Стреляющий в Луну

Стреляющий в луну.

Эта повесть рассказывает о временах конца 90-х, по этому не пытайтесь примерить его содержание к настоящей действительности. Первоначально это был киносценарий. Оказался невостребован, и тогда я переписал в литературную форму. Но когда я заканчивал повесть в первом редактировании, в Америке произошло, почти то, о чем я написал… Не в той форме и ни с теми участниками. Но это назрело.
          
    Мой давний друг Алексей давно приглашал меня погостить у его родителей в далекой якутской деревушке. Раньше все как-то не выдавалось время. Теперь же после последних событий, когда я совсем утратил вкус к жизни, потерял её основу и все то за что я хотел бороться – у меня осталось много времени. Целая бесконечность… Я словно четки перебираю то, что накопил за свои тридцать с небольшим. Понял, что самое важное в жизни моей оказалось не то, что я приобрел своим потом и кровью, а то, что подарило мне самое большое чудо человеческой природы – любовь!  Это, наверное, больше всего отличает человека от всего живых тварей божьих  и при этом часто становится его же проклятием, как это случилось со мной.… Все произошедшее так сильно перевернуло мою жизнь, что она вроде бы должна угаснуть, но вопреки моему желанию мне снова и снова приходится переживать восход солнца, снова и снова перебирать эти четки…
Алексей знает, что со мной происходит и, опасаясь за меня, за мое психическое здоровье взял отпуск, и привез меня на свою Родину в надежде, что я все-таки встану на ноги.

                * * *
 По санному пути не спеша, трусила лошадь запряженная санями, распуская из ноздрей пар в звенящий от мороза воздух. Дорога петляла меж сопок покрытых густой тайгой и укутанной белым мягким одеялом снега. В санях устланных старыми тулупами ехало три человека. Бородач – возница, не по годам весёлый человек, с ним кругловатый парень по-сибирски одетый в шубу, а так же мужчина неопределенных лет с испещренным шрамами лицом. Последний был одет в потертый  временем военный бушлат, характерный для уволенных когда-то в запас заправских вояк, по привычке не расстающихся со своим старым обмундированием. Чаще это происходит не потому, что не хватает денег, – срабатывает многолетняя привычка, носить то, что стало удобным. Такие люди донашивают свои памятные реликвии, бережно латая износившиеся места, пока форма окончательно не придет в негодность. И даже тогда они не спешат расставаться с ней, храня в дальнем углу шкафа, иногда доставая, чтобы окунуться в омут воспоминаний.
 – Степаныч! Много в этом году навалило снега. - сказал Алексей
            – Да – редкий год такое бывает… Нет – ну снега-то всегда в достать, а ноне к ноябрю уже все устлано было по пояс! Из деревни только на снегоходах, да вот на лошади выбраться можно.
          Алексей, поправляя застежки унт – А как же охота?
           – Охота? А что, охота? – Охота пуще неволи! Как здесь без неё?… Опять же на снегоходах или снегоступах. Чем же ещё зимой заниматься то?
            – Так значит, сводишь нас на кабана?
           – От чего же не сводить – свожу, конечно. На кабана – не знаю, а вот куропаток постреляем. Как ты, ещё не разучился ружье держать? – Степаныч весело подмигнул.
           – Не. Мы с Максимом белке в глаз бьем.
           – Ну-ну…
          Копыта лошади звонко вбивались в заиндевелую  гладь дороги и с хрустом вырывали из неё  спрессованный снег.
Степаныч оглянулся на молчащего всю дорогу Максима.
 – А что друг то твой такой молчаливый?
             – Немой он. – чуть упавшим голосом ответил Алексей.
             – Глухонемой, что ли?
             – Ну почему сразу глухонемой – просто немой, все слышит, только говорить не может.
             – Молчание – золото, значит? - Степаныч оглянулся и посмотрел на Максима. – А что ж он невесёлый то такой? Вон смотри места какие!
             – Что ж ему веселиться? Отдыхает человек… А веселиться в бане будем.
             – Да! Баньку батька твой наверно уже топит. Сегодня вечерком пропарим косточки, а с утра пораньше на Лену пойдем по рыбу, сегодня сеть протянул по лункам.
 Ясный день искрился ослепительными бликами от снега на ветвях величественных сосен и кедров. Морозная свежесть пронизывала всю природу, застыв, словно белесые узоры на окне.
             – Ты Лешка, сколько уже у родителей то не был? Наверно лет уже пять?
             – Шесть…
             – О как! Небось, и забыл дорогу то? Но уж не далече осталось – версты четыре…
 В этот момент лошадь навострила уши и, задергав головой, остановилась, чуя где-то рядом хищника.
             – Но! Пошла – дуреха! Чего спужалась? – засуетился Степаныч.
 Лошадь стала упираться и пятиться на сани. Люди увидели в лесной чаще, чуть поодаль от дороги, мохнатую бурую массу. Лошадь, захрипев, перестала слушать возничего и попыталась развернуть сани. Сойдя с плотно укатанного наста дороги, провалилась в снег. Сани накренились, не давая ей вновь подняться. Люди спешились, пытаясь выровнять их и освободить запутавшуюся в поводьях лошадь.
На дорогу вышел огромный медведь. Не спеша, он приближался к саням, будто наверняка зная, в какой западне оказались путники.
Степаныч не на шутку испугался.
            – Уходить надо! С шатуном не шути – заломает сейчас! Вот старый хрен – и ружья с собой не взял!.. Бежим, Лешка, пока он лошадью занят будет!
Степаныч часто оглядываясь, затрусил по дороге обратно прочь от саней.
             – Макс! Степаныч верно говорит – дергать отсюда надо!
Медведь приближался, раскачиваясь из стороны в сторону при каждом шаге, показывая всем видом, кто хозяин положения.
Алексей ухватил Максима за рукав. – Чего ты ждешь?
Максим застыл в немом оцепенении. Как не странно, он не испытывал такого панического страха, был равнодушно спокоен. При этом он понимал, что это не обычное состояние, но чувство страха и самосохранения отказывались работать.
Максим рывком освободился от цепкого хвата товарища и махнул рукой в сторону – мол, иди отсюда, я сам разберусь. Он сбросил бушлат с шапкой и шагнул навстречу зверю. В руках он держал деревянную трость, точнее самодельный меч, замаскированный под трость.
Медведь остановился метрах в десяти, изучая странное поведение потенциальной жертвы. Их взгляды встретились. Максим не отводил глаз ни на секунду, "пожирая" противника. Они стояли неподвижно, ожидая, что предложит противоположная сторона. Зверь потянул воздух ноздрями, пытаясь уловить запах противоборца. Их колкие взгляды встретились, и хищник перешел в атаку. Преодолевая разделяющее соперников расстояние, медведь ринулся во весь опор, выставляя вперед огромные лапы со смертоносными когтями.
Меч Максима освободился от ножен. Когда дистанция оказалась критической, Макс нырнул в сторону рассекая проносящемуся мимо него зверю раскрытую пасть. На снежный наст брызнула темная медвежья кровь. Бурый монстр, промахнувшись, не смог сразу развернуться на скользком насте. Максим резким плечевым движением, рубанул, мечем шею. Однако в горячке медведь продолжал напирать, не понимая как глубоки его раны. Он развернулся и, встав на задние лапы в полный рост рухнул  на человека подминая его под себя. Максим еле успел поставить «в распор» свой клинок, уперев рукоять в себя. Лезвие меча пронизало тело медведя насквозь. Он хрипло заревел и, обмякнув, смолк…

Сани продолжали свой путь, а возница возбужденный событиями бодро понукая лошадь, обрушивал негодование на немого попутчика.
– Дался тебе этот медведь! Вон весь седой, а ума так и не нажил. Кто ж с ножом на такого зверя ходит? – возмущался Степаныч.
            – Да не гуди ты Степаныч. Наверно лошадку пожалел… - оправдывал товарища Алексей
           Степаныч вскипел. – Что? Лошадку пожалел? А меня не пожалел? Что бы я объяснял в деревне твоим родителям? Что не довез до дому, скормил шатуну?
            – Ну ладно тебе... Вон, какой трофей везем! - Он кивнул на лежащего в санях бурого.
            – Ага! Вон, какой трофей-то – Максимка весь ободранный, еле живой … - Он от досады цокнул языком и понукнул лошадь. – Да что вы вообще знаете о шатуне? Это ж самый лютый зверь. Зима ранняя, медведь не успел жира запастись, не смог от этого в спячку залечь. Снегу много, кормежки нет, он с голоду на все живое кидается. А как раз человечины попробует, так совсем страх потеряет, только человеком и промышляет. Такой медведь – самый опасный зверь в тайге! 
 Максим лежал в санях и, глядя в чистое голубое небо, размышлял над словами Степаныча. Не прав он! Самый свирепый и страшный зверь на земле и есть сам человек. Нет его коварней, злее и бесчеловечнее! А из всех людей, самым опасным врагом может стать  бывший друг…

                *   *   *
 Июнь 1998 года. Россия. Москва.
           К часу ночи Степан Васильевич ещё не покидал своего кабинета. Он продолжал сидеть в кресле, склонившись над какими то важными бумагами. Очки сползали на кончик носа, и он периодически поправлял их нервозным движением. Кабинет в убранстве "сталинского барокко" был залит неярким светом настольных абажуров. Зеленая обивка мебели больше напоминала сукно казино.
Руководители крупного масштаба придерживаются этой незыблемой моды, подчеркивая свое всемогущество и самодостаточность. А монументальные здания казематных времен подавляют своей серой роскошью. Наверно такое стремление первых лиц цивилизации  было всегда, во все века, начиная со времен фараонов. И не понятно, то ли это мания самовозвышения, толи расчетливое стремление парализовать волю народа, убедив его в собственной ничтожности.
Послышался тихий стук, приоткрылась дверь, и в кабинет вошёл мужчина средних лет респектабельного вида, в темном дорогом костюме, зачесанными назад русыми волосами.
            – Вызывали, Степан Васильевич?
          Хозяин кабинета оторвал взор от бумаг и, сняв очки, исподлобья  посмотрел на вошедшего.
           - Подполковник Сергей Шлей – представился гость.
           - Ну да – конечно…проходите, садитесь, Сергей… гм… если не ошибаюсь – Леонидович.
           Он встал и направился на встречу, сделав приглашающий в кресло жест.
Сергей, нерешительно сделав несколько шагов по поглощающему звук шагов ковру, остановился. Степан Васильевич подойдя вплотную, протянул руку первым и крепко пожал вошедшему.
 – Располагайтесь! – он пригласил к столу, и отодвинул два кресла – Извините, что вынужден, был вызвать Вас в столь поздний час, но дело не терпит отлагательства!
            – Я внимательно слушаю Вас, Степан Васильевич.
           Хозяин кабинета, чуть помедлив, заговорил хоть сухим, но отнюдь не официальным тоном.
             – Сергей Леонидович, Вы должны быть готовы принять от меня самую секретную информацию, а также действовать соответственно её содержанию. Вы к этому готовы?
            – Это моя работа.
            – Скорее всего, не совсем так… На этот раз все много сложнее… -   он наклонился к собеседнику, нахмурив брови желая убедиться, что оппонент готов принять всю тяжесть ответственности.
            – Я подойду к решению проблемы с полной серьезностью, доверьтесь как швейцарскому банку!  - попробовал снять нависающее напряжение Сергей.
Степан Васильевич утвердительно покачал седой как снег головой.
 – Буду надеяться, что все именно так. – И переведя дух начал… - Сложилась очень пикантная ситуация вокруг нашей страны. Если не сказать большего – не только  вокруг нашего государства… Последствия для нас могут быть самыми плачевными. Разразится крупнейший скандал, глубокий кризис. Скорее всего, пострадаем не только мы. При наихудшем стечении обстоятельств – начнется война, в этих условиях губительная для нас.
Причина произошедшего кроется в наших ошибках, если не сказать – головотяпстве. Наши новые воротил... гм... как их сейчас называют, алигархи, польстились на выгодные и возможно имеющие продолжение контракты. Они всегда неразбираясь клюют на большую прибыль, расширение рынка… одним словом – реальный шанс перехватить инициативу в торговле. Теперь уже оружием.
      В этом деле классические виды вооружения нашего производства уже не годятся. Рынок завален такого рода барахлом. И мы нарушили договор по нераспространению ракетного вооружения. Пострадала негласная договоренность не продавать самые передовые технологии в страны с неустойчивой политической системой. Но когда запахло такими барышами… Как я каюсь, что не присёк это самым жестким образом...
             – Так что же произошло?
             – Они сделали пробную сделку с правительством одной и стран ближнего востока, продали им новейший ракетный комплекс "Тайфун". Он еще не поступил на укомплектование наших войск, не хватает финансирования.
            Степан Васильевич налил в стакан минеральной воды и протянул собеседнику.
            – Нет, спасибо!
Тогда он выпил весь стакан одним махом и продолжил.
            – Теперь о самом комплексе. В его основе лежат самые свежие, самые гениальные разработки. Впервые используются композитные материалы, новый тип твердотопливного ракетного двигателя, принципиально новая система управления, ну и всякое такое…Боевая часть может иметь любую начинку. Система наведения позволяет провести пуск из любого положения по наземной или надводной цели в оперативно-тактическом радиусе.
Как будто обычная торговая сделка… Но если бы в думе стало известно о таком торге, она не оставила бы от посредников ВПК и камня на камне! А мы побоялись лишиться этой "кормушки"…
           – Ничего особенно страшного не произошло, через пяток лет комплекс перестанет быть самым передовым, и возможные страсти сами собой утихнут. Или станет известно о продаже какой ни будь американской техники, и на этом фоне "Тайфун" померкнет. – попытался смягчить беспокойство "патрона" Сергей.
 – Нет! Теперь эта проблема сама не рассосется. Скорее весь мир теперь рассосется…
Заказчик изучил комплекс, усовершенствовал его, как и раньше поступал с нашими ракетами,  боевую часть сделал отделяемой, изменил систему управления. В общем, достаточно ощутимо увеличили радиус действия.
          Теперь самое неприятное – они установили специальные боевые части. Не знаю, каким образом это им удалось. И достоверно не известно, какие именно. Ведь штаты очень жестко и ревностно контролируют такие тенденции по всему востоку. Вероятно, им помогла какая то третья сторона. Скорее всего, Пакистан или Иран. Теперь представь, что произойдет, если все это станет известно мировой общественности. Мы встанем в один ряд с международными террористами в государственном масштабе!
Но и это все ерунда по сравнению с тем как сейчас разворачиваются события!…- Степан Васильевич расстегнув пуговицу пиджака, просунул туда руку и стал растирать ладонью грудь.
– Мы потеряли возможность контролировать местонахождение пусковых установок, а значит, не имеем возможности их оперативно уничтожить. Буквально сегодня стало известно, что оба комплекса тайно переброшены в центральную Америку. Теперь исламисты получили действенную "дубинку" для драки со штатами.  Они смогут шантажировать Вашингтон, добиваясь больших политических уступок.
Сережа, представляешь, какого монстра мы выпустили на свободу?! С их фанатизмом они не замедлят очень больно уколоть тех, кто разворотит полмира. Конечно, их тоже можно понять – Соединенные штаты постоянно лезут в их внутренние дела.  Но и это согласись – не метод вести дела.
Чтобы исправить положение, теперь не приемлем способ открытого вооруженного вмешательства. Во-первых, все тайное сразу станет известным общественности со всеми вытекающими последствиями. Во-вторых, мы потеряем дипломатические отношения с арабским миром. В-третьих, мы рискуем невольно, в случае промаха, спровоцировать немедленное применение этого оружия. Выход – только проведение локальной специальной операции по поиску и уничтожению этих комплексов. Операция должна быть буквально хирургической! "Шедевр"! Должна стать хрестоматией диверсионной работы! Кроме комплексов необходимо уничтожить документы технического описания и инструкции по эксплуатации.
Я знаю, что люди вашего управления способны творить чудеса. Если мы этого не сделаем, то головы не сносить ни мне, ни тебе – уж в этом будь уверен…
Степан Васильевич в ходе разговора перешел на "ты", что подчеркивало особую доверительность его отношения к Сергею. По складу характера он был жестким волевым человеком – это качество необходимо для «власть держащего». Сергей неоднократно встречался с ним, но тот с высоты своей должности даже не замечал какого-то специалиста по операциям из разведуправления. Хотя, иногда, при общении с руководителями силовых ведомств он слышал упоминания о каком-то офицере по прозвищу «Дракон». Это прозвище за Сергеем зацепилось еще с военного училища. Высокий, очень крепкий, не обделенный здоровьем парень был целеустремленным до беспощадности, что и делало его сходным с неудержимым зверем, который в достижении своих целей не слишком был щепетилен в выборе средств.
             Теперь, когда Степана Васильевича «стал клевать жареный петух», он снизошел до весьма доверительных отношений. Однако в такой резкой перемене отношения чувствовалась доверительность заговорщиков, но не товарищей.
            – Я ставлю тебе задачу, приказываю, если хочешь, прошу и умоляю – организуй эту операцию, я за ценой не постою – обеспечу всем необходимым к операции, да и потом не обижу. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я…
Сергей сидел еще некоторое время молча, обдумывая все услышанное. Он всегда умел выделять все рациональное и полезное в каждой ситуации. Прежде чем браться за выполнение этого, то ли приказа, то ли просьбы, он быстро прикинул все радужные последствия успешной операции. Сергей знал, что Степан Васильевич слов на ветер не бросает, и если он что-то пообещал, то обязательно сдержит свое обещание. Так, что объем «заказываемых призов» мог практически занимать границы Сергеевой фантазии.
           – Для успешного проведения операции мы проведем немедленную агентурную разведку побережья Мексики, Гондураса, Никарагуа, Панамы, Гватемалы и Белиза. – Со знанием дела начал Сергей -  По результатам собранной информации зашлем оперативную группу особого назначения.
         И тут, вдруг Сергея осенила идея. Он придумал, как максимально повысить шансы положительного исхода операции, но самое главное … У него аж пробежали мурашки по спине…
            - Для гарантированного успеха в состав группы необходимо включить специалиста по ракетной технике, знакомого с таким или близким к этому комплексом. У нас был такой человек. Очень хороший спец и по диверсиям и по ракетам. Но отошел от службы. Я постараюсь подключить его, но… Да и служил он в совершенно другом ведомстве. Со спецслужбами не был связан.
           Степан Васильевич остановил его пренебрежительным жестом.
           - Пусть он хоть прима-балериной был! Если он поможет - привлекай. Сделай это дело ему интересным.  Да, и это… посули там... чего он желает. Сделай сбыточными его «мелкие мечты».
Степан Васильевич наклонился к собеседнику и тихо сказал как что-то сокровенное и важное
– Я очень надеюсь, доверяю тебе Сережа больше чем себе самому! Спаси, вытащи нас из этого дерьма!… Если у тебя получится…
                *   *   *
Максим Савельев со своим напарником ранним утром готовился к смене, обошел офис, проверил технические ангары. Суточное дежурство подходило к концу, через час должна была прибыть смена.
           Третий год Максим работал в частном охранном агентстве. Сразу после увольнения в запас из вооруженных сил он не успел ничем заняться, что бы заработать на кусок хлеба. И, довольно быстро «кадровики» охранного предприятия заприметили профессионального вояку.
            Поначалу все складывалось хорошо: престижная работа телохранителем,  хороший заработок, интересные поездки с опекаемым клиентом. Максим был на хорошем счету у руководства, всегда в отличной форме, высокопрофессиональная организация работы, четкое следование моральному кодексу… Ему доверяли самых ценных клиентов, зная, что Савельев отлично справится со своим делом.
            Правда один раз случилась неприятная история, но вовсе не по вине Макса. Летом на гастроли в Анапу приехала эстрадная женская группа. Они как раз были на гребне всех хит-парадов, редкий день по центральным телеканалам не крутили их клипы. Организаторы гастролей совсем не скупились на «обстановку» не только концертов, но и межконцертного времени. Дабы избежать неприятностей от возможных встреч с фанатами квартета девчонок, с ними работала группа охраны, в том числе и Максим.
            Высокий, под два метра, хорошо сложенный молодой человек, скромный и обаятельный, конечно привлекал внимание другой половины человечества. Однако Савельев не считал себя красавцем и, тем больше было его удивление, что на отдыхе после концерта одна из девушек стала оказывать ему знаки определенного внимания.

            В любом случае Максим пресек эти попытки сближения: первое правило телохранителя – с клиентом только деловые отношения. Холодность охранника задела избалованную вниманием девушку. В тот вечер она хорошо перебрала со спиртным (ещё бы весь вечер пробавляться коктейлями с абсентом) и, улучив момент «пошла в штыковую атаку», почти затолкав Макса в предбанник сауны. Савельев не хотел грубить, делая снисходительную скидку на явно хмельное поведение красавицы. Напор же неудачливой любовницы закончился также внезапно, как и начался. Под тяжестью спиртного она быстро потеряла контроль не только над мыслями, но и над телом. Савельеву пришлось нести её в спальню.
В течение ночи неудачница еще несколько раз выходила на балкон, взывая к «объекту своей страсти», но Макс так и не поднялся к ней, от греха подальше.
Доподлинно неизвестно, как «суперзвезда» вывернула смысл всего произошедшего накануне, но с генеральным директором ЧОПа у Максима был неприятный разговор. Алексей Алексеевич, конечно знал, что Савельев ни в чем не виноват, но ему надо было как-то реагировать. Он перевел Макса к другому, менее скандальному клиенту.
          Дошедшие до жены Максима слухи, она не приняла близко к сердцу. Ирина полностью доверяла своему супругу, и только посмеялась над нелепой ситуацией. Хотя наверно где-то в глубине души она ревновала его, но так умела это скрывать, что сама думала, будто этого чувства нет.
Через некоторое время почему-то понемногу упал спрос на услуги телохранителей. Наверно ситуация в стране изменилась, жизнь стала спокойней. Агентство свернуло это направление своей деятельности, и Максим вынужден был перейти на должность охранника.
Савельев собрал свой нехитрый дежурный скарб в спортивную сумку, поставил её у входа.  На последок он несколько раз "наказал" боксерскую грушу в рукопашном уголке и вышел на улицу перед фасадом здания вдохнуть еще свежего утреннего воздуха, не тронутого солнечным маревом.
Однако наслаждаться ему долго не пришлось. Напарник, позвал его к радиостанции. Макс поднялся в кабинет и взял микрофон.
             - "Изумруд" на связи!
В хрипящем динамике раздался голос дежурного по охранному агентству.
            - «501»-й, это ты?
            - Тебя желает видеть начальник.
            - Дежурной смены?
            - Бери выше – «01»-й!
           Макс переглянулся с Сашкой – своим напарником. «01» – это генеральный директор предприятия.
           - Ты уверен, что он хочет видеть именно меня?
           - Да уверен, уверен... Все, конец связи.
          Максим не был сильно удивлен. Раньше генеральный директор часто общался с ним. Савельев интересовал генерального как специалист, и по его просьбе он иногда тренировал инструкторов агентства. В вопросах стрельбы, рукопашной схватки, тактики и психологии с ним мало кто мог потягаться. Как-то Алексей Алексеевич даже хотел зарегистрировать Савельева в Российской ассоциации телохранителей, вывести на высший уровень, но к этому времени дела агентства пошли хуже. Да и денег в ассоциации запросили столько, что по местным ценам это просто становилось убыточным.
По большому счету и Максим особенно уже и не горел желанием работать телохранителем. Хотелось чего-то более спокойного. Дома его всегда ждала супруга.
Не смотря на то, что Максим с Ириной вместе были уже девятый год, им удалось сохранить свежесть отношений, свойственную молодым парам. Любовь между ними разгоралась тоже не в одночасье. Максим, еще будучи курсантом военного училища, долго присматривался к Ире. Были встречи в короткие увольнения, дискотеки, проводы до дома. Макс был всегда внимателен и предупредителен со своей избранницей. Тем приятнее смотрелась эта пара: он – высокий, атлетически сложенный, и одновременно галантный и тактичный, и она – миниатюрная, стройная, жгучая брюнетка, с проницательным взглядом. Много курсантов на дискотеках пытались привлечь её внимание, но она искала того, кто сможет покорить её сердце по настоящему. А тут Макс… После длительной осады её бастионы пали под его натиском… Осознав, что друг без друга они просто не смогут жить, не смогут дышать, подали заявление в ЗАГС и вскоре расписались.
            Потом был выпуск из училища, распределение Максима в подразделение ГРУ ГШ*, боевые командировки, спецоперации… Ирина очень боялась потерять Макса, зная, что он занят опасным делом, хоть он и не любил рассказывать о пережитом. И каждый раз, когда он возвращался домой, для них вновь наступал медовый месяц.
К девяти утра Савельев был уже перед дверью генерального директора. Свою сумку оставил в приемной, негромко постучав, он нажал на дверную ручку.
            В кабинете кроме директора за столом сидел молодой человек, которого Максим не узнавал со спины. Начальник движением руки пригласил Савельева войти и присесть.
           - Максим, вот по твою душу человек из Москвы.
К Максу развернулся гость.
           - Макс! "Бизон"!!!
По позывному к нему мог обратиться только узкий круг близких ему людей, с которыми он съел не один пуд соли в спецназовской группе.
          - Серега?! Как ты меня отыскал? Сколько лет не было вестей.
Максим крепко пожимал ему руку. В это время Макс испытывал не столько радость, сколько удивление от встречи.
          - Да вот отыскал... Работа у меня такая - людей находить... из-под земли доставать!
          -  Не буду мешать, раз уж вы все равно друг друга нашли. - Алексей Алексеевич был хоть и в высокой должности и солидном возрасте, но очень деликатным, культурным человеком.
          - Да нет - спасибо! - сказал Сергей, вставая - Мы уж сами прогуляемся.
Максима удивило подчеркнуто-уважительное отношение генерального к гостю. Интересно, кем ему представился Сергей?
           Выйдя на улицу, Сергей закурил.
           - Куришь? - предложил он Максиму раскрытую пачку.
           - Нет, и тебе не советую.
           - А я не могу бросить.
           - Серёга, портишь три хорошие вещи - здоровье, деньги и полезное время.
           - Покупаю рак в рассрочку, и все равно не могу бросить.
Сергей с Максимом не торопясь, прогуливались вдоль цветочных клумб. На аккуратно стриженых газонах сверкали радугой оросительные фонтанчики. Набравшее силу солнце играло в мириадах капель.
            - Что привело тебя в Анапу? - спросил Максим.
            - Прилетел к тебе в гости.
            - А если серьезно?
ГРУ ГШ – главное разведуправление генерального штаба
- А ведь я почти серьезно. Макс, у меня к тебе очень серьезный разговор.
            - Едем ко мне, там и поговорим.
            - Неудобно - жена, дети… - Сергей, затянувшись, вопросительно посмотрел на собеседника.
            - Супругу ты и сам знаешь. Детей пока нет. Едем! – не столько из благодушия, сколько из вежливости пригласил Максим.
            - Погоди... Разговор требует строгой конфиденциальности.
            - Что, на столько серьезный?
            - На столько, что в эту ночь меня сорвали с постели, и я вынужден срочно лететь к тебе из Москвы.
            - К чему такая спешка?
Максим вспомнил училищную поговорку – « бегущий курсант, это спорт, а бегущий полковник, это паника».
            - Я и сам еще толком не знаю, только общие черты. В общем, срочно возникла потребность в диверсионной работе, причем по твоему профилю.
Максим аж цокнул языком
            - По какому из них?
            - По ракетному.
            - Не понимаю. Вроде как уже не те времена и не те отношения с бывшими этими… ну … которые – злые империалисты.
Сергей задумчиво затянулся.
           - Дело не в них, а в нас! Наши олигархи наворотили то, что нам теперь нужно исправить. Так сказать, омыть авгиевы конюшни.
           Максим рассуждал. Он достаточно хорошо знал Сергея. Если он срочно прилетел к нему в Анапу, значит у него действительно важное дело, сулящее большое будущее - большое будущее Сергею. С самого начала их отношения складывались непросто. Если Максимом с курсантских времен руководили чувства долга и чести, то Сергеем - холодный расчет и взвешенность. Хотя надо отметить, что и одним и другим кроме перечисленного владел врожденный бойцовский азарт. Скорее всего, из-за этого в свое время они и были отобраны в группу быстрого реагирования, а затем и в спецназовскую группу военного училища.
Значит Сергей ведет сейчас какую то свою шахматную игру. Максим только не уловил, какой фигуре он уподоблен в ней. Может пешка, а может и ферзь. Но явно, король тут – Сергей.
            - А я то здесь при чем? Я уже три года как отошел от дел, уволился из вооруженных сил. - оторвался от мыслей Макс.
            - Нам нужен именно такой человек.
            - Какой именно?
            - Профессионал в десантной и диверсионной подготовке, отлично знающий современные ракетные комплексы и при этом не связанный с официальными структурами.
           В голове Савельева возникла мысль, что в приоткрываемых планах засквозило криминалом.
            - Меня такие требования наталкивают на мысль, что это сумасшедшая авантюра.
            Сергей похлопал Макса по плечу.
            - Ты же и есть первый авантюрист, и прозван "Бизоном" за свою бесшабашность. Ты же без разбора кидаешься в пекло, дерзостью и напором берешь.
            - …Брал. Это в прошлом. Хватит уже, навоевался! Нельзя столько испытывать судьбу. Кто ищет смерти, тот рано или поздно находит её.
           - Это не тот случай, когда можно отказаться. Раньше ты за что воевал? За идею! А что тебе дала эта идея? Что у тебя есть в твои тридцать с гаком?
          Максим остановился.
          - Да! У меня нет своего угла, нет материального благополучия, но оно и не появится, если я сложу голову. Какое у мертвых благополучие?
         Сергей вкрадчиво, заговорщецки, словно гипнотизируя собеседника, проговорил:
         - Максим, надо соразмерять возможные затраты с возможной выгодой. В результате одной короткой операции, заметь – не компании, а операции! – У тебя появится свой, как ты говоришь "угол", хорошая машина, ну и все, что ты там себе представляешь.
            - Ты всегда был холодным прагматиком.
Сергей доверительно положил руку собеседнику на плече, открыто улыбаясь в лицо.
           - Решайся Макс! Я примчался сюда из Москвы не для того, чтобы услышать твое "нет". Можно сказать, что я не делаю тебе предложение, я ставлю тебя перед фактом.
           - Боюсь, что мне нечем тебя успокоить. Я твердо решил больше не испытывать судьбу.
          По лицу Сергея проскользнула тень досады. Если даже не раздражения.
           - Хорошо, не будем торопить события. У тебя до полудня есть время изменить решение.
           - Ладно, поехали ко мне, отдохнем – я со смены, ты с дороги. Позавтракаем, в конце концов.
           В конце цветочной аллеи они вышли к массивным воротам, за которыми стоял  старенький жигуленок "копейка".
         По дороге домой Сергей предупредил Максима, что все сказанное крайне секретно, хотя и знал, что все сказанное и без предупреждения уйдет с ним в могилу.
Зайдя в квартиру Максима, Сергей остановился как вкопанный. Их встречала Ирина – жена Максима и бывшая любовь Сергея. Он знал, что встретиться с Ириной и готовился к этой встрече, собирался с мыслями. Но в момент, когда встретился с ней взглядами, все равно сердце бешено заколотилось, он с трудом скрыл волнение. Старая любовь не ржавеет.
         Временами Сергей забывал о своей первой курсантской любви, даже был женат, но брак оказался несчастным. Тогда он ненавидел Максима за то, что Ирина осталась с ним, но как профессионал, не позволял чувствам одерживать верх в служебных делах и учебе. Однако их ведущий тренер и руководитель группы спецназа, шестым чувством ощущая напряжение между ними, старался не ставить вместе на контрольные встречи по рукопашному бою. И уж хорошо было, что на соревнованиях они выступали в разных весовых категориях - Сергей был тяжелее. Но вся группа с содроганием представляла себе, что Сергей "Дракон" похудеет или Максим "Бизон" поправится. Тогда в финале один из них станет победителем, а другой займет место в гробу, потому, что правила для них могут перестать существовать. И хотя в боях по правилам у них были примерно равные шансы, то если отбросить все условности явное преимущество получал Максим. Он уже имел багаж службы в спецназовской разведовательно-диверсионной группе, а там с боевой подготовкой шутить не любили.
 
- Здравствуй, Ира!.. Извини – я без цветов…- смог выдавить из себя Сергей.
Ирина от неожиданного гостя зарделась смущением. Было видно, что появление Сергея еее застало врасплох.
            - Здравствуй, Серёжа! Не стой в дверях, проходи! У нас беспорядок – ты не обращай внимание, я делаю уборку. - Ирина растерянно и вопросительно посмотрела на Максима. Супруг кивнул – мол, накрой на стол, что ни будь.

