- Да, время и погода располагает для посещения кладбища.- участковый инспектор одёрнул капюшон плащ-палатки.
Капли дождя били с большой силой по лицу, кепка не спасала, куртка, брюки были насквозь мокрые, в фасонных полуботинках чавкала вода.
Российские дороги! Вторые сутки льёт дождь и грунтовые дороги, протяжённостью, которых гордится Министерство дорог Российской Федерации, превратились в сплошное месиво, по которому можно передвигаться только на гусеничном транспорте, либо пешком – по обочине, перепрыгивая с кочки на кочку. Чуть зазевался – можно и без обуви остаться.
- Сколько мы отмахали? – спросил следователь участкового.
- С километр. Да мы уже, и на месте.
Три луча заметались по мокрой траве в поиске трупа.
Через несколько секунд все три светлых пятна собрались в один, осветив труп мужчины.
- Ну, и что я здесь могу найти? – задал вопрос специалист.
Его вопрос был задан всем присутствующим, но ответил на этот вопрос следователь:
- Сегодня ничего. Придётся проводить два осмотра, сегодня проведём первоначальный. – взглянув на судебно-медицинского эксперта, добавил:
- А если при вскрытии будет установлено, что это насильственная смерть, то придётся провести дополнительный осмотр.
Ну, теперь дело за судебной медициной.
Судебно- медицинский эксперт наконец-то распрямился, снимая с рук резиновые перчатки, он сказал:
- Видимых признаков насильственной смерти нет, а причину смерти выясним при вскрытии.
- Другого я и не ожидал. – следователь поёжился от холода.
А лично меня уже бил озноб. В принципе - я здесь лишний участник, моя работа начнётся позже, но инструкция – есть инструкция и она конкретно указывает, что оперативный сотрудник обязательно должен входить в состав оперативно-следственной группы.
Остаётся мокнуть и надеется, что обойдусь острым респираторным заболеванием, а не двухсторонней пневмонией.
Обошлось! Здоров, и готов дальше служить народу!
Следующий день службы начинается с морга.
При свете люминисцентных ламп лишний раз убеждаюсь, что фотографии трупа для его опознания не помогут. Мягкие ткани лица повреждены.
Патологоанатом коротко поясняет:
- Лисы.
Да, уж, проблемка. Документов нет, фотоснимков нет, заявлений о пропаже нет. С чего начать? Запросы по России – это один. Согласовать со следователем вопрос отчленения головы для реконструкции лица по черепу – это два. И пока все. Газета? Под головой трупа была газета, где она?
- Виктор Анатольевич, в полиэтиленовом пакете должна была быть газета, которую обнаружили под головой трупа, где этот пакет?
- Газету я сушу в сушильном шкафу, можно уже и взглянуть.
Затаив дыхание мы осматриваем газету, переворачиваем страницы. Вот и лицевая сторона.
Но, увы, адреса нет!
Запросы разосланы, систематически приходят ответы – без вести пропавшим не значится.
Получил копию заключения судебно-медицинского эксперта. Вывод о причине смерти из-за острой сердечной недостаточности в установлении личности трупа роли не играет. Информации – ноль!
Надо торопить медика-криминалиста, необходим визит в экспертно-криминалистический центр.
Пётр сегодня не в духе:
- Нет, ещё не готово! Возраст могу сказать. Около 60-80 лет.
- Естественно: плюс, минус ещё десять?
- Установи точнее!
Его можно понять, работа не для каждого, когда я первый и последний раз наблюдал, как он вываривает человеческую голову для отделения мягких тканей, а потом из костей собирает череп, я его спросил:
- А тебе свою работу не хочется поменять?
- Меня этому учили семь лет в Курском медицинском институте. Это не каждому дано, кто-то должен и это делать.
Ответ достойный!
Пётр сдержал слово, на следующий день в моих руках появился портрет неопознанного трупа. Опять запросы, но только теперь с портретом.
Прошёл месяц, уже на пороге осень, листья изменили интенсивность окраски, ещё несколько дней и они начнут «седеть». И самое главное – дожди прекратились, солнце навёрстывает упущенное. Жить и работать стало веселей.
Много ли приходится работать? Судите сами, в год в моем субъекте Российской Федерации исчезают 120 – 140 человек. Часть оказываются живыми и здоровыми, но, страдающие дромоманией. Есть такое нарушение влечения, в обыденной речи говорят – бродяжничество. Часть умерших, часть убитых, а часть исчезают бесследно.
