Разведка - важнейший вид боевого обеспечения. Она представляет собой совокупность мероприятий, проводимых командирами всех степеней, штабами и войсками в целях добывания разведывательных сведений о противнике и местности в районе предстоящих действий, необходимых для подготовки и успешного выполнения задачи.
Во время учебы в Академии я уяснил прописную истину. Тактику, как науку о подготовке и ведении боевых действий, надо изучать постоянно. И знаний по тактике много не бывает. И еще одну истину я постиг на собственном опыте. Предугадывать действия начальника – значит заранее к ним подготовиться и скрыть то, что не всегда нужно ему видеть. Когда я служил в Раквере, командование дивизии находилось от нас на расстоянии более двухсот километров. И пока офицеры дивизии ехали к нам из Валги, можно было все в батарее помыть, покрасить, измазать и ещё раз помыть. Даже когда служил в Выру, ехать до нас было больше часа. А вот в Тагиле все было сложнее.
Во-первых, никто нас не предупреждал о выезде офицеров дивизии. Во-вторых, и возможностей по «помыть, покрасить» у меня в дивизионе было, зачастую меньше, чем будучи комбатом в Эстонии. Но вот я уже и сам командую полком, а про Раквере и Выру вспоминал часто. Нет, не потому, что до дивизии было далеко. Несмотря на то, что там я был комбатом, а в Тагиле работал на более высоких должностях, разница в отношении офицеров к службе была разительная.
Коллектив офицеров в Эстонии был сплоченнее, дружнее, отношения между офицерами были более близкими, почти братскими. До самого последнего дня службы в Тагиле я знал всего несколько человек, которым я мог довериться полностью. К сожалению, в полку у меня такого офицера не было. Конечно, была в этом и моя вина. Но за то время, что я командовал полком я не смог разрушить ту обстановку, которая складывалась до меня. Не знаю почему, но и с командиром дивизии отношения у меня не сложились. По старой памяти, еще со времени работы начальником штаба полка, неплохо ко мне относился полковник Быков Александр Федорович, начальник штаба дивизии, и его преемник полковник Никитин Сергей Валерьевич. У него в полку я был начальником штаба.
Конечно, с некоторыми офицерами штаба дивизии у меня были хорошие отношения. Одним из них был капитан Сидоренко. Сейчас уже и не вспомнить, с чего начались наши хорошие отношения. Но, когда он с офицерами штаба приезжал на проверку, я всегда знал, что он проверит все, что надо, но все недостатки доложит только мне. Ничего материального за это Андрей, естественно, не получал. Но наши добрые отношения, тем не менее, продолжались. Иногда он помогал моим операторам разрабатывать документы, иногда помогал другим офицерам штаба. Я не считал, что это как-то серьезно влияет на положение и оценку полка. Что может рядовой офицер оперативного отделения штаба дивизии против командира дивизии. Но однажды его помощь очень сильно помогла.
Был обычный конец рабочего дня, то есть время в районе двадцати часов, когда в моем кабинете зазвонил телефон АТС. У меня было три канала связи: телефон ЗАС (засекреченная автоматическая связь), открытая дальняя связь и АТС. Дальнюю связь могли прослушивать телефонистки, по каналу ЗАС тоже соединяли телефонистки, то есть можно было узнать, кто звонил. А вот с АТС было интересно. Быстро определить кто звонил было очень сложно. Конечно, можно было поставить на прослушку конкретный номер, но думаю, что вряд ли это делали часто. Я взял трубку и, как обычно, ответил: «Да, слушаю». «Владимир Витальевич, это я», - не называя имени сказал Андрей. «Узнал», - ответил я, так же не называя имени. «Завтра внезапная проверка полка в пять часов утра, до свидания», -сказал Андрей и положил трубку.
Вот это были настоящие разведданные. И пусть командир дивизии не был противником, в прямом смысле, но не показать слабые стороны полка было хорошим шансом. Я знал, что в полку остались начальник штаба подполковник Быкадоров и еще несколько его подчиненных. Позвонить на КП полка и поставить задачу найти Быкадорова и его офицеров было делом одной минуты. Через несколько минут они уже были у меня в кабинете. Естественно, я не стал посвящать их в то, что узнал, а просто поставил задачу: разработать план внезапной проверки подразделений полка. Время начала проверки – завтра в четыре часа. Время на разработку плана – один час. Инструкторскую группу назначить из офицеров управления, привезти в полк к трем сорока пяти. Конечно, они были удивлены, но я сказал, что план написать в рабочей тетради. Через час в моем кабинете начальник штаба доложил план, скорректировали некоторые вопросы, и офицеры поехали домой.