          Квартира не блистала богатством убранств. Макс с супругой жили в тесной малосемейке с убогой мебелью, за поднаем которой приходилось отдавать половину и без того маленькой зарплаты.
            - Проходите на кухню, позавтракаем, чем бог послал.
            - Спасибо, не откажусь! - Сергей успел позавтракать в Домодедово перед вылетом чахлым бутербродом, от чего у него только еще сильней разыгрался аппетит.
         Они сели за стол, на который Ирина на скорую руку накрыла.
           - Ты, Ира, совсем не изменилась… А ведь прошло шесть лет, как мы не виделись.
           - Восемь…- смутившись, поправила Ира.
           - Восемь?! Как летит время…- Сергей покачал головой.
         Повисло молчание. Ирина задумчиво и растеряно вращала в руках чашку. Сергей, периодически отпивая чай, поглядывал то на Макса, то на Ирину.
            - Ты откуда, и на сколько? – спросила Ира, стараясь разрядить напряжение.
            - В Москве обосновался, приехал по делам на день. В два часа самолет обратно.
            - Прилетел издалека, а моря так и не увидишь?
            - В самом деле! Едем на пляж! - предложил Максим.
            - Езжайте, а у меня много еще дел. - сказала Ирина.
На самом деле дел то как раз было не много. Она просто чувствовала неуклюжесть ситуации.
            - Ну что ты, в самом деле, потом все успеешь. - сказал Макс.
Сергей под столом взял Макса за руку и чуть покачал головой. Максим понял, что ее присутствие при их разговоре не обязательно, перестал уговаривать супругу.
 Выходя из квартиры, Сергей исподлобья посмотрел на Ирину. Эта встреча с ней достаточно больно задела старую душевную рану. За прошедшие годы Ира не сильно изменилась. Все такая же стройная и красивая, точно двадцатилетняя девушка. Такой же теплый, открытый взгляд. И только неуловимое движение глаз, интонация в голосе, выдавали её уже сложившуюся женскую натуру. Да, что греха таить, и от жизни ей досталось вместе с Максимом очень не сладко. Офицерские жены переносят тягот и лишений воинской службы не меньше их «суровых половинок».
            - До свидания, Ира! Может, как ни будь, загляну в отпуск на море отдохнуть.
Голос Сергея был приветливым, но сквозь прокуренную хрипотцу веяло какой то металлической интонацией. Ира улыбнулась ему на прощанье, хотя в душе она испытывала необъяснимое беспокойство. Что ему надо от Максима? Какое дело пригнало его издалека?
                * * *
Берег моря. Песчаный пляж, залитый набравшим силу солнцем. Голубая гладь воды замерла в стеклянном спокойствии. Максим лежал, нежась под солнечными лучами, еще мокрый от морской влаги. На некотором удалении от города пляж был еще почти пустынным. Курортникам просто лень идти в такую даль. Но кто нашел в себе желание и силы отойти подальше от городских пляжей, те были вознаграждены чистейшим песком и невзмутненной водой.
          Из воды выбежал Сергей и упал на янтарный песок рядом с Максимом.
- Вот наберу выслугу на пенсию, и тоже уеду жить на море. В Анапу или Сочи…
            - Что мешает тебе сделать это сейчас?
            - Посмотри на себя. Ты считаешь это достойной жизнью человека служившего верой и правдой, проливавшего кровь за Отечество?! – Сергей, прикурив сигарету, продолжил, – Но у тебя есть шанс все исправить. Исправить все одним махом! Взять реванш за эту несправедливость!
            - Послушай… Взять реванш за все пережитое невозможно. Это просто не измеряется деньгами или другими материальными мерками…
Бизону пришлось пройти через ужасные горнила войны. Не простой была подготовка в учебном подразделении разведки на срочной службе, когда командиры стирали в нем все человеческое, стараясь изваять из него "боевую машину" не знающую жалости, в первую очередь к себе. Затем реальные специальные операции в боевом подразделении в азиатско-тихоокеанском регионе, первые ранения, первые потери боевых товарищей. Уже потом - ближний восток, Африка. Но все померкло перед кошмарами чеченской бойни...
                * * *

Максим вспомнил, январь 1995 года, когда судьба забросила его на окраину Грозного.
К тому времени Макс уже больше недели находился в командировке. Подозревая, что чеченская кампания не будет легкой прогулкой, главное разведуправление успело забросить несколько групп на территорию занимаемую армией боевиков (хорошо оснащенной и организованной, уже вышколенной «забугровыми» наемниками).
          Новогодний штурм Грозного федеральными войсками захлебнулся в крови. Многие подразделения попали в заранее организованные ловушки. Недооценка командованием организации и оснащенности боевиков дорого отлилась русским солдатам. Особенно большие потери несла западная группировка. Её передовая колонна вошла глубоко в Старопромысловский район города, затем боевики отсекли её от основных сил, и нещадно уничтожали. Майкопская бригада практически перестала существовать.
 Второй эшелон встретил ужасный по своей мощи отпор, и был остановлен на подступах к первым кварталам.
Тогда группа Бизона получила приказ оказать посильную помощь истекающему кровью соединению, которое уже сутки не могла войти в город для усиления оказавшихся в окружении федеральных сил.
В боевой экипировке, весь перепачканный грязью, перебежками от прохода к проходу, от канавы к воронке, Савельев передвигался к разбитому снарядами двухэтажному дому на окраине Грозного. Если точнее, это был уже не дом, а несколько в хаосе наваленных бетонных конструкций. За Максимом следовало цепочкой еще трое молодых офицеров. После достаточно протяженного марш-броска в полной выкладке, почти подкашивались ноги. Ступни саднили. Обычно на такие задания осназовцы надевали кроссовки, но в эту холодную и в то же время слякотную, промозглую погоду были вынуждены обуться в армейские «берцы». Тем более, что дневная дождливая морось ночью, особенно под утро, превращалась в морозную твердь.
 По пути пришлось еще немного плутануть, нарываясь,  то на свои, то, на чеченские минные поля.
        Проникнув внутрь здания, группа нашла полевой командный пункт. У стены на полу стояла радиостанция, над которой навис связист, что-то, непрерывно бубня в микрофон, словно заевшая пластинка. Рядом с радиостанциями у импровизированного стола склонились над картой несколько старших офицеров.
            К ним подошел Максим и представился:
            - Капитан Савельев – группа разведки спецназа.
Офицеры подняли головы. Самый коренастый из них – полковник, спросил: -  Сколько вас?
            - Четверо, товарищ полковник.
            - Четверо?! – полковник сокрушенно сплюнул - Эти тыловые крысы там думают, что четыре «груши»* исправят положение?!!! Капитан, иди сюда!
          Он подвел Максима к пролому в стене, придерживая его от опрометчивой подставки лба под пули снайпера.
           - Смотри, капитан! - хриплым голосом, надорванным командами, продолжал он - За этим пустырем начинается сам город. Сегодня утром при штурме первого же квартала была сожжена танковая рота. Да что там рота?! Батальон уничтожен! Почти никто не вернулся… - махнул рукой в сторону города -  Это сумасшествие – танки с «бэтрами»* вводить в часть города, где кругом высотки. С крыш, из окон снайпера и пулеметчики отсекают поддержку пехоты, кладут ее на пустыре. А вошедшие танки жгут гранатометами из окон и подъездов. В канализационных колодцах стоят фугасы.
«груша» - офицер или боец разведки ГРУ ГШ (главного разведуправления генштаба)
«бэтр» - БТР (бронетранспортер).

Противотанковых средств и тротила у них хоть отбавляй! Отходящих на пустыре накрыли минометами. Веришь – у них есть даже то, чего у нас нет…
          Максим выглянул на поле брани. Пустырь был перепахан, словно гигантским плугом. Тут и там лежали окровавленные, рваные в клочья тела солдат. Чуть дальше, где начинались многоэтажные постройки, на подходе к зданиям и дальше, на улицах, на сколько хватало взора, стояли, лежали на боку черные и еще продолжавшие дымить корпуса танков, БТРов и БМПшек. В воздухе пахло удушливым дымом и жженой плотью. Вся дорога забросана мерзлыми комьями грязи от взрывов.
- Что, раненых не вынесли? - Максим кивнул в амбразуру.
- Нет... Попытались по началу - снайпера всех снимают.
Возле головы Максима в стену впилась пуля, рассеивая колкие брызги бетона. Макс присел, укрываясь за углом.
Полковник засмеялся - Ну, что скажешь, "груша"?
            Капитан развернул планшет и достал карандаш.
            - У "чич"* три эшелона обороны: первая - в крайних домах. Там основной кинжальный огонь - пулеметы, гранатометы, АГСы. Используя здания, они простреливают все пространство, рассекают подразделения и жгут технику. Чуть дальше и выше, в многоэтажках. Там управление, интеллект - снайпера, корректировщики, полевые командиры. С хорошим обзором снайпера поддерживают первую линию, выводя из строя наше управление, не давая поднять голову в атаку. А за одно прикрывают отход первой линии, если мы приближаемся слишком близко. Вторая линия обрамляет основные улицы, по которым наши пытались войти. Третья - глубже в городе. Где-то в районе широких улиц, площади или на уцелевших крышах. Там минометы, ПТУРСы. Есть еще одна линия, с гаубицами, но до нее мы достать сегодня не сможем.
            - Это уже давно известно! Как нам их выкурить? Бригада уже обескровлена, осталась только треть состава... наверно и того уже нет.
            - Есть план, как можно их вскрыть. До ночи тянуть нельзя. У них приборы ночного видения импортные, а у нас - хрен с маслом. Соберите всех, кого можно будет послать в прорыв, без танков – только пара-тройка БМП. А нам нужны дополнительные боеприпасы и рабочая частота для радиостанции.

Через полчаса в сторону города повалили клубы черного густого дыма. Для этого подожгли автопокрышки с намертво вставшего «Урала».
Был еще уцелевший «начхим» бригады, который мог задействовать кассеты дымовой завесы. Но опытные боевики заподозрили бы неладное. Цвет дыма из кассет отличается от дыма пожарищ.
Спецназовская четверка, низко приникая к земле "змейкой" ринулась преодолевать двухсотметровый пустырь. Из города послышались хлопки выстрелов, но стреляли вслепую, скорее, для острастки. Снайпера из-за дыма не видели на этом участке пустыря ничего, а из зданий первой линии – только несколько метров. На это и рассчитывал Бизон. Нужно было как можно ближе подобраться к первой линии обороны «чехов», при этом не нарваться в упор.
          Не добежав до первого здания пару десятков метров, группа по жесту Максима рассеялась, и упала на грунт обильно политый человеческой кровью. Вынули из-за поясов саперные лопатки, стали спешно окапываться. Скоро наша артиллерия должна была открыть огонь для поддержки группы. Чтобы не попасть под свои же снаряды, нужно было быстро «вгрызться» в землю.
«чича» - армейское слэнговое название бойца чеченского бандформирования.
Когда малая саперная лопата не справлялась с мерзлой землей, помогать приходилось руками, в кровь сдирая пальцы. Руки не чувствовали боли, потому, что они окончательно замерзли. Через тройку минут они откопали укрытия, и легли на дно, полностью скрывшись с глаз ниже горизонта грунта. Для дополнительной защиты они привалили себя трупами, лежащими здесь же поблизости солдат.
           Когда дым рассеялся, офицеры с командного пункта не увидели никого на пустыре, во всяком случае, живыми.
- «груши» надежно укрылись. - похвалил полковник и, посмотрев на часы, отдал команду минометчикам.
           Перед самыми пятиэтажками стали рваться мины, мощь налета возрастала, подключились орудия уцелевших танков и БМПшек. Земля перед стенами вздымалась, осколки раскаленными репьями царапали и впивались в стены. Некоторые мины и снаряды падали на крыши первых домов, иногда пробивая перекрытия и взрываясь внутри зданий. Несколько танковых снарядов пробили стены. В нескольких местах начался пожар от разрывов. Горели остатки утвари, оставшейся в квартирах.
            Максим вжался в землю, опасаясь, что одна из мин сделает "недолет" и угодит именно в его окоп. Это был не страх, Бизон просто устал бояться, а скорее ожидание возможной нелепости. От близкой детонации болели уши, и раскалывалась от боли голова.   
           Эти две минуты налета показались ему вечностью.
           С окончанием разрывов, Максим с напарником столкнув с себя мертвые тела, выскочили из укрытий и одним рывком преодолели расстояние до стены первой пятиэтажки. Прижавшись к стене, они бросили в окна гранаты, и после разрыва ворвались в дом. Оконные проемы были высоки, по этому они штурмовали их с плеч товарища по очереди, но быстро, втянув затем за собой и его.
Выждали несколько минут. Противник теперь должен был прийти в себя, осмотреться, понять, что штурма нет, что бы не начинали беспорядочную стрельбу на любой шорох.
Когда все совсем стихло (если это можно назвать тишиной – редкие автоматные очереди и выстрелы артиллерии, где то на другом краю города), группа сумела незаметно проскочить в следующую пятиэтажку, по длинному чердаку которой отдалились от линии соприкосновения войск еще дальше.
По итогу, после постепенного продвижения еще на полквартала, добрались без особого шума до девятиэтажки. А дальше дело было быстрым и привычным – уничтожили двоих чич на втором этаже, которые охраняли лестничный пролет, но в данном случает осуществляли прием пищи. Недокушали…
Затем на шестом этаже уничтожили командный пункт. Это было несколько сложнее. За железной дверью были слышны переговоры в радиостанцию, но сама дверь была заперта.  Но двести грамм пластита, оказалось, работают как и родной ключ. «Бородатые», оглушенные таким вскрытием двери, не сумели оказать достойного сопротивления. Да и на стороне Бизона как часто это бывало, оказался козырь внезапности. В общем, пятеро трупов командного пункта, в зачете троих ворвавшихся.
Четвертый, предупредительно был послан проверить верхние этажи. И не безрезультатно. На восьмом этаже результатом его работы стала нейтрализация снайпера с наблюдателем.
         А дальше все было делом попроще. Выцеливание и уничтожение как можно большего количества живой силы с его тылового направления. Не сказать, что это выглядело как избиение младенцев, но ни в какого сравнения со штурмом в лоб быть не могло.
         Когда «бородатые» поняли, что «не все так просто в Датском королевстве», стали активно покидать позиции. Но несогласованно, так как руководить ими было уже не кому. И в такой ситуации становились легкой добычей спецназовцев, завладевших СВД *с глушителем.
         Оценив положение и состояние оставшихся сил противника как «позволяющее сломить линию обороны», Максим вышел на связь с бригадой.
- "Таран", я "Пионер", как слышно?
- Рад слышать тебя, "Пионер"! Чем еще порадуешь? – послышался возбужденный голос полковника.
- Можно начинать прямо сейчас, как договорились.
СВД – снайперская винтовка Драгунова
- Принял, приступаем!
Послышался гул моторов. На дорогу по пустырю выезжали три БМПшки, и разворачивалась цепь пехотинцев. 
Не ожидавшие атаки без предварительной артподготовки, боевики замешкались и не сразу открыли огонь. Да и то, «жидкий» и практически неприцельный . Напирающая пехота и техника их просто подавила. Опрокинутые остатки первой линии обороны в беспорядке стала спешно оттягиваться дальше в город.
       …Уже через полчаса федеральные подразделения закрепились в занятом квартале.
Отправляясь на войну, Максим не имел ничего против чеченцев, ничего против их желания самоопределения и ничего против ислама как такового. Но он был против оголтелой оравы присвоившей себе право решать судьбу народа без его согласия, против захвата в заложники и торговли невинными людьми, против насильников и грабителей – против зверей в человеческом обличье. Эта бессмысленная, непонятная война стерла общечеловеческие правила и принципы. И это было самым страшным. Такое состояние надламывает человека, и если он не найдет в себе силы вернуть духовное равновесие – то он потерян для общества…
Война кромсала всех. Мирное население просто уродовалось. Всеми. Самой ситуацией. Безысходной ситуацией и положением в котором они оказались вынужденными участниками антиутопии, апокалипсиса. Кто еще верил в бога или аллаха, не мог понять, как такое бесчеловечное проявление допустимо? Они думали, что всевышний или ослеп, или сошел с ума.
Конечно, Максим не сам поехал сюда. Он не рвался в это ставшее страшным место. Но он и не отказался. Ехать на войну ему не хотелось, но и что бы послали вместо него кого то из его товарищей, он допустить не мог.
                * * *
Сергей вернул Макса из воспоминаний.
- Максим, у вас нет детей? – спросил Сергей, щурясь на солнце. Фраза была не столько вопросительной, сколько утверждающей.
- Да… Мы хотим, очень хотим ребенка. Только не можем пока… Неопределенно у нас все. Вот только встанем немного на ноги, и… - Макс уже просчитал следующие ходы Сергея.
- Когда? Через год? Два? Десятилетие?.. Так вот, послушай меня, Макс, - глубоким тоном пытался вкрасться в душу Сергей - тебе нужно собрать всю свою волю в кулак! Подумай, только за одну операцию ты получишь столько, сколько не заработал за всю свою службу! Хватит семью обустроить, да и Ира, наконец то, получит вознаграждение за все лишения офицерской жены. И детей нарожаете и на ноги их поставите! Решайся, Бизон!
Сергей точно знал, на какие клавиши сейчас нужно надавить. Невозможность завести детей у любящей пары, это трагедия всех времен и народов. Конечно, можно было бы идти наперекор жизни, родить ребенка, исходя из народной мудрости «Бог дал ребенка – даст и на ребенка». Но жизненный опыт показывал, что не все так просто.
Максим сидел, прижав к груди колени и глядя в даль. Он мог бы с легкостью обойти все расставляемые Шлеем капканы, да только уже не хотел.
- Пойми, Серега, я только стал приходить в себя. Еще совсем недавно просыпался ночью весь в поту и искал в темноте автомат. Я чуть с ума не сошел! А может все же, и сошел.
           - Я тебя прекрасно понимаю. Я такой же. Из «горячек»* не возвращаются нормальными.
           - Один я давно свихнулся бы, да Ирина выходила, на ноги меня поставила.
--------------------------------------------------------
горячка* – сленговое название военными горячих точек (районов боевых действий).

Сергей скользнул взглядом по сизым шрамам на спине Макса.
            - Я смотрю, у тебя остались не только душевные раны…
            - На войне – как на войне…
            - Хорошо… Ну а судьба нашей страны тебе, надеюсь, не безразлична? - Сергей открыл банку пива и сделал несколько жадных глотков.
           Максим никак не реагировал на сказанное.
           - Да, что там России - всего мира! – не унимался Сергей.
           Макс вопросительно и посмотрел на Сергея. Такие наивно-банальные выражения мало на кого сегодня имели бы воздействие.
           - Что, снова задача для супермена?- попытался он сорказничать.
Сергей понял уже, что Бизон его просчитал, но продолжал давить с металлом в голосе:
           - Все действительно было бы смешно, если бы не было так страшно…
           Макс, помолчав, устало вздохнул.
           - Ну, что там еще у нас стряслось? Разве может быть еще хуже, чем есть?
           - Сбывается самый страшный сон "дядюшки Сэма", а за одно и мы оказываемся в дерьме.
           - Ядерную "бэчэ"* продали налево? - Максим отпил пива из банки товарища.
           Сергей невесело и натянуто заулыбался.
           - Ну, не до такой же степени! Нет необходимости. Сейчас ядерные заряды имеют уже многие, просто не афишируют этого. - Сергей снова отхлебнул пива и утвердительно кивнул.
           - Значит средства доставки…
           - Угу. – подтвердил Сергей.
           - Межконтинентальные?
           - Нет, это было бы слишком.
           - Крылатые, баллистические или носимые фугасы?
           - Баллистические, управляемые на всей траектории полета, с противоперехватным маневром.
           - "Тайфун", что ли? – Максим цокнул языком.
           - В точку!
           - Сволочи... У нас в войсках еще нет, а за бугор уже продают… хотя может, не лишено смысла – сначала продавать вооружение, а затем уничтожать его. Можно "рацуху"  подать –
пусть продают уже заминированные образцы. А потом можно больше всех сокрушаться и пенять на диверсантов.
Ну, это все отступление, а чем это грозит в ближайшем будущем?
         - «Бородатые» готовятся к шантажу штатов – как минимум, и к нанесению нескольких ракетных ударов. При чем с головками неизвестной начинки.
            - Откуда? Из Азии?!
           - Из центральной Америки.
           - Эвон! - Максим замотал головой - Не, все равно не достанут!
           - Эти достанут, – увеличен радиус действия.
           - Система управления не обеспечит точности.
           - Точность им не нужна. Плюс – минус даже километр не имеют значения. Это оружие используется не как боевое, а как средство нанесения как можно больших потерь среди мирного населения. Чтобы весь мир содрогнулся!
           - Противоракетные системы? Думаешь, не перехватят?
           - Нет. С этого направления они не защищены так плотно. Даже если спутниками засекут баллистическую цель, да еще маневрирующую, все же ни чего сделать не смогут.
бэче* - боевая часть, в данном случае, ракеты.

Макс потупил взгляд в песок.
           - Ну да. Обыкновенный шантаж.
           - Невозможно спрогнозировать, как штаты отреагируют. Так или иначе, пентагон узнает кто и что это было. Будет установлена наша причастность. И тогда России грозит политический, а затем и экономический крах. Начнется хаос...
           - А ты думаешь, если мы выведем из строя комплекс, он не попадет в руки штатов и они не установят нашу причастность? - перебил его Макс.
            Сергей немного замялся.
            - Ну… Понимаешь… Надо хотя бы уйти от самых тяжелых последствий. Хотя бы нейтрализовать. Есть коренное отличие между помощью в создании «дубинки» с ее последующим выведением из строя, и помощь в нанесении ракетного удара. И если он состоится, то будет нанесен ответный удар, но уже не по точкам пуска, а по территории страны организатора шантажа. Возможно, ядерный.
           Зная особенности арабских стран, можно предположить, что ближний восток объединится и ополчится против соединенных штатов, растерзает Израиль. Начнется третья мировая.
Сергей вопросительно смотрел на Макса.
- Когда нужно вылетать?
            - Вчера! – Сергей удовлетворенно хлопнул Максима по плечу.
            Максим под предлогом подвернувшегося хорошего заработка, якобы предложенного Сергеем, наскоро собрался в дорогу. Он не хотел лгать, но еще больше Макс не хотел лишний раз травмировать супругу. Правда, это ему и не удалось. Ира догадывалась о его секрете, но понимала, что не сможет изменить мужского решения, и по этому сделала вид, что все приняла за «чистую монету».
Быстро пообедав, ребята отбыли в аэропорт.
К шести часам вечера они добрались до учебного центра разведуправления, переоделись в форму и поднялись в учебную аудиторию.
До этого Сергей успел заскочить в ставку ГРУ.
В аудитории уже находилось трое офицеров. Сергей облокотился на преподавательскую кафедру, окинув всех взглядом.
- Товарищи офицеры! Представляю вам нового члена группы и главного специалиста по ракетно-диверсионной работе, капитана Савельева… Максима.
- Капитана запаса… - скромно заметил Макс.
            - В прочем, это уже не важно. – поправился Сергей.
           Офицеры по очереди пожали ему руку, представившись Андреем, Николаем и Вячеславом.
Все трое высокие и крепкие. В такие подразделения отбирались лучшие из лучших, выпускники учебных заведений силовых структур. В центре специальных операций их «отшлифовывали», превращая в элиту.
Вообще, спецназ спецназу – рознь. Как правило, даже по внешности сецназовцев можно отличить друг от друга. И зависит это от задач, которые на них возлагаются. Если рассматривать группы захвата или штурмовые группы, то это очень крепкие, сильные и внушительные ребята, способные продавить и уложить любого противника. У таких и снаряжение соответствующее. Практически стальные доспехи. Они заряжены в кротчайшие сроки нейтрализовать противника. К примеру, освобождая заложников. И, конечно, при поддержке снайперов.
А есть спецназ ГРУ генерального штаба, который выполняет совершенно иные задачи, и соответственно, заточен под это. Операции они проводят в отрыве от основных сил, в тылу врага. Основной их промысел, разведка и диверсии. Могут корректировать огонь артиллерии, пуски ракет авиации. Но главное, они находятся в тылу противника, и что бы оставаться неуязвимыми, они должны постоянно скрытно маневрировать, да еще в пешем порядке. По этому провизии, боеприпасов и вооружения много брать с собой не могут. Их главный козырь – выносливость. По этому, в большинстве своем они сухие, поджарые как гончие. Когда кончаются боеприпасы, они используют трофейное оружие. По этому, еще в процессе подготовки они досконально изучают вооружение вероятного противника. Когда кончается продовольствие – переходят на подножный корм. Этому они так же обучаются заранее. Умеют возводить скрытое убежище, что бы пережить погодные невзгоды. В общем, становятся профессиональными партизанами, ведь смысл их существования контроль противника на его же территории.
Совершенно особую нишу занимал спецназ ФСБ. Бойцы «Вымпела», и затем, его правопреемника, отдела «В» центра специального назначения должны были обладать универсальностью. При создании подразделения, оно предназначалось для проведения спецопераций за пределами Советского Союза а потом и России. К кандидатам для службы предъявлялись сверхвысокие требования по физической и психологической подготовке. Подготовка велась самая разнообразная. Общефизическая подготовка, рукопашный бой, вождение всех видов транспорта, огневая подготовка из всех мыслимых видов оружия, как отечественного, так и зарубежного, водолазное дело, альпинизм, десантирование в любых условиях и на всех средствах, управление лёгким воздушным и морским маломерным транспортом, работа со средствами связи. И это далеко не весь перечень навыков. Кроме этого выработка аналитических способностей. Организация агентурных сетей и контрразведывательная деятельность.
Эти бойцы должны были уметь ориентироваться в быстроменяющейся обстановке и принимать верные решения, и все это при экстремальных физических и эмоциональных нагрузках. А часто и в условиях агрессивной природной среды (пустыни, высокогорье, непроходимые джунгли или арктические льды).
Однако, в октябре 1993 года командование «Вымпела» отказалось выполнять приказ на штурм «Белого дома», где заседал Верховный Совет России, после чего был практически расформирован, а точнее, переведен в ведомство МВД, что повлекло его функциональное уничтожение. Позднее, в 1998 году подразделение было возвращено в родное лоно, ФСБ, но былых высот элитарности ему больше достичь не удалось.
Но кадры, в прошлом служившие в нем, могли еще применить свои навыки на деле…
Сергей начал инструктаж.
           - Сложившаяся на текущий момент ситуация требует от нас немедленных действий. Мы уже не укладываемся в рамки стандартной операции. У нас нет времени на тщательную подготовку, разработку плана, подробное изучение местности, на которой будет выполняться задача. У нас есть самолет, экипировка, и стремление уничтожить цели.
Недавно стало известно что операция будет проходить на территории Мексики. С этим учетом и делался подбор группы. В основном по языковому профилю.
           Николай услышав это попытался что то сказать, но Сергей остановил его жестом.
           - Именно в южной её части, на полуострове Юкотан, в малозаселенной местности, где контроль властей существенно ослаблен. Место достаточно удалено от крупных городов, и с другой стороны – на незначительном удалении от побережья США.
            Офицеры немного поежились. Они явно не рассчитывали, что события развернутся так стремительно. Только на лице Макса не дрогнул ни один мускул. Сергей продолжил.
           - Географически место не очень сложное. Побережье более-менее приветливое, а чуть в глубь – тропические болота, маскиты, малярия, лихорадка… Но мы продвинемся севернее (он указал указкой на карте, висящей за кафедрой), и нас ждет другая проблема – сельва. Местность в основном равнинная и растительность обещает быть чрезмерно буйной. Правда, северная часть, ближе к побережью мексиканского залива, в основном под сельскохозяйственными угодьями. Сомневаюсь, что там где то можно незаметно укрыть такие махины. Хотя…. – Шлей сомнительно цокнул языком – Кто знает, что они могут придумать. Агентура постарается нам помочь, на сколько это будет в ее силах. Финансированием их не обидят.
Сергей всмотрелся в лица ребят, стараясь угадать, произвела ли на них впечатление новая информация. Основную задачу они уже уяснили до этого. Сергей проинструктировал их еще до вылета в Анапу. За время отсутствия Сергея они подготовили основное оборудование для десантирования и рейда. Сергей продолжил:
          - Отныне у вас нет ни званий, ни фамилий, ни государственной принадлежности. Характер операции таков, что ни при каких обстоятельствах нельзя открыть свое истинное лицо. Мы выступаем только от себя лично, и за нами никого нет. Мы даже не «Вымпел». Мы – никто!
            Потом Сергей немного смягчил темп изложения, будто опасался, что офицеры не примут  его условий.
           - И самое необходимое и важное. В плен никто из нас не попадет… живым…
Сергей замолчал. В аудитории повисла звенящая тишина. Каждый из присутствующих осознал всю серьезность сказанного. Они знали, что прячется за этой короткой фразой. Ведь находиться на чужой территории и вступая в открытое боестолкновение всегда подразумевало возможность пленения. От этого никто не застрахован.
- Я думаю все правильно меня поняли. – сказал Сергей – Если кто-то не уверен в себе, тот может уйти прямо сейчас.
           Дракон вновь окинул взглядом команду.
           - Дрон ? – обратился он к Андрею.
           - Иду…- ответил тот.
           - Ник ? – спросил он у Николая.
           - Куда же я денусь ? Иду… -
           - Сыч ? – вопрос адресовался Славке.
          Тот немного промедлил, наверно раздавливая в душе зарождающееся беспокойство.
          - Я с вами.-
          - Бизон ? –
          Увидев ухмылку на лице Макса, Сергей понял, что его абсолютно не «проняли» все только что высказанные страсти, и было просто глупо ждать, что он пойдет на попятную. Дракон не стал дожидаться от него ответа.
           - Через шесть часов мы вылетаем на место, а нам еще нужно ознакомиться с приблизительным планом действий и подготовить экипировку. И, к стати! Немного позитива: на месте наш агент предоставит нам машину.
Потом добавил: – есть и негатив. Там сейчас сезон дождей. Но не такой яростный, как, скажем, в юго-восточной Азии или экваториальной Африке.
          - Я бы предпочел круглосуточный дождь с ветром… - почти прошептал Бизон.
Сергей услышав, повел в его сторону взглядом, прошипев в ответ:
          - Бросай свои ГРУшные привычки.
          Шлей знал, что армейские разведчики-диверсанты любили ненастную погоду, которая помогала незаметно выполнять задачи.
                * * *
Ночь прорезалась яркими прожекторами аэродрома. Военно-транспортный Ил-76 прогревал турбины стоя у разгонной линии. От утренней росы вся взлетка блестела в огнях дорожек.
Пятеро осназовцев в гражданской одежде, но груженные контейнерами с экипировкой вышли из ангара и направились к самолету.
Николай остановил Сергея, пропуская остальных вперед.
           - Сергей, зачем ты цепляешь группе обузу? Этот «спец» наверняка уже ни на что не годен. Да и зачем нам такой специалист? Наша задача – уничтожить пусковые установки с ракетами. Мне, на пример, совсем не обязательно знать тонкостей этого комплекса. Пока не поздно – оставь Бизона!
           Сергей ткнул пальцем Николаю в грудь.
           - Во-первых, нам не достаточно знать, что мы должны уничтожить какой-то ракетный комплекс. Нужно быть уверенными на все «сто», что это именно те пусковые и именно те ракеты. А для тебя, что советская «Луна», что американский «Ланс», все одно. А до понятия «специальная БэЧэ», тебе как до бесконечности. И никто лучше Макса не знает ни комплекса, ни его документации, ни самого эффективного способа уничтожения. Во-вторых, у Бизона за плечами такой опыт, что ты за свою службу еще и десятой части не накопил. Пока ты на полигоне «Вымпела» в Балашихе скакал, он уже по всему миру мотался. И отнюдь не просто проветривался.
Если бы сейчас стоял выбор между вами и им, то я направил на операцию его одного, а остальных оставил бы на земле. И тогда я был бы в большей уверенности, что все будет в порядке…  Идем на погрузку!
Через несколько минут Ил-76 вырулил на взлетную полосу в лучах прожекторов и разогнавшись по бетонке легко взмыл в черную высь, мигая сигнальными огнями.

Несомненно, лететь прямым бортом Москва – Мехико, ни кто не собирался. По началу рассматривался вариант нагло подобраться к воздушному пространству Мексики и десантироваться на воду с легким катером. Но это демаскировало бы и начало и всю последующие стадии операции. Тем более, что незаявленный в этом районе борт самолета подвергся бы пристальному вниманию.  Да и добраться до берега на катере, было проблематично. Как бы он быстр ни был, его обязательно заметит служба береговой охраны. А они там начеку всегда. Годами длится война с наркокартелями, для которых мексиканское побережье – лакомый кусок в вопросе переправки кокаина. Да и само десантирование катера на воду, дело не простое. И самолет нужен большой грузоподъемности, который будет хорошо виден радарам. Свой ИЛ не пошлешь, а сторонний, попробуй зафрахтуй, да и что бы секретность сохранить.
А после приводнения еще надо добраться до того катера, освободить от парашютной системы, и только затем, набирать скорость. В условиях же шторма, или даже среднего волнения моря, это становилось и слишком долгим, да и опасным. В общем, слишком много действий, ведущих прямиком к провалу.
Пришлось разработать план гораздо более витиеватый, но надежный. Без дозаправки одним перелетом добраться до Кубы, в аэропорт Хосе Марти, что в 15 километрах от Гаваны. Там кубинские комрады снарядили бы грузовой борт на остров Роатан, который принадлежит Гондурасу. А оттуда, под видом океанологов, возвращаться на новом наемном самолете к западному побережью Кубы, что позволило бы максимально приблизиться к мексиканскому побережью.
Но и это расстояние было бы слишком огромным, для преодоления его боевыми пловцами. Решили, что пилоты запросят аварийную посадку в аэропорту Рехьональ в мексиканской провинции Кинтана Роо, и по пути десантируются в море.
Для Бизона оставалось загадкой, каким образом можно заставить молчать о проведенном десанте наемных пилотов. Дракон говорил, что рулон долларов во рту, заставит молчать кого угодно…
Полет был длительным и скучным. Грузовой борт не располагает к комфорту. По этому офицеры изрядно утомились.
Николай равнодушно жевал жвачку. Он был чопорно невозмутим. Если бы он был одет в деловой костюм, то смотрелся бы как английский лорд. Было ясно, что в жизни он несколько вальяжен. Наверно служба в элитном подразделении вскружила ему голову. Но при всем этом, что-то в этом было забавным. Стоило товарищам в шутку «поддеть» Николая, как возникающая на его лице улыбка стирала эту излишнюю «интеллигентность». А уж с чувством юмора (особенно тонкого, английского) у него все было в порядке. По возрасту он был примерно ровесником Бизону и Дракону. Жесткие как смоль, «цыганские» волосы были уже окроплены сединой.  Ребята называли его «Ник», так было коротко и ясно.
Максим, улегшись на контейнеры, сладко дремал. Ребята удивлялись его хладнокровию. Как можно так спокойно ожидать приближение неизвестности? Но у Макса была своя философия жизни, которая помогала ему адаптироваться к экстремальным условиям. Зачем бояться неизбежного? – думал он – как ни переживай, изменить сейчас ничего не возможно. По этому, нужно отоспавшись набраться сил, и затем, в полный рост встречать жизненные сюрпризы.
Андрей – смешливый парень с почти не сходящей с лица улыбкой и здоровым «крестьянским» румянцем. Непослушный вихор белых волос придавал озорной вид. Ему удалось бы сыграть в какой ни будь кинокартине роль первого парня на деревне, в широкой косоворотке, с гармонью в руках, и ромашкой за ухом. Этакий Казанова деревенского образца. За ним закрепилось прозвище «Дрон», хотя, когда друзья хотели поиздеваться, то называли его «Гудрон». На что он не на шутку серчал (задеть его можно было так же легко, как и развеселить), и тогда обидчик рисковал попасть под увесистый кулак. Он не стал чемпионом мира по боксу по одной простой причине – он этого не хотел. Он вообще не любил бить людей. Именно – бить, потому, что затеявши с ним драку, соперник обязательно был просто битым, и шансов больше не было никаких. Одним словом – кровь с молоком, и здоровье как у быка трехлетки.
          В самолете Дрон занимался своим любимым занятием – «уничтожением» провизии. До этого он уже приговорил тушенку, банку сгущенки, упаковку чернослива и шоколада, запивая неизвестно какой по счету банкой сока. У летчиков были достаточно основательные запасы провизии, но если так продолжалось бы и дальше, то они остались бы голодными. Бортмеханик экипажа вовремя перестал играть в карты с вечно голодным спецназовцем, проиграв почти половину запасов.
Вячеслав нервничал больше всех. Он был самым молодым. Максим не любил брать с собой на задание таких ребят, переживал за них. Но эту группу подбирал не он. Сергей раньше знал Славку, и наверно у него были свои основания для такого выбора.
           Сначала было видно невооруженным глазом, что Славик (по прозвищу «Сыч», за большие, почти черные, проницательные глаза) наивно радуется, что ему выпал шанс проявить себя в очень «жесткой» операции. Но теперь, когда дело приближалось к непосредственным действиям, он вел себя все тише. В уныние, и уж тем более в панику он не впадал. Просто в начале это больше походило на прогулку, и теперь он начинал ощущать всю призрачность будущего. Сыч может, и стушевался бы, но мужская гордость, которой ему было не занимать, не позволяла выказать страх. Тем более перед такими корифеями диверсионного дела. Вон – Бизон умудряется даже спать!   Сергей задумчиво смотрел в даль. Наверно прокручивая в мыслях варианты выполнения задачи. Если с самой задачей было более-менее ясно, то с вопросом заметания следов пока зияла неизвестность. Вопрос эвакуации тоже как бы висел в воздухе. По плану, необходимо добраться до Российского представительства в Мехико, а там помогут. Но вот полное уничтожение информации о существовании русской техники... Как это осуществить?

