* * *
– Мой усталый король, что ты сделал не так?
Отчего опустил ты глаза?
Отчего потемнел ясный взор голубой,
И в ресницах таится слеза?
Струны рвет трубадур и охрип уж поэт,
Для гостей украшая рассвет,
Веселится и пьет во дворце высший свет,
А тебя на пиру словно нет…
Ничего не ответил на это король,
Лишь шута по плечу потрепал,
И слегка усмехнулся в седые усы:
– Братец мой, я же столько не спал…
Да, ты прав, в королевстве покой,
И счастливым живет мой народ,
Только дело не в этом, мой маленький друг,
И другое мне спать не дает…
Понимаешь, мой долг, он превыше всего,
И доселе я горя не знал,
Жил, как должен жить каждый король,
Но, похоже, тот день миновал.
А виною всему – та охота в лесу,
Тот проклятый подраненный вепрь,
Что завел меня в чащу и так наказал,
Что уж лучше убил бы, поверь!
Удалился из залы средь бала монарх,
От веселья и шума хмельного,
По коридорам за ним похромал,
Верный шут, отставая немного…
Так и шли друг за другом в молчанье они,
К башне старой и самой высокой,
Там еженощно король застывал,
Глядя на запад в печали глубокой.
Шут, прижимаясь к монаршим ногам,
Согреться пытался под мехом плаща,
А гордый король стужи не замечал,
Стягом пурпурным в ветрах трепеща.
Смотрел он всегда напряженно во тьму,
В туманов озерных сырую вуаль.
Чего ты увидеть хотел в полной тьме?
Но взгляд устремлялся в тревожную даль…
–Что же шут до вопросов твоих, хорошо,
Приоткрою к душе тебе дверцу,
Где-то там, в диком царстве лесов вековых,
Твой король потерял своё сердце…
Что так больно, быть может, не думал,не знал,
Даже раненым быв не однажды,
Как мне жаль, глупый братец мой шут,
Что прожить не даётся нам дважды…
Что я сделал не так? Я себя погубил…
Всё, что прожито, это пустое,
Лишь теперь, в гроб сходя, я впервые люблю…
Я не знал, что бывает такое…
А тогда, брёл по лесу, коня потеряв,
Испугавшись чего-то он сбросил меня,
Лес сгущался, темнело, в руках арбалет,
На поясе нож - постою за себя!
Вепрь коварная тварь, а уж раненый он,
Стал опаснее, точно вдвойне,
Так сквозь чащу я шёл за трофеем своим,
Каждый шорох ловя в тишине.
Отчего иногда так бывает в лесу?
Пропадают все звуки куда-то,
Ни рожков не слыхать, ни собачьего лая,
Где вы, спутники, где ж вы, ребята?
Ещё сумрачней, жутче, вдруг стало в лесу,
Луч последний на небе погас,
И тогда мысль мелькнула, мой маленький друг,
Что настал здесь последний мой час!
В темноте и с оружием слаб человек,
Супротив кровожадного зверя,
И бесславен конец этот для короля,
И короны и чести потеря!
В тяжких думах своих, к темноте привыкал,
И ровней вроде сердце забилось,
Среди елей просвет показался мне вдруг,
Сделал шаг, и вот тут всё случилось…
С жутким рыком, роняя последнюю кровь ,
Мой подранок давешний явился,
Наземь сбил он меня и клыками стал рвать,
Очень долго тот бой наш продлился…
Мерзкий смрад его мне всё лицо опалил,
Но меня не так просто убить,
Я рукою нащупал глаза кабана,
И что силы есть, стал в них давить.
Огласился лес визгом противным свиным,
Этот вопль мне уже не забыть,
Но сумел я тогда нож из ножен достать,
И ему прямо в сердце всадить!
Но потом, братец мой, Бог оставил меня,
И в какой-то просвет бессознанья,
Я молился и плакал, прощенья просил,
Видишь, тяжкое это признанье…
Поутру, открываю глаза – не пойму,
Птичье пение, солнечный свет,
Значит, думаю, всё ж таки в рай я попал,
Ведь в аду-то кажись, птичек нет!