Я часто оставался в полку ночевать, хотя до дома ехать было не более получаса. И в этот раз позвонил домой, что не приеду, пошел в столовую поужинал, прошел по подразделениям, проверил караул и лег спать в кабинете. В три тридцать зазвонит телефон, КДС полка разбудил меня. Умылся, оделся и пошел на плац. Подъехала машина с офицерами инструкторской группы, начальник штаба довел план и учения начались. Я посмотрел на плацу, как строились солдаты подразделений и пошел на КП полка. Там уже офицеры штаба отслеживали своевременность и правильность поступающих докладов.
Примерно в четыре пятьдесят с въездного КПП доложили, что приехал командир дивизии с группой офицеров. Я вышел на улицу, подошел к командиру дивизии и доложил, что провожу внезапную проверку подразделений полка. Это было для командира неожиданно. Я пригласил его на КП, показал «План…», рабочие графики с отметками и другие документы. Когда он сказал, что они тоже приехали с внезапной проверкой, я сделал удивленный вид, но только развел руками и сказал, что мы готовы поделиться результатами проверки.
Командир дивизии побыл на КП ещё с полчаса и уехал, оставив заместителя начальника оперативного отделения штаба дивизии. План учений был отработан полностью до семи тридцати утра, личный состав сдал оружие, солдаты и офицеры пошли на завтрак, который мы для офицеров тоже подготовили заранее. Подведение итогов с офицерами и прапорщиками мы провели после 16 часов в клубе, довели недостатки, определили направления в работе по их устранению. Командир дивизии ничего подозрительного в нашем учении не заподозрил.
Через несколько дней, когда Андрей приехал с очередной проверкой в полк, мы естественно, встретились один на один в классе учебного корпуса. Он подтвердил, что командир дивизии был удивлен, что наше учение наложилось на его план, но ничего не заподозрил. Но то, что в другой раз надо придумать что-то ещё, было ясно.
Прошел месяц, и снова Андрей предупредил о проверке. Хорошо, что это было до отъезда офицеров. Я вызвал начальника штаба и рассказал, что завтра нас будет проверять командир дивизии. Он спросил: - «Что опять будем делать свою внезапную проверку»? Я ответил, что этого делать нельзя, подведем информатора. И рассказал о прошлом учении. Быкадоров удивился, спросил кто, но я ответил, что это хороший человек. Подумав, решили собрать замов, командиров дивизионов и, не посвящая в детали приказали проверить за оставшееся до конца рабочего дня время все вопросы, касающиеся подъема по тревоге. Особое внимание обратили на оповещение офицеров и прапорщиков, подготовку транспорта, боевой расчет и другие тонкости. Так же приказали провести вечером солдат, которые будут оповещать офицеров и прапорщиков по их маршрутам.
Телефон у меня дома зазвонил в пять утра. Я, естественно, уже был на ногах, умылся, побрился, попил чаю и вышел к машине. Сергей Пристинский, водитель моей машины, толковый парнишка, приехал через пару минут и сказал, что в полку полно офицеров, смотрят все, от тревожных путевок до порядка выезда через КПП. До полка доехали очень быстро. На КП, естественно, был командир дивизии. Время моего прибытия было намного раньше, чем по графику, что удивило командира. Он и его офицеры сказали, что в плане все правильно, как требуют руководящие документы. Со мной приехали начальник штаба, начальник КП полка и главный инженер. Посты на КП были развернуты, мы начали работать по плану. Учения закончились около восьми утра. А подведение итогов командир дивизии провел на следующий день. И опять многие вопросы были решены очень хорошо, с опережением графика. Для него это было удивительно. Он плохо относился ко мне и к полку, но ругать особо было не за что. Вот тогда я ещё раз убедился, что разведка – важнейший вид боевого обеспечения.