                * * *

Полет до Гаваны занял почти 13 часов. И хоть вылет был глубокой ночью, приземление так же проходило в потёмках. На востоке горизонт только-только забрезжил малиновой полоской. Самолет весь путь пытался убежать от преследующего его солнца, словно вампир, пытающийся укрыться в тени земной. И вот, рассвет почти настиг беглецов.
ИЛ мягко коснулся бетонки, взвизгнув резиной шасси, и, быстро погасив скорость, прокатился до конца взлетно-посадочной полосы. Потом, свернув на «рулежку», лениво проследовал мимо обоих терминалов, свернув в самый дальний угол – технический отстойник. Таким «туристам» не следовало показываться в терминалах, о чем кубинские власти были предупреждены.
В прочем, борт покинул ненадолго только подполковник Шлей, и то для короткой беседы с военным атташе.
Чуть позже стало известно, что заказ на перелет приняла авиотранспортная компания «Аэрогавиота». В ее распоряжении имелись советские Ан-26, и франко-итальянские ATR-42. Выбор пал на «Антонова» - он был транспортником, и надо было везти с собой еще пять контейнеров. Хоть и не очень больших, но неудобных в транспортировке. И достаточно тяжелых. В них находилось снаряжение боевых пловцов, подводные электробуксиры, холодное оружие и оружие ближнего боя, средства связи,  запасы продовольствия и воды. Были и специальные укупорки со всякой мелочью, необходимой для выживания в тропических условиях.

В аэропорту Хуан Мануэль Гальвез, что на юго-западном побережье острова Роатан, пришлось немного повозиться. Оказалось, что в этом аэропорту (к слову, достаточно скромном), нет возможности нанять самолет с необходимыми характеристиками. По этому Сергей связался из аэропорта с авиакомпанией «Аэролайнс Соса», которая вызвалась прислать Л-410 из столичного аэропорта, находящегося неподалеку от Тегусигальпы.
Конечно, чешский L-410 во многом уступал нашему, отечественному АНу. Ну как, во многом – во всем. И в грузоподъемности и в скорости и в дальности перелета, но в сложившейся ситуации – не до жиру. Удивительным было уже то, что и такой то самолет здесь отыскали. В Гондуресе с начала 80-х годов полыхали волнения и вялые столкновения правительственных сил с оппозицией. И это ни как не могло развивать экономику. А тут еще недавно промчался разрушительный ураган Митч, принеся множество жертв и разрушив полстраны.
Заказ самолета провели на подставную компанию, которая якобы занимается обеспечением работы океанологов и океанографов в бассейне Карибского моря.
            Пока самолет подготовили и перегнали на Роатан, уже приближался вечер.
            На борт первым поднялся Дракон. Он уточнил маршрут полета с командиром, уточнив, что необходимо по пути подать сигнал бедствия, и посадить самолет на аэродроме Пультикуб, в Мексике. Там после тестовых проверок установят, что неисправность самоустранилась, и продолжить путь к самой западной оконечности Кубы, якобы для сброса электронных  маркеров, для изучения морских течений. Затем следовал поворот на восток, на Гавану.
           Командир воздушного судна было возмутился такой непонятной афере, ставящей под сомнение его профессиональную квалификацию в дальнейшей карьере, но двадцать тысяч долларов США (и десять второму пилоту) сделали его сговорчивее. Он так и не понял, для чего весь этот цирк, но желание «богатенького» клиента его все таки убедили. Правда плату наличными он пожелал получить перед вылетом, и Шлей удовлетворил это требование.

Погрузка прошла скрытно, без проблем, уже под покровом темноты и непогоды. Вечером с моря натянуло тяжелые тучи, которые освободились от бремени дождя и грозовых разрядов. Неистовство косых струй длилось аккурат столько, сколько потребовалось на перегрузку, и вылет состоялся без эксцессов. И через полчаса полета над Карибским морем, когда самолет преодолел 200 километров, первый пилот подал сигнал бедствия, и запросил посадку в ближайшем аэропорту, по техническим причинам. Ну и как было рассчитано, ближайшим свободным аэродромом оказался Пультикуб, до которого оставалось 140 километров – всего минут 15-20 лёту, и его логично предложил для посадки сам диспетчер. И поданный сигнал с борта даже не слишком удивил диспетчеров, ведь L-410 упрямо шел в сторону отступающего грозового фронта, и за это вполне заслуженно мог получить разряд молнии.
Пилоты были заняты управлением, и группа спокойно распаковала контейнеры, облачилась в гидрокостюмы и подогнала экипировку для десантирования пловцов по-боевому.
Шлей заглянул в пилотскую. Это не составила труда, так как переборка с салоном вовсе не предусмотрена. Если не считать небольшой стойки посередине от потолка до пола фюзеляжа. Но по бокам от стойки – заходи кто хош, забирай, что хош.
           Но Сергею не надо было ни чего забирать. Он заглянул через плечо пилота на приборную доску. И, вот они – два самых больших и видных прибора, высотомер и указатель воздушной скорости. И оба в параметрах допуска для прыжков: высота 3000 метров (и еще снижалась), а скорость 360 километров в час, и опять же, тоже снижалась. Сквозь тьму в иллюминаторах не было видно поверхности моря, но в свете луны уже была различима кромка берега, до которой оставалось километров 10, может чуть больше. Самолет отдалялся от идущего на север циклона, и видимость была превосходной.
            Командир группы обернулся к офицерам и махнул рукой вниз. Дрон повернул рукоять пассажирской двери и потянул ее на себя. Из-за избыточного давления воздуха внутри салона, по сравнению с забортным, дверь дернулась, но не поддалась. Помог Ник. Силы двоих хватило, что бы открыть дверь. В этот момент почувствовался хлопок в ушах. Это выровнялось давление внутри самолета с наружным.
           Пилоты тоже это почувствовали, одновременно с усилившимся гулом двигателей. Но они уже только изумленно констатировали, как странно облаченные пассажиры выбросили пустые контейнеры. Еще больше пилотов ошеломило то, что «научные работники» быстро попрыгали за борт сами. Хотя, кто их поймёт? Океанологи…
           Первым в темноту окунулся Дрон. По десантной традиции первыми покидают самолет самые тяжелые, и так по очередности веса, что бы не было потом схождения в воздухе, которые вызовут угасание парашютов. А знаете ли, падать с затухшим парашютом хоть и на морскую поверхность, но с трёх километров, наверно не очень приятно. Последним последовал Дракон. Не то что бы он был самым лёгким. Командир группы прыгает последним, что бы убедиться, что все успешно, без эксцессов покинули борт.
           Вообще, в таких случаях желательно быстро спускаться на стабилизирующем куполе, а открывать основной купол парашюта как можно ближе к поверхности, дабы не быть обнаруженным при нахождении в воздухе. Однако, купола пришлось открывать почти сразу после отделения от самолета, что бы управляя стропами попытаться проскользить ближе к берегу. Там и без этого предстояло плыть километры. И хотя парашюты ПВ-3 созданы на основе «дубовых» Д-6, и практически не давали возможности горизонтального движения, все таки продолжительное подтягивание передних строп позволяло набрать поступательный ход.
После раскрытия основного парашюта, десантники спустили контейнеры на стренгах.
         Небо было звездным, не смотря на луну, восходящую с востока, и холодно подсвечивающей ребят со спины. С одной стороны, это и плохо – отблески парашютов в таком небе видны издалека, а с другой, легче ориентироваться по месту приводнения. Был бы туман, где бы потом друг друга искали? Только на берегу, в назначенной точке сбора. Тоже, конечно рабочий вариант. Особенно когда шторм и прочие условия при которых легко потерять друг друга. Или вообще, можно использовать передатчик «радиолисы» и пеленгаторы. Но ведь это лишняя демаскировка работы группы. А раз уж ни чего из перечисленного не требуется в настоящих условиях, то пошли по простому пути. Ориентировались визуально, по куполам. Время было ближе к полуночи, и утренний бриз еще не набирал силу. А сейчас бы он мог бы очень помочь… Но не судьба.
             Гул самолета удалялся. Оставались слабо различимы проблесковые маячки. Потом и они скрылись из виду.
            Спуск длился почти семь минут, за которые удалось заметно подрезать расстояние до берега. Вот уже в легкую морскую рябь окунулся Дрон. Остальные подтягивались к нему, благо парашют его был хорошо различим на морской черноте.
Приводнились. Освободились от подвески парашютов (те сами в скорости потонут), и стренгами соединились в сцепку. От контейнеров ИКД-5 отделили индивидуальные буксировщики. Приторочили резиновые чехлы. Теперь путь лежал строго на запад.
Первое что потрясло Максима, это кромешная, бесконечная тьма глубины.
           Когда мы видим тьму ночного неба, мы не считаем это чем-то сверхъестественным.  Наши предки сотни тысяч лет назад видели точно такую же черноту. Иногда она была с белыми точечками на «этом» нечто, наверху. Бывало, что в этой мгле медленно проплывала загадочная Луна. Но наблюдая это из поколения в поколение, человечество восприняло ночь как естественную данность, можно сказать, обыденность. Когда человек сидел у костра, чьи языки рвали крадущуюся ночь, он опасался кого-то земного. Хищника, притаившегося в кустах. Но ни как не с неба. По этому отсылая взгляд к звездам, им овладевал не ужас, а мечтательность и упоение.
          Теперь же, когда черная пасть бездны разверзлась прямо под пловцами, чувствовался холодок жути, поселившийся где то «под ложечкой». Вид бесконечной неизвестности и тревоги способна посеять панику. Но невозможность как то повлиять на уже имеющуюся ситуацию, вынудило пловцов сосредоточиться на задаче. По приблизительным подсчетам до берега оставалось около трёх километров, и преодолеть это расстояние необходимо как можно быстрее. Рассвет не должен застать группу ни в море, ни в прибрежной зоне в водолазной экипировке. И концентрация на цели мобилизовала именно на боевой работе, а не на самозапугивании себя воображаемыми в темноте кракенами и прочими монстрами.
          Боевые пловцы погрузили на глубину в пять метров. К этому их вынуждало два фактора. Незначительное, но все таки волнение моря. Болтанка мешала точно выдерживать направление и серьезно затрудняла движение. И второе – безопасность от возможности попасть под винты проходящего судна. Конечно, бывают сухогрузы и танкеры с осадкой гораздо более глубокой, но поверьте, что когда движется такая махина, ее слышно очень издалека, и можно будет предпринять меры. Ведущим в связке был Дракон, на нем и была ответственность за поддержание глубины. Наручный глубиномер в помощь. Дыхательные аппараты ИДА-71П позволяет находиться под водой на этой глубине, пять-шесть часов. Соответственно, время на преодоление морского пространства было в этих пределах. Но этого с лихвой хватало.
         
          Через полчаса, стало ощутимо, что вода стала теплее. И хоть глубины продолжали кашмарить ребят, все таки морские объятия были ласковей.
         Еще через несколько минут из водометов электробуксиров стал выбиваться шлейф голубовато-лунного света. Это «цвело» теплое море. Невидимый глазу микропланктон раздражался от движения пловцов, и начинал светиться люминесцентным светом.
        Когда батареи буксиров окончательно сели и от них пришлось избавиться, теперь надо было работать ластами активней. И при каждом движении пловцов, от их тел отскакивали мириады малюсеньких, ленивых молний, прокатывающихся встороны. И если бы кто-то «некто» и наблюдал бы за ними из темной бездны, то подумал, что над ним проплывают тускло сверкающие и переливающиеся привидения.
          Еще через час упорной гребли ластами, чернота глубины стала понемногу рассеиваться, приобретая по началу фиолетовый, а потом светло-синий оттенок. Это говорило о приближении берега. Да еще и луна встала в зенит, подсвечивая пески и кораллы.
         Что бы осмотреться, Дракону пришлось пару раз всплывать не поверхность. До берега оставалось совсем немного, но был риск попасть в опасную близость к барьерному рифу, о который прибоем может сильно притереть. А от такого коварства моря можно получить множество неприятностей, начиная от выхода из строя экипировки, и заканчивая травмированием. Но пловцам удалось отыскать пробел в этом колючем частоколе.
       Судьба уберегла ребят от незапланированных испытаний. Успешно подплыв к самому урезу прибоя, который теперь бережно потирал их животами по белоснежному песку, группа поодиночке бегом преодолела неширокий пляж, скрывшись под пологом растительности. Так они оказались на пляже Цукокс, в четырех километрах южнее аэродрома Пультикуб. Вдоль пляжа на почтительном расстоянии находились небогатые гостиницы-бунгало, по этому предварительно осмотревшись, нет ли опасного соседства, группа закопала снаряжение. Переоделись в гражданскую одежду, накинули легкие рюкзачки и быстрым шагом двинулись к намеченной цели.
          Пробившись через густую растительность, через сто метров они вышли на дорогу, пролегающую вдоль побережья, и свернули на юг. Через пару часов пути дошли до местечка Уверо (какой то гостиничный комплекс), но решили там не задерживаться, и так же, не привлекая внимания пошли дальше, стараясь как можно скорее покинуть район высадки.
         В результате ночного тридцатикилометрового маршброска ребята утром оказались в довольно оживленном местечке на самом берегу, под названием Махагуэль. Появление туристов, особо ни кого не удивило. Наоборот, когда они шли по улице, из некоторых гостиниц и бунгало их зазывали на отдых. И хоть Макс почти не понимал по-испански, по тону красноречивых аборигенов было ясно, как они расписывали достоинства своих заведений.
        Максим с Андреем разместились в отеле «Яиба», прямо на входе в городок. Они должны присматривать за въездом. На всякий случай, если мексиканцы будут искать непрошенных гостей, для чего они взяли номер с видом на дорогу. Связь между собой предусматривалась маленькими портативными радиостанциями малой мощности.
         Трое остальных заселились подальше от чужих глаз в гостинице «Каса Тортуга».
          Поддельные норвежские и польские паспорта, по которым они вылетали с Роатана, уже было нельзя использовать, и были уничтожены. Для Мексики были подготовлены немецкие и греческие. Как и поддельные визы к ним.
Время для отдыха было достаточно, что бы дождаться агента с машиной, со всем необходимым для операции, а главное, с информацией о районе поиска. После ночных приключений Андрей первым лег спать, а Максим встал на дежурство, обеспечивая безопасность. Вид из окна на сторону дороги был не таким уж обзорным, но другого не было. Бизон включил телевизор, для общего фона. Каналов было много, но там то крутили какие то мексиканские сериалы (которых россияне насмотрелись еще на Родине), то музыкальные клипы. На новостном канале Макс заострил внимание. Там женщина сообщала о какой то катастрофе. Поняв, что это может быть о их ночном перелете, он толкнул Андрея.
         - Это про наш самолет – Сообщил Андрей. – При заходе на аварийную посадку, упал в море самолет из Никарагуа. На борту находились пять пассажиров и два члена экипажа. Примерное место падения известно, но самолет пока не найден.
         - Ясно... но совершенно не понятно... Как он «спикировал»? - озадачился Макс.
         Андрей поджав губы пожал плечами. Новость хоть и неприятная, но стало ясно, что диверсантов хватятся не скоро.
         Сергей, Николай и Славка заняли самый дальний и скромный номер. Не то, что бы из экономии – надо быть незаметными. А тут еще обнаружилась проблемка: надо было связаться с центром, доложить о положении и ходе операции, а что бы развернуть антенну спутниковой радиостанции нужно иметь более-менее открытое пространство. В номере связи не будет. Рация с антенной занимала объем кейса, поэтому глупо было идти с ней на пляж, якобы искупаться, что бы выйти в эфир. Помните, как в советском мультфильме про Простоквашино – «... они бы еще с чемоданом за грибами пошли...».
          С другой стороны, ни кто ни чего не подумает, если турист пойдет погулять по сельве с рюкзаком. По этому Сергей и Ник водрузив рюкзаки, пошли «погулять». Тем более, что особо далеко и гулять не пришлось. Выйдя из отеля, они повернули в сторону пляжа, а еще через 200 метров повернули на примыкающую дорогу, уходящую куда то в сельву. Но и эта дорога оказалась чрезмерно широкой и просматриваемой, поэтому пришлось уйти с нее в заросли, продираясь через колючие кусты.
          Но оно того стоило. Кроны деревьев не мешали передаче импульса доклада. Сеанс записался на устройство, был автоматически закодирован, сжат в короткий импульс, и послан для ретрансляции на спутник.
          На обратном пути зашли в небольшой магазинчик за продуктами. Оказавшись у прилавка, они по началу были шокированы цифрами ценников, но быстро сообразили, что цены указаны в мексиканских песо, а хозяин с удовольствием принял и доллары США. Правда, по заниженному курсу.
В Махагуэле было заметное оживление. Туристов было множество, и дорога которая вела на пляж, ими кишела. Слышна иностранная речь. В основном английская. Дело в том, что южное мексиканское побережье излюбленное место отдыха граждан соединённых штатов. И хотя в это время был сезон дождей, в дневное время это мало сказывалось, и завсегдатаи курорта это знали. И не смотря на обывательское мнение, что в Мексике до сих пор жители обитают в деревянных бунгало, и спят на соломенных циновках – заблуждение. Само устройство курорта, и сервис, оказались на очень приличном уровне. И при этом достаточно недорогим, если не кричать на каждом углу что ты иностранец и не размахивать долларами. В общем обычная жизнь достаточно зажиточного курортного городка.
Ближе к вечеру, после очередного сеанса связи, стало известно, что ждать агента в Махагуэле больше не имеет смысла. Машина с экипировкой будет ждать группу в городке Чун-Ясче, что стоит на трассе Четумаль – Канкун. А по дороге до этого города аж 200 километров. Ехать нужно было немедленно, благо что за день все успели немного поспать и отдохнуть. И тянуть нельзя ни минуты, так как неровен час власти отыщут самолет и не обнаружив погибших пассажиров, заподозрят что-то неладное.
          Однако, время было уже к девяти вечера, и небо затянули свинцовые тучи, подсвечиваемые заходящим солнцем. Ожидалась ненастная ночь. А последний автобус покинул Махагуэле час назад. Надо было найти другой вариант…                Группа «туристов», с рюкзаками и сумками шли по пыльной улице курортного города в квартал с частными домами. Вероятнее всего именно там можно было найти какого ни будь извозчика, желающего подзаработать.
          Обнаружив у последнего или предпоследнего дома улицы бар, они укрылись в нем от набирающего силу дождя. Барчик был не у самой дороги, а как бы вдвинут в заросли сельвы. Будто лес хотел украсть этот небогатый, но ярко разукрашенный домик, обняв его своими зелеными лапами.
          Внутри было очень интересно. Бар, как видно, посещался местными жителями, и убранство было бесхитростным, но колоритным. Примерно так мексиканские заведения изображаются в вестернах. Откуда-то с кухни пахло яствами, обильно сдобренными пряностями.           Андрей с Ником подошли к стойке и обратились к протирающему бокалы бармену.           - Buena dia! (Добрый день!) – обратился Андрей по-испански.           Бармен равнодушно кивнул головой. При этом продолжая внимательно следить за гостями. Обычно туристы сюда не доходили, оседая в более презентабельных кварталах. Скорее всего, это был даже не бармен, а хозяин заведения. Держать персонал в таком месте было бы расточительно. Чаше всего в этот барчик, скорее всего, наведывались только работяги с табачных плантаций, и работники с успешных гостиниц, чтобы пропустить пару стаканчиков текилы или рома, после рабочего дня.           - Ну и дождище! А что будет тогда ночью? – подключился к разговору Николай.           - Если это для вас дождище, то по всему видать, что вы не местные. – Ухмыльнулся бармен, не выпуская из зубов короткий окурок изжеванной сигары.
          - Амиго, ты угадал! Мы родом не отсюда, и теперь не знаем, как унести побыстрее ноги из этого мокрого ада! – сказал Андрей.
          - И откуда же вы?
          - Из германии. – сказал Николай.
          - Гм... (удивленно выпятив губы) Это очень далеко, правильно?
          - Нам теперь надо переехать в другое место, - продолжал Ник - Вы не могли бы подсказать, как можно доехать до Чун-Ясче?
          - Это как на Канкун? – уточнил бармен низким, хриплым голосом. - Утренний автобус уже ушел, а следующий завтра утром. – Поразмыслив, добавил, – Хотя если вы не хотите ждать, то можете обратиться к Маркосу, вон он сидит (указал кивком на бородатого полноватого мужчину, лет пятидесяти, уплетающего яичницу с беконом, макая в желток лепешку) Иногда он занимается извозом… если устроит оплата.
 Николай подсел за столик к Маркосу. Тот без выражения эмоций взглянул на подсевшего проницательным взглядом «прожженного коммерсанта», и продолжил ужин, макнув лепешку теперь в миску с ярко-красным соусом.
- Нам нужно добраться до Чун-Ясче. – обратился Николай к невозмутимому соседу.
Латинос не переставая есть и, не поднимая больше взгляда на Николая, хрипло ответил:
- Вообще-то я уже ужинаю, и буду отдыхать. Ночью люди должны отдыхать?
Потом он выпил из бокала какого-то газированного напитка, и в том же темпе продолжил, словно и не пытался до этого отказывать.
            -  Но если вы можете оплатить мое лишение отдыха, то я готов доставить хоть к черту на рога.
- Сколько?
- Сотка. - сказал Маркос, промокая губы салфеткой.
- Хорошо, устраивает.
- Сто пятьдесят!
- Но ведь только что ты говорил – сотка?! Неужели в этой стране такая инфляция, что мы не успеваем договориться?
- Сто пятьдесят и ни долларом меньше! Иначе вы застрянете здесь до завтра. Больше сегодня автобуса не будет. Вы, европейцы, привыкли к вечной суете. И при этом не любите опаздывать. Так, что решайте!..

…Старый "Форд"-пикап несся по дороге, пробиваясь через косые дождевые струи. Пыльная днем дорога превратилась в идеальную гладь. Но гладь не в том смысле, что зеркальная, а ровная поверхность кипящая ударами крупных капель густого дождя. А уже под водной гладью прятались ямы и колдобины самой дороги. Периодически дорога ныряла в тоннели созданные нависающей сельвой, и в свете фар казалось, что лес проглатывает машину. Но совсем скоро зеленый тоннель снова отпускал свою жертву наружу, под удары хлесткого дождя. В кузове пикапа «посчастливилось» находиться Сергею, Максиму и Славке. Маркос любезно предоставил им чехол кузова, который не мог быть установлен на свое законное место из-за ветхости машины и уже отсутствия рам и замков. Ну сидеть прикрывшись этим куском кожзаменителя, куда лучше, чем под дождем.
Судя по внешнему виду и поведению на дороге, автомобиль был почти ровесником его хозяину. Напрочь изъезженная подвеска ужасно скрипела на каждом ухабе. Сама же дорога наводила на мысль, что это полигон для гонок на выживание. Кое где появлялись отголоски  асфальта который неизвестно каким чудом здесь мог оказаться. Но местная глина попросту втянула его в свои недра.
В кабине с Маркосом сидели Андрей и Николай.
- Что же вы забыли в нашем забытом богом уголке? По вам видать, что не отдыхать на море приехали. – поинтересовался Маркос.
- Изучали птиц. – ответил Андрей согласно новой легенде.
- Изучали птиц? (украдкой хохотнув) Нечего вам делать…
Маркос не поверил им с начала. В эти места иногда наведывались искатели кладов, в поисках городов майя. Эти города действительно здесь когда-то процветали, но давно уже были разрушены временем и их поглотила флора. Однако продолжали жить легенды о богатых золотых россыпях в недрах пирамид Юкотана. И не известно как там обстояли дела на счет золота, а археологам все же было в чем покопаться.
- У нас орнитологическая экспедиция. – сказал Николай - Наблюдаем, снимаем на пленку, записываем голоса, собираем редкие экземпляры.
- И сколько все это стоит?
Николай помнил, что разговоры о деньгах с Маркосом дорого обходятся.
- Добытые сведения представляют чисто научный интерес.
- Что ж вы, святым воздухом питаетесь? Или пойманными пичугами?
- Отнюдь! – вмешался Андрей - Например, за открытие нового вида птицы "воробей обыкновенный" (последнее произнес на русском языке, что было совершенно не понятно Маркосу) Кёльнский университет выплатит нам премию в пятьдесят тысяч долларов!   
Николай отвернулся в окно, еле сдерживая смех. Маркос удивился
- И это за какую то птаху?.. Похоже, я продешевил в цене за перевозку. А что у вас в сумках? Неужели все набито дичью?
- Нет, конечно! Там есть только несколько экземпляров яиц, а все остальное – профессиональная аппаратура, провизия и всякое борохло. – небрежно бросил Андрей.
- И давно вы ловите этого... вашего… ну… "воробей обыкновенный"?
- Два месяца… с небольшим. – ответил Николай.
Настал черед сдерживать смех Андрея.
- Два месяца кормить москитов и пиявок в пампасах? – возмутился латинос - Поторгуйтесь с начальством о повышении премии!
Дорога вывела в город Лимонес, и дальше шла хорошая трасса. Покрытие было ухоженным, и даже разметка на асфальте виднелась. И не смотря на продолжающийся дождь, ехать было легче, а «Форд» смог прибавить в скорости. И вскорости показался Фэлипэ Каррильо Пуэрто (язык можно сломать от мексиканских названий). Это уже был действительно крупный город, через который пролегала дорога. Дорога была практически прямой, и до места добрались уже к полуночи. В прочем, Маркос и не жалел гашетку акселерометра, думая поскорее вернуться домой.
Чунь Яксче оказался не город, а группа домов вдоль дороги. Какой то поселок, если по-русски. Жил он в основном тем же туризмом, основанным на посещении страждущими группы озер, которые здесь почему то назывались лагунами. До ближайшей из них, лагуны Муйиль, в сельве пролегала туристическая тропа, а на берегу раскинулась большая туристическая база. Но парням не надо было туда. Они вышли в самом «центре» населенного пункта (если можно было бы определить это цнтром). Поблагодарили Маркоса.
- Послушайте моего совета! Потребуйте повышения премии! Кричал водитель, заглушая шум ливня.
Показав пятерню, он газанул, и машина резко развернувшись, скрылась во тьме. Сергей подозрительно сопроводил машину взглядом.
- Ник, о чем это он?
- Ты же сам слышал своими ушами, он сказал, что за эту операцию нужно просить больше.
- Не слушай его, пошли! – Андрей почти втолкнул Сергея в путь.
Так получилось, что Маркос не знал в какую именно точку надо было попасть группе. Впрочем, на тот момент и Сергей не знал, где искать отель «Пиедра Фреска». Но он вспомнил, что недалеко на подъезде горела вывеска какого-то бара, и группе под проливным должем пришлось возвращаться почти на километр.
Кафе «Ла Палапа Дель Флако» было открытым, но пустым. Бармен удивился гостям в столь поздний час, хотя и обрадовался увидеть посетителей в такую погоду. Убранство помещения уже больше походило на американское кафе, с кожанными диванами.
- Что будете заказывать? – учтиво спросил подошедший официант, он же бармен, и похоже, он же хозяин заведения.
- Нам крепкий, горячий кофе... – начал было Сергей, но официант перебил его.
- К сожалению, кухня уже закрыта. Прошу простить. Но могу предложить что ни будь простое.
- Бурито! – попросил Макс.
- И поострее! – заметил Сергей.
- И текилу. – не унимался до нитки промокший Макс.
- Две! – поддержал Николай.
- Кофе бесплатно! – Официант подмигнул и удалился вглубь кухни, однако особой торопливости за ним не наблюдалось.
Бурито действительно был острым. Даже привыкший к острой кухне Максим был вынужден переводить дух и продышаться, заглатывая очередную порцию драконовского эликсира. А заброшенная следом порция текилы только усиливала эффект.
- Вы на лагуну Муйиль? – поинтересовался бармен.
- Мы уже оттуда. – ответил Николай. – Где нам можно найти отель «Пиедра Фреска»?
- Тоже, мне – отель! – рассмеялся бармен.
В саказме мужчины ребят что-то насторожило.
- Дешевая бунгало-забегаловка. – Подытожил бармен.- Еще пару минут по дороге, и налево с дороги.

Местный отель, как и обещал официант-бармен не смог поразить воображение «русских научных работников» размахом сервиса. Ребята поселились в одном пятиместном номере, по тому что более приемлемого ни чего не было. Номер, в котором они разместились, представлял довольно большую комнату. Пол был дощатым и не крашенным, стены обклеены самыми дешевыми обоями, которые от влажности, местами, подернулись серой плесенью. Большое окно было прикрыто деревянными жалюзи, что хоть как то защищало от ненастья. Посреди номера стоял тоже огромный стол из некрашеного дерева. Поверхность его была черной от некогда въевшихся в него яств и затем не очень аккуратно стертых. От этого мухи были просто в восторге. «Гвоздем программы» номера были койки. Точнее даже не койки, а постельное бельё.  Произведено оно было, скорее всего, во времена майя, и судя по внешнему виду, с тех же пор и не менялось. Если даже не утрировать, то ощущения ребят были именно такими. А все удобства были в конце небольшого коридора. Хотя, после такого перехода, душ им и не понадобился. Они принимали его на протяжении всего пути.
В общем, это была гостиница для туристов, которым и такой сервис после сельвы казались пятизвёздочными. Лишний раз «светиться» спецназовцам в хорошем отеле курортной зоны было лишним. А тут и не было таких.
Надолго ребята здесь задерживаться не рассчитывали, по этому сняли номер на сутки, отдав всего по три доллара с человека. И по местным понятиям то были не большие, но очень стабильные деньги. С мексиканцев здесь взяли бы еще меньше.

Утром, часов в восемь, Шлей сходил в кафе, что находилось в трех минутах ходьбы. Ну, как кафе… «Клуб собаководов и ресторан», как на нем было написано. Не известно, что там было у собаководов (да еще в таком глухом месте), но еду на вынос там готовили. По этому Сергей совместил приятное с полезным: и завтрак взял и перегнал оттуда машину, заранее оставленную агентом на парковочке у кафе.
Машина была подобрана, что надо! Тойота Лендкрузер 80. Неприхотливый атмосферный дизель, просторный салон (не забываем, что разместить надо пятерых, не самых маленьких людей), объемный багажник (уже наполненный всякими «ништяками»), не броский серый цвет и полный бак топлива.
Под водительским сиденьем Сергей нашел увесистую пачку денег ( мексиканские песо) и  добытую агентурой информацию, согласно коей следовало, что в южных портах Мексики отгрузки техники военного назначения за последние шесть месяцев не осуществлялось. Значит надо срочно исследовать находящиеся в относительной близости крупные порты на предмет отгрузки крупногабаритной техники в принципе. В поле зрения попадали сразу несколько таких портов. Прогрессо – достаточно крупный город-порт. Но сразу исключался из круга поиска, так как его специализация, круизные лайнеры. А такую технику как пусковая установка необходимо выгружать у специализированных стенок. По той же причине не рассматривался Косумель и Канкун.
Главным портом на побережье мексиканского залива является Веракруз. Его возможности позволяли выгрузить хоть стадо динозавров. Но сам город достаточно густо населен, что создавало бы сложности при транспортировке, да и от места вероятного развертывания слишком значительное.
Так же на побережье располагалось множество небольших рыбацких портов, условия которых даже в принципе не позволяли делать серьезную перегрузку.
Оставался только город Плайя Дель Кармен, у южной границы которого был хоть и не большой, но глубоководный порт со всей необходимой инфраструктурой. Если в районе Юкотана и состоялась выгрузка пусковых установок и сопутствующей техники обеспечения, то скорее всего именно здесь. Одно только было совершенно непонятно, каким образом азиатам это удалось сделать. Конечно, разрешения на такое у властей Мексики получить невозможно. Тут возможны только два пути: либо обман, либо коррупция. А скорее всего, и то и другое.
Однако, додумывать и предполагать можно долго. А времени совсем мало. Надо ехать и разбираться на месте. И ехать то не далеко. Плайя Дель Кармен оказался как раз  всего в восьмидесяти километрах дальше по этой же трассе на Канкун.
Команда быстро погрузилась, за руль сел Николай, Шлей рядом, с картой. Остальные сзади. Перекус завтраком сделали прям в дороге.
О вчерашнем ливне уже почти ни что не напоминало. Только небольшие лужи, которые под лучами взошедшего солнца таяли на глазах. А легкий бриз (не забывайте, ведь море совсем недалеко) быстро раздувал влагу. Ветер врывался в кабину с востока, не давая укорениться набирающей силы жаре.
           Максу всегда нравилось так ездить. Больше, если за рулем. Безмятежно мчаться по свежему утру в даль, овиваемый ветром странствий. И если бы ни эта постоянная спешка, если бы ни постоянные раздумья в решении возникающих головоломок, то ему бы обязательно все происходящее нравилось. Но оно не нравилось. Внутреннее чувство заводной шарманкой свербела в душе что-то тревожное. Не опасение за будущее. Хотя и оно грозило быть неспокойное. Но тут… Что-то уже произошедшее и происходящее. Требующее уяснения здесь и сейчас, по тому что здесь и сейчас оно саднит, внося разлад в мысли.

