и Гриша, вернул кипу дядьке с бородой, подошёл к нам, молча глядя каждому по очереди в глаза и явно не находя слов благодарности за нашу неоценимую поддержку! Помолчав минуту, он всё-таки заговорил, сообщив нам, что надо подождать, пока раввин напишет решение, а потом добавил:
- Чего это на вас нашло? Я думал, вы взрослые разумные люди. А вы чуть не подставили меня! Хорошо, если этот судья не обратит внимания на ваш спектакль. Но теперь я не уверен, что он напишет решение в мою пользу!
Мы с Вениамином, потупившись, сопели, но оправдываться не смели. Дело было уже сделано, и от нас больше ничего не зависело.
Ждать, однако, пришлось довольно долго. Минуты тянулись ужасно медленно, мы молчали, а блондинки с присоединившимся к ним адвокатом в белой рубашке и галстуке продолжали громко напоказ обсуждать какие-то свои вопросы. Были там и другие немногочисленные присутствующие, которые вели себя скромнее, пока всеобщее внимание не привлёк здоровенный мужик, буквально ввалившийся в вестибюль. Он был одет в очень пёструю мятую, грязную куртку, в такие же раскрашенные штаны, и я насчитал как минимум семь цветов в его одежде. Назвать этот прикид скромным и подобающим не повернулся бы язык даже у самого реформистского раввина. А ведь в бумагах, которые нам утром показывал Гриша, было чётко прописано, что невыполнение этих требований влечёт за собой штраф и перенос рассмотрения дела. Однако бородатый секретарь почему-то не обратил внимания на этот маскарад, а, напротив, с радостью приветствовал странного посетителя. Тот, удивившись такой приветливости, вгляделся в служащего и через секунду, узнав в нём старого знакомого, начал громко объяснять, что из-за маски на лице не сразу понял, кто перед ним. При этом свою маску он спустил под подбородок, и стало хорошо видно его небритое серо-коричневое лицо, полностью вязавшееся с грязной одеждой и всем нелепым обликом. Старые связи, как мне подумалось, явно отменяют всяческие запреты и строгости даже и в таких богоугодных заведениях. Потом бородатый секретарь куда-то ушёл, а через пять минут, вернувшись, вручил Грише несколько листочков бумаги.
Гриша очень поспешно начал читать документы. Мы с Вениамином наблюдали за ним. Сначала его лицо было просто напряжённым, но довольно скоро оно побледнело, а, когда через минуту он оторвал взгляд от листка, я увидал в его глазах крайнее отчаяние. Гриша часто дышал, губы его были сжаты в тонкую нитку, бумаги дрожали вместе с пальцами.
- Что там? - Осмелился спросить Вениамин.
- Тут написано, что показания обоих свидетелей говорят о вероятном наличии других наследников. Это значит, что приказа о вступлении в наследство мне не видать, по крайней мере, полгода. Таков законный срок, подачи претензий всеми претендентами на наследство. Но и тогда ещё не факт, что я его получу!
Мы все трое впали в ступор и не могли ничего сказать друг другу минимум минуту. Потом я потянул Веню за рукав, отвёл на два шага и шепнул на ухо, что мы должны как-то всё исправить. Переглянувшись, мы поняли друг друга и быстро направились к залу судебных заседаний. Буквально ворвавшись туда и захлопнув за собой дверь, мы почти бегом приблизились к раввину, который продолжал сидеть на своём месте, погрузившись в бумаги.
- Пожалуйста, послушайте нас! - Я начал очень эмоционально, не задумываясь о том, как нелепо может звучать моя речь. Вениамин одновременно со мной тоже что-то говорил, но тут судья выставил вперёд руку с ладонью в виде хамсы и остановил нас на полуслове.
- Пошутили?! - Спросил он довольно громко, и я даже не сразу осознал, что сказано это было по-русски.