И тут, словно откуда-то из облаков,
А, быть может, мне просто приснилось,
Появилась она, моя фея лесов,
И слегка надо мною склонилась…
Серых глаз искушенье и рыжих волос,
Ни секунды не дав на раздумье,
В плен взяла и сказала всерьёз:
– Я не фея, а просто колдунья!
Но тебя я нашла и, у смерти отняв,
Окропила живою водою,
И, теперь, храбрый воин, ты будешь здоров,
Но, конечно в долгу предо мною!
Засмеялась она, в шутку всё обратив,
Взяв за руку, по лесу вела,
Я за ней, как теленок, на привязи шёл,
Непростительно для короля.
А она танцевала, смеялась и пела,
Да и я что-то ей отвечал,
Шли мы долго. Но я, так и шёл бы за нею,
Так и шёл бы, пока не упал!
Вот послышался шум лошадиных копыт,
Обернулась колдунья моя,
И разжалась ладонь, и улыбка сползла:
– Что ж, король, вот и свита твоя…
Словно с ветром умчался чудесный тот миг,
Наважденье рукою сняло,
Побежал со всех ног я к придворным своим,
И поспешно вскочил на седло.
А потом, отмечая спасенье своё,
Я в угаре хмельном пребывал,
Но в минуту прозрения образ её,
Мне всегда пред глазами вставал…
Тень от длинных ресниц, что лежит на щеках,
Да кудель её рыжих волос,
В мою явь и в мой сон прочно вторглась она,
И тогда я скулил, словно пёс.
– Отчего? – Спросишь ты, непонятной тоски,
Что всю душу мне в клочья рвала,
Что украла она мой покой, мою жизнь,
И того, что она не моя!
– Я забыться хотел с королевой своей,
Я в других утешенья искал,
Но никто не сравнился с колдуньей моей,
Я такой, как она не встречал.
Я отправил солдат, я прочёсывал лес,
И о ней лишь одной я мечтал,
Я и Бога молил, чтоб увидеть её,
Но Всевышний мне не отвечал…
Угасала надежда. И я угасал,
Ничего не прельщало меня,
И, когда я решил с башни броситься вниз,
Объявилась колдунья моя!
Там в лесу, светлый взор её ясен был, чист,
А тогда, словно искры метал,
– Что такое задумал мой гордый король?–
В полутьме её голос звучал…
На колени я пал. Бог услышал меня!
– Ты меня во второй раз спасла!
Я не знаю, что сделала ты с королём,
Но не жить мне теперь без тебя!
Руку дай – во дворец отведу,
Посажу с собой рядом на трон,
Станешь ты навсегда королевой моей,
А король твоим станет слугой!
Что ещё говорил и не помню уже,
Так боялся опять потерять,
Что придумать, что сделать могу для неё,
Чтобы рядом с собой удержать?
Горькой тенью мелькнула усмешка кривая,
На прекрасном и бледном лице,
И, как будто, глаза её вмиг увлажнились,
А, быть может, привиделось мне…
Отстранилась она, отошла к парапету,
И, похоже, смахнула слезу,
С рёвом ветра бесновались над нами,
И леса корчевали внизу…
– О, мой славный король,
Ты не рви себе душу, не лишайся покоя и сна,
А пока помолчи и рассказ мой послушай, –
И такую вот речь завела:
– Эти глупые сказки, чтоб сердце терзать,
Для чего-то придумал народ,
Ничего на Земле не волнует меня,
Всё проходит, и это пройдёт…
Ах, мой старый романтик, зачем мне твой трон?
Для чего мне любовь короля?
В сердце колдуньи огонь не живет,
И оно не согреет тебя…
Вряд ли помнит монарх сейчас юность свою,
Босоногих крестьянских друзей,
И сиротку-пастушку, что видел не раз,
Средь других малолетних детей.