Конечно, было бы странным, что в управление порта пришли бы иностранные туристы и стали расспрашивать о выгрузке крупногабаритных грузов. В лучшем случае, им бы ни чего не ответили, покрутив пальцем у виска. А в худшем, на хвост села бы полиция или агенты спецслужб. А этого ох как не надо бы.
          На въезде в городок остановились на заправке. Хотя топливная стрелка за это время почти не шелохнулась, и было почти под завязку, но надо было разговорить хозяина заправки. И пока Николай доливал до полного бака, Андрей спрашивал мексиканца, где обычно отдыхают и питаются рабочие порта. Мучачо снисходительно посмеялся, как будто у него спросили какую то детскую глупость, но ответил, что подальше от берега. Дескать, на берегу в основном отдыхают туристы, и сервис там для портового пролетариата слишком бьет по карману. По этому чаше работяг можно встретить в придорожных кафе. На пример, в самом городе они облюбовали кафе «Каса Ривьерас». Андрей поблагодарил любезного мужчину, и машина направилась в указанном направлении на проспект Баламканче.
В кафе было слегка накурено, но чисто. Людей было достаточно много, и непонятно, это поздно завтракают или рано обедают. Посетители в выглядели аккуратно, и понять, кто из них портовый рабочий, оказалось не так то просто. Андрей и Николай заняли стол в углу. Подошла официантка, и приняла заказ: две порции горячего фахитас и бутылку рома.
          Ребята не были голодны. И тем более не имели намерения напиться вдрабадан. Ром был инструментом хитрого плана. Просто так завязывать разговор, тем более о работе порта, было слишком подозрительно. Нужна была завязка общения. А ее можно в такие короткие сроки только спровоцировать.
          Когда девушка принесла заказ, Николай шлепнул ее ладонью по… как бы это описать… А! По задней округлости ниже талии. Девушка, хоть и была смиренной мексиканкой, но так резко развернулась, что бы отвесить ответную оплеуху по лицу обидчика, что Ник еле увернулся. Он закатился заливистым смехом, так, что вполне реально казалось, что хорошо захмелевший бузотер просто развлекается. Жгучая брюнетка выдала ему в лицо тираду ругательств и проклятий, но поняла, что пьяного посетителя это не очень то проняло и удалилась куда то в сторону кухни.
Зал затих. Посетители недоброжелательно смотрели на двоих разнузданных типов. Но ни кто не шелохнулся.
           - Какие терпеливые… - прошипел Ник.
Надо было развивать легенду, а «на сухую» это может и не пройти. Тем более, сложно изображать выпивших, если нет запаха спиртного. Пришлось Нику с Дроном осушить по полстакана, правда, что почти не сказалось на уровне в бутылке. Ром El Ron Prohibido, объемом 0,75. Когда его несла официантка, даже подумала, что за этим столиком ждут еще гостей.
           Андрей за одним из столов заметил троих неплохо одетых парней. И все бы ни чего, да только вид их был несвежим. Легкая небритость, не свежая одежда, и главное – изможденный вид. В таком состоянии обычно идут не на работу, а с работы. Если за другими столами мексиканцы общались экспрессивно. Эта же тройка имела вид понуро усталый, вяло болтая. Даже манера курить, задумчивая. Знаете, когда вроде бы и куришь, а опомнился, когда сигарета истлела, а ты сделал всего пару затяжек, все остальное время погруженный в вялые мысли. Все говорило о том, что возвращаются с ночной смены.
Дрон незаметно кивнул Нику и тихо шепнул:
         - Похоже наши клиенты. Сейчас спровоцирую драку, что бы потом завязать дружбу.
Николай одобрительно кивнул.
          - Только аккуратно. Нам надо пообщаться, а не лечить переломы.
Андрей , направился к тому столику. Зал кафе вновь притих. Дрон неверной походкой пересек зал и остановился перед изумленно-вопросительными взглядами парней. Всем не более тридцати, крепкие, хоть и не высокие. На вид больше похожи не на испанских выходцев, а на коренных индейцев, с лоснящимися черными волосами. С пронзительными взглядами темно карих, как перезревшая вишня глазами.
Они смотрели и не знали как реагировать на выходку гринго (как они называют европейцев). Это как уверенные в себе коты не знают как реагировать на нападающую на них крысу. В баре мексиканской глубинки, в захолустье двое пьяных гринго ведут себя вызывающе и разнуздано. Сами нарываются на неприятности. Какая то суицидальная затея, не правда ли?
Андрей облокотился о стол, и обведя мутным взглядом амигос, с сильным акцентом и икая произнес:
           - Que habito de fumar en un cafe? (что за привычка курить в кафе?)
При этом он взял прямо из руки ближнего к нему парня, тлеющую сигарету и бросил в его же тарелку с супом. Рассвирепевший мексиканец вскочил, и уже было замахнулся, что бы ударить наглеца (на что, к стати и рассчитывал тот самый наглец), но разгорячившегося друга одернул старший товарищ. Около минуты они так и стояли друг напротив друга, переглядываясь. Темно карие глаза, наполненные яростью, напротив голубых, мутно пьяных, и с хитринкой в глубине.
Ситуация получилась патовая. Они так и стояли, не зная что предпринимать дальше. Надежда Андрея на стереотипы об мексиканцах, не сработали. Кроме того, что они были горячими и вспыльчивыми, как оказалось, и взвешенными они тоже могли быть.
Поняв, что на этом актерский талант, в принципе, иссяк, Дрон решил ретироваться, но он был бы не он, не придумай хоть какой то вариант зацепиться за эту компанию. Отталкиваясь от стола и разворачиваясь, ноги его заплелись, подкосились, и он рухнул на пол со всего маху. Но, при этом реализовав гениальное решение – он не выпустил из рук скатерть. Соответственно, за Дроном последовала вся снедь, которая была на столе.
Тут подскочила вся тройка, желая проучить этого неразумного иностранца. И вроде даже приступили пинать его, но как ни странно, валяющийся пьянчуга ловко уворачивался, защищался, и подставлял под удары очень жесткие локти и колени. В общем, синяков они себе наставили больше, чем причинили вреда лежачему.
Да и продолжалось то это совсем не долго. В события вмешался Николай.
           - Амигос! Не следует так злиться на подвыпившего гостя. Я приглашаю вас за наш стол, и мы возместим испорченный аппетит и настроение. И надеюсь, хорошая кружка рома поможет забыть это недоразумение.
           Разгоряченные амигос все еще шумели, необузданно ругались, пытаясь досадно дотянуться и все таки пнуть обидчика. Но градус их пыла постепенно спадал, а слова Николая осознаваться. В подтверждение своих слов, Ник протянул вперед початую бутылку дорогого рома, при этом улыбаясь шире своего лица, всем своим видом демонстрируя дружелюбие.
Примчавшемуся наводить порядок управляющему, он сообщил:
           - Все расходы запишите на наш счет.

По началу мексиканские работяги относились к развязным гринго с настороженностью. Однако, перспектива полакомиться за чужой счет, притупила даже усталость после вахты. После второго стакана горячительного понемногу расслаблялись, а языки развязывались.
           - Восемь месяцев смены позади. – воодушевленно рассказывал Дрон – Теперь четыре месяца отпуска. Наш танкер идет из Венесуэлы в Новый-Орлеан, и появилась возможность подмениться.
            Ник, подливая очередные пару глотков по стаканам:
           - Денежки получили, теперь самолетом в Мехико, а оттуда в Европу, домой.
           - Да-да! Вот только думаем пару дней здесь на пляже поваляемся. – поддержал Андрей.
           При упоминании о деньгах, в глазах троицы сверкнул огонек алчности. У кое кого даже стало зреть намерение ограбить простачков. Но соразмерив габариты, и возможную мощь отпора, от идеи отказались. Да еще и в центральной части города…
          - А где же вы намерены остановиться? – осторожно спросил один.
          - Мы еще не решили. Пойдем куда ни будь в сторону пляжей. – ответил Андрей.
Переглянувшись, все сошлись во мнении. И решили, что с паршивой овцы хоть шерсти клок – не получается ограбить, то хоть напиться за чужой счет.
          Постепенно тема разговора была переведена на работу. Выяснилось, что действительно, это была бригада грузового порта. Грузчик, стропальщик и крановщик. Аккуратно расспрашивая, удалось выудить у них информацию о разгрузочных работах последнего времени. В ходе беседы, «подогретые» портовики рассказали, как неделю назад заходил не большой и невзрачный сухогруз откуда то из Азии. Выгружалась геолого-разведочная экспедиция, со своими вездеходами и буровой установкой. Таких машин они отродясь не видали. Что-то вроде крана «Камацу». И так же разрисована красными и желтыми предупреждающими цветами. Поняв, что необходимую информацию выудить уже получилось, тему разговора перекинули в ничего не значащую в данном случае, сторону – о женщинах. Тема веселая, как и бесконечная, особенно если принять во внимание влияние на игривость настроения, рома. Кроме прочего, нельзя было уходить сразу после основной темы разговора. Как говаривал Штирлиц: «Запоминается только последний обсуждаемый вопрос». А когда следы были заметены, русский дуэт откланялся, и оставив работягам еще бутылку (подешевле), покинули заведение.
- Вряд ли это те, кого мы ищем. – подытожил Дракон. – Всего одна большая машина, да и то цветастая, с буровой вышкой.
           Бизон улыбнулся.
           - А вы полагали, что проедут по городу закамуфлированные в хаки, и с ракетами во весь рост? Да в таком виде им даже не обязательно прятаться в глухой сельве. Хочешь хорошо спрятать – положи на виду. А ферму «буровой вышки» в любой момент можно отбросить, и  вуаля – буровая машина лёгким движением руки превращается в пусковую установку.
Одно только совершенно не понятно: куда пропала вторая пусковая. В батарее должно быть две, а не одна.
          - На этот счет у нас сведений нет, и раздобыть получится только после обнаружения стартовой позиции, взяв «языка». – подытожил Сергей.
Поиском направления движения искомой техники оказался на редкость  удачным. Основную роль в этом везении сыграло то, что такая крупногабаритная и громкая техника передвигается в местах, где это происходило не так часто, плюс внимание и любопытство сотрудников баров, придорожных гостиниц и местной детворы, проводящей время на площадках перед своими домами. Ниточка опроса очевидцев вывела группу в местечко Паа Муль , в десяти километрах юго-западнее по дороге от порта. Что само по себе представлял Паа Муль, так и осталось непонятным. Поселения там не было, если не принимать во внимание пару-тройку запылённых лачуг, лавки хозтоваров и миниатюрного кафе на вынос, зарабатывающем на проголодавшихся в дороге туристах и работающих тут неподалеку в карьере работягах.
Как раз хозяйка этого кафе и «завернула» путь диверсантов в сторону карьера, на север. На вопрос, что же такое Паа Муль, она пояснила, что это курортный поселок на побережье, до которого надо было бы проехать еще километр к морю.
             Время было уже к вечеру, и в карьере ни кого не было. По его краям простиралась сельва, над которой уже начало нависать серое небо, беременное тропическим дождем.
В сельву в нескольких местах ныряли дороги, и совершенно не понятно было по какой из них и на какую глубину надо держать путь. Поисковые возможности группы на данном этапе исчерпали себя. По этому Дракон связался с «Центром» для привлечения возможности орбитальной группировки. В заданном районе поиска спутниковые комплексы могли дать информацию о крупногабаритной технике на стартовых площадках. Однако, не стоило выпускать из виду, что стартовая батарея могла находиться не на открытой площадке, и даже не на просеке, а прямо среди деревьев, которые можно повалить непосредственно перед пуском ракеты. Хотя это маловероятно, по тому как грубо нарушает меры безопасности при пусках. Лежащие в непосредственной близости деревья и кустарники непременно загорятся от реактивной струи ракеты, и пламя охватит всю позицию вместе с техникой и людьми. Хотя, надо понимать, что это может быть просто разовой громкой акцией, и террористам может оказаться наплевать на дальнейшую судьбу пусковой установки и другой аппаратуры. Тем более, что пуск скорее всего планируется производиться с выносного пульта. Пуск из обитаемого отсека пусковой установки – операция не для слабонервных.
Ответа пришлось ждать около двух с половиной часов. Пока в «Центре» смогли добиться изменения орбиты для спутника, пока он оказался над заданным районом, пока произвёл съемку в оптическом и инфракрасном диапазоне. Пока в «Центре» убедились, что оптическая съемка оказалась бесполезной из-за облачности над районом поиска, и только инфракрасный диапазон дал таки результат. По теплу двигателя была найдена одна небольшая машина, а при более внимательном рассмотрении, зафиксированы еще три, одна из которых идеально подходила по параметрам. Координаты вероятной стартовой позиции были получены группой.
Оказалось, что террористы-ракетчики не мудрствовали, а просто по наилучшей дороге скрылись в сельве на сколько позволила сама дорога. Правда, стоило бы отметить, что «наилучшая дорога» в сельве понятие не очень то соответствует понятиям дороги как таковой. Особенно в период дождей. По этому техника террористов смогла продвинуться только километров на 5 с небольшим.
            Как ни удобным казалось в «Крузаке», а пришлось его теперь оставить. При чем, было мало надежды увидеть его снова. Во-первых, непонятным пока было развитие событий, и пути отступления после выполнения задания. Во-вторых, если машину увидят оставленной в достаточно диком месте в сельве, то скорее всего «Тойота» найдет себе нового хозяина. Но особого выбора у группы не было. Противник организовал систему охраны и обороны позиции, и можно только гадать, на каком удалении от стартовой площадки. А уж то, что на самом въезде из карьера в сельву должен быть наблюдатель – даже к гадалке не ходи.
            Машину загнали с дороги, опоясывающей карьер, как можно дальше в заросли, экипировались по-боевому, и выдвинулись наперерез к дороге, вдоль которой необходимо незаметно пробраться к притаившемуся врагу.

Погода показала сезон дождей в его полной красе. Налетел порывистый шквал, метающий крупные и хлесткие стрелы дождя. И без того темное небо, было проглочено штормовыми, черными как сама чернота беснующимися тучами. Время от времени адский небосвод озарялся всполохами грозы, и тогда на фоне этих вспышек становились видны кроны деревьев, терзаемых ураганом.
С одной стороны, могло показаться, что такое ненастье станет препятствием для выполнения боевой задачи. Но только спецназовцы так не думали. Наоборот, как они говорят – самая благоприятная погода для разведки. Сильный ветер с дождем создает такой шум, что звук перемещения полностью поглощается. А в более сухих лесах, такой дождь быстро смачивает сухостой, который перестает издавать треск и шуршание. А прикрываемые тучами ночные небесные светила не проливают света на землю. И это не дает противнику даже зацепиться глазом за крадущихся во тьме диверсантов. И даже приборы ночного видения не слишком помогали в такой подвижно растительной мишуре.
Был и еще один приятный бонус: ночью птицы и прочие животные попрятались от ненастья в свои гнезда и норы, и не выказывали своего носа наружу, и не демаскируя своим беспокойным гвалтом в случае обнаружения чужаков вблизи своей вотчины.
         Правда тут же возникают и определенные проблемы. В сельве и так трудно ориентироваться. Густая растительность мешает определять свое местоположение относительно ориентиров. Да, при движении в таких непролазных джунглях целесообразно использовать тропы. По большей степени, оставленных животными. Но беда в том, что новички в этих краях не знакомы с этими тропами, а на картах, которыми пользуется группа, эти мелкие тропы не обозначены. И дела ребят были бы совсем плохи, если бы на выручку не приходил научный прогресс. У каждого спецназовца был прибор ночного видения. На группу – два тепловизора. И чудо военного ориентирования – портативный трекер-топопривязчик системы GPS одного из западных военных производителей. Во время конфликта в Центральной Африканской Республике в 1996 году несколько таких приборов получилось «отжать» у подразделений французского иностранного легиона.
Тепловизоры очень эффективны в ночном лесу. Они позволяют увидеть тепло тела человека или животного даже сквозь заросли, при чем на безопасном для наблюдателя расстоянии. Но даже учитывая это, бдительность и предусмотрительность ни как нельзя было терять. Ведь у противника могли быть точно такая же экипировка, особенно, учитывая то, что обе стороны некогда «харчевались с одного стола».
         Очень важным подспорьем был именно трекер-топопривязчик. Некогда этот прибор был создан для обеспечения привязки артиллерийских огневых  позиций, но другие виды и рода войск быстро оценили перспективность и эффективность использования. Как недостаток у прибора - относительно долгое время для определения координат. Просто оно зависело от количества спутников, находящихся в данный момент над данным участком земной поверхности. И для нахождения на связь четырех спутников для лучшей работы прибора, уходило по три, пять, а то и семь минут, после чего появлялась возможность определения своих координат с заданной точностью. Правда, в нашем случае, такая точность не требовалась, и при нахождении на связи уже трёх спутников можно было снимать показания, а отклонение в точности в 20-30 метрах нас не сильно беспокоила.
В наших подразделениях уже существовали аналоги западных, задействованных от системы ГЛОНАС, но они были громоздкими и тяжелыми, а самое главное, при обнаружении следов пребывания группы, раскрывалась ее принадлежность.
Продираться получалось медленно. Идущий первым Дрон, время от времени помогал себе мачете. Через каждые пятьсот-семьсот метров разворачивали трекер, сверяли свое местоположение с картой относительно дороги (на саму дорогу выходить нельзя, там могут быть патрули), и выбирали новый азимут для движения. И дальше через каждые тридцать шагов осматривали окружающее пространство в тепловизоры.
           Если кто-то услышав о тропическом ливне представляет себе это неким нежным тёплым душем, хочу в этом разуверить. Ночной тропический ливень, это крупные, хлёсткие капли, разгоняемые ветром до немыслимых скоростей, и бьющие по телу с такой силой, что просто пронизывают ткань одежды, обдавая холодом небес. Это не душ – это широкая струя пожарного брандспойта.
Если бы не плотная пластиковая защита планшета, с картой работать было бы совершенно невозможно, она мгновенно превратилась в совершенно бесполезную тряпицу. Но делать отметки через пластик было не возможно, равно как и доставать карту для нанесения отметок, было бы губительной затеей. Однако Дракон блеснул изобретательностью – он поднимал планшет так, что бы запаянная сторона оказывалась наверху а отверстие для вставки карты, вниз, открывал пошире отверстие (получался как бы сухой «вигвам») и просовывал руку с карандашом внутрь, где ставил отметку. А что бы не намочить карту рукавом, он закатал его. При этом наносимые отметки были не так что бы точны, но они хотя бы были.
В один из моментов Дракон, сделав очередной замер координат, сообщил:
- Шабаш! До позиции около пятисот метров. Привал!
Бизон снял панаму и подставил лицо разверзшемуся небу, под потоки свежей воды. Вся природа, всё ее естество было пропитано влагой. Кожа на ладонях уже раскисла так, будто это были ладони плавцов-марафонцев. Внутри «берцев» хлюпало. Что и не удивительно, так как под ногами было полуболото из размокшего грунта и лесной лиственной подстилки, превращенных в некую кашу-малашу. А так как сколь ни будь выдающихся сухих возвышенностей вокруг не наблюдалось (напомню, что этой тьме вообще мало что наблюдалось), то ребята так и сели в эту кашу, опершись спиной о стволы деревьев.
                * * *
Бизон вспомнил свой отъезд в последнюю офицерскую командировку.
В залитой светом комнате офицерского общежития Максим собирал снаряжение и упаковывал рюкзак. На пороге приоткрытой двери появилась Ирина, в легком розовом платье и распущенными ниже плеч темными волосами.
- Максим, когда этому будет конец?
Максим оглянулся, бросил укладывать форму и подошел к Ирине. Увидев влажнеющие от слез глаза, он обхватил ладонями её лицо, и поцеловал слегка припухшие губы.
Прервав поцелуй, он заботливо убрал с её лица соскользнувшие на глаза волосы. Облокотившись о дверь, продолжая разглаживать волосы полушепотом сказал:
- Это не будет продолжаться вечно, я тебе обещаю!
- Я устала быть все время одной, устала ждать тебя, устала ожидать того, что в один день ко мне подойдет ваш замполит и скажет, что тебя не стало... Что ты погиб исполняя свой долг, очередной раз, защищая интересы Родины.  Или, что там они говорят в таких случаях?..
           Ира не сдержала слез, и хрустальные капельки побежали по щекам.
           - Ну-ну… нет, такого дня не наступит. – успокаивал ее Максим -  Уже через месяц, максимум – два, я вернусь! Это моя последняя командировка. Скоро контракт уже заканчивается.
           - Господи, помоги пережить этот ад!  Максим, знаешь ли ты, сколько у меня седых волос прибавляется с каждой твоей командировкой?!  Гораздо больше чем у тебя шрамов.  А я хочу нормальной спокойной жизни!  Ты слышишь меня, Максим?!  Спокойной жизни!  Хочу иметь детей, хочу нормальную работу, хочу, чтобы у нас был свой дом!  Чтобы у нас все было как у нормальных людей…
Ира уткнулась в плечо Максима, содрогаясь от плача. Он нежно гладил ее по голове.
            - Ты ведь знаешь, что я не могу жить как нормальные люди. Я больной спецназом. За меня никто это не сделает. Чтобы нормальные люди могли нормально жить, нужно чтобы кто-то сначала пожил не совсем нормально. Нужно заслужить нормальную жизнь.
            - Но сколько это может продолжаться?
            - Все уже! Последние два месяца.
Он взял в ладони её лицо, и пристально глядя во влажные, красные от слез глаза Ирины произнес:
           - И если, вдруг однажды наш замполит придет к тебе с печальной вестью, то не верь ему! Просто какой-то штабной клерк ошибся, переписывая списки потерь, или командир обознался, или связисты напутали… Улыбнись ему в ответ и пошли его куда подальше! Я все равно вернусь! Вернусь, потому, что я тебя люблю! Я безумно тебя люблю!
Ирина улыбнулась, обняла Максима, прижавшись к его щеке…

                * * *
- На какой состав нам ориентироваться? – спросил Дракон.
            - Ни как планировалось по началу. Но учитывая наличие только одной пусковой, то здесь взвод управления – человек шесть, расчет пусковых установок –  три человека, и приданный взвод охраны и обороны,  человек тридцать. Могут быть дополнительно приданные связисты, саперы или кто ни будь еще… - пояснил Макс.
            - Итого до пятидесяти человек, а то и больше! Половина роты. Итого, один к десяти… План будет таким: до рассвета нам, на выдвижение к рубежу охраны и его обход. С рассветом тихо снимаем охрану и наблюдателей. Ник и Дрон берут под контроль стартовую площадку, я, Бизон и Сыч просачиваемся к пусковым установкам, ликвидируем расчеты, минируем технику и также тихо уходим. При этом нужно стараться избежать прямого столкновения с охраной. Подрыв проводим на безопасном удалении, иначе нас "задавят".
Макс был удивлен такой постановкой задачи. Ради чего тогда выстаивалась такая система секретности, если в доступе всем желающим остается техника, на 90 % произведенная в России. И определить это не составит ни какого труда.
            - После подрыва останутся элементы техники, произойдет радиационное заражение. Скоро всё это будет обнаружено.
            - Предлагаешь вернуться и закопать все, что останется? – съязвил Николай.
            - Нет, но по ходу действий будьте готовы  к изменению плана…- сказал Макс.
Лицо Сергея исказила маска злобы.
            - Здесь командую пока Я!
Максим уловил всплеск необъяснимой раздражительности Дракона.
            - Кроме того, что нам нужно ликвидировать угрозу ракетного удара, нам необходимо скрыть Российский след и не наделать глупостей с радиоактивными составляющими. Или какими то ни было. В общем, с опасными боеприпасами надо надежно разделаться.
- Максим прав. - заметил Николай.
Андрей тоже согласно покачал головой. Повисла напряженная пауза. Сергея очень задевало, то, что в сложившейся ситуации ему приходилось бы делиться своим командованием. С другой стороны он не мог ничего противопоставить разумным доводам Бизона, просто в голове его пока не складывалась картинка плана, который позволял бы выполнить все требования операции.
Сергей обвел всех взглядом и дружески толкнул Макса.
            - Ладно, ориентируемся по обстоятельствам.

При движении в выбранном направлении, скоро группа обнаружила линию сигнальных растяжек. Это говорило о том, что уже где-то совсем недалеко должны быть наблюдательные посты. Здесь группа разделилась. Андрей и Николай разошлись обхватывать позиционный район с флангов. Остальные двинулись прямо, готовиться к штурму стартовой позиции.
Еще через сотню метров Сыч засек блик на лице вражеского солдата. Так бывает, когда боец неосторожно отнимает от лица окуляр прибора ночного видения или снайперского прицела.  Выключив ПНВ*, Слава осторожно отнял его от лица и, повернувшись к Сергею, а затем к Максиму указал место вспышки.
           Буря постепенно стихала. Ливень почти прекратился, сменившись разряженной водной пылью и небо просветлело. Наступал рассвет.
           Бизон и Сыч залегли под прикрытием раскидистых кустов в небольшой промоине. Они периодически наблюдали за противной стороной, а большей частью просто отдыхали, укрывшись под нависающими с края промоины корневищами, и ведя изнурительную борьбу с проснувшимися назойливыми насекомыми, которые были рады окончанию ночного светопреставления. Не смотря на тропики, промокших до нитки спецназовцев «колотил» озноб. Лежать в покрытой скользкой, рыжей грязью промоине было совсем не уютно. Что бы легче было переждать до утра, бойцы
развернули спальники. Штурм был запланирован на утро, когда можно было хорошо разведать позицию техники, и не было риска перестрелять друг друга в месиве ночного боя. Сергей лежал в такой же промоине чуть в стороне по правому флангу.
- Макс, как давно ты знаешь Сергея? – шепотом спросил Вячеслав.
Максим ответил, не отнимая окуляра ПНВ от лица:
            - Больше десяти лет, с курсантских времен.
            - Что-то не видно, что бы вы были близкими друзьями.
Макс убрал ПНВ и сполз глубже под край промоины.
            - Когда-то были. Потом я перестал его понимать. Он конечно профессионал в своем деле… но… нет в нем человечности, что ли. У него только холодный расчет и упрямство. Может по этому в училище зацепилось за ним прозвище «Дракон». Мне не всегда нравится общаться с такими людьми.
- Но в нашей профессии нельзя руководствоваться эмоциями!
            -Возможно… но что-то человеческое должно оставаться. Даже если и не должно, все равно остается.
Слава задумался, потупив взгляд.
            - Вот, ты, почему ввязался в эту авантюру? – спросил Макс.
            - Это круто! Мне будет что вспомнить…
            - Сколько тебе лет? Года наверно двадцать три? – прикинул Максим.
            - Двадцать четыре.
            - Семья есть?
            - Холост.
            - Ты ещё не перебесился, не нашел себя. А вот Сергей в этом выходе сколачивает свой капитал… пополняет послужной список, зарабатывает очередную звездочку… Но я не осуждаю его. Так или иначе, он совершает хороший поступок. Попутно он решает важные задачи.
Максим снова стал наблюдать в сельву. Теперь уже через монокуляр.
- Зачем же ты пошел под его начало? – поинтересовался Сыч не отрываясь от своего занятия.
            - Мне же не детей с ним крестить. Я подхожу к этому вопросу только с профессиональной стороны. Ничто больше нас не связывает.
Немного призадумавшись, он глубже сел в рытвину . Затем посмотрел в сторону Сергея.
            - Хотя когда-то судьба нас крепко столкнула лбами.
-------------------------------------------------------
ПНВ – прибор ночного видения.
            - И чем это закончилось?
            - Девушка осталась со мной… С тех пор мы перестали быть друзьями…
            - Ах вон оно что? Вот откуда ветер дует… - глаза Сыча блеснули хитринкой.
Славка помолчал, обдумывая сказанное Бизоном, и вновь задал вопрос:
            - Он перспективный офицер, пробивной мужик, а семьи нет, почему?
            - Не знаю. Мало на свете женщин, способных мириться с нашей работой! Да и это… Об этом надо спрашивать у него.

Над горизонтом вставало колышущееся в мареве солнце. Оно пронизало своими лучами вздымающийся над кронами утренний туман.
Дракон подал сигнал по рации о начале операции. Первым делом необходимо было снять наблюдателей и самим разведать позицию противника.
Ник к тому времени уже засёк пару наблюдателей в кронах деревьев. Палец плавно нажал на спусковой крючок. Два глухих щелчков, и наблюдатели повисают в ветвях тряпичными куклами.
Расстояние до целей по снайперским понятиям были «плевые», по этому Ник буквально мог выбрать, в какую часть лица он должен попасть.
- Дракон, на северном и северо-восточном подходе пост снят тихо. Двое минусом. – передал Николай.
            - Хорошо, - ответил Сергей -  Дрон, как у тебя?
            - Тоже порядок! Пост от дороги – два минуса.
            - Что видно? – спросил Дракон.
            - Маскировка хорошая, ничего подозрительного пока не видать. – доложил Николай.
Андрей чуть помедлил.
            - Тоже пока не за что зацепиться… хотя… кажется, вижу... да, вижу! Вижу спутниковую антенну! Пятьдесят метров от дороги. И дальше по просеке что-то большое желтое стоит.
- Принял, Дрон, молодец!
Макс обрадовался – пусковая установка найдена.
Сергей, глядя на Макса, медленно кивнул головой, затем показал на Вячеслава и знаком, что бы тот остался в прикрытии. Макс показал, что пойдет в обход слева. Сергей показал "ОК" и сам двинулся справа.
Оставив рюкзак, Макс сливаясь с буйной растительностью, стал обползать пост охраны со своего фланга. Конечно, солдат охраны можно было бы "снять" и с исходной позиции. Но в этом случае оставался риск одним неудачным действием разбудить все осиное гнездо.
           Подобравшись уже вплотную, метров на двадцать, Макс замер, изучая положение. В хорошо замаскированном окопе находилось двое солдат, которые, беседуя между собой, время от времени осматривались. Макс, прижавшись к изогнутому стволу дерева, напряженно всматривался в сельву. Из этой позиции уже можно было начинать атаку. Бизон тихо привстал.
Вдруг послышался чуть различимый хруст ветки. Бизон настороженно оглянулся. Чуть поодаль от Макса стоял умело замаскированный вражеский снайпер. Сначала он даже не угадывался в своем маскхалате на фоне обвитой лианами группы стволов и стал различимым, когда пришел в движение. Он не спеша, поднял винтовку, прицеливаясь в Макса. Бизон понял, уже ничего не успеет предпринять. Он продолжал смотреть в раскрашенное зеленью лицо противника.
           Снайпер уже начал движение пальцем на спусковом крючке, как вдруг его череп глухо треснул, словно переспевший арбуз. Он, хрипя повалился в траву.
Макс оглянулся, что бы увидеть своего спасителя. Сыч неодобрительно кивнул Максу, взглядом осуждая за невнимательность.
Переведя взгляд на бруствер окопа, Макс никого не увидел. Он стал осторожно приближаться, держа на изготовке автомат. Подойдя к самому краю окопа, он заглянул внутрь.
Из окопа внезапно появляется Сергей.
            - Что у тебя?
            - Всё нормуль… - перевел дух Макс.
Макс спустился в окоп. На дне лежало два солдата. Один с неестественно развернутой вокруг оси головой, без признаков жизни, и второй – прислоненный к стенке окопа с кровавым месивом вместо носа, что-то еле слышно всхлипывая. 
Через пару минут "приглушенный" араб пришел в сознание.
           - Где и как расположены ваши силы? – спросил Вячеслав по-арабски.
          "Язык" что-то ответил ему.
           - Что он лепечет? Спросил Макс.
           Сыч перевел: « Здесь только одна пусковая установка с двумя ракетами, транспортная машина, пункт управления и несколько грузовиков обеспечения и охраны. Пункт управления в трехстах шагах ».
Немного помолчав, сплюнув, добавил:
            - Больше ничего выудить не удастся – мелкая сошка .
- Он больше не нужен.
Сергей приставил ко лбу пленного пистолет, но Макс столкнул его руку в последний момент. Щелчок пришелся в стенку окопа.
            - Не стоит!
            - Что ты печешься об этом черномазом?
            - Ну как же, а Женевская конвенция, статус военнопленного? - с сарказмом произнес Макс.
            - А… - махнул рукой Сергей - Поступай, как знаешь!…
            - Свяжем и оставим его отдохнуть. – сказал Максим. – Снимай ремень!
Араб недоуменно и вопросительно что-то бормотал.
            - Снимай, снимай, хренова кукла! – поторопил Бизон.
Пленный, поняв, что от него требуют, стал расстегивать ремень. Просовывая ремень из брючных петель, араб нащупал в потайном кармане нож. Он быстро выхватил его и, замахнулся на Сергея, поднимающегося из окопа. В это мгновение сверкнул мачете Макса, и голова араба скатилась на дно окопа.
Оглянувшись, Сергей увидел только падение обезглавленного тела и вопросительно посмотрел на Макса.
            - Интересная трактовка Женевской конвенции…
            - Я испугался, что дикие звери съедят его заживо. Это было бы бесчеловечно! – оправдался Бизон.
Штурмовая группа направилась в указанную, пленным (теперь уже покойным), сторону.
- Дрон, Ник! Стягивайтесь, к пункту управления. – передал Сергей.