- Да! Да, именно! Мы просто пошутили. Конечно…
Но раввин опять показал нам знак ''стоп'' и продолжил уже обычным своим тихим голосом:
- Ну и я пошутил. Просто, чтобы впредь вы понимали как себя вести. Вот, возьмите решение, оно настоящее, а то, первое - шутка. Там даже печати нет. Ваш друг Гриша ведь не виноват, что у него в друзьях такие шутники…
Мы выскочили в вестибюль обалдевшие, но страшно довольные, вручили Грише настоящее положительное решение суда, наперебой извиняясь и объясняя, что произошло.
Через пару минут мы вышли на улицу, но по пути я забрал у охранников свой ножик-гитару. Гриша был явно доволен итогами визита; мы с Веней, разумеется, тоже. От сердца у нас у всех отлегло и по дороге к машине мы разговорились о своих впечатлениях, об особенном месте, где побывали впервые. Я высказался в том духе, что, мол, нам видимо стоит очень порадоваться успешному завершению мероприятия, поскольку, наверняка же, не все выходят из этого здания с таким хорошим результатом. Гриша согласился со мной и отметил, что в принципе не должно быть иных результатов при рассмотрении подобных дел. Я сказал, что для подобных, конечно, но для всяких других - ещё неизвестно. На это он риторически вопросил, а какие ещё дела там могут рассматриваться? И тут Вениамин поведал нам, что, наблюдая за теми двумя инстаграмными дамочками, он заметил, как адвокат показывал одной из них снимки из толстой папки, на которых были хорошо видны синяки и ссадины на руках, ногах и животе, надо полагать, той самой истицы. Правда, Веня не может быть уверен, что это был именно живот, а не какая-нибудь другая часть тела, но фотографии были очень интересные! Так что, дела, как мы видим, могут быть самые разные, вплоть до разбора семейных драм с побоями и учинения иска о возмещении ущерба…
Именно в эту секунду я понял, что материала для написания рассказа о сегодняшнем посещении у меня накапливается предостаточно!
Когда мы подошли к машине, Гриша сначала открыл багажник. Доставая большие красивые бумажные пакеты, он сообщил, что его жена Гретта приготовила для нас с Веней ''наборы свидетеля'', которые ту же торжественно нам и вручил. Не без удовольствия разглядывая Киевский торт и роскошную бутылку кьянти, я поинтересовался, когда нам предстоит следующее дело? Но Гриша парировал тем, что хорошего понемножку, и мне пришлось закатать губу.
По дороге домой счастливый владелец документа о вступлении в наследство позвонил жене. Гретта явно давно ждала звонка и ответила с тревогой в голосе, но Гриша сразу же её успокоил, сообщив, что документ получил и даже - в трёх экземплярах! Гретта видимо из-за волнения не отреагировала на известную цитату и с удивлением спросила, зачем нужны аж три экземпляра? Но, не дав мужу ничего объяснить, она тут же самостоятельно приняла решение и предложила раздать по экземпляру каждому из свидетелей!
Разговор шёл через колонки, поэтому я вступил в него без спроса, заявив, что взятки мы и так уже получили, хотя и с опозданием, а вступать в права наследства вместе с Гришей с нашей стороны будет не совсем правильно. Отказавшись от своих экземпляров, посмеявшись вдоволь, мы закончили эти игры и расстались до следующих неожиданных событий, которые, несомненно, нам всем в жизни ещё предстоят!
Вечером пришла эсэмэска от Гриши. Он писал, что его замучила совесть, и он хочет кое-в-чём признаться. Оказалось, пока мы ждали его за дверью, раввин сказал ему, что прекрасно понял наши приколы и считает нужным нас проучить. Тогда они и договорились о маленьком спектакле с документами. А, если бы мы сами не пошли выправлять ситуацию, он должен был нам это посоветовать…
… я проснулся, услыхав сигнал будильника, повернулся на спину, вспомнил, куда мне надо утром идти и сразу же понял, что всё пройдёт гладко!