Как ей нравился принц – светлоглазый блондин,
Что героем был девичьих грёз,
Только разве он взор на неё обратит?
Кто ж воспримет девчушку всерьёз?
Быстро шло, всё меняло жестокое время,
Не щадило оно никого,
Только годы спустя, та сиротка-простушка,
В дебрях леса встречает Его!
Среди жухлой травы, в запёкшейся крови, вепря туша,
Знать страшный был бой!
И растерзанный, в звёздное небо смотрящий,
С нею рядом погибший король…
Подломились тут ноги. Дрожащей рукою,
Прядь седую с лица отвела,
Вздрогнула. С детскою, чистой любовью,
Её злая судьба так свела…
Кто же с смертью самой может сладить!?
Но в отместку минувшим годам,
В равнодушное небо мой крик устремился,
Всё равно!!! Я его не отдам!!!
Слышишь ты, Мать подземного Мира!
Появись, всемогущая Навь!
В тот же миг, надо мною по лесу,
Замогильная мгла пронеслась…
И спустилась она, в антрацитовых крыльях,
По поляне печальной прошла:
–Ты зачем позвала меня, глупая девка?
Я сегодня уже здесь была!
Её очи так грозно сверкали,
И я, страх свой ничуть не уняв,
На колени упала пред нею,
И взмолилась: – Могучая Навь!
Знаю, просьба моя необычна,
Но тебя заклинаю, молю!
Ты возьми жизнь взамен у колдуньи,
Но верни же её королю!
У меня всюду много заботы,
Люди мрут, что же время терять?
Оторвала ты меня от работы,
Надо новую дань собирать!
– Ах, глупышка, ты хоть и слуга мне,
Знаешь ведь, для меня всё равно,
Чья душа попадёт в мои руки,
Нищий, царь ли, колдунья – для Нави – одно!
Для чего мне, скажи, утруждаться?
Навряд ли у ведьмы побольше грехов!
Пусть черви едят королевское тело,
А лярвы пусть пьют королевскую кровь!
За тобою приду я, конечно! Попозже!
Для меня ты важней короля.
И не интересно твоё предложенье,
Может, ещё что-то есть у тебя?
Я в полном бессилии глаза опустила:
– Разве есть что-то жизни дороже?!
Навь усмехнулась, расправила крылья,
Прямо в глаза заглянула построже:
Ты отдай мне любовь. И король будет жить,
Я её отогреюсь огнём,
Она для тебя небольшая потеря,
Не встретиться больше тебе с королём!
Он уйдёт во дворец. Всё забудет, как сон.
Ну, а ты будешь жить как жила,
Только в сердце твоём навсегда будет лёд,
Для всех близких и для короля!
Осветила мгновенная вспышка поляну,
Опалила деревья, траву,
В мой огонь Навь вцепилась своими когтями,
Хохоча, унеслась в синеву.
Солнце встало. И свежей росою,
Я омыла все раны твои,
Я ждала – и твои встрепенулись ресницы,
И послышался вздох из груди!
Вот и всё, мой король! Мой печальный рассказ,
Как всё в мире, подходит к концу.
Не кручинься, спускайся-ка снова на бал,
Грусть такая тебе не к лицу.
О колдунье – забудь! И с любовью своей,
Уж сумей как-нибудь совладать.
Всё равно, мой король, кроме тела её,
Ты не сможешь ничем обладать…
Обожгла поцелуем меня ледяным,
Растворилась, как стаявший лёд!
Сквозь облака донеслось до меня:
– Всё проходит! И это пройдёт….
– И сейчас, братец шут, я сюда прихожу,
Чтоб увидеть её иногда,
Знаю, в такие ненастные ночи,
Летает частенько на шабаш она…
Что ж, идём во дворец! Что прошло, то прошло!
Что случилось – попробуй, исправь!
Я сегодня увидел костёр в темноте,
Над любовью там греется Навь!
13.12.2021