Машина, окрашенная в ядовито-желтый цвет, стояла под укрытием буйной растительности. Параболическая антенна тянулась своим фокусом в утреннее небо, на фоне тающих розовых облаков.
К пункту подошли двое арабов, один из которых зашел, закрыв за собой дверь. Второй остался снаружи, закурил сигарету поигрывая автоматом Калашникова.
Русская команда стянулась к пункту управления.
           Охранник у входа в пункт управления продолжал забавляться со своим автоматом. Он то держал его в одной руке, то быстро вскидывал, принимая изготовку для стрельбы. Такое случается в двух случаях: или человек не «наигрался» оружием по причине своего юного возраста, или вполне зрелый человек просто психически застрял в возрасте игрушек. В этом конкретном случае был именно недоразвитый мужчина.
           На секунду он приостановил свое занятие, вынув из зубов сигарету, бросил её на землю и притушил ботинком. Тут же вскинув очередной раз оружие, он увидел перед собой возникшего, словно из воздуха человека. Это был даже не человек, а нечто, бесформенное. Тело переплетенных растений, торчащих в беспорядке веточек и листьев, отдаленно напоминающие очертания человеческой фигуры, с пятнистым грязно-зелёным лицом.
           Сергей (а это был он) быстро выдернул за ствол автомат из рук игрунишки, и откинул всторону. Тот продолжал находиться в оцепенении, не в силах от изумления закрыть рот. Дракон рванул противника за отворот куртки себе, всадив боевой нож в грудь противника, прямо в солнечное сплетение, провернул и тут же выдернул обратно. Силы оставляли солдата, он не мог ничего крикнуть, рана растерзала его легкое, которое теперь наполнялось кровью. Он стал сползать на колени, сгибаясь пополам.  Сергей держа его за волосы затылка, перерезал глотку, отпустил его. Солдат ничком тихо привалился на землю.
            - Не играй с оружием!.. - научил его Дракон.
Тихо стянулись остальные спецназовцы. Они приготовились к штурму кунга.
            - Аппаратуру не трогать, руководство взять живым! – распорядился Бизон. Сергей не вмешивался, зная, что наступает «бенефис» Максима.
- Интересно как это?.. – проворчал Андрей.
            - Сейчас покажу. – прошептал Бизон.
Максим накрутил глушитель на пистолет. Потом аккуратно и медленно нажал на дверную ручку. Она не поддалась, дверь была заперта изнутри. Тогда он сделал два выстрела из «Беретты-92» в замок и, дернув дверь на себя быстро проник в кунг.
В проеме двери показалось несколько человек сидевших за пультами вдоль стен. От неожиданности все застыли в растерянности. "Прошуршали" три выстрела Ника. Разбрызгивая по стенам и пультам мозги, откинулись тела ближайших к выходу. С ходу в проем ворвались Бизон и Дракон, требуя, что бы оставшиеся в живых не двигались. Арабы хоть и не понимали языка, на котором прозвучали требования, все же выполнили их, находясь под впечатлением выражения лиц ворвавшихся «гостей».
Максим заметил, как один из операторов пытается просунуть руку в нишу под столом. И даже гадать не было надо, что он явно не припрятанные мармеладки пытается вытащить. Встретившись с ним взглядом, араб понял, что разоблачен и, выхватил оттуда пистолет.  Макс оказался проворнее, и тело араба упокоилось на полу. Бизон перевел дух, не опуская пистолета. Он осмотрел состояние аппаратуры и плененных. Это было, два офицера.
            В кунг вошел Сыч.
            - Узнай, кто из них главный. – обратился к нему Бизон.
Славик пролез через наваленные трупы ближе к пленным.
- Кто здесь начальник? – спросил он по-арабски.
Перепуганные офицеры указали друг на друга. Макс посмотрел на Вячеслава.
- Можно не переводить…
Знаков различия на форме офицеров не было. Однако, судя по расположению, старшим был тот, что сидел на мягком диване перед рабочим планшетным столом с документами. Да и возраст у него был солиднее, чем у второго офицера. Бизон хладнокровно разрядил остаток обоймы в лишнего свидетеля допроса. Тот сполз по стене в угол. Был свеж еще в памяти урок на сторожевом посту, и Макс не стал особо церемониться.
             Бизон развернул стул задом наперед, сел в него разведя ноги врозь, и оперся руками о спинку.
            - Ну-с… а с Вами мы побеседуем!  Однако – допрос…
Можно было бы долго спорить о том, что Бизон во время штурма действовал бесцеремонно и бесчеловечно. Можно было думать, что беседа с Сычом о Драконе, о человеческих чувствах, была не совсем честной. И тем не менее, в сложившихся условиях Бизон и не мог поступать иначе. На чаше весов оказывалась и его жизнь, и успех задачи. А успех задачи – это тоже жизни людей. Даже не знакомых Бизону, но от этого не менее ценных и неповторимых. А те, кого ему приходилось лишать жизней, сами стремились делать тоже самое против Максима. Просто до сих пор он оказывался проворней.
Андрей и Николай тем временем спрятали трупы под кунгом, прикрыли дверь и заняли позицию для обороны.
Максим приступил к допросу.
- Представьтесь. (Вячеслав перевел)
Офицер колебался, часто моргал и переводил взгляд то на одного, то на другого пленителя.
            - Не слышу! – нервничал Бизон.
Офицер, заикаясь, ответил. Вячеслав перевел:
            - Говорит, что он командир особого ракетного дивизиона.
            - Продолжай! – торопил Макс. - Какая перед вами поставлена задача?
Офицер молчал. В допрос вмешался Дракон.
            - У нас нет времени. Ему для профилактики склероза нужно срочно удалить пару пальцев, тогда он станет разговорчивее.
Сергей вынул нож, и ринулся, было к "языку", но тот, увидев такой оборот событий, быстро и сбивчиво заговорил. Макс остановил Сергея.
           Если честно, то называть этого человека офицером, приходится с натяжкой. Он почти совершенно не был похож на военного. Высокий, сухощавый мужчина в клочковатой, с сильной проседью бородой. С возрастом можно было бы и ошибиться, из-за той же бороды, но она его старила лет до шестидесяти. Хотя если быть объективным, то лет на пятьдесят он точно тянул. Колючий взгляд. Некоторое подобие формы «висело» как то мешковато на нём. По всему было видно, что по сути перед ними был не совсем военный человек. Так… Разновидность террориста. Просто более цивилизованный, более грамотный в технических вопросах. Что, в прочем, не делало его цивилизованным по сути.
И сейчас он был просто в растерянности. Но поверьте моему слову, когда он опомнится и отойдет от внезапного шока, он снова затвердеет как кремень в своем фанатизме, и тогда ним ни какой каши сварить не получится.
- В задачу дивизиона входит скрытное развертывание в этом регионе, смонтировать ракетные комплексы и выйти в готовность к нанесению удара по США.
           - В каком снаряжении боевые головки?
           - В химическом. – отрывисто произнес араб.
           Макс чертыхнулся, тихо, будто про себя процедив
          - Так и думал... Не хватит у них средств на ядерный заряд.
           - Какие запланированы цели? – продолжал допрос Сыч.
Офицер пожал плечами, но ответил.
            - Они заранее не знают. – перевел Вячеслав. -  Эта батарея в состоянии донести головки до южного побережья, а вторая батарея с корабля может ударить практически в любую точку атлантического побережья штатов, на радиус поражения.
"Язык" внимательно смотрящий в лицо Макса добавил слова, не требующие перевода.
           - Вашингтон, Нью-Йорк, Нью-Орлеан, Майами, Бостон.
Максим представил как ракетные боеголовки вскрываются над Нью-Йорком, как множество зарядов с высоты нескольких киллометров рассыпаются по городу, падают капсулы, в которых свтупает в реакцию жидкости, вырывающиеся наружу смертоносным газом… Сотни тысяч, миллионы невинных людей живущих своей беспечной повседневной жизнью начнут замертво падать, даже не вдохнув этот газ, а просто соприкаснувшись с ним телом, одеждой, вкусив пищу или воду, соприкоснувшимися с газом. Миллионы скончаются в мучительных болях от паралича дыхания и сердечной деятельности… И еще долгие годы мертвые города останутся пустынными призраками, магилами над их невинными и беспечными жителями.
В голосе Макса проявились металлические нотки.
            - Где корабль со второй пусковой установкой? Какой это корабль?
«Язык» теперь четко и внятно ответил.
            - Это небольшое грузовое судно. Сейчас оно в движении по Атлантическому океану. Недавно обогнуло южную Африку. Комплекс внутри грузового контейнера, который быстро приводится в боевую готовность.
- Разве можно сделать пуск с корабля? При качке прицеливание будет невозможным. – спросил Шлей у Макса.
- Этим комплексом можно. Работают другие принципы наведения и стабилизации. – как бы между прочим ответил Макс.
- Где коды секретной связи?  – продолжал Бизон.
Вячеслав перевел. Лицо араба переменилось, стало задумчивым. Видимо он колебался. Во время допроса он стал приобретать душевное равновесие и собираться с мыслями. Он скользнул взглядом по пульту космической связи. Стало ясно, что он задумал что-то неладное, но предпринять что-либо было уже поздно. Араб схватил строб кабеля и рванул на себя с криком "Аллах акбар!!!". Прозвучал выстрел Сыча.
Араб сжимал в руке кабель, мохрящийся десятками мелких проводков.

            - Здесь нет кодов. –сокрушенно сказал Бизон. - Их должны были передать перед пуском вместе с координатами целей. Теперь мы не в состоянии воспользоваться сигнально-кодовыми таблицами и выяснить точное расположение корабля, частот связи мы тоже лишены.
- Нужно выходить на связь с центром и доложить, что к побережью США следует судно с пусковой установкой. Пусть подключают авиацию! – торопил Сергей.
- Нет смысла. – сказал Максим – У нас нет точных координат нахождения судна.
Макс стал перебирать на столе документы.
- Вообще-то есть одна неплохая идейка! Вот!
Максим развернул бумаги оставшиеся после отгрузки в порту.
- Славик, ты можешь прочесть? Нужно найти порт отправки этих машин, как груза. И пусть теперь наши отследят подобный груз из того же порта в сторону северной Америки.
            - И кто же даст такую информацию? – скептически вопросил Сергей.
            - Кто-кто… Дед пыхто! – передразнил его Макс – Компания Ллойд! Они занимаются мировым морским страхованием.
Вячеслав взял документы.
            - Да. Вот что-то типа накладных в порту отгрузки. Тут информация о порту отправления.
Через десять минут вся исходная информация по поиску корабля с пусковой установкой уже была на рабочих столах в Москве. Как ей должны были распорядиться, было сложно судить. Но скорее всего, судно было установлено, определено его место положения, и… Скорее всего оно стало очередной жертвой Бермудского треугольника, в районе которого совершенно беззаботно дежурила подводная лодка…
- Что делать дальше, как думаешь? – обратился Сергей к Максиму. Дракон не проявлял растерянности, но на этот момент терялся в возможных направлениях дальнейших действий.  И ведь Бизон был прав, нельзя было бросать машину с ракетами посреди сельвы. Если ее просто вывести из строя, то это только оттянет время ее применения. Даже если ее подорвать и безвозвратно уничтожить, это ни сколько не скроит русского следа. Мало того, повреждение боеголовок приведет к самым нежелательным последствиям.
        - Берем пусковую. – Отрезал Макс. – Я гляну что там у них с ракетами. Думаю запустить ракеты в океан, если получится. Должно получиться. Я введу отрицательное число места превышения цели, и головки не приведутся в действие над океаном. А при ударе о воду и тем более на глубине под давлением система раскрытия не сработает.
       - С этим понятно. А что потом будем делать? – Сергей аж губу закусил.
       - Прорываемся к побережью. Пусковая – амфибия, и без ракет мы сможем отплыть в море на какое угодно расстояние. Смекаешь?  – Максим с хитрецой подмигнул. – Быстро мы плыть не сможем. Машина на гонки по воде не рассчитана. Но отойти подальше от берега, что бы ее надежно затопить, успеем. Пока нас хватится береговая охрана, пусковая уже будет тю-тю.
         Максим задумчиво примолк. Он сомневался, что после этого удастся избежать пленения. Ведь амфибия не успеет выйти за пределы территориальных вод Мексики.
        - Значит сделаем так – первым нашелся Шлей. – Ник, Дрон и Сыч после того как соскочим отсюда, спешатся ближе к трассе. Доберутся и будут ждать нас в отеле «Пиедра Фреска», где мы были вчера. Мы с Бизоном притопим пусковую и тоже подтянемся к отелю. А там нас вывезут в представительство.
И тут Сергей запнулся.
        - А как мы затопим машину?
        - Вёдрами начерпаем! – улыбнулся Бизон. – Там на днище корпуса есть дренажные пробки. Достаточно большие, что бы пустить пусковую ко дну. Главное, что бы шторма не было, а то и сами притопимся.
       - А до берега потом как добираться будете? – поинтересовался Сыч.
Шлей аж встрепенулся:
       - А действительно, как?
Максим снова улыбнулся, и ответил обстоятельно-назидательным тоном, как для детей.
      - Это же российская амфибия. Она комплектуется спасательным плотом на веслах.
Нам главное пересечь коралловый барьер. Потом открыть дренажи, и можно отчалить на плоту. А машина продолжит свой путь в море, пока не заполнится водой и пойдет ко дну.
И даже если береговая охрана кинется за ней вдогонку, они ни чего уже сделать не смогут. А глубины там достаточные, что бы машину не стали искать. А если и станут, то не факт что найдут. А если найдут, то уж вряд ли станут поднимать.
      
…Максим сбросил с пусковой установки трупы расчета, а Сергей и Вячеслав, оттащили троих солдат под колеса замаскированной машины и скрыли подальше. «Снять» экипаж не составляло труда. Арабы были слишком самонадеянны на свое «неуязвимое» охранение, да и несколько суток спокойного нахождения в тропических джунглях несколько расхолаживающе повлияло на подразделение.
Затем Сергей и Максим забрались в кабину, а остальные приготовились к круговой обороне, подальше от установки. Макс занял место начальника расчета.
- Что мы имеем?
 Он достал документы на ракеты и развернул формуляр.
           - Это мне не известно, наверно химическая. Их разработка.
Макс не узнавал стандартные записи. Они были написаны только арабской вязью. Обычно все технические записи велись на русском, английском и языке страны - импортере.
           Полистал второй формуляр.
           - Та же история. Химия.
Макс стал набирать необходимые данные на пульте оператора.
           - Они почти не изменили базовую аппаратуру, только добавили пару своих блоков. Сейчас мы определим свои координаты – Макс защелкал переключателями – Через двадцать секунд пусковая будет знать свое местоположение в пространстве.
- У нас есть время, на то, что бы убрать буровую вышку! -
Они оба выскочили на верх через люки и, побежали к вышке позади машины. Однако, тут стало понятно, что фальшивая вышка ни как не касается пусковой установки, и движению пусковой ни как не мешает. Она просто стоит на некотором роде платформе, в расчете на то, что непосредственно перед пуском ее можно легко повалить в сторону.
В сельве послышался взрыв. Наверно наряд, пришедший на смену сторожевого поста, подорвался в окопе. Еще через пару секунд раздался взрыв кунга, дверь которого предусмотрительно заминировал Вячеслав. Детонировали баки с горючим, и над кронами деревьев взмыл огромный огненный гриб. 
           Сельва наполнилась криками. Солдаты выскакивали из палаток, блиндажей и машин. Офицеры отдавали короткие команды не понимая, с какой стороны произошло нападение, и в какую сторону организовывать оборону.
Завелся маршевый двигатель пусковой установки. Установка приподнялась на опорных домкратах.
По гулу двигателя арабы поняли, откуда исходит угроза, и бросились выбивать из пусковой «гостей». Дрон, Ник, и Сыч открыли стрельбу по напирающему противнику. От плотного огня, над головами обороняющихся спецназовцев стали сечься ветки. Канонада была достаточно мощной.
            Один из первых в цепи атакующих солдат задел ногой незаметную в траве растяжку. Взрывом его и бегущего за ним солдата подбросило. Один упал рядом со свежей воронкой, разметав в стороны внутренности, словно щупальца. Второй лежал чуть поодаль, оглашая округу жалобными стенаниями.
Команда вела непрерывный огонь из автоматов, постоянно меняя огневые позиции.
Иногда метая гранаты в ощетинившиеся автоматными очередями заросли.

                * * *
У входной двери полицейского участка Пуэрто-Авентурас возле своей машины стоял шеф участка – мужчина лет пятидесяти, с бархатно-черными усами. Он озадаченно прислушался к странным раскатистым звукам. Указательным пальцем приподнял широкополую шляпу и осмотрел все небо до горизонта.
            - Что-то не похоже на грозу…
Послышался вызов по радио.
- Участок, я «Второй» – ответьте! - раздалось в динамике.
Совершенно не понятно, зачем помощник шефа полиции присвоил себе позывной, ведь на весь городишко и было то только двое полицейских. Шеф, да Пабло – помощник шефа. По этому как бы Пабло не назывался, сразу было ясно, кто говорит на полицейской волне.
Пабло был совсем молодым парнишкой и зачастую перегибал палку с играми в полицейских. Он был очень горд, что его приняли на службу в совсем недавно созданную федеральную полицию. И хоть звание у него было всего лишь самое низкое, он ощущал себя американским ФБРовцем и крутых фильмов.  Шеф к этому относился снисходительно, зачастую подыгрывая ему. И вообще относился к нему строго, но в глубине души по-отечески любил. Сам шеф был чопорно честолюбив, всегда изумительно опрятен и подчеркнуто строг. Чаще всего он одевался в светлый костюм, да и сам он для коренного жителя был слишком светел кожей. Основное время он проводил в своем участке, когда все местное население трудилось под палящим солнцем, прерываясь только на полуденную сиесту.
Он любил, когда его называли «ШЕФ», это льстило его самолюбию. Люди уже даже успели позабыть, как же его зову на самом деле. Хотя на этом, в общем, то его недостатки и исчерпаны. Шеф был не плохим человеком, в прошлом отличным рыбаком.
- Слушаю тебя, Пабло!
            - В стороне от дороги на Плайя-Дель-Кармен, за поворотом на карьер идет настоящая война! – голос полицейского был слегка взволнован.
            - Кто там может затеять пальбу? Это похоже на то, что геологи взрывают горные шурфы? – спросил шеф, утирая платком лоб.
            - Не уверен. Но это похоже на наступление армии!
            - Кто же завелся в наших краях?.. – призадумался в слух шеф.

                * * *
Из недр пусковой установки поднималась серая ракета.
            - Ну, давай, родная – не подведи! – приговаривал Максим.
Раздался звук запущенной турбины автономного источника питания ракет. С этой секунды они уже не зависели от действий расчета, самостоятельно «думая», управляя собой, принимая определенные решения, обмениваясь информацией со спутниками – почти как живое существо.
Еще через пару секунд, стоящая вертикально ракета, выпустила огненный хвост, выбивая из-под пусковой установки грунт и камни. Вздымая грязное облако, она устремилась в небо, оглушая округу ужасным грохотом.
            Через пятнадцать секунд в рост из недр встала вторая. Максим даже не успел сильно распереживаться, что она может не запуститься без снятия ступеней предохранения. Но как видно стало, террористы не слишком заботились о безопасности боеприпаса, их «изделие» послушно взмыло в небо, начиная описывать дугу строго на юго-запад, в сторону Тихого океана.

               
Пабло подъезжая на новенькой полицейской машине к повороту на карьер, услышал мощный рокот. Он остановил машину, выскочил из неё не закрывая двери, и остолбенело задрал голову наблюдая за восхождением ракеты.
Шеф полиции также наблюдал яркий язык оранжевого пламени, убегающего в небо, оставляя за собой белый дымный след, понемногу начинающий крениться к горизонту.
И к его большему изумлению, он увидел следом за первой, уходящую в небосвод вторую, такую же ракету. Ее путь пролегал практически в дымном следе первой.
            - Что за черт?! – поразился шеф. – В жизни никогда такого не видел!
Раздался писк радиостанции. Шеф выхватил микрофон из машины.
            - Слушаю! – голос был глубоко пораженным и одновременно раздраженным.
            - Шеф, вы наблюдаете это?! – Пабло не мог сдержать волнения.
            - Откуда взлетела эта штука?
            - Оттуда, где идет бойня! Вас не предупреждали не о каких военных маневрах?
            - Ни словом не обмолвился никто! – неистовствовал шеф - Эти проклятые вояки возомнили, что им все дозволено!
           В сердцах он швырнул микрофон обратно в машину.
           - Я доложу об этом премьер-министру! Я заставлю эти дубовые головы уважать закон! И это к каких то десяти километрах от национального парка!!!

                * * *
Стратегическое командование Вооруженных сил США, Оффет, штат Небраска.

            - Господин генерал-лейтенант! – голос оперативного офицера прозвучал как то резко, среди томной тишины зала управления.
Одновременно с этим зазвучала негромкая сирена.
Генерал оторвался от своих раздумий, с удивлением обернувшись в направлении почти не знакомого ему голоса. К нему слишком редко обращались, а если и обращались, то в основном узкий круг дежурной смены. И чаще всего это было предложение очередного кофе.
            - Засечены объекты баллистического характера в районе юго-восточного побережья Мексики.
            - Немедленно вывести необходимые параметры по точке пуска и направления траектории на дисплей! Идентифицировать объект! Навести спутники телеметрического наблюдения на точку пуска!
Такое внезапное появление внештатной обстановки ни как не застало старого вояку врасплох. Хотя, он еще не очень осознал, что именно произошло.
           - Что говорят расчеты? Место падения определено?
Оператор анализировал поступающие ему показатели со станций радиолокационных наблюдений. И через тридцать секунд смог ответить.
           - Примерное место падения ракет – акватория Тихого океана в ста – ста пятидесяти километрах севернее от Галапагосских островов.
          Густые «Брежневские» брови генерал-лейтенанта влезли на лоб:
           - А там есть по кому пускать ракеты?
           - Нет сэр! По нашим данным там ни кого нет.
О происшествии немедленно было доложено министру обороны и президенту соединенных штатов. Президент, приняв заверения, что угрозы для США пуск ракеты не представляет, поручил заниматься этим делом своему военному ведомству.

                * * *
Пусковая установка закрыла крышку и подняла домкраты.
- Всем на борт! – передал Сергей.
            Группа обороны, забрасывая напирающего противника гранатами, под шквальным огнем стала стягиваться к машине. Сергей и Максим из люков кабины прикрывали товарищей. Андрей уже заскочил на борт. Вячеслав и Ник чуть запаздывали,  с их фронта был самый активный натиск.
            - Сыч, быстрей! – торопил Бизон.
            Вячеслав, бросив последнюю гранату, преодолел десятиметровое расстояние, и прыгнул на борт машины, упираясь ногами об огромное колесо. Он почти взобрался на кабину, крича: – Порядок!
            В это мгновение его спину вспорола пуля, от которых и так в воздухе было тесно. Слава замер, его руки задрожали, силы оставили его и он упал на землю, увлекаемый тяжелым ранцем.   
            - Славка!!! – закричал Максим -  Дракон, прикрой!
Он выскочил на крышу кабины и, не переставая стрелять, спрыгнул на землю.
О борт пусковой барабанила  дробь вражеских пуль.
Ник не стал торопиться с отходом, давая эвакуировать Сыча. Максим отстегнул ранец, взвалил Вячеслава на спину и под свинцовым градом подал его на пусковую. Сергей и Андрей приняли его наверх, подхватили его под руки и протолкнули в проем люка. Бизон тоже заскочил на борт.
Стало совсем горячо – арабы оправились от шока внезапности. Враг стал вести более осмысленную и прицельную стрельбу. Николай скептически оценил возможность своего успешного отхода. Ах, если бы не это ранение Сыча, он бы наверняка успевал бы уйти… Теперь же плотность огня не позволяла поднять головы, и это полуистлевшее бревно, за которым он временно нашел укрытие, скоро уже не поможет.
В сердце вкрадывалось это противное ощущение безысходности. В голове заевшей пластинкой крутились слова Дракона : «В плен никто из нас не попадет… живым…»
Теперь Ник реально ощутил всю глубину смысла этих слов.
Дракон заметил, что с обратной стороны пусковой обстановка менее напряженная, и если Ник успеет обойти машину, то у него будет больше шансов присоединиться к ребятам невредимым. Они помогали ему прикрытием из люков, но плотность огня противника возрастала с каждой секундой. Единственно что еще хоть как то спасало наших ребят, это то, что террористы не понимали как их выкурить из машины. Они еще не осознавали, что пусковая без ракет не имеет ни какого теперь практического для них прока. Пока арабы не сообразили что можно теперь раздолбать машину крупным калибром, надо было срочно ретироваться. Тем более, что от реактивной струи стартующих ракет занялся пожар у недалеко стоящих деревьев.
           - Ник, бросай ранец, и обходи пусковую с другой стороны! – проговорил Дракон в радиостанцию. Николай понял задумку. Он отстегнул перемычку лямок и скинул ранец. Затем оглянулся оценивая расстояние до пусковой. Их разделяло метров двадцать – двадцать пять, но какой бесконечностью они казались Николаю! Перед последним рывком он прижался к бревну переводя дух. Еще немного, и он должен стремглав метнуться к своим. Быстрее пуль. Быстрее мысли врага!
- Не тяни! – сказал Дракон – Дергай на счет «Три»!
Раз!- Ник набрал полные легкие воздуха.
Два! – сжался словно арбалетная пружина.
Три! – мышцы взорвались налитой энергией начиная увлекать его к заветной цели.
В это же мгновение он перестал себя ощущать. Лицо и все тело сухо «тряхонуло» вонзив от груди и до самых кончиков пальцев тысячи игл. Он даже не успел увидеть как раскаленный огненный шар разорвав испепелил все открытые участки кожи, лицо и руки. Одна из вражеских пуль все же нашла небольшую лазейку под бревном и угодила прямехонько в ранец, именно в отсек, где у Ника оставался небольшой запас взрывчатки, которая сдетонировала. Николая далеко отбросило, он упал на спину. Несколько секунд он был без сознания.
По мере того как он приходил в себя, он ощутил ужасный звон в ушах. Он ничего не слышал и не видел. Вместе с сознанием к нему вернулась ужасная боль. Она буквально раздирала тело, парализуя любое движение и мысли, истязая каждый нерв! Взрывом ему переломало и вывернуло ноги, из которых теперь торчали осколки костей, оторвало кисть правой руки, в клочья разорвало все ткани лица. Ник попытался потрогать себя уцелевшей рукой, но ничего не ощутил, потому что сожженная кожа словно ветхая перчатка слазила с кисти, обнажая сухожилия пальцев. Николай не чувствовал как выдавленные глаза растекаются по тому месту которым некогда было его лицо, теперь превратившееся в кровавый оскал черепа. От сильных ожогов кровь почти не сочилась, зато пульсирующими струйками вырывалась из разрывов ног. Ник ничего не слышал, ни стрельбы, ни призывов Дракона по рации, наушник которой приплавился к уху и теперь наполнялся кровью.
         Николай сделал невероятное усилие воли, чтобы осознать все что происходит. Он не мог понять где и как он лежит, что с ним произошло, но в глубине его стала терзать мысль, что ребята не уйдут без него. Во-первых живым на поле боя никак нельзя было оставаться (даже в таком ужасном состоянии), это ставило под угрозу рассекречивания операции, а во-вторых, ребята просто не бросят раненного товарища. В сложившейся ситуации, если они вернутся, то полягут все! Все без исключения! Ник решил действовать до того момента пока он окончательно не потерял контроль над своими действиями от болевого шока. Он извлек из кармана «разгрузки» гранату М26 закусил зубами предохранительное кольцо, и на сколько позволяли силы дернул. Затем положил гранату на грудь и отпустил рычаг…
           Ему казалось, будто секунды замерли, еле протекая тугой чередой, кадрами кинофильма подводя итог жизни. Еле слышно Ник застонал, не в силах стерпеть обиду от того, что он остается лежать на этой негостеприимной земле. Эта горечь заглушала физическую боль. Он хотел что-то крикнуть товарищам на прощание, но уже не мог. Раздался взрыв.
Все это произошло на глазах у команды, но в тот момент они к сожалению ничего не могли поделать. И если бы Николай немного промедлил, наверно они все же предприняли бы попытку забрать Ника и остались бы лежать в этих джунглях.
После трехсекундного затишья гвалт стрельбы полыхнул с новой силой. Команда больше не могла медлить.
Бизон заскочил на место механика-водителя. Машина, взревев, рванулась вперед, перемолачивая арочными шинами лесной дерн. Пусковая подминая деревья, развернулась и помчалась по еле просматриваемой просеке.
Главные силы террористов стянулись к месту схватки слишком поздно. Определенное время заняла подготовка к бою, получение оружия. Ведь большая часть команды арабов до этого изображало геологов, одеты в рабочие робы, строительные каски.
Они услышали только гул удаляющейся машины.
- Кто это был? – спросил офицер у солдата, оказался в момент боя ближе всех к налёту диверсантов.
            - Наверно американцы… - растеряно ответил тот.
                * * *
На дороге у своей полицейской машины стоял Пабло. Он прислушался к нарастающему гулу. В кронах деревьев заволновались птицы.
            - На ловца и зверь бежит! –  обрадовался он, доставая из кобуры револьвер.
            Гул нарастал. Пабло подумал, что ему, возможно, удастся задержать нарушителей провинциального спокойствия. Руки у него чесались от близкого «настоящего дела». Он даже успел подумать, что за это, возможно, его повысят в звании до полицейского-теркеро, а может даже сергундо!
Тут из гущи сельвы на полном ходу выскочила огромная ревущая машина. Разбрасывая комья грунта, по ширине занимая дорогу почти полностью. Испуганный Пабло отскочил к деревьям, не желая угодить под колеса. Огромная машина, подмяв полицейскую машину, проехала по ней всеми колесами правой стороны. Новенький «Форд» под скрежет металла сложился до размеров раздавленной консервной банки. Желтый монстр так же быстро скрылся из виду.
Пабло пару минут не мог шелохнуться. В ушах стоял гул толи от шума, то ли от пережитого шока. Он подошел к груде искореженного железа, в которую превратилась его машина.
            - Дева Мария! Не могу в это поверить.

                * * *
Стратегическое командование Вооруженных сил США, Оффет, штат Небраска.

Дежурный офицер вел разговор по телефону:   
           - Да, сэр! Цель засечена чуть больше минуты назад!
Баллистического характера, координаты пуска вычислены! В этом месте спутники наблюдают тепловое пятно… Нет, наших кораблей в районе падения нет. Класс ракеты, «средней дальности»! Тип - двухступенчатый с отделяемой боевой частью. Нет, в этом регионе ранее обладателей ракет такого класса не было. Возможно это испытание.
          Да, необходимо сделать официальный запрос правительству Мексики. Возможно, возникнет угроза нашему южному побережью. Если ситуация не прояснится, считаю возможным и необходимым послать подразделение разведки для получения информации и устранении угрозы.

                * * *
Пусковая установка, выехав к небольшой вырубке, приняла в сторону с дороги и остановилась. Макс, бросив руль,  перелез к Андрею, держащего под спину Вячеслава.
            - Сыч, как ты?
            - Точно проглотил дикобраза… - через силу произнес Славка.
            - Держись, Славок! – успокаивал Макс  – Дрон, давай пакет!
            - Не надо, Макс… - все тише говорил Славка  -  на этот раз уже все - отбегал…
Было видно, что Сыч крепился как мог, но слезы от обиды и беспомощности уже начинали душить его.
           - Нет, Славок! Сейчас мы остановим кровотечение, а в представительстве врач подлатает тебя. – не оставался безучастным Андрей.
           Максим разрезал Славкину форму. На груди кровавым месивом зияли два выходных отверстия от пуль.
           - Легкое и печень «прошиты». – сказал Андрей, отрывая взгляд от ран.
           - Не уйти мне… - стонал Вячеслав - Господи, как жжет грудь!…
Вячеслав уже ни чего не мог говорить, у него перехватило дыхание. Он еле заметно покачал головой. Из уголков глаз Славы катились слезы отчаяния. Он сжал плечо Макса рукой, издал клокочущий выдох и обмяк…
Сергей хотел спрятать тело Вячеслава, где ни будь здесь же, в укромном месте, но Макс очень сожалел, что эвакуировать на Родину, сохранив тело для родных и близких, не получится. Кроме прочего для захоронения необходимо время, которого у команды не было.
Было решено, использовать гражданскую одежду и всё необходимое на первое время для перемещения в Мехико, оставленные в «Тойоте». А затем, пока Бизон с Драконом будут затапливать пусковую, Дрон дождется их в укромном месте на берегу в машине. И уже потом после сделанного, рванут побыстрей с места событий.

                * * *
Штаб первого оперативного подразделения войск специального назначения «Дельта». Форт-Брэгг, штат Северная Каролина.

В кабинет командующего вошли два офицера и приняли стойку "смирно".
- Вольно. – произнес командующий, не обращая внимание на выправку офицеров - Я вызвал вас ввиду того, что нам поступило срочное распоряжение.
Он вольготно откинулся в кресле, пожевывая дорогую сигару.
- Такой странной и противоречивой задачи я не припоминаю. Недалеко от южных границ соединенных штатов... в Мексике... произведен запуск ракеты, которая способна нести ядерный заряд. Руководство страны, с территории которой был произведен запуск, отрицает свою причастность к этому событию.
- Русские? – сказал майор, командир разведывательного батальона.
Крепкий, хоть не высокий, но чрезвычайно жилистый мужчина. Монолит тела был заметен даже через форму.
- Новый Карибский кризис. – тоже предположил капитан.
Командующий снисходительно улыбнулся.
- Не говорите ерунды! Зачем проводить демаскировку стартовой позиции, пуская ракету в океан? Как можно разместить ракеты без разрешения руководства страны? Да и, черт возьми, – зачем им вообще эта затея, если у них и без того полный арсенал ядерных боеприпасов и средств их доставки прямо со своей территории?
- Тогда может китайцы или северные корейцы ? – терялся в догадках капитан, командир роты спецназа, лет тридцати, высокий, худощавый как мумия и слегка сутулый, будто стесняющийся своего роста.
- Это может быть кто угодно! Проклятые "латинос" не в состоянии навести порядок на своей земле! Мало того, что их наркокартели везут нам свое дерьмо – тут ещё это…  Конечно, возможно они что-то утаивают, это вам придется выяснить. Вот снимки места старта ракеты, полученные почти сразу после пуска, со спутника-шпиона.
Командование штатов сбито с толку этим происшествием. Туда уже были посланы вертолеты с базы в Гондурасе. Но вернулись без результата. Авиагруппа только засекла нахождение какой то техники с большой высоты. Мексиканцы уверяют, что там стоит экспедиция геологов из третьей страны. Кажется Ирака. Но поверьте, геологи таким не занимаются.
Он достал из папки и бросил на стол пачку фотоснимков.
- Как видите, ни чего особенного. Но вот посмотрите изображение в инфракрасном диапазоне. - Показывает ещё два снимка.
- Вот характерное теплое пятно остающееся после пуска ракеты. А вот ещё несколько теплых очагов, особенно вот этот. Если вы посмотрите в это место на обычный снимок, то можно разглядеть задымленность. Скорее всего, там был пожар.
- Если в сельве укрыты машины, то в инфракрасном диапазоне было бы заметно тепло двигателей. – сказал майор.
- Конечно! Но если принять во внимание скрытность наших потенциальных "клиентов", поверьте, не трудно закамуфлировать эти признаки.
Командующий пристально и испытующе посмотрел в глаза офицерам.
- Ваша задача в составе двух сокращенных разведвзводов произвести высадку в районе места старта и собрать исчерпывающую информацию о принадлежности ракеты. Прием, скорее всего, будет не дружелюбным, по этому готовьтесь к тому, что это не прогулка во Флориде. Выступайте немедленно! Мексиканское правительство уже в курсе.
           - Может двух взводов маловато? - Скептически заметил командир батальона.
           - Думаете, что сорока человек «Дельты» будет не достаточно? – морщинки удивления проступили на уже дряблеющей коже подлобья у командира дивизии.
           - Все таки сельва...
Комдив небрежно махнул рукой, жестом показав, что это простецкая задача.