Средства массовой информации объясняют это явление двумя причинами: похищение инопланетянами для опытов, похищение с целью трансплантации органов и тканей. Но, это СМИ, а я опер, и мои версии основываются только на фактических данных. Инопланетян не видел, свидетелей похищения инопланетянами не устанавливал.
Не знаю и «чёрных трансплантологов». И информации об их существовании не имею. Хотя я очень информированный человек, так как имею много очень хороших информаторов.
В этот день я пришёл на службу раньше обычного, солнце доказывало, что день будет не хуже прошедшего. Ознакомившись со сводками за сутки, я сделал вывод, что надо заниматься старыми делами.
В раскрытое окно ворвался шум города. Солнце набирало силу. Замечательно! А если учесть, что завтра выходной – прекрасно!
В мозг вкралась мысль – а почему бы мне не съездить на кладбище, где был обнаружен неопознанный труп. Осмотрю в нормальных условиях ещё раз, может, что-то пропустили.
Если бы это было убийство, то в этом случае дополнительный осмотр был бы необходим, в моем случае необходимость отпадает и мне надо осмотреть место самому.
К моему предложению начальник убойного отдела отнёсся положительно:
- Бери нашу машину и поезжай. Все может быть!
Через два часа я уже был на месте. Куст шиповника справа и надгробный памятник из белой мраморной крошки помог быстро сориентироваться на месте. Восприятие в ночное время отличается от восприятия в дневное. Особенно, когда ты был на этом месте всего раз.
На корточках я осмотрел всю территорию вокруг ложа трупа, которое чётко просматривалось на уже высохшей почве. Кроме следов нашей обуви я ничего не обнаружил.
Всё! Пора возвращаться на базу.
Я не знаю, стимулирует ли никотин умственную деятельность, либо сам процесс курения концентрирует внимание, но, могу сказать от себя лично – помогает и эффективно.
Одни вопросы! Почему у него под головой лежала газета? Упал, а она уже была на грунте? Сам положил её под голову? Зачем? Если сам прилёг на землю, подложив под голову эту чёртову газету, то зачем он здесь оказался? Он мог оказаться в этом месте только… С целью навестить это кладбище!
Мои глаза вернулись к ложу трупа.
Голова лежала повёрнутой вправо, то есть лицо было повёрнуто в сторону памятника из белой мраморной крошки.
Я подошёл к памятнику, на нем была металлическая табличка с текстом: «Илюхина Варвара Пантелеймоновна 1920 – 1999».
В паспортном столе я был частым гостем. Буквально через пять минут передо мной были паспортные данные всех Илюхиных, родившихся в период 1915 по 1925 годы. Все – это преувеличено – их было две.
Один адрес был с телефононом, мои сомнения развеял один телефонный звонок.
По второму адресу на стук в дверь никто не открыл. Я стучал настойчиво и громко. За дверью тишина, но двери соседей распахнулись. Женщины были агрессивны:
- Мы сейчас милицию вызовем, что Вы хулиганите!
- Считайте, что уже вызвали, я уже здесь! – сказал я, показывая служебное удостоверение.
- Вопросы буду задавать я, а вы будете на них отвечать! – сказал я строго,
- Кто проживает в этой квартире?
- Дед!
- Фамилия, как этого деда?
Фамилию они не знали.
- Сколько ему лет?
- Много!
- Он живёт один?
- Один.
- Когда его последний раз видели?
- Давно!
Вопросов больше я не задавал, их задавать было не кому, передо мной стояли два неодушевлённых объекта, возможно, я не прав, душа у них в наличии, но она очень маленькая – так, душонка!
На следующий день было получено разрешение судьи для вскрытия квартиры. В одной из комнат на стене висел планшет, покрытый темно-красным бархатом, на котором были прикреплены два ордена «Славы», два ордена «Отечественной войны», орден «Красной Звезды», и десять медалей: за взятие, за освобождение…
Над планшетом висела большая фотография в деревянной рамке. На меня смотрели молодые: женщина и мужчина, оба в военной форме с наградами на груди. Головы соприкасаются. На лице счастливые улыбки. Счастье в том, что они любят друг друга, счастье в том, что они победили лютого врага. В левом углу фотографии надпись: « 9 мая 1945 года, Берлин».
Смотря на лицо мужчины, я понял, что розыск надо прекращать. Пётр молодец!
Я подошёл к окну, открыл форточку. Свежий воздух ворвался в комнату, которая уже в течении нескольких месяцев не проветривалась.
Перед глазами предстала картина, как больной немощной старик на попутном транспорте добирается в последний раз на кладбище, где покоится прах боевой подруги и жены. Как ложиться на землю, кладёт под голову газету, как в агонии его губы шепчут: «Я иду к тебе.»