……………………………………………………………….
цав еруша - приказ о вступлении в наследство в
связи с отсутствием завещания.
раввинатский суд - религиозная организация в
Израиле занятая правовыми и
гражданскими нормами.
кипа - иудейский головной убор.
теудат зеут - удостоверение личности, паспорт.
хамса - распространённый в Израиле
символ в виде стилизованного
изображения открытой ладони. Он
же используется на дорожных
знаках вместо слова ''стоп''.
03.02.2022. Хайфа.
……………………………………………………………….
Написав этот рассказ по свежим впечатлениям, я его сразу послал друзьям, участникам этих событий. Удивительно, что они все трое сразу же прочли его и практически одновременно откликнулись. Так же я скинул им четверостишье-экспромтик, на которое все ответили своими строчками, а затем последовало несколько рекомендаций об улучшении текста, которые я частично принял с благодарностью. После некоторых раздумий я во многом переделал рассказ. Предлагаю его вашему вниманию в последнем варианте. Ниже я привожу в дополнение к рассказу комментарии и отклики от заинтересованных лиц в нём описанных.
Мой незатейливый экспромт:
С цав еруша
жизнь хороша!
А Киевский торт
добавит комфорт!
Ответ Вениамина:
Но все же милей
нам бокал промилей.
И, чем "промилее",
тем нам веселее!
Ответ Гретты:
Теперь я живу по понятиям!
Свидетельствую в раввинате Я!
Ответ Гриши:
Хорошее себе выбрал занятие -
Свидетелем был в раввинате я.
Веня: А рассказ хороший. Я старался его читать как человек, не знакомый с этой ситуацией. Поймал себя на том, что улыбаюсь сам себе. Я думаю это и есть оценка. Легкий юмор угадывается сам собой. Резолюция: "В печать".
Я: Ещё доработаю малость.
Веня: Не испорти.
Я: Кашу маслом... ;
Гриша: Кроме пары опечаток есть оговорка по Фрейду - в одном месте вместо Вениамин написано...
Я: А-у-а... не исправил... ведь сначала имена были истинные... а опечатки тоже укажи.
Гриша: Кстати, по моим наблюдениям, то, что мы пришли втроём в почти одинаковых чёрных куртках (не сговариваясь!) вызвало некоторую настороженность у охраны. Вид был вполне мафиозный...
Я: Но ведь датишные именно в чёрном ходЮть! Однако я это добавлю в сюжет… ;
Гриша: Можно и песню сочинить: В раввинате, братцы, в раввинате...
Гретта: Да только что прочли… очень понравилось… и мое модифицированное имя тоже… смешно, задорно читается легко… хотелось бы какой то интрижки… но это такой жанр - жизнь как она есть… молодец!
Я: Интрижка была в наших с Вениамином экспромтах, которые чуть не сгубили всю затею... ;
Гретта: Ну да… была небольшая… прав.
Вот если бы из-за этого наследство не было бы получено … или не так сразу, то тогда было бы здорово!
Я: Я ещё малость подправлю, подумаю, как чуть больше заинтриговать... ;
Гретта: Вот если бы нашелся незаконнорожденный сын, эфиопского происхождения, увидел бы нечаянно упавшую фотографию мамы, расплакался, узнав о том, что она ушла из жизни … Ну и так далее и тут как раз эти девицы искали чернокожего для дачи каких-нибудь ложных показаний, дабы оговорить их мужей… Ну что-то такое…
…Хорошо бы еще чтобы эта девушка порезала нечаянно палец, и Вениамин упал в обморок от вида крови, так как у него такая реакция на кровь, так что второй свидетель вышел из строя, и пришлось быстро уговаривать на эту роль охранника…
Я: Ой, я боюсь, такой поворот заставит читателя забыть смысл рассказа. ;
Гретта: Шучу)))
04.02.2022. Хайфа.