                * * *
Выезжать напрямую к побережью не имело смысла, по тому как проскочив трассу далее пусковая въехала бы хоть и на берег, но в поселке Паа Муль, о котором говорила женщина в кафе. По этому пришлось с начала повернуть налево, в сторону Плайя Дель Кармен, но через семьсот метров уже появилась грунтовая дорога к морю. Туда и свернули обе машины.
Дорога вывела на берег большого мелководного залива на берегу которого любили отдыхать «дикие» туристы. Это было заметно по немногочисленным палатка у самой кромки леса, подальше от каменистого берега.
Уже здесь ребята поняли, что в Мексике не везде одинаковое побережье. В этом месте берег хоть и был пологим, но в то же время состоял из неровного скальника. По этому пришлось быстро спешиться и визуально выбирать место для съезда пусковой установки. Если бы в это время был прилив, было бы несколько проще. Но облегченная от ракет машина имела более высокий клиренс, и задача всё таки была выполнимой.
Дрон в «Тойоте» остался ожидать под кронами зелени.
С запуском двигателя утренняя идиллия была разорвана. На пляж выползла амфибия.
Немногочисленные туристы повысовывали свои заспанные физиономию, пытаясь обнаружить источник их беспокойства.
Пусковая, осторожно подкатилась в кромке берега, и аккуратно перекатилась через его гребень. Почувствовав ровное дно, скорость возросла, и амфибия вросла в морские объятия, вздымаясь над водой не больше чем на метр. Заработали водометы и машина, рассекая волны, побежала по воде. Она, конечно, была рассчитана на преодоление незначительных водных преград без существенного волнения. Но Макс рассчитал, что запас плавучести позволит ей передвигаться в прибрежной зоне моря. К счастью, поверхность была почти штилевой. За ночь природа «выпустила пар» и теперь нежилась в набирающем силу солнце.

Дракон выбрался на верх, усевшись на кабину. Он не мог полностью расслабиться, обращая своц взор в море. Была вероятность, хоть и не большая, что появится катер береговой охраны. Однако в простертых горизонтах морская гладь была чистой, лишь поодаль были заметны яхты или рыболовецкие сейнеры, спешащие на утренний лов.
- Славная работа! – угрюмо произнес Сергей.
Голос Дракона был нервозным и усталым. Сергей спустился к краю борта и стал черпать ладонью воду из набегающих волн, смывая с лица краску, грязь и кровь.
          Основная задача была выполнена. Казалось, что всё самое сложное уже позади. Но Максим не ощущал радости и удовлетворения. В прочем, как и часто после выполнения операций. Они всегда заканчивались смертельной усталостью. А часто и тоской по погибшим товарищам. Как было и сейчас.
- Бизон, какая здесь глубина? – крикнул он в люк.
Максим, посмотрел в карту.
- Метров тридцать-сорок. А через пять километров больше двухсот. До четырехсот. Здесь большие перепады глубин, донные каньоны.
- А не достанут потом? – спросил Сергей.
- Вряд ли. С аквалангами не донырнуть. А через полгода она обрастет ракушками и водорослями, втянется в ил, и не поймешь, что это вообще было. И кому это нужно?
- Это хорошо. - про себя подумал Дракон.

                * * *
Шеф полиции Пуэрто-Авентурас звонил из участка в управление береговой патрульной службы.
- Алло! Это морской патруль? Послушайте, мне все уши прожужжали отдыхающие с пляжа! Там произошло нечто не понятное… какая-то машина, на подобии машины-монстра "КАТО" … Гм… знаете, такие большие краны… Так вот, эта машина уплыла в море!.. Что?  Текила?  Какая текила?… Ни сколько… Да вы что! Издеваться на до мной решили? Это вы там, на катерах пьете не просыхая, пока вокруг вас плавает черт знает что!
Он бросил трубку.
В дверях участка появился выбившийся из сил Пабло. Судя по тому, как запылились его ботинки, а рубашка была на сквозь пропитана потом, ему пришлось добираться из далека. Шеф смотрел на него округлившимися от удивления глазами.
- Я приобрел тебе машину, чтобы ты бегал по Пуэрто-Авентурас как мустанг?
- Шеф, со мной произошло нечто… нечто кошмарное!..
Редкие утренние прохожие слышали ужасные крики начальника полицейского участка. Они быстро ретировались по домам, подальше от взбешенного чем-то, до этого совершенно невозмутимого шефа.
- Проклятие!!! Наше захолустье превратилось в автостраду для машин-монстров! Они уже не могут разъехаться с патрульной машиной! Страной никто не управляет! Куда мы катимся?!!
Дальше следовала непереводимая игра слов, отображающее колоритный темперамент местного мужского населения. Своим монологом шеф отнюдь не тихо признался окружающим в своей «любви» к какой то ужасной машине, каким то военным, своему «родному» правительству и самому Пабло. При этом периодически он просил помощи у святой девы Марии.

                * * *
- Стопори руль! – сказал Сергей Максиму.
Надо было, что бы амфибия еще какое то время выдерживала курс в открытое море.
Макс включил привод открытия крышек ракетного отсека. Крышки приподнялись и разошлись в стороны. Бизон поднялся на кабину.
- Ну, что - приступим к затоплению?
Он проскользнул в открытое чрево машины. Максим встал между балками, но попасть под них не мог, мешали механизмы и блоки оборудования. Тогда он просунул руку под гидравлические трубопроводы и еще какие-то агрегаты, нащупав дренажную пробку, но открутить её вручную не хватало сил. Макс отошел к задней стенке и достал из ящика для инструмента спецключ и, не закрывая ящика, вернулся обратно. Под усилием инструмента она поддалась, и Макс прижимаясь щекой к трубам, стал вращать пробку по резьбе. После нескольких вращательных движений пробку с силой выбила вода, раздался звонкий удар о балку. Макс отдернул руку.
- Что за невезуха!
По кисти правой руки стекала кровь, которую Макс слизал языком.
- Ну, что там? – спросил Сергей.
- Пустяк, царапина! Сейчас открою второй дренаж.
Пройдя ближе к корме, он также прильнул к металлу и, нащупав вторую пробку, стал её вращать. Теперь он действовал осторожней. По днищу пусковой установки журчала набирающаяся вода. Послышался звон второй пробки выдавленной водяным напором. В лицо Макса ударили соленые брызги.
Почему-то Дракон вел себя все беспокойней. Его что-то тревожило, он терзался какими то сомнениями. И тем более непонятно было, почему? Оставалось только отпустить амфибию подальше от побережья, и вернуться на берег, где их ожидал Андрей. Однако, похоже, планы Дракона отличались от первоначального плана.
Сергей, склонившись в люк, переключил тумблер. Крышки дрогнули и стали сходиться. Макс, бросив ключ, кинулся к передней стенке на подъем, но крышки сомкнулись перед самым его носом. Максим оказался изолированным в ракетном отсеке, другого выхода из которого не было. Он недоумевал. Может Шлей случайно включил привод крышек?
- Что случилось? Что за дурацкие шутки?!
Сергей запустил в работу спасательный контейнер. Сжатый воздух со свистом стал наполнять баллоны лодки.
- Ничего особенного! Задание выполнено успешно, это главное. Носитель тайны операции погибнет вместе с последней уликой.
- Что за дикие фантазии? Дракон, быстрей открой крышки, вода прибывает!
Дракон многозначительно молчал. Макс стал понемногу осознавать, в какой западне он оказался.
- Сергей, не дури, открой крышки! Ты не можешь быть такой сволочью!
В ответ Сергей издевался.
- У тебя будет просторный гроб! – в словах сквозило неумолимым холодом - Ты не задавался вопросом, почему я взял на операцию именно тебя?
Макс молчал, пытаясь понять, что произошло с командиром группы.
- Я убил двух зайцев: во-первых, я заполучил первоклассного специалиста, который был в состоянии провернуть операцию – ни у кого другого не хватило бы для этого авантюризма, а во-вторых, я люблю Ирину…
После этих слов Макс окончательно понял, что надежды выбраться из железного склепа не осталось.
- Ты не любишь ни кого… Не любил и ни когда не научишься этому! Ты просто сумасшедший.
Дракона задели жалящие своим спокойствием слова.
- Я? Конечно я сумасшедший, но не более тебя! Из-за тебя моя жизнь идет прахом! Я столько лет не нахожу себе места, и успокоюсь только когда ты перестанешь дышать!   
С самого начала ты был обречен. Выполнение операции было возможным… малый шанс был. Его мы использовали… ты использовал… а вот вернуться назад… знаешь, это как в индейской легенде, все равно, что стрелять в луну – как не стреляй, попасть не возможно! Это утопия!
В этих словах Сергей был самим собой. Он с курсантских времен любил эффектные сравнения, кавказские тосты, мудреные легенды. Эту легенду Макс тоже помнил. Она гласила о том, как молодой и гордый индеец – лучший охотник племени совсем зарвался от признания своего превосходства. И когда он решил превзойти самого себя, то похвастал тем, что вонзит свою стрелу в саму луну. Когда гордец не смог попасть в самую идеальную мишень, вожди его низвергли в пропасть.
Так неужели Дракон с самого начала планировал уничтожение команды даже при успехе операции?!
            - А погибшие пилоты, твоих рук дело? – как бы между прочим поинтересовался Бизон.
Максим даже через металл крышек чувствовал, как Дракон улыбался.
           - Конечно. Таких совпадений не бывает. – Будто бравировал тот. – Или ты думал, что какие то деньги смогли бы их заставить молчать?
Пусковая продолжала погружаться, уйдя под воду наполовину по сравнению с первоначальным уровнем.
- Прощай, Макс! Ты был неплохим человеком и отличным воином. Светлая тебе память! Да! Чуть не забыл! Прощальный салют…
Сергей выпустил по крышкам отсека остававшиеся в обойме патроны. Выстрелы оставили вмятины на поверхности металла.
- Какими будут твои последние слова? – издевался на последок Сергей. Своей жестокостью он, вероятно, хотел заглушить еще дышащие в нем отголоски добрых фибр.
- Ты издохнешь как последняя тварь! – донеслось ему в ответ из под крышек.
Дракон выругался грязным матом и пересев в лодку, стал грести веслами к берегу. Амфибия продолжала погружаться всё еще плывя в открытое море. Так продолжалось еще какое то время. Вода в корпус набиралась не очень быстро.
Желтая лодка поплыла к зеленеющей кромке пляжа.

Воды набралось уже выше колен. Макс понимал, что нужно срочно устранить течь. Он нырнул к днищу, нащупал валяющуюся пробку и попробовал ввинтить ее на место. Мощный напор воды не позволял этого сделать, и вырвал пробку из рук. Вынырнул. Идея провальная, смекнул Максим. Придется выбираться через крышки. Но времени оставалось всё меньше.
Подняв взгляд, он увидел баллоны аварийного запуска двигателя. Один из таких баллонов можно было использовать как запас плавучести на воде.
Макс стал быстро выгребать из ящика для инструментов содержимое пока не нашел подходящий ключ.
Гайка крепления воздуховода поддалась не сразу, но упорство Максима возымело действие. Когда она ослабла, он быстро скрутил её вручную и отсоединил трубку, затем отстегнул хомут и выдернул баллон из гнезда. Вода в отсеке доставала  до пояса и сочилась со всех сторон.
Максим знал, что крышки можно открыть вручную, если механизм открытия крышек вывести из зацепления электропривода. Однако эта операция предусматривалась, если крышки хотели открыть снаружи, и доступ к механизму был возможен сверху, через специальный лючок.  Макс просунул руку между агрегатами и нашел переводной рычаг. Для его перевода в другое положение требовалось немалое усилие, а Макс еле касался рычага пальцами. Он поглубже втиснулся между агрегатами – рука все также не могла хорошо упереться в рычаг. Стало ясно, что попытки тщетны… Хладнокровие стало оставлять Макса. Во тьме отсека было видно несколько щелей, скорее всего это были неплотности прилегания крышек. Теперь щели стали тускнеть, и из них засочилась вода.
Двигатель два раза громко «чихнув» заглох. Значит вода уже добралась до воздухоприемников.
Вдруг Максима озарила идея! Он подобрал все тот же ключ, которым отвинтил баллон.
Теперь он просунул руку уже с ключом, на ощупь уперся им в рычаг и нажал изо всех сил... Ключ предательски соскользнул с металла и, вырвавшись из руки звонко ударяя по переборкам, упал куда-то на дно отсека.
Макс, чертыхнувшись, поднял глаза и увидел, что щели сверху уже не сочились водой, а заливались сплошным потоком.
- Значит пусковая уже погрузилась. - подумал Макс.
Мысли путались от напряжения и ужаса. Он быстро вынул из ящика большой ключ и повторил свою попытку. Рычаг на этот раз поддался, пополз. Макс, осторожно удерживая инструмент, продолжал давить, наращивая успех. Послышался характерный щелчок.
Максим обхватил баллон и посмотрел на фосфорный манометр. Прибор показывал давление на отметке 30 атмосфер. Макс скинул ботинки, готовясь к всплытию, приоткрыл воздушный вентиль баллона. Засвистел стравливаемый воздух. Бизон сделал несколько глубоких вдохов и толкнул крышку вверх-всторону. Крышка была тяжелой. Обычно её открывали не менее двух человек из боевого расчета.  Максим зажал баллон между ног, чтобы его не отбросило потоком воды, и уперся в крышку обеими руками. Щель между крышками стала шириться, напор воды многократно усилился. Дальше крышка не поддавалась. Огромная масса воды придавливала её на место. Но вода прибывала быстрей, пока не заполнила весь отсек до верха. Теперь, давление снаружи и внутри сровнялось и Макс почти без труда, одним толчком отодвинул крышку.
Когда водный вихрь чуть стих, Макс выпрямился и, не выпуская баллона, оттолкнулся от края закрытой крышки, отчаянно работая ногами и свободной рукой, стараясь поскорее отплыть в сторону, чтобы погружающаяся пусковая установка не увлекла его за собой ко дну. В этот момент из кобуры выскользнул пистолет и камнем последовал в глубину. Но на счету был каждый грамм лишнего веса, и это было к лучшему.
Сквозь толщу воды пробивался голубоватый рассеянный свет. Стало ясно, что Макс не успел погрузиться глубже метров двадцати, но при этом быстрое всплытие грозило баротравмой легких.
Воздушный баллон имел небольшую положительную плавучесть, и медленно увлекал Максима к поверхности. Макс направлял кистью руки поток воздуха от клапана и дышал. Так как воздух был пузырями, то и вдох делать было сложно. Попадающие брызги душили, Макс закашливался, но всё же получал некоторую дозу воздуха.
Максим видел, как светлее становилась вода, а значит, до поверхности оставалось совсем немного, но спешить было нельзя.
Всплытие показалось ему вечностью, не смотря на то, что продолжалась она минуты две.
Вырвавшись из плена морских глубин, Бизон сделал жадный вдох свежего воздуха. Не выпуская из рук баллона, он сразу огляделся. С западной стороны горизонта темной полосой протянулся берег, в противоположной стороне уже высоко встало тропическое солнце.

Несколько часов Максим плыл на запад, но морское течение сносило его все дальше на юго-восток. Береговая линия была уже еле различима, когда стало ясно, что попытки достичь берега тщетны. Карибское течение которое должно было его отнести в сторону Канкуна, проходило далеко на востоке, и завихрение, созданное островом Косумель, несло его туда, куда Максиму совсем не надо было. Оставалась только надежда, быть обнаруженным каким ни будь судном. Где-то совсем недалеко проходил оживленный морской путь от Панамского канала к южному побережью США. Но этот маршрут проходил гораздо восточнее. Хотя была надежда встретить яхту или рыбаков. Вода была очень тёплой, и продержаться в ней можно было достаточно долго.
Максима гложили тоскливые мысли. Как случилось, что Сергей так обошелся с ним? Неужели с самого начала операции он был готов убить своего? Разве могла быть вообще такая установка? Бизон с трудом мог представить, что задание на уничтожение группы может предусматриваться в случае провала операции, но что бы так расправиться с победителями… И еще не известно, что теперь ждет Андрея.
Нет, такой задачи перед Драконом не могло стоять. Он просто использовал случай отомстить Максиму за Ирину, при этом убрав свидетеля, и получил возможность пожинать лавры победителя в гордом одиночестве. Максим забеспокоился, ведь Сергей мог наделать много неприятностей Ирине. В скором времени Шлей доберется до представительства или агентуры, которые организуют эвакуацию. И у него будет предостаточно времени натворить гадостей, особенно учитывая неопределенность сроков возвращения Макса. В этот момент Бизона посетила жуткая мысль о шансах выживания в сложившейся ситуации, даже если он выберется из воды.
Макс перестал грести и, переложив свою тяжесть на баллон, наблюдал за горизонтом. От морской соли саднила раненая нога и избитые о переборки пусковой установки руки, обработать которые теперь Макс не имел возможности. Он достал из наплечного кармана перевязочный пакет. Убедившись, что все содержимое окончательно пришло в негодность, потому, что размокло через прохудившуюся упаковку, отбросил его в сторону. В другом кармане оказалась нетронутой индивидуальная аптечка. Бизон достал из пенала шприц-тюбик с морфием и вколол его в плечо. Через пару минут боль стала отпускать. Макс расслабился и стал постепенно уходить в тревожную дремоту.

                * * *
            Два транспортных вертолета ВВС США «Чинук» в сопровождении звена "Апачей"* подлетали к месту запланированной высадки, недалеко от стартовой позиции.
           Высаживаться два взвода планировали на мелководное русло реки, так как плотные заросли пампасов и свисающие лианы создавали угрозу запутаться в винтах.
Два элитных спецназовских взвода должны были провести полнопрофильную разведку местности, определить расположение противника, его силы, и затем, при необходимости вызвать основные силы. В этих регионах американцы не церемонились. Практически такими же методами США боролась с наркокартелями Панамы, Колумбии и Никорагуа. В таком деле рука у «Дельты» была уже достаточно набита. Мексиканцы на запрос о запуске ракеты ответили отрицательно, что развязало руки американским «special forse». Бесцеремонные янки не стали дожидаться, пока вооруженные силы Мексики будут сами разбираться на своей же территории.   
Первый вертолет уже почти высадил десант по фалам прямо в воду, которой было только по колено.  Вертолеты прикрытия барражировали по кругу. 
Вдруг появился дымный след от зенитной ракеты. Первый "Апач" разлетелся на тысячи пылающих осколков.
Когда остальная винтокрылая группа развернулась в боевой порядок для атаки, ракеты переносных комплексов стали точно жалить американцев. "Апачи" один за другим рухнули в сельву, туда же последовал и второй транспортник. Выжить в рухнувшем пылаюющем «Чинуке» не было ни единого шанса.
Заголосил крупнокалиберный пулемет, и задымился десантный вертолет, висячий над рекой. Чтобы не обрушиться на только что высаженных десантников, пилот стал набирать скорость, уводя машину подальше от людей. Пролетев над рекой несколько десятков метров, он не вписался в её крутой поворот. Срубая лопастями сучья, врезавшись в огромный ствол дерева, вертолет прекратил движение. Окончательно запутавшись в лианах, он повис вверх днищем, истекая топливом из прохудившихся баков, вперемешку с пилотской кровью.

                * * *
Макс очнулся от толчка. Он открыл глаза и ощутил, что его раненой ноги коснулось что-то шероховатое и жесткое. Сначала ему показалось, что это какое-то бревно, но оглянувшись,
----------------------------------------------------------
* «Апач» ударный вертолет ВВС США
увидел вьющуюся возле него акулу. Она была не большая, метра полтора. Когда она очередной раз приблизилась, Макс ударил ногой по хищно вытянутой морде. Осторожная акула стала описывать круги на более почтительном расстоянии, ошеломленная такой бесцеремонностью своей жертвы.
- Только вас мне и не хватало!
Он понял, что её привлек запах крови, который источали его раны, и что скорее всего сейчас на "обед" соберутся и другие её сородичи, и возможно много крупнее этой…
Макс ощутил, как по спине пробежал жуткий холодок. Он увидел еще пару плавников, которые стали описывать круги на воде вокруг него.
- Обещаю, что больше не буду есть рыбу, и надеюсь на вашу взаимность!
Было похоже, что акулы отказывались верить ему на слово, потому что одна направлялась к нему с вполне определенной целью. Макс развернул в её сторону баллон, и когда хищница подплыла вплотную, резко вытолкнул его в её морду. Ощутив удар железом, акула отпрянула, и пошла на следующий виток.
- Да… Просто так вы не отстанете…
Бизон достал нож не прерывая наблюдения за акулами, и стал ждать, когда первая из них станет приближаться. Ожидание было не долгим. Макс приготовился.
- Отведай-ка!
Он ткнул клинок в область носа хищнице.
По началу от боли акула отступила, но потом стало ясно, что её голод был сильнее отпора жертвы. Атака продолжалась.
Когда акула приблизилась в упор, уже перевернулась на бок широко раскрыв зубастую пасть, Макс еще сильнее пырнул ножом в область жаберных щелей. Вода обагрилась, монстр забился в судорогах, по спирали уходя ко дну. Возбужденные обилием крови остальные акулы стали наглее. Нож остался в теле рыбины, по тому, что Макс так и не смог выдернуть его.
В это время Максим увидел огромный темный плавник с голубоватым отливом, быстро приближающийся к зоне интенсивных событий. Тигровая акула! Макс содрогнулся. К нему приближалась рыбина метра четыре (а то и больше) – хладнокровный убийца, у которого из инстинктов наисильнейшим является утоление голода. Максим перевел взгляд на нож.
            - Это, конечно, не то, что могло бы мне помочь…
Плавник описал петлю вокруг человека, и не спеша, направился к нему. Макс приготовился к встрече. Бизону в голову пришла идея, которая могла быть спасительной.
Когда акула ринулась в атаку, широко распахнув челюсти, Макс втолкнул баллон ей в пасть вентилем вперед. Акула, ощутив движение пузырей у себя в пасти, решила, что схватила живую плоть и ушла в глубину, держа в зубах ложную жертву.
           Максим осмотрел гладь вокруг себя. Мелких акул не было, скорее всего, они опасались вступать в спор за "пищу" с более крупной родственницей. Теперь неизвестно было, откуда ждать следующую атаку. Сердце бешено колотилось.
Из-под воды метрах в двадцати выскочил исцарапанный чудовищными зубами, но не потерявший своей целостности баллон. Максим, тяжело дыша, всматривался в воду.
           Вдруг он ощутил удар из глубины. Он подлетел из воды выше пояса. Снизу его подпирала ужасная морда монстра. Макс уперся руками в нос и нижнюю челюсть, чтобы не дать захватить зубами часть его тела. Акула замотала головой из стороны в сторону. Макс соскользнул с её головы, но она успела ухватить отворот его формы, и стала биться, стараясь оглушить и разорвать жертву.
Макс потерял ориентацию, акульи удары были на столько сильными, что ему показалось, будто он угодил в механическую молотилку. Бока акулы были необычайно жесткими, совсем не как у живого существа, а кожа, словно крупная наждачная бумага. Она стала погружаться в глубину, где было легче разделаться со своей добычей.
Бизон разгадал замысел акулы. Он нащупал на огромной её голове глазное отверстие. Перед атакой акулы закатывают глаза внутрь глазниц – защитная реакция, ведь глаза, это единственное слабое место в теле акулы. Макс просунул палец поглубже и там с силой ткнул глазное яблоко. Хищница, рванувшись от неожиданной острой боли, отпустила захват. Выскользнувшая добыча устремилась к поверхности.
           Вынырнув, Макс закашлялся от попавшей в легкие воды, и не мог отдышаться.
           На поверхности вновь появился серый треугольник. Подплыв совсем близко, акула перевернулась на бок, так, что стало видно её белое брюхо и раскрытая пасть с выдвинутыми вперед ужасными челюстями, словно гигантский капкан. Макс понял, что на этот раз ему не миновать зубов.
Вдруг где-то почти над головой раздались оглушительные выстрелы, несколько очередей. Акула, конвульсивно забившись, скрылась в глубине. Максим оглянулся.
Из-за спины Макса к месту событий подплывал сторожевой катер, на борту которого стояли четыре вооруженных человека.
          - Amigo, est;s pescando carnada viva? (Дружище, ты ловишь рыбу на живца?) – спросил капитан.

                * * *
Взвод десантников закрепился на участке, примыкающем тылом к реке.
Американцы совсем не ожидали такого эффективного противодействия, хотя и готовились к нему. Вот так, с первых секунд.  Они слишком понадеялись на свою неуязвимость в воздухе, и просчитались. Теперь же от их десанта осталась только половина группы легко вооруженных разведчиков. Своего основного оружия, скрытности и внезапности они лишились ещё на подлете к месту высадки. Хоть и планировалось, что десантирование пройдет в стороне от засеченного места старта ракеты, все же американцы нарвались на противника прямо при высадке. Это равносильно гибели, ведь эта фаза самая чувствительная. Со своим легким вооружением и внушительной эккипированностью, «Дельта» становятся легкой добычей в прямом столкновении. Без тяжелых бронежилетов, без достаточного количества гранат и пулеметов. В открытом боестолкновении разведподразделения легкая добыча против пехоты. Всё таки их назначение больше заточено на борьбу с террористами в их более классическом понимании, а не со слаженными подразделениями.
          Огневую поддержку с воздуха они потеряли, не начав бой. Было ясно, что по вооруженности противник явно превосходил десант, а его силы и расположение было вовсе неизвестно. В общем, все складывалось из рук вон плохо. Американцы не смогли определить направление, с которого были атакованы и не знали, куда отходить. Командир взвода приказал окапаться, выйти на связь с базой и просить помощи.
Связист разворачивал спутниковую радиостанцию, когда его настигла снайперская пуля. В это мгновение зеленая стена леса взорвалась автоматными очередями. Американцы залегли и открыли ответный огонь.
           Не успев сориентироваться, оказался убитым еще один десантник. Командос гибли один за другим. Противник беспощадно рвал и без того редкие ряды американцев.
Бывалый командир взвода впервые попал в такую безнадежную передрягу. Он понимал, что нужно срочно убираться, спасать оставшихся в живых, но куда!
            - Отходите за реку! – скомандовал лейтенант.
            - Не дадут! – скептически заметил капрал.
            - Я приказываю! Отходите!
            - Лейтенант, мы не станем отступать!
Десантники, понимая, что командир оставаясь в прикрытие отхода, будет обречен на гибель, и солдатская честь не позволяла бросить его. Но офицер продолжал кричать, заглушая грохот стрельбы:
           - Это приказ!!! Занять рубеж обороны за рекой! Вперед!!!
Солдаты, сомневаясь, переглянулись. Он их все же перехитрил.
- Вперед, черт бы вас побрал!!!
Двое солдат пригибаясь, спустились к реке и, побежали к противоположному берегу. Убедившись, что первая пара почти переправилась, третий десантник также спустился к реке и вошел в воду. В этот момент прямо перед выходящими из воды американцами разорвалась граната.  Взрывной волной их отбросило обратно в реку.  Один безвольно поплыл по течению, больше не поднимая лица из воды. Второй десантник, сильно оглушенный взрывом, шатаясь, попытался приподняться, но снова упал.
Офицер, ведущий непрерывный огонь оглянулся на отходящих бойцов. Догнавший раненного, десантник помогал другому подняться. Он взял его винтовку и, поддерживая, тянул к берегу.
Рядом с офицером тоже «рванула» граната. Его откинуло, сильно ударив о дерево, он упал без сознания.
Двое десантников промокшие до нитки, выбрались на берег. Раненый боец стонал и был не в силах передвигаться самостоятельно. Второй присел рядом перевести дух. Стрельба на той стороне стихла. Десантник оглянулся.
            - Все… Лейтенанта больше нет.
            - Не повезло мне…- тяжело дыша, простонал раненный. Он перевернулся на спину, расстегнул куртку и осмотрел ранение.
            - Ерунда! Заживет как на собаке. – успокоил его напарник.
            - Конечно! Надо только передохнуть.
            - Нет времени, нужно идти! – еле переводя тяжелое дыхание, торопил его товарищ.
           Лицо солдата исказилось нестерпимой болью:
            - Да, мы пойдем… сейчас пойдем.
Десантник помог подняться раненному и, подставив плечо, повел в глубь леса. Навстречу из-за деревьев появились люди с автоматами. Ближайший сделал короткую очередь. Раненый споткнулся и обвис на плече друга. Американец аккуратно опустил его бездыханное тело на землю. Он поднял глаза и с ненавистью посмотрел на врага. Конечно, он знал, что сопротивление самоубийственно, но опасение бесславия не позволяло ему склонить голову. Он поднял свой САР-15* и стоя на колене, попытался застрелить убийцу своего товарища…От удара в затылок американец потерял сознание.

                * * *
Шеф полиции и капитан катера береговой охраны разговаривали у трапа. Шеф жаловался на свои жизненные невзгоды.
            - Что творится в нашем мире? Второй день в сельве идет бойня и никто не знает, кто кому там объявил войну, а наша армия и пальцем не шевельнула, чтобы навести порядок!  Вчера оттуда кто-то запустил ракету, как те… ну, что с космонавтами.
 Машина-монстр превратила нашу новую патрульную машину в металлолом, а затем устроила светопреставление на пляже и уплыла в море…
Капитан пожал плечами.
           - А три дня назад в море упал самолет из Гондураса. Летчики запросили аварийной посадки, но до полосы не дотянули. Так береговая охрана уже утомилась прочесывать акваторию. – он глубоко вздохнул. – А что теперь искать? Очередной наркотовар?
А вообще, впечатление, что в Кинтана-Роо устроили полигон. 
            - Скорее всего, именно так! Да!.. А тут еще в открытом море выловили этого… и тоже в военной форме. К стати, кто он? На каком языке говорит?
            - Ни на каком… - капитан сплюнул густой от табака слюной.
            - То есть как?
            - Он еще не в состоянии разговаривать, весь израненный, проболтался в воде как минимум часов шесть. Вытащили его буквально из пасти акулы! В рубашке родился парень.
           - А что мне с ним делать? – задался вопросом шеф. Он покосился на человека в рваной форме, которому помогали матросы спускаться по трапу.
- Оказать первую помощь и отвезти в управление федеральной полиции в Четумаль. Там во всем разберутся.

                * * *
Полицейский участок.
           За своим рабочим столом сидел шеф полиции, напротив боком к нему Максим. Пабло убрал в аптечку использованные средства. Руки и нога Макса были уже забинтованы, на бровь наклеен пластырь.
Шеф налил в чашку кофе и придвинул Максиму, выложил из стола сэндвич.
           - Ayudar a si mismo! Probablemente tienes hambre? (Угощайтесь! Вы вероятно проголодались?)
           - Грацие! (Спасибо) – Это почти единственное, что знал по-испански Максим. Он взял
------------------------------------------------
САР-15 – штурмовая винтовка спецподразделений США.
зачерствевшую булку, стал жадно её поглощать вместе с кофе. Шеф и Пабло переглянулись. Булочка была совсем небольшой, по этому трапеза не была продолжительной.
           Бизон вообще чувствовал себя очень плохо. Мало того, что он практически без отдыха и без сна находился уже больше суток, был побит и исцарапан, так еще и обезболивающее уже прекратило свое действие.
            - Hablas espanol? (Говорите по-испански?) – спросил шеф.
            - Но испаньол.
            - Entoces que idioma hablas? (На каком языке вы говорите?)
           Макс не понимал содержания вопроса, но догадался, о чем сейчас его должны были спрашивать. Он не должен был открывать, что он русский, но на каком же языке он мог тогда заговорить? Макс довольно сносно говорил по-японски, немного по-китайски, но на лице его было написано, что он европейского происхождения. По-английски говорить не было смысла. – в этих краях это второй родной язык, и его неважный английский выдал бы подвох. Совсем плохо он знал немецкий, но это единственный язык, на котором он мог хоть что-то изъяснять, при этом совершенно не понятно для них.
            - Ich bin Deutsche (Я немец). – ответил Максим.
           Шеф снова переглянулся с Пабло.
           - На каком это языке? – нерешительно обратился шеф к Пабло.
           - Не знаю. – полицейский пожал плечами - Может по-голандски?  В порту не так давно стоял лесовоз из Амстердама.
           - Голландец? – шеф перевел взгляд на незнакомца.
           - Нет – немец, но немножко (показал пальцами на сколько «немножко»), совсем немножко, говорю по-английски!
           - Слава деве Марии! – вздохнул шеф. В этих местах всегда было достаточно туристов из США, и шеф мало-мальски понимал на разговорном уровне.
Макс внимательно осмотрел помещение участка и вид за окном. Оставаться под контролем полиции было совсем не желательно. Рано или поздно все тайное станет явным, ведь теперь, скорее всего, пригласят работника немецкого представительства. Да и работать с ним начнут более серьёзные службы.
Конечно, Максим мог раскидать ничего не подозревающих полицейских и бежать из городка, но в текущий момент он был еще слишком слаб и не знал, что предпринимать после побега.
- Как вы оказались у нашего побережья? – продолжал спрашивать шеф на плохом английском.
            - Упал за борт… Ночью упал за борт. – ответил на еще более худшем английском Максим.
            - С какого судна и куда оно следовало?
            - Греческий танкер «Паллада», шли с грузом сырой нефти с шельфовой нефтяной вышки Эквадора в Новый Орлеан.
Максим не плохо знал географию и морское дело. До армии он успел поработать на флоте, по этому у него была просто идеальная «легенда».
- У него пулевое ранение в ногу ниже колена. – негромко заметил Пабло по-испански.
           Шеф с интересом заглянул в глаза Максиму. Уж больно подозрительно не вязалось свежее ранение моряка, и наоборот, очень удачно вяжется с происходящими событиями в окрестностях Пуэрто-Авентурас.
            - Как Ваше имя и фамилия?
            - Макс… то есть Маркс… Карл Маркс – ответил Макс чуть не проговорившись и за тем – сказав первое, что пришло в голову. Максим сам удивился, какой импровизированный каламбур получился. В этот момент он подумал, что уж слишком перегнул палку, и сейчас  откроется его ложь.
            Однако шеф сделал запись в своем блокноте, не заподозрив подвоха. Пабло наморщил лоб, названное имя показалось ему до боли знакомым, но он никак не мог вспомнить, откуда он мог знать его. Наконец он решил, что это, скорее всего теска какого-то известного ученого или спортсмена, на сем и успокоился. Если Макс представился этим именем где ни будь в Никорагуа или на Кубе, где коммунистическое движение до сих под сильно, и Маркса знает каждый более-менее грамотный гражданин, то Бизон уже потерпел бы фиаско.
            - Так как же вы угодили за борт?
           Максим натянуто улыбнулся.
            - Небольшая потасовка на палубе. Матросы парни горячие!..
            - Какова же причина, если не секрет? – озорно подмигнул шеф.
            - Женщина… - слегка подыграл Бизон.
            Шеф вспрыснул руками.
            - Женщина на корабле к беде! Нужно было за борт бросать её!
            - В следующий раз мы поступим именно так…
            Шеф еще раз покосился на забинтованную ногу Макса.
            - А откуда у Вас огнестрельное ранение?
            - Я же говорил – моряки горячие парни! Они готовы пустить в ход любые средства, когда дело касается сердечных отношений!
            - Неужели так пали нравы? И капитан не вернул судно, чтобы подобрать матроса?
            - Не было свидетелей. Мужской разговор – один на один! – важно и с достоинством произнес Бизон.
            - Причем один с оружием? – съехидничал шеф.
Максим развел руками – мол «А что с этим поделать?». Шеф закурил сигару и предложил Максу.
            - Грацие! Не курю.
            - Человек силы воли! – восхитился шеф.
Он сделал несколько глубоких затяжек, обдумывая дальнейший ход опроса.
            - А почему на Вас военная фирма?
            - Память о службе в армии. – почти не задумывался Макс. Он ожидал этого резонного вопроса.
            - О, да! Армия – дело настоящего мужчины, как и флот! Ты мне нравишься все больше!
Шеф не мог успокоиться. Надо было убедиться, что этот «Маркс» говорит правду. В прошлом шеф тоже был моряком и легко мог поймать пройдоху на корабельной специфике.
            - А какую должность ты занимал на судне согласно судовой роли?
            - О?! Вы не плохо разбираетесь в морском деле! – сделал комплимент Макс.
            - Если бывший военный стал моряком, то почему бы бывшему моряку не стать полицейским?  В прочем Пуэрто-Авентурас не только курортный, но и портовый городишко.
           - Я рулевой. – не долго задумывался Макс.
           - Рулевой? Тогда опиши, какие огни на вашем танкере? Мы проведем опрос рыбаков, которые могли видеть проходящее ночью судно.
          Макс догадался, что никакого опроса, скорее всего не будет, это была просто проверка его знания морского дела.
- Как на обычном танкере: три белых огня на гаке, красный бортовой левый и зеленый правый, на фок-мачте белый и красный. – Макс был удивлен простотой вопроса. Ведь его нельзя было поймать на этом.
            - На фоке один красный? – уточнил шеф.
            - Да, один. Я же говорил, что груз – сырая нефть. Второй красный горит под грузом обработанного топлива.
            - Конечно, конечно!.. - он понял, что его хитрость не прошла - Прошу прощения за недоверчивость, но Вы должны нас понять. У меня очень трудный день. Происходят такие события… Хотя Вам на это наплевать… Мы подыщем транспорт, что бы доставить Вас в главное управление полиции, где проведут некоторые документальные формальности и наверно передадут в представительство вашей страны. А пока Вы можете отдохнуть на диванчике во второй комнате. Беспокоить Вас некому, у нас спокойный городок. Или был таким до сегодняшнего дня. Пабло найдет, чем можно подкрепиться.
 А хотите немного настоящего кубинского рома?
            - Спасибо, но боюсь меня стошнит.
            - Понимаю… Тогда за твое чудесное спасение! (поднимая бокал)
            Пабло зашел  в небольшой магазинчик тут же у главной городской площади.  У прилавка его встретил старый знакомый продавец, седой худощавый старикашка в черной бандане.
           - Как всегда? – спросил торговец.
           - Да, и к этому: копченую курицу, бутерброды с ветчиной, пиццу и большую «Колу».
            - Ты не ел целую неделю?
На Пабло обратил внимание молчаливый посетитель, вошедший следом за полицейским.
           - Это не мне. – сказал Пабло.
           - Так это шеф умирает с голоду?
- Нет. У нас есть несостоявшийся утопленник, или если точнее – неудавшийся акулий завтрак. – Пабло с важностью поджал губы, выпячивая подбородок. Ему казалось, что так он выглядит внушительнее и важнее.
            - Ну, как же, слышал! Это тот парень, которого выловил патрульный катер?
            - И при этом самое интересное: он в военной форме.
Молодой полицейский решил побравировать знанием тонкостей загадочного дела.
             - Вояка что ли? – удивился торговец выставляя на прилавок заказ.
Молодой незнакомец, посетитель, внимательно слушал слова полицейского. В магазинчик часто заглядывали туристы, которых упомнить было не возможно, по этому он не привлекал внимания.
- Он говорит, что он моряк, - Пабло укладывал продукты в пакет – но при этом у него пулевое ранение…
            - Он латинос?
            - Нет – иностранец. Сегодня к вечеру отправим его в Управление – там с ним разберутся.  Говорит, что упал за борт судна, но мое чутье подсказывает, что здесь что-то не так. Мне показалось, что он как то связан с войной в сельве.              Пабло прихватил большую бутылку «Колы» и направился к выходу.               - Удачи Вам! – громко сказал вдогонку хозяин заведения, и следом обратился ко второму посетителю – Что Вам приглянулось?              Незнакомец торопливо направился к выходу будто забыв, зачем вообще он заходил в лавку.  Торговец удивленно пожал плечами.              Парень из продовольственной лавки прошел в безлюдный проулок, где стоял его джип. Он сел за руль и достал из-под кресла автомобиля микрофон радиостанции заговорив по-арабски…

                * * *
На площади Пуэрто-Авентурас раздался гул машины. Максим проснулся, открыл мутные от усталости и прерванного сна глаза. Тревожно поглядел на настенные часы, а затем, на закрытые жалюзи окон.            
- Спокойный городок… никто не помешает…               Он сел на диван, поднял с пола бутыль "Колы" и смерив остаток жидкости взглядом, жадно отпил.              Перед полицейским участком остановился грузовой автомобиль с кунгом, из которого выскочило четверо в камуфлированной форме.              На пороге участка появился Пабло. Увидев вооруженных людей с явно не дружескими намерениями, он выхватил револьвер.            
- Именем закона! Не приближаться и оставаться на местах!            Автоматная очередь, пробежав по окнам, стене и двери сразила Пабло. Он упал на лестнице у порога здания. Четверка перескакивая через истекающего кровью полицейского ворвалась в участок. Шефа сбили с ног ударом приклада в зубы, прямо у входной двери. Шеф, встал на ноги, вытирая кровь с лица. Даже в этой ситуации он не потерял своего достоинства.            
- Кто вы такие?! Что вам нужно?!            Один из налетчиков указал автоматом, чтобы шеф отошел в угол и повернулся спиной. Шеф выполнил требование. Спорить было бесполезно.            
- Да, что черт возьми, творится?! Грабить у нас в участке нечего! Это территория закона! Если вы сейчас не уберетесь подобру-поздорову, то через пять минут взвод автоматчиков штурмового отряда превратят вас в решето!              Конечно он блефовал, никакой штурмовой группы в этих краях никогда и не было, но он не нашел ничего более подходящего в сложившейся обстановке.              Четверо незнакомцев действовала молчаливо и слаженно. Шеф не мог понять, почему они молчали в ответ на его речь. Толи они не понимали испанский язык, толи просто не желали говорить. Да и что им в конце концов было нужно?              Один из солдат открыв дверь ногой, проник во вторую комнату. Дверь с легким скрипом закрылась. Раздались выстрелы. Солдат вылетел обратно, выломив дверь с косяком, и остался лежать бездыханным. Трое остальных разразившись арабскими ругательствами, открыли пальбу в дверной проем и в до несерьезности тонкую стену. Огонь был на столько плотным, что казалось, никого живого в комнате остаться уже не могло.              Ближний из нападавших заглянул внутрь. В комнате никого не было. У входа валялся автомат убитого арабского солдата. Удивленный отсутствием кого бы то ни было, араб нерешительно вошел в комнату.             Максим притаился на потолочной перекладине, поджидая очередную жертву своей хитрости. Когда араб подошел достаточно близко, Макс маятниковым движением ног сбил у араба автомат и, оказавшись перед противником, ударил его кулаком в лицо. Агрессор повторил траекторию полета своего предшественника. Приземлившись застонал, держась за раздробленную челюсть.             Теперь раздалась автоматная очередь Макса. Двое остальных отскочили по углам. Шеф упал на пол, причитая про себя:             - Прямо в моем участке! Прямо в моём участке!!! - причитал шеф, не в силах уверовать, что всё это действительность.
            Один из арабов прикладом сбил замок с оружейного шкафа. Порывшись, он выбросил оттуда помповое ружьё и, наконец, достал пару газовых шашек. Он выдернул чеки и бросил шашки в дверной проем.             Макс почувствовал удушливый запах слезоточивого газа. Желая найти спасение на свежем воздухе, он выбил окно, сорвал жалюзи, но стальная решетка не позволяла ему покинуть помещение участка…             Когда Максима вытащили на свежий воздух, немного придя в себя, он вновь попытался оказать сопротивление. Но на этот раз арабы действовали предупредительней, наученные опытом своих коллег. Сильный тычок стволом автомата в лицо и последующий удар прикладом по ребрам снова отключили его сознание. Макса за шиворот поволокли к машине вместе с убитым арабом. Грузовик быстро скрылся с места событий.            К разгромленному участку стали стекаться любопытные жители. На пороге появился шеф полиции, без шляпы, волосы растрепанные, словно взвинченные ужасным торнадо. До этого, всегда до чопорности аккуратного, шефа полиции никто не видел в таком жалком и беспомощном состоянии.             Он присел на ступеньках возле лежащего в нелепой позе с удивленным и в то же время безмятежным выражением лица Пабло. Нежно, по отечески прикрыл его глаза. Люди сгрудились полукольцом вокруг него. Шеф заговорил устало-хриплым голосом.            - Кто может мне растолковать, что случилось с нашим паршивым городишкой?!             В участке зазвенел телефон. Шеф продолжал сидеть, никак не реагируя на него. Звонки продолжались. Тогда шеф, не спеша, как-то по старчески встал со ступенек и вошел в помещение.            
- Полицейский участок Пуэрто-Авентурас .            
- По Вашему запросу соединяем Вас с Германским представительством. – услышал он женский голос диспетчера.            
- Уже поздно. Хотя… давайте.           Через несколько секунд послышался уже другой голос  зрелого, если не пожилого человека, с небольшим акцентом.            - Сотрудник Германского представительства Отто Штольц, чем могу быть полезен?            Шеф немного помешкал, не зная с чего необходимо начинать.            
- Я хотел бы предупредить, что сегодня утром у наших берегов патрульным катером был поднят на борт ваш гражданин. Сделайте запрос на его имя. Но дело сейчас осложнено…            
- Чем же?            
- На участок совершено нападение и вашего гражданина захватили, скорее всего, в заложники.            В трубке послышалась раздраженность.            
- Только что Вы сказали, что спасли немецкого гражданина из моря, а минуту спустя, говорите, что его захватили террористы?            
- Я понимаю всю нелепость сложившейся ситуации, но это так. - попытался смягчить тон шеф.          
- Как его имя и как он здесь оказался?          
- Скорее всего, он военный или бывший военный, а имя его … гм… дай бог памяти… А! Карл!           - Так… Карл…(скорее всего, записывая и проговаривая по слогам)  Карл, а фамилия?            
- Маркс… Карл Маркс!           Голос на другом конце провода осекся. Потом послышалось невнятное бормотание. Судя по всему это имя в какой-то мере было и ему знакомо и даже наверно, близко, потому, что, вспомнив кому принадлежит это имя он хоть и, прикрыв трубку рукой, хоть и на непонятном языке, страшно выругался. Это было понятно без перевода. Шеф подумал, что этот Маркс очень известный и хороший человек, раз Отто так сильно расстроился.            
- И кто же похитил этого Карла Маркса? – спросил Отто - Случайно не Зорро? А может Бэтмен?!             У шефа зарябило в голове от ряда знакомых до боли имен.            
- Не знаю. Они как-то не представились – четверо в военной форме.            
- Значит черепашки-нинзя! Узнаю их почерк! Я так и знал…            Имена последних персонажей шеф все-таки узнал, и понял, что их разговор не клеится.            - Послушайте меня. – завершал разговор Отто -  Если Вы не перестанете докучать своими сказками, то я обеспечу Вам международный скандал! А еще я настоятельно рекомендую Вам хорошенько проспаться! Время только за полдень, а Вы уже с бутылкой… или с кокаином, а?!..            Шеф бросил трубку. Второй раз за сутки его подозревали в пьянстве или сумасшествии.            - Нет, пора уходить на пенсию, заниматься рыбалкой или курортным бизнесом…


                * * *
            Ночь залила все вокруг бледным светом луны. Небо было чистым и звездным. Ни что не говорило, что сейчас разгар сезона дождей. Редкая ночь.
           После успешного отражения высадки американского десанта, террористы быстро сменили свое местоположение, сместившись на тридцать километров вглубь сельвы, что бы запутать следы.
          Оставшееся в живых руководство террористической группировки совещалось в штабной палатке.
Офицеров было не много. За старшего теперь остался командир приданных сил. Дело в том, что и уцелели только приданные силы. Ракетное руководство и расчет пусковой были полностью уничтожены. Так же присутствовали: заместитель командира, он же начальник охраны, и один уцелевший командир взвода, который был попутно переводчиком.
- Непонятно, - в слух раздумывал старший. – Зачем диверсантам нужно было запускать ракеты? Куда они их запустили?
По старой привычке он погладил свою несуществующую бороду. Надо заметить, что перед началом их действий, бороды арабы были удалить, что бы не привлекать внимания и выглядеть более похожими на геологов, иметь более интеллигентный вид. По крайней мере в период транспортировки и выгрузки «геологической экспедиции».
- Может, так они обозначили место расположения пусковой установки? – выдвинул предположение заместитель старшего.
- Все сходится! – поддержал его переводчик, – почти сразу после этого стали высаживаться американцы.
Взводный был самым молодым и пытливым.
Старший опроверг все предположения: «Во-первых, это было слишком рискованно, ведь можно было просто передать координаты по средствам связи. Во-вторых, американцы прислали передовой отряд разведки. Если бы они прислали основные силы, мы бы с вами здесь уже не разговаривали. А раз так, то группа диверсантов не американская».
- Ну не из хулиганских же побуждений они это сделали? – развел руками переводчик.
          -   Что же, из большой любви к фейерверкам?! – сарказничал заместитель старшего.
          - К стати, кто эти «они», нужно выяснить. – заключил глава. – Приведите этого новичка!
          Связанного Максима втолкнули в штабную палатку арабского лагеря. Под потолком висела неяркая лампа, но Макс разглядел присутствующих офицеров и несколько солдат. Старший офицер подошел вплотную к Максиму и пристально посмотрел в глаза.            - Не простой солдат… Кто он? На кого работает? – по-арабски произнес он, повернувшись к другому офицеру. – Форма на нем как на том который подорвал себя во время нападения. Автомат у того был английский, пистолет немецкий, гранаты американские. Тип камуфляжа вообще не возможно идентифицировать…            - Попробуем выяснить... Выясним! – и затем обратился к Максиму  на английском языке - Ты говоришь по-английски?            Максим молча исподлобья смотрел на допрашивающего.
- Тогда может ты помазанник божий? – спросил переводчик на иврите.            Максим не реагировал на предлагаемый диалог. Нужно было выиграть время, чтобы улучить момент для перелома событий в свою пользу. Если вступить в диалог на любом из языков мира, то рано или поздно они вытянут из него информацию о проведенной операции, а значит, он станет для них бесполезным, со всеми вытекающими последствиями.
Переводчик переглянулся со старшим и продолжил на испанском.
- Может ты Мексиканец?
Максим молчал. Переводчик ухмыльнулся.
- Так может ты глухонемой? Или тебе отшибло последние мозги? Может тебе вернуть память?
Он сильно ударил Максима под ребра. У Макса перехватило дыхание и, согнувшись пополам, он упал на дощатый пол, ни проронив ни звука.
- Нет, Фахрад! Так ты не добьешься ничего. – засмеялся старший офицер.
- Достаточно услышать один крик, одну фразу и сразу станет ясно, кто он такой. – оправдал свой метод переводчик - Нам нужно узнать, кому так было необходимо уничтожить наш план.
Солдаты усадили Максима на стул.
- Учись у Дахвада! – сказал старший офицер -  Это профессор боли. Дахвад, приступай!            Дахвад – здоровое чудовище с лицом дауна и руками мясника принялся за дело – содрал с рук Макса остатки перевязки, и загнул руку за спину вывернув кисть.            Максим согнулся до земли, но продолжал молчать. Дахвад демонстративно достал щипцы и ухватил ими кожу на кисти Макса. Зубья стиснулись крепче, из-под них стала сочиться кровь.           Макс понимал, что как только он произнесет хоть один членораздельный звук, то выдаст себя. Арабские офицеры могли учиться ранее в советских военных учебных заведениях и воспринимать на слух русскую речь.
Его перекосило от боли, но он молчал, глядя в глаза старшего офицера. Дахвад дернул щипцы, вырвав клок кожи. Результата он не добился. Тогда орудуя своим адским инструментом, Дахвад ухватил ноготь среднего пальца, и стал медленно выворачивать его наружу.
Зрачки Максима расширились, взгляд обезумел. Все естество тела Бизона наполнилось адом боли. Изуродованный ноготь остался висеть на пальце. Старший подметил капли пота стекающие по лицу Максима.
- Пока достаточно. Наверно он действительно онемел. Какой смысл ему так упрямиться? Но ничего, пусть пока одумается. Мы еще развяжем ему язык. И проследите, чтобы его как следует зафиксировали. Этот фанатик может покончить с собой!            Когда Бизона уволокли, переводчик спросил у босса:
          - Зачем нам знать кому принадлежит этот человек?
          Начальник ухмыльнулся, как ему казалось, глупому вопросу.
          - Нам следует узнать, какая сторона знала о нас. И кто нам помешал. А тогда, мы будем знать куда идет утечка информации. Что бы знать, кому отомстить. Кого надо опасаться.
         - Американцы отследили пуск ракеты, поэтому выслали разведывательную. – продолжал старший -  Задание сорвано. Ракет нет. Пусковой установки нет. Связи со второй батареей нет.
- Задание может выполнить вторая батарея. – предположил второй офицер - Монтаж должен быть уже окончен. Они выйдут в зону досягаемости до цели и нанесут удар по команде.
- Да и связь с командующим у них зарезервирована. – заметил переводчик.
- Теперь придется считаться с тем, что американцы знают о нас. – продолжал пессимистически давить старший офицер, стараясь нащупать предел прочности подчиненных - И может, они не знают кто мы, не знают наших задач, но рано или поздно они будут здесь! Следом за разведкой обязательно последуют крупные силы. Эвакуироваться у нас нет сейчас возможности. Когда ударят основные силы американцев или мексиканцев, нам не устоять... А тогда им станет доступна вся информация о нашей операции. Это полный крах!
           Надо заметить, что террористам, скрывавшимся в Мексике, еще не было известно, что второй пусковой установки уже не существует.
           - Нужно срочно уходить! – беспокоился переводчик.
- Куда? – спросил второй офицер - Местное правительство поднимает на ноги армию. Долго скрываться не получится. А нужно еще поддерживать обеспечение продовольствием.
Нам не прокормить два взвода. Что будем делать, майор?
Старший офицер встал из-за стола и выглянул наружу, проверив, не слышат ли их разговор.
- Солдаты больше будут не нужны, Аллах с радостью примет их в свои объятия. А нам пока еще нужно время что бы мы смогли покинуть этот район и переждать надвигающуюся бурю.
- Но это наши солдаты! – возмутился второй офицер - Мы не можем так поступить с ними! Они честно служат исламу!
- Аллах оценит эту жертву по достоинству. Если они попадут в руки врага, нет никаких гарантий, что наша операция не станет достоянием американцев раньше, чем это будет необходимо! - майор ухватил второго офицера за отворот кителя и процедил сквозь зубы - Ты ставишь под сомнение успех нашей миссии?
Второй офицер испугался агрессивности начальника, часто заморгал и, заикаясь, стал оправдываться:
- Нет! Вы не правильно меня поняли! Просто… это будет слишком расточительным, уничтожить почти два взвода отлично обученных солдат.
Старший перебил его:
- Слишком расточительно сорвать операцию нанесения удара по этому змеиному гнезду, звездно-полосатой империи! Они возомнили себя безраздельными хозяевами на нашей земле! Если американский президент не примет нашего ультиматума, то его города превратятся в гиену огненную! И я не пожалею ради этого ни роту, ни армию!… Ты слышишь?!
- Да… Я согласен с Вами… - ретировался второй.
Старший немного успокоился.
- Аллах акбар! - он отпустил второго и погладил воображаемую бороду. - И если наши солдаты – лучшие из лучших, то кто же этот, выловленный из моря? Я уверен, что он из группы, угнавшей пусковую установку. Это профессионалы… я даже представить не могу, где они проходили подготовку, если так филигранно справились со своим делом… Кто же этот парень?
- Не менее интересно, как его потеряли. – задавался вопросом переводчик - Скорее всего, от него решили избавиться свои же. Видно мы не единственные, кто прибегает к такому приему сохранения тайны…

Когда глаза привыкли к мраку, Максим увидел, что в яме он не один. Опершись спинами о стену, сидели еще два узника. Руки их были связаны за спиной, как и у Макса.
Импровизированный зиндан был наспех откопан в естественном углублении. Стены оказались расселиной скальника. Пленителям оставалось только углубить грунт маленького ущелья, типа воронки. Так, что место размещения казалось чуть расширенной могилы.
Судя по форме, соузники Макса были американские военные. Который повыше, имел офицерское различие. Сухое, жилистое тело наталкивало на мысль, что на тренировках он не отлынивал от нагрузок. Лицо же, наоборот, имело на себе печать мыслительной одухотворенности и вместе с тем жесткой целеустремленности. Прямой нос и четко очерченные брови говорили высокой степени мужественности. В общем, внешность настоящего боевого офицера, успевшего крепко понюхать пороху.
Второй был ниже офицера на голову. Коренастый, с очень крепкими мышцами. Смуглое лицо не было тронуто лезвием бритвы как минимум недели две. Скулы густо заросли черной щетиной. Этакий империалистический головорез, с обложки советского журнала о политике, времен холодной войны. Однако теперь он не вызывал никакого опасения. Он был в крайней степени изможденности, как и его товарищ. По всей видимости они оказались в плену недавно, но условия содержания и обхождение были далеки от теплого гостеприимства.
- Привет. – вяло проговорил американский офицер - Какими судьбами в тесный номер нашей гостиницы?
Максим не отвечал.
- Не понимаешь по-английски? – спросил солдат.
Макс отрицательно покачал головой. Хувер недоумевал.
- Ведь ты понял, что я у тебя спросил?
Максим все также молча отрицал.
- Похоже, что в нашей компании сумасшедший. – разочаровался офицер - Как хоть твое имя? Я – Стивен, а это – Хувер.
Максим глубоко с хрипом в легких вздохнул.
- Бизон.
Американцы удивились.
- Странное имя… - сказал Стивен.
Максим перевернулся и сел напротив них. Мысли перемежались в его голове. Как же заставить себя молчать, когда начнется утренний допрос? Может оборвать свою жизнь, чтобы избежать ужасных издевательств с пытками. Ведь все закончится все той же смертью. Ему или отрежут голову, или пристрелят, или в худшем случае отдадут на утеху Дахваду и тогда обеспечена самая мучительная экзотическая смерть.
А сейчас на пример можно было разодрать вены запястий об острые края камней стен зиндана и истечь кровью. Хотя, это вряд ли. Нет, не получится. Балансируя на этой грани, он решил не спешить, – смерть очень изобретательна, и в том или ином обличье все равно настигнет его. Так зачем же торопить её? И скорость её приближения в прямой пропорциональности зависит от длинны его языка.
Вот уж поистине - язык мой – враг мой!
Тут его осенила ужасающая своим изуверством идея. Нужно избавиться от языка! Если ему удастся хотя бы повредить язык, он потеряет способность членораздельно говорить, и даже когда арабы заставят Макса "развязать язык" – это не будет иметь последствий.
Максим подтянул к подбородку колени, высунул язык, на сколько это было возможно, и сжал зубы. Все его естество пронзила парализующая боль, охватило невыносимое желание отпустить хватку челюстей. Но он продолжал через силу сжимать зубы все крепче. По подбородку побежала теплая струя крови со слюной. Американцы недоуменно смотрели на кошмарное деяние напротив.
- Бизон, что ты делаешь? Ты в своем уме? – попытался остановить его Стивен.
Макс продолжал, несколько раз ударив подбородком о колени, чтобы окончательно сомкнуть зубы. Он издал, наконец, сдавленный гортанный рев и отпустил хватку. Рот заливался вязкой, соленой жидкостью. Макс не мог сплюнуть прибывающую кровь, это было больно делать, и она стекала по небритому подбородку и тягучими каплями отрываясь, падала ему на рваную форму. Язык не был откушен окончательно, он еще держался на лоскутках плоти и был абсолютно неощутим. У Макса было чувство инородного тела во рту, от которого он не мог избавиться.
- Понятно – он точно чокнутый… - произвел умозаключение Стивен.

На рассвете арабские солдаты наведались к пленным.
К штабной палатке привели Максима и двух американцев. Руки пленных были связаны и заломаны назад с пропущенными под лопатки палками. На допрос вышел старший арабский офицер и переводчик.
Американскому солдату вывернули палкой руки, и он упал на колени. То же попытались проделать с Максом. Но он рванулся, не давая захватить торчащую из-под локтей палку. Тогда стоящий сзади араб ударил ногой под коленные суставы. Бизон упал на колени и, согнувшись, прильнул лицом к земле - изможденным, израненным, распухшим от ссадин лицом.
Старший подошел к Максу.
- Будешь упорствовать дальше?
Бизон словно не слышал обращения. Офицер был раздражен.
- Думаешь, что переносишь страдания как Христос? Ты испытаешь, что он ощутил на голгофе.
Он обошел пленника, взял за еще не тронутую пытками кисть и вонзил в ладонь остро отточенный шомпол. Металл прошел кисть насквозь. Макс сдавленно застонал.
- Ну вот – теперь скажи нам, что ты думаешь!
Он стал вращать шомпол, выворачивая кисть. Макс забился в дикой конвульсии. Из гортани его вырывалось только нечленораздельное рычание. Старший заподозрил что-то неладное. Он обхватил Максима сзади за голову, запрокинув ее, разжал зубы ножом.
- Сын шакала! Он изуродовал себе язык!
С досады нанес удар кулаком между лопаток. Бизон упал ниц.
Стоящий на коленях сразу за ним, чуть в стороне американский солдат увидел изуродованные пытками руки Макса. Он перевел взгляд на американского офицера, которого не ставили на колени. Он понял, что церемониться здесь не принято.
- Ваше имя, звание, род войск? – обратился к американскому офицеру переводчик.
Американец оглянулся на своего солдата.
- Стивен Кингрэм, лейтенант, подразделение специального назначения «Дельта» Соединенных Штатов Америки.
- С какой задачей вы высадились в этом районе?
Стивен сделал вид, что не понимает вопроса.
- Упорство бессмысленно. – почти беспристрастно проговорил переводчик - Мы не разборчивы к методам извлечения информации из пленных. Таких понятий как "Женевская конвенция", для нас не существует. Сначала мы кастрируем тебя мачете, а затем выдавим на сувениры глаза. Рекомендую не проверять нашу изобретательность.
Стивен быстро оценил "радужную" перспективу.
- Наша задача – разведать местность на наличие пусковой ракетной установки, её принадлежность и другие подробности.
Это было переведено старшему офицеру.
- Вы немного опоздали. - не без сарказма заметил старший, и затем указал на Макса  добавив - Вам известен этот человек? Он американец?
Стивен посмотрел на Макса, распластавшегося по земле.
- Нет. Не могу даже предположить, кто это может быть.
Переводчик вернул разговор в изначальное русло.
- Как скоро должны прибыть основные силы?
Стивен опустил глаза. Переводчик настойчиво продолжал:
- В каком районе и какими силами будет производиться высадка?
- Я не могу этого знать. – ответил Стивен - Это должно было зависеть от результата нашей разведки.
- Это детский лепет! Неужели вам не доведены сроки эвакуации или время прибытия подкрепления?!
Американец понимал, что если арабы узнают время и район прибытия десанта, то исход будет еще менее успешным, чем при первой высадке.
- Мы должны выйти на связь и скорректировать взаимодействия. Радиостанция была уничтожена вами.
- Если мы не выясним район и силы высадки, то нас задавят как слепых щенков. – сказал по-арабски старший переводчику.
Переводчик кивнул Дахваду. Тот подошел к Стивену сзади, обхватил за шею и прижался к нему, будто хотел что-то шепнуть на ушко. Стивена охватило напряжение. Дахвад стиснул его ухо в зубах.
- Не надо!!!  - закричал Стивен.
Дахвад рванул на себя, повернувшись к старшему, демонстрируя кровавый трофей, зажатый в зубах. Стивен громко стонал. Переводчик продолжил допрос:
- Если ты не перестанешь показывать свой патриотизм, Дахвад вырвет тебе глотку. А сначала высосет глаза.
Американец будто не слышал слов переводчика, продолжая корчиться от боли.
Переводчик вновь кивнул Дахваду. Максим посмотрел на американского солдата, наблюдающего за происходящим и неслышно, молясь. Было ясно, что живодерня ещё не достигла своего апогея. И свидетелей они вряд ли оставят.
Бизон приподнялся и задумчиво покачал головой. Да, лучше не дожидаться когда начнут сдирать кожу или сажать на кол, нужно добиться или освобождения или легкой смерти. Осталось подстеречь удобный момент.
Дахвад взял все тот же шомпол.
- Ты можешь остановить нашего друга! – говорил переводчик Стивену.
- Я же сказал, что не знаю место высадки! – прошипел сквозь стон Стивен - Мне нечего добавить!…
Дахвад оттянул отворот куртки Стивена и медленно вонзил шомпол сверху за ключицу. Стивен взорвался криком.
- Нет!!! Господи, нет!!!
Присутствующие арабы брезгливо отвели взгляды. Стивен упал на колени и забился в нервной конвульсии. Переводчик удерживал его спереди за продетую под локти палку, а Дахвад продолжал погружать в тело шомпол, вращая и качая его из стороны в сторону. Переводчик продолжал давить на психику:
- Что ты делаешь?!!  Скорее скажи, где?!!  Где?!!! Не убивай себя!… Где будет высадка?…
Стивен оглашал сельву нечеловеческим криком. Максим оглянулся на американского солдата. Тот, уткнувшись лицом в землю, плакал:
- Господи, дай мне силы вынести это!
Максим быстро огляделся. Арабы были слишком заняты Стивеном, чтобы обращать внимание на него. Было уже ясно, что если бы американскому офицеру было известно хоть что ни будь, он бы уже сдался. Наступил решающий момент. Макс больше не мог терпеть такого кошмара, и гнев перехлестнул через край.  Бизон мысленно простился с Ириной.
Пользуясь пониженным вниманием к своей персоне, повалился на бок так, чтобы торчащая из-под локтя палка просунулась под руку. Освободившись от распорки, руками он продел петлю под ноги, подтянул колени к животу и сбросил её. Руки были хоть и спутаны, но приобрели какую-то степень свободы.
Когда Бизон вставал с земли, его настиг сильный удар ноги одного из арабов в лицо. Он откинулся на спину, но тут же кувыркнулся назад. Второй удар он принял вскользь и, поднимаясь, подсек вторую ногу нападающего. Тот упал на спину, и направил было автомат в Макса, однако удар ногой выбил оружие из рук, а последовавшие следом кулаки размозжил кости гортани.
Арабы думать забыли об американцах, переключив свое внимание на Бизона. Макс, резко выпрыгнув, сокрушил ногой Дахвада. Раздались пистолетные выстрелы старшего офицера. Максима отбросило назад. Он упал на спину и затих. Трое арабов приблизились к нему, держа на изготовке автоматы. Дахвад наклонился к Бизону.
- Жив шакалий отпрыск!
Пули прошили мышцу бедра, грудь, пронизав край ребер, не задев внутренних органов и одна разорвала плоть над правой ключицей. Арабы, не церемонясь, стали избивать свою жертву армейскими ботинками и прикладами автоматов. Больше всех усердствовал все тот же Дахвад.
- Хватит! Он еще может нам пригодиться! – сказал майор.
Солдаты расступились. Истерзанный Максим лежал без признаков жизни. Старший подошел и ткнул его ногой. Ответной реакции не последовало. Старший заглянул в обезображенное лицо. Губы превратились в бесформенное месиво, щека рассечена рваным шрамом, надорванные брови… Майор поразмыслил вслух.
- Кто же этот человек без нервов?
Он прощупал сонную артерию.
- Не выживет, но пока в зиндан его.

                * * *
 Россия. Москва.            
           - Информация об исходе операции нами уже получена, теперь я хотел бы услышать Ваш устный доклад. – начал Степан Васильевич в явно приподнятом настроении. Он вышел на встречу к Сергею и дружелюбно пожал ему руку, пристально глядя в глаза. Они прошли к столу и сели в кресла.            - Задание выполнено на сто процентов. Операция прошла успешно. Даже сверх успешно! Обе пусковые установки покоятся на дне Карибского моря ракеты обезвреженные. Все следы операции сокрыты.            - А как же арабы? – поинтересовался Степан Васильевич.            - В позиционном районе осталось небольшое подразделение, но даже когда будет вскрыто их присутствие, то косвенное участие России не будет прослеживаться.
Но скорее всего, потеряв инструмент террора, они постараются незаметно покинуть пределы Мексики.            - Очень хорошо… А как показала себя группа? С ребятами нужно провести определенную работу, что бы они не свели на нет все наши усилия.             - С этим проблемы уже не будет.             Степан Васильевич удивленно приподнял косматые брови.            - Ход операции был чрезвычайно сложным, были потери.            - А тела? Где находятся их тела?            - Тела покоятся там же, эвакуировать их невозможно.
           -  При обнаружении их смогут опознать?            - Нет. К этому вопросу подход у нас очень серьезный. Да и ребята… теперь не из болтливых.           - Будем считать, что нет худа без добра, как это не кощунственно звучит… Светлая ребятам память. (призадумавшись, добавил) Я знал, что на тебя можно положиться.

                * * *

Прошло два дня.
 Ирина, неторопливо занималась уборкой. Домашние хлопоты хоть как-то заполняли время томительного ожидания. Услышав звонок, она оставила свое занятие, и заторопилась к двери. Она надеялась, что вернулся Максим. Но в дверях оказался Сергей, в подчеркнуто строгом костюме.
- Сережа? – удивилась Ирина.
Сергей молча кивнул.
- Мне можно войти?
- Да, конечно! Проходи, Сережа… Ты один? – нетерпеливо заглянула она на лестничную площадку.
Сергей вошел в квартиру, закрыв за собой дверь. Он стоял в коридоре, не решаясь пройти дальше. Ирина засуетилась, приглашая его в комнату, но он остановил её.
- Ира…
Она замерла, читая в глазах Сергея страшную весть.
- Максим?
 Сергей утвердительно кивнул и, не выдержав ее взгляда, опустил глаза. Сердце Ирины "оборвалось".
- Я знала, что он не сказал мне правды, когда собрался с тобой в Москву. Все равно я не смогла бы его удержать.
По ее щеке блеснула слеза.
- Как это было?
 Сергей присел на подставку для обуви здесь же в проходе.
- Специальная операция. Я не могу рассказать всего.
- Очередное спасение мира? Где это происходило?
- В Югославии. Снайпер в жилом квартале… Макс не мучился, все кончилось быстро.
Где-то внутри она всегда была готова к траурной вести. Но надежда всегда жила в ней. Насильно хранилась.
Ирина заплакала в ладони, затем, овладев собой, утерла нос, смахнула слезы.
- Где он?
- Похоронили у Сербского селения, на православном кладбище.
Ирина вдруг улыбнулась.
- Сережа, ты в армии замполитом не служил?
- Нет. – удивился Сергей.
- Я не верю тебе. Ты напрасно это сказал. – Ира смотрела строгим, хоть и заплаканным взглядом сквозь слипшиеся, и от того еще более густые ресницы.
Сергей смутился.
- Я уважаю твои чувства, и все же … Ира, Максима больше нет!
- Уходи! – сказала Ирина погрубевшим голосом - Я постараюсь забыть твой визит. Не смогу, но буду стараться. Максим жив! Он придет, позже, но придет!..
Сергей вздохнул, и обреченно-утвердительно покачав головой, встал с подставки.
- Я знаю, тебе сейчас трудно одной. -  Он достал из внутреннего кармана конверт и положил на полку обувницы. - Это тебе на первое время. Позже я еще загляну к тебе.
Вышел, закрыв за собой дверь. На полке остался пухлый конверт, из которого через открытый клапан было видно пачку денег.

                * * *
Максим лежал на сырой земле с подложенным под голову ворохом тряпья. Его смертно-бледное лицо было покрыто сгустками запекшейся крови, ухо разорвано. Через всю верхнюю часть лба к виску протянулся косой шрам. От левого глаза к скуле щека разорвана почти насквозь. В нескольких местах голова пробита.
- Интересно, кто этот несчастный, как ты думаешь, Хувер? – спросил Стивен.
- Не знаю… Но понял, что его арабы ненавидят больше чем нас.
- Больше, чем все штаты вместе взятые.
 Максим приоткрыл налитые кровью, воспаленные глаза.
- Смотри, он очнулся! – Стивен наклонился к еле живому сокамернику.
- А я думал, что он уже отдает богу душу.
 Хувер приподнял голову Макса и, обмокнув в чашеобразный лист, в котором скопились капли, серую тряпицу, стал протирать его лицо. Максим сделал еле заметное движение губами, ловя стекающую по лицу влагу. Стивен подхватил лист, который они использовали для сбора дождевой воды, и аккуратно приложил краем к разбитым губам Бизона. Тоненькая струйка мутной воды стала сочиться, и Макс жадно процедил её сквозь зубы.
Стивен посмотрел наверх к высоким кронам нависающих деревьев и тихо обратился к Максу.
- Держись парень! Скоро наши десантники придут за нами.
 Максим смотрел на американцев, но не был в состоянии даже хоть сколь ни будь пошевелиться. Сотрясение не давало ему даже собраться с мыслями. Было больно дышать – сломано несколько ребер. Почувствовав позывы к кашлю, напряг диафрагму. Лицо его исказила мученическая гримаса, грудь будто сдавило огненным обручем, изо рта скатилась розовая пена. Хувер вытер ему подбородок.
- Повреждены легкие, несколько ранений, тяжелое сотрясение.
- В госпитале не всякий выживет с таким набором. - заметил Стивен.
Он оценивающе посмотрел на Макса.
- А этот вытянет, если наши успеют… Точно – выкарабкается! Видать очень ему это очень нужно.
 Максим собрал всю свою волю в кулак и попробовал приподняться на локтях. У него получилось приподнять голову и присогнуть затекшие ноги. Хувер помог ему.
- Не шевелись, не трать силы напрасно, нужно отлежаться, ты весь переломан!
 Макс будто не слышал, что ему говорил Хувер и с еще большим упорством отталкивался ногами от земли, стараясь ближе подползти к стене, что бы опереться. Хувер подложил под спину все тот же комок тряпья.
- Ну, как ты?
Макс не смог выдавить из себя ни звука, только судорожно сглатывал воздух. Он прижался затылком к сырой земле стены зиндана, закрыл глаза, мелко трясясь от боли. 
Хувер отпрянул от Макса, осознавая, что тот сейчас переживает.
- Крепись! – успокаивал Стивен - Ты жив, а это главное!
Он взял израненную руку Макса, ободрительно и бережно пожал ее.
- Вот увидишь, все будет "ОК"!
Бизон утвердительно качнул головой.
- Еще до генерала дослужишься!
 Макс улыбнулся сквозь слезы. Стивен заметил, что он понимает его речь.
- Ты латинос?
 Максим отрицательно качнул головой.
- Кто же ты?
 Макс поднес указательный палец к губам и подмигнул воспаленным веком, с которого по щеке скатилась очередная слеза.
- Кем бы ты не был – ты достойный солдат.
- Интересно, в какой армии служат такие солдаты? – сказал Хувер.
- Да! Вот еще… - Стивен доброжелательно положил ему на плече вторую руку - Спасибо тебе за солидарность, там – наверху.
Макс дружески сжал кисть руки, которую продолжал держать Стивен.
На голову пленных посыпалась грязь и мелкие камни. На фоне светлого проема появился переводчик.
- Поднимайтесь, меняем дислокацию!
- А если нам нравится здесь? – с напускной бровадой сказал Стивен.
Переводчик засмеялся.
- Это будет вашей могилой! Останется только присыпать. Хотя и присыпать не будем. Гранаты достаточно будет.
В сказанном сквозила суровя правда войны.
Переводчик и второй офицер вели пленных, подгоняя прикладами автоматов.
Максим еле передвигал ноги. Американцы тоже были изрядно избиты и измождены, но были свежее. Они  помогали Максиму подставив плечи, и когда он не успевал за темпом конвоиров, они буквально несли его, и ноги его волочились по земле.
Проходя мимо места, где стояла штабная палатка, они заметили груду мертвых тел арабских солдат. Дахвад поливал трупы из канистры бензином. Пленные, сопроводив отвратительную картину взглядами не останавливаясь, проследовали мимо. Дахвад накрыл мертвых палаткой, плеснул еще бензина и бросил горящую зажигалку. Брезент полыхнул ярким огнем.
Конвой спустился в русло мелкого ручья, в расширении которого была единственная в округе более-менее чистая площадка для посадки вертолета, гул которого был уже слышен.
- Ну где вы бродите столько времени? – волновался старший - Американцы высадились совсем недалеко, скоро будут уже здесь!
- Не понимаю, зачем еще нужно было вообще тащить пленных с собой. – прошипел второй офицер.
- Это наша гарантия. – ответил переводчик - Американцы не тронут нас пока они с нами!
Из зарослей выскочил внедорожник. Мчась по руслу ручья он богато распускал вокруг себя, брызги, радугой переливающихся в воздухе.
Конвой догнал Дахвад.
- Господин майор, все готово! Солдаты опознанию не подлежат.
- Молодец! – похвалил майор. Он поднял пистолет и выстрелил в лоб своего солдата. – На тебя всегда можно было положиться…
Второй офицер молча сопроводил взглядом падение тела и вопросительно посмотрел в глаза старшего. Майор упредил вопрос:
- Машина у нас только одна. Вперед!
 Первым на борт поднялся второй офицер, за ним последовал переводчик. Водитель через окно крикнул майору.
- Один из вас будет лишним!
- Как это? – удивился майор.
- Машина сможет взять только шестерых!
- Нас как раз шестеро.
- Я седьмой. - крикнул водитель.
Майор утвердительно кивнул и оценивающе окинул взглядом заложников. После непродолжительных колебаний он втолкнул в вертолет Стивена и Хувера. Максима он ухватив за ворот, дернул в сторону. Обессиленный Макс припал на колени в прохладную, кристально чистую воду. Бизон понял, что наступает его последняя минута. Майор взвел курок. Максим почувствовал затылком холодный металл пистолета. Он закрыл глаза, опустив подбородок на грудь. Майор, поигрывая, увел ствол пистолета в сторону.
- И все же, кто ты такой?
Максим поднял лицо вверх, возведя взгляд в небо. По лицу стекали то ли слезы, то ли капли водяной пыли. Майор снова приставил пистолет к затылку уже решительно. Максим закрыл глаза, ожидая выстрела.
Раздался выстрел…
Максим и майор продолжали находиться в неподвижности. Пассажиры застыли… Вдруг майор упал на спину, и все увидели пулевое отверстие в его переносице.
- Американцы!!! – закричал водитель.
Он что есть мочи надавил на педали акселератора, машина с пробуксовками по скользким камням рванулась вперед.
Стивен сообразил, что наступил единственно подходящий момент для побега, мигнул Хуверу, тот в ответ еле заметно кивнул в ответ. Стивен ударил локтем в лицо переводчику, в то время как Хувер покинул борт джипа. Стивен прыгнул следом.
Американский снайпер отследил падение из кабины людей в американской форме, и не колеблясь, всадил пулю в водителя. Лобовое стекло треснуло и обагрилось. Машина резко рыскнула, улетев в более глубокую промоину и застыла по капот в воде.
Из сельвы вышли американские десантники. Максим, теряющийся в происходящем, без чувств уткнулся в сырые булыжники…

                * * *
Ирина, услышав звонок, подошла к двери. На пороге стоял Сергей с букетом темно-красных роз и с пакетом. Ирина растерянно смотрела на гостя. Сергей протянул ей букет.
- Я могу войти?
Ирина в нерешительности взяла цветы и уступила дорогу. Сергей вошел.
- Может пройдем, я тут кое-что собрал на стол. - он многозначительно покачал пакетом.
- Да, конечно, проходи на кухню, я сделаю кофе.
Сергей, пройдя на кухню, стал выставлять на стол дорогие яства. Ирина суетилась у плиты.
- Сережа, ты извини меня! В прошлый раз я была сильно расстроена. – сказала она, не глядя на Сергея.
- Забудь! - Он достал из пакета бутылку благородного французского вина: - Выпьем в знак нашего примирения! У тебя есть фужеры?
Ирина оглянулась на бутылку.
- Найду.
Закончив сервировку, они сели за стол в комнате. Сергей огляделся, задержав свой взгляд на фотографии Максима на столе у окна. По атмосфере ожидания он понял, что она не забывает супруга.
Разлив в фужеры "Бордо" он произнес:
- Предлагаю выпить за нашу старую дружбу!
- За дружбу. - невесело поддержала она. Пригубив бокал, поставила на место. Сергей осушил до дна.
Воцарилось неловкое молчание. Сергей закинул ногу на ногу и постукивал по подлокотнику дивана. Ирина не находя выхода из зависшей заминки вскочила с места.
- На плите кофе! Я сейчас.
Сергей встал с дивана, и прошелся по комнате, осматривая полки с книгами, аквариум, сервант забитый сувенирами, поднятыми со дна моря Максимом. Сергей снова заострил внимание на фотографии Макса, подошел и положил её изображением вниз. Лицо бывшего товарища смущало, если не раздражало его.
Возвращение Ирины чуть не застало его врасплох у стола. Он повернулся к серванту и, не отрывая от его содержимого взгляда, спросил.
- Это все он достал у берегов Анапы?
- В основном – да. Кое-что с Тамани, из Крыма. Вот римские монеты, вот греческая стеклянная лампада.
- Это наверно стоит больших денег?
Ирина улыбнулась.
- Нет, конечно. Все это имеет больше ценность как память. Ничего выдающегося Максим не находил.
Сергей положил руку на руку Ирины. Она замерла.
- Ира! Я хочу сказать… хочу сказать и не знаю, как это сделать… я люблю тебя!…
Ирина отвела взгляд и попыталась освободить свою руку.
- Для меня нет никого, кроме Максима.
Сергей обхватил её за плечи, стараясь развернуть лицом к себе.
- Ира! Максима больше нет! Ты слышишь меня? Зачем ты упрямишься, не открываешь глаза на действительность? Его больше нет!!!
Ирина заплакала, осознавая слова Сергея и не желая принимать это в сердце.
- Нет, он жив… Не знаю, что там произошло, не знаю, какая сила не позволяет вернуться назад. И в моем сердце места больше нет!
- Ты молода и красива, ты достойна гораздо большей участи, чем жизни, которой живешь!
- Я живу и дышу участью любить и быть любимой! Максимом!
Она увидела, что фотография Максима лежит на столе изображением вниз. В её голосе появились металлические нотки.
- Сергей, ты зря пришел.
Сергей был раздражен, если не разъярён.
- Очень жаль, что ты не понимаешь меня. Но у меня есть много времени, чтобы держать тебя в осаде, а у тебя выбора уже нет.
Ирину взбесила бесцеремонность, с которой он говорил о супруге. Она вышла в коридор, резко распахнув входную дверь, указывая на выход непрошеному и наглому гостю.
- Кажется, тебе уже пора идти.
Сергей нахмурился. Он ожидал, что Ирина откажется принимать его ухаживания, отвергнет его, но что выставит за дверь… Он без прощания направился к выходу, обронив на пороге одну только фразу:
- Скоро ты выбросишь белый флаг!

                * * *
Сознание медленно возвращалось Максиму. Сквозь ресницы он увидел мутно-белый фон потолка. Постепенно сфокусировав зрение, он увидел датчики пожарной сигнализации – первые признаки цивилизованности места его пребывания. Чуть позже он услышал звуки работы медицинской аппаратуры поддержания жизненных функций.
Максим с трудом открыл глаза. Он лежал на белоснежной пастели госпиталя. К рукам и ногам подсоединены датчики, стоит капельница.
Максим с удивлением осмотрелся. В залитой солнцем палате он лежал один.
На теле его была только легкая распашонка. Он не чувствовал даже нижнего белья.
Где я? – думал Максим – И что произошло тогда в сельве у вертолета? Скорее всего, вовремя подоспели правительственные силы. Значит я в Пуэрто-Авентурас или где-то в этой области. Как же теперь выпутываться из этой дьявольской сети? Как представляться, чтобы не раскрыть своей принадлежности? Как объяснить свое присутствие в районе боевых действий? Вопросы без ответов.
Очень хотелось пить – невыносимо хотелось! Сухие, потрескавшиеся губы еле слушались. Макс хотел приподнять руки, но левая не слушалась, она была приторочена к поручню койки для введения капельницы. Правая же могла шевелиться, но была перебинтована кисть – обработаны следы пыток.
Да что же это! Так можно умереть от жажды! Макс хотел позвать медсестру, но понял, что большей части языка во рту не ощущалось, а оставшийся корень распух. Рот наполнял вкус лекарств. Значит перекушенная часть языка удалена.
Тогда он пошел на хитрость. Он сорвал с руки датчик пульса. В аппарате пронзительно запищал зуммер. Почти тут же в палату вошла сестра. Молоденькая мулатка в белоснежном халате.
- Вы пришли в сознание? – спросила она по-английски - Идете на поправку, хотя когда я увидела Вас впервые, то подумала, что Вы попали под вертолетный винт.
Услышав английскую речь, Макс понял, что находится в штатах или на штатовской военной базе, однако не был ещё в этом уверен. Может это Гуантанамо, американская база на Кубе?
Сестра склонилась над койкой и установила на место датчик. Макс указал на свои губы и их движением беззвучно произнес "пить".
- Что? Что Вы хотите сказать?
Он показал, как он опрокидывает воображаемый стакан.
            - Ах, воды… Я сейчас!
Выходя из палаты, она столкнулась с входящим мужчиной. Седоватый, лет около пятидесяти, сухощавый на вид, в строгом и дорогом костюме. Он подошел и сел возле койки.
           - Том Маккензи. Центральное разведывательное управление.
Максим молча встретил гостя. В прочем, он вообще теперь ни чего не мог бы произнести.
           - Трое суток назад Вы ужасно выглядели. Повезло. Врачи не верили, что с такими повреждениями и таком истощении можно выжить, и все-таки они сделали это чудо.
          Максим безучастно смотрел на агента.
          - Я понимаю, что Вам пришлось многое пережить. - продолжал Том -  Но нам необходимо восстановить полную картину происходившего в том районе, где вас с нашими военнослужащими освободили из плена. Вы понимаете, о чем я говорю?
            Максим утвердительно кивнул, но скривил гримасу, давая понять, что понимает постольку - поскольку. На лице Маккензи прочиталась некоторая удовлетворенность. Том дружески положил руку на руку Макса.
            - Я знаю, что Вы наш сторонник, наши военные очень хорошо отзываются о Вас. Мы поладим!
Он улыбался, всем своим видом излучая доброжелательность.
           - Нормального диалога у нас не получится – Вам ампутировали переднюю часть языка, но может Вы смогли бы нам написать?
           Максим перевел взгляд на свои руки. Обе кисти были забинтованы. Он попробовал пошевелить пальцами. Если пальцы правой руки ещё худо-бедно пошевелились, то при малейшем движении в левой кисти отдалась тупая боль.
            Маккензи всё понял.
           - Извините! Моя просьба в данном случае неуместна.
          В палату вошла медсестра со стаканом воды.
          - Я, кажется, задержался – режим! - сказал Том, гладя на сестру - Я не прочь тоже подлечиться, если за мной будет ухаживать такая же куколка!
          Сестра смущенно улыбнулась.
         - Приходите, когда получите ранение.
         Сестринская колкость поставила Маккензи на место.
         - Не буду долго прощаться, скоро мы увидимся! – сказал он, выходя из палаты.
Сестра приподняла изголовье койки, осторожно приложила к губам Максима край стакана. Он, сделав глоток, поперхнулся и закашлялся. Он совсем не узнал вкуса воды, и вообще не был в состоянии пить в обычном понимании этого слова. Язык не помогал проталкивать воду к гортани, а оставшийся обрубок распух и мешал глотать. Рот наполнился привкусом лекарства. Лицо Макса исказилось.
           - Вам необходимо привыкнуть к своему новому состоянию. Пейте понемногу, маленькими глотками. А кушать в ближайшее время будете только жидкие смеси комнатной температуры.
           Слушаясь совета сестры, Максим постепенно осушил весь стакан. Она отставила его в сторону.
           - Как Вы сейчас себя чувствуете?
           Максим, посмотрев в темно-карие глаза мулатки, еле улыбнулся и, еле заметно положительно кивнул.
Прошло два дня.
            Стивен и Хувер подошли к палате Макса. На парадных мундирах красовались новенькие медали. У двери палаты на скамейках сидели двое охранников. Один полисмен и второй в гражданском костюме, с видом ресторанной горилы-вышибалы. Последний встал у них на пути
          - Вход строго ограниченному кругу лиц.
          - Мне кажется, мы обязательно должны войти в число таких лиц. – сказал Стивен.
          - Назовите ваши имена.
          - Стивен Кингрем и Хувер Магерос.
         Охранник сделал запрос на названные имена по телефону.
Всё происходящее вокруг загадочного пациента держал на контроле Том Маккензи. И он в данном случае надеялся, что бывшие соузники Максима смогут вытянуть хоть какую то информацию о нем.
          - Стивен Кингрем и Хувер Магерос? – переспросил Том держа трубку телефона.
         Он бросил на стол карандаш и, откинувшись в кресле оттолкнулся от стола и прокатился по комнате.
         - Хорошо, пусть проходят. – дал разрешение охранник, получив добро от агента.
        Сам же Том, стал наблюдать в монитор за происходящим в палате, чем поочередно занимались агенты неусыпно. Ведь есть задача расследовать странное дело о ракетах, а ключевая персона осталась «тёмной лошадкой».
         Заметив открывающуюся дверь, Максим оторвал внимание от экрана телевизора. Медицинская аппаратура была уже отключена, так как Максим быстро шёл на поправку.
           - Как самочувствие нашего героя? – бодро приветствовал Стивен.
          Максим, увидев гостей повеселел, попытался приподняться на локтях. Сестра сразу поумерила его пыл, уложив на подушку, но приподняла койку в почти сидячее положение. Однако Макс не унимался. Он пожал обоим руки, излучая радость от встречи.
           - Мы очень рады видеть тебя, Бизон!
           - Судя по прогрессу, ты скоро будешь бегать! – заметил Хувер, сверкая своими снежно-белыми зубами.
           Савельев радостно закивал. Затем он перевел внимание на новенькие медали. Он сделал важное лицо и провел большим пальцем поперек груди, показывая на их боевые награды. Стивен махнул рукой.
          - Их не тем дали! Они должны быть здесь! - указал на грудь Макса.
          Максим глухо рассмеялся, слегка закашлявшись.
          - После того как мы побывали там, нас связывают нити более прочные, чем дружба! – сказал Стивен.
          Бизон кивнул.
         - Не знаю, из какой ты страны, но если будешь в штатах, заезжай: 3770 Саннискайд-Скул-роуд, Фейетвилл штат Северная Каролина!
         Стивен записал адрес в блокнот и вырвав листок, положил на тумбочку.
         - В Хоп-Милс тебе тоже есть, кого навестить! – добавил Хувер - Спросишь "бешенного Хувера" в клубе "Меверик" – любой тебе скажет, где меня найти!
И добавил
         - Отдохнем на побережье! – воодушевленно он произнес, все так же ослепительно улыбаясь.
         - Долго Бизон ещё будет здесь загорать? – спросил Стивен у сестры.
         - Это зависит от его состояния.
         Стивен посмотрел на Макса. Максим пожал плечами, а затем показал три пальца, и пять пальцев.
           - Три или пять дней? – уточнил Хувер.
Макс кивнул.
             - Даже не думайте – минимум неделю, а то и больше! – поудержала прыть Максима сестра.
             - Нам пора. Не скучай! – с досадой сказал Стивен.
             - Не теряй времени. – Хувер покосился на мулатку - Девчонка – огонь!
             Гости направились на выход. Стивен вдруг вернулся обратно к койке.
             - Чуть не забыл, это тебе!
Он положил в руку Макса огромное румяное яблоко.

Прошло еще два дня.
Том Маккензи вошел в кабинет директора агентства ЦРУ.
          Хмурый человек с большой залысиной, в чопорно-черном галстуке на фоне белоснежной сорочки с золотыми запонками сверкающими большими рубинами не приветливо встретил агента.
- Что удалось узнать об этом человеке? – сразу перешел он к делу - Я надеюсь, что Вы Маккензи осознаете всю важность информации, которой он обладает? Это возможно единственный свидетель всего произошедшего практически у нас под носом, в зоне наших исключительных интересов. На опасном стратегическом направлении. В ходе операции наших военных, не удалось выяснить ровным счетом ничего! Местное правительство знает ещё меньше… Все непосредственные участники уничтожены… Кроме одного, причем чье участие наиболее загадочное, а возможно и ключевое! И так… Я готов Вас слушать Маккензи.
              - Это русский. – безо всяких прелюдий выложил агент.
Директор аж привскочил.
              - На основании чего вы пришли к такому выводу?
             Дальше Маккензи излагал свою работу более сдержанно и детально.
             - Мы знаем о нём очень мало, но кое что все же имеем. Он представился нашим военным в плену как «Бизон». Наши аналитики не смогли отыскать такого имени среди имен в основных странах. Пока не пришла идея проштудировать сами языки. И наш русский отдел сразу опознал это слово. По-английски это «buffalo». Парнокопытное животное. Огромный упрямый бык. – Том сделал многозначительную паузу – Это было не имя, а прозвище. Позывной.
Есть и более детальные замечания. В его палате специально в целях расследования установили телевизор со спутниковым блоком. Когда пациент остается ночью один в палате, то почти всегда включает программы на русском языке.
               - Надо отдать должное Вашей находчивости.
Вместо радости или хотя бы облегчения, лицо директора все же излучало озабоченность.
              - Но как это можно расценивать? Кубинский вариант? Новый "Карибский кризис"?
- Ни в коем случае! По показаниям освобожденных из плена Стивена Кингрема и Хувера Магероса там действовали только арабы.
- Может он военный советник?
              - Нет. Характер обращения к нему был далек от дружеского, если не сказать большего. Арабы хотели пытками получить от него информацию, только он оказался для них слишком крепким орешком. Скорее это противостоящая сторона, но каким образом… как она ввязалась в нашу драку до её начала?
            - И в первую очередь меня интересует судьба установки, с которой был произведен запуск ракеты. Это может быть шахтная установка?
           - Я не могу ответить Вам сейчас. – Том пожал плечами.
Маккензи вошел в палату.
               - Привет! – сразу выпалил он на ломанном русском.
            Он снова был выхолощено приветлив.
            Максим сел на край койки. Вид его, взгляд, не выдавали его обескураженность. Он уже ждал, когда американские спецслужбы найдут какую ни будь зацепку. И даже догадывался, что одной из этих зацепок может оказаться его «болтливость» с пленными «дельтовцами».
           - У-у-у! Тебя дружище не узнать! Как феникс из пепла! – натянуто восхитился том - Как твои руки?
          Агент вновь заговорил по-английски. В прочем, русским он ни когда и не владел.
          Макс показал, что уже вполне успешно работает пальцами.
          - Ну вот и прекрасно! – удовлетворился Том.
         Он подсел поближе, голос стал серьезным и вкрадчивым.
          - Как ты уже понял, мы кое что узнали о тебе, Бизон.
          Савельев молча и очень внимательно слушал.
          - Ты должен понять, наша армия спасла тебя. Спасла от гибели. Соединенные штаты безвозмездно оказывает медицинскую помощь.
Ты доблестный солдат своей страны, Стивен и Хувер рассказали, какой ты герой. И ты должен помочь нам информацией, которой владеешь.
Максим внимательно смотрел в глаза Маккензи. Том не выдержал этого взгляда.
             - Ты вот такой русский солдат! – Том показал большой палец вверх. - Мы сообщили в Москву, что Российский военный был обнаружен в Мексике и теперь находится у нас, и что мы требуем объяснения произошедшему. К своему сообщению мы приложили Вашу фотографию, а чтобы она была узнаваема, обработали на компьютере заретушировав шрамы. Но нам необходимо узнать Ваше имя, время и способ проникновения в район обнаружения. А так же цели.
Максим понимал, что проконсультировавшись со спецслужбами правительство России, признает в нем своего гражданина, но будет при этом рисковать раскрытием операции. На что пойдет Москва, ради его вызволения?
                * * *
             - Вы доложили мне, что никаких следов в ходе операции не оставлено! Что вся команда погибла, трупы опознать невозможно! – бесновался Степан Васильевич.
             - Я подтверждаю свои слова! – парировал Сергей.
             - Тогда кто это по Вашему?!
            Он швырнул Сергею через стол фотографию. Сергей поднял фото, и в лицо его ударила кровь.
             - Этого не может быть! Он покоится на дне вместе с пусковой установкой!
             - Мне не интересно, кто покоится на морском дне! По сообщению американцев этого человека эвакуировали из района, в котором согласно Вашего рапорта находилась ракетная батарея! Вы узнаете этого человека?
             - Это Максим Савельев, один из самых толковых спецназовцев. Что о нем сообщают американцы?
             - Практически ничего. Не сообщили даже его имени.
             - Значит, он скорее всего не входил с ними в контакт. Нужно немедленно принимать меры.
                * * *
             - Сегодня мы получили ответ из Москвы. – сказал Том.
            Выдержал многозначительную паузу, изучая реакцию Макса, а чуть погодя, продолжил:
            - Русские отрицают участие своих военных в указанном регионе. Они наотрез отказались признавать Вас гражданином России.
 Максим погрустнел. Было ясно, что это смертный приговор, со стороны Отчизны. Он жестом попросил бумагу с авторучкой.
            - Рад, что Вы нашли возможность вступить в диалог. – Том достал все необходимое из дипломата.
            Макс, взяв авторучку, стал коряво писать: "Когда вы сделали запрос в Россию?"
             - Позавчера.
Бизон прикинул, сколько времени понадобилось на подготовку его физического устранения. Хотя агент для такой задачи мог бы находиться уже в штатах, на пример при консульстве. Если оперативно удастся отыскать эту больницу, то "гостей" можно ожидать с минуты на минуту.
              Макс продолжал писать:
              - Мое имя – Юрий Кузнецов, в латинскую Америку попал с Кубы в частном порядке. Я инженер по электроустановкам. Был захвачен военными у побережья.
              - Несомненно, это вносит ясность в обстоятельства дела. Однако, что явилось причиной пыток?
              - Отказался проводить ремонт техники, в которой ничего не понимаю. Там что-то с ракетами у них. Я в этом не смыслю.
              - Тогда зачем надо было упрямиться и изворачиваться. Если ни чего предосудительного в ваших действиях нет, то зачем все было скрывать? – одна бровь Тома слегка нахмурилась и лицо налилось подозрительностью.
              - Руководство моей страны не будет приветствовать мои самостоятельные похождения.
              Том несомненно осознавал, что Кузнецов не говорит правды. Для чего то он оттягивает время и путает следы.  Но агент пока не понимал, зачем.
                * * *
Ночь. Коридоры больницы залиты бледным неоновым светом. Свет от таких ламп голубовато-мёртвый. Нахождение в их свете не доставляет удовольствия.
У двери палаты загадочного русского на мягких скамейках сидели с журналами двое дежурных агентов ФБР. Это если не упоминать дежуривших дальше на этаже, в дежурном приеме первого этажа, и с внешней стороны здания. Всего пять пар. Десять агентов. Охрану усилили, убрав полицейских, в чью компетенцию шпионы не входили.
К палате не спешно подошел высокий и сухощавый как кривая лыжная палка мужчина в халате и очках, держащего планшет для записей.
             Агент, повзрослее и поопытней, с начала поверхностно, а за тем повнимательней всмотрелся в медработника. Ему показалось, что раньше он не видел его на этаже.
            - В чем дело, док?
            - Всё «ОК»! Мне только проверить температуру.
            Голос странного человека так же показался агенту не знакомым.
            - Снимите, пожалуйста маску. – старший из дежурных насторожившись потянул руку к оперативной кобуре. Младший же агент только-только стал отрывать свое внимание от журнала.
            - Конечно-конечно! – улыбаясь через маску, мужчина успокаивающе вытянул ладони сторону контролирующего его действия агента. – Я просто снимаю маску!
           Доктор стянул маску, и улыбнулся открытой кривозубой улыбкой. Маленькие глазки блестели хитринкой. Длинный нос с горбинкой делал его лицо похожим на крысиную мордочку. А докторский колпак делал его вид еще более нелепым.
Он непринужденно всунул руки в карманы халата, излучая непринужденность.
           - Так хорошо? – пытливо произнес док.
           Не смотря на то, что старший агент не узнал его, убрал руку от кобуры, немного успокоившись. Молодой снова уткнулся в журнал.
          Мужчина всё так же улыбаясь поднял руку и из-под полы халата раздались тихие хлопки.
Стоящий агент отпрянул назад, одновременно пытаясь достать свой кольт из кобуры. Однако не успел, повалившись вскользь по стене.
Младший прижался к стене, беспомощно вытянув руки вперед, будто они могли защитить его от выстрелов.
            - Прошу, не стреляйте!
 Ещё два хлопка. Второй агент так же сполз на пол.
Человек в халате достал из кармана агента ключ, стараясь не запачкаться в крови и вставил его в замочную скважину…
                * * *
Сквозь ночь пронзительно зазвучал зуммер мобильного телефона. Том Маккензи оторвав голову от подушки, нашарил на тумбочке трубку.
              - Да!
              - Том, русский смог сбежать. – прозвучал незнакомый, или неузнаваемый с спросонья голос.
              - Каким образом? – встрепенулся как от ушата воды агент.
              - Думаю тебе самому нужно это увидеть.
              - Выезжаю!
              У больницы стояло несколько машин ФБР, озаряющих ночную улицу "мигалками".  Из подъехавшего "Доджа" вышел Маккензи и торопливо направился в больницу, показывая на входе значок агента.
             В фойе его встретил чёрный лысый молодой человек.
             - Кларк Джордан, агент Управления. Около получаса назад совершен побег из палаты № 478 в которой находился на излечении ваш подопечный.
             - Он еле жив. Его задержали? – спешил и волновался Том.
             - Нет. – скрестил руки на груди Кларк.
             - Как это могло случиться? Палата под надежной охраной!
             - Все по порядку! – жестами Джордан сал расставлять воображаемые пункты излагаемого – Ваш подопечный напал на вошедшего к нему ночью сотрудника госпиталя. Потом застрелил охранявших палату агентов ФБР. Ну и не забыл прикончить агента в фойе.
            - Постойте! – попытался прийти в себя Маккензи – Стоп!!!
Он застрелил их из пальца?!!!
           Афроамериканец был раздражен не меньше своего визави, и жестом пригласил его к палате.
У двери лежали накрытые материей трупы охранников.
            - В каждом по две пули. Пистолет с глушителем большого калибра. – пояснил Кларк.
            Том спешно толкнул дверь и вошел в палату. Посреди комнаты на полу лежал раздетый человек. Рядом лежали очки. Маккензи заглянув в лицо, и не узнал его.
            - Кто это? – с еще большей озадаченностью произнес агент.
           Он подошел к койке и стянул прострелянную в нескольких местах простыню. Под ней оказалась скатка из одеяла, изображавшее тело некогда спящего здесь пациента.
           - Ни каких документов, записок, квитанций? Ни чего не найдено у этого человека?
           - Где бы Вы предпочли у него поискать? – съязвил Кларк, косясь на труп в одних трусах.
          Поддевку Маккензи предпочел не заметить.
            - Видео о происшествии есть ? – спросил Том.
           Тот покосился на объектив камеры, , замаскированной под медицинское устройство. Тот был закрыт маленьким лоскутком бумаги, приклеенным, скорее всего, слюной.
          - Лично я вижу здесь обратную картину. Юрий в ожидании визита сымитировал свое тело на койке , и дожидался визитёра за дверью, которая, к стати, открывается внутрь. Как только Кузнецов оказался за спиной киллера, напал на него и убил. При чем голыми руками. Достаточно профессионально. – рассказал Том.
           - Тогда, похоже, что в отличие от вас он ожидал посещения. – упрекнул Кларк.
           - Где же Юрий?
           - Исходя из того, что я вижу, переоделся в костюм «гостя» и оставил это небезопасное место, предварительно сломав гостю позвоночник и удушив. Кстати, и прихватив с собой его "пушку".
            - Черт!… Чем больше я о нем знаю, тем меньше я знаю его! – удрученно полушипел Маккензи. – Мы не только недооценили Кузнецова, мы недооценили сам накал ситуации вокруг него.
            - Необходимо блокировать дороги из Лэнгли, перекрыть границы Вирджинии, Мексики и Канады. – сказал Кларк.
            - На сколько я понимаю, безопаснее всего Кузнецову просить у нас политического убежища. На него открыли охоту.
            - Кто?
           Маккензи указал на труп.
           - Арабы, русская мафия или русские спецслужбы… что, в прочем,  почти одно и то же.
                * * *
От места бегства Бизона до границы Вирджинии было совсем недалеко. Буквально километров пять, по прямой. Там, на севере, начинался штат Мэриленд. А если взять чуть восточнее, то окажешься в федеральном округе Колумбия.  Но Максим рассудил так: меры по его поиску сейчас будут направлены на то, что бы изолировать его в штате. И в первую очередь, на ближайших его границах. Кроме того, единственный в стране кто бы мог помочь, был Стивен, который живет в противоположной стороне – на южном направлении, в штате Северная Каролина. Конечно, в ЦРУ это тоже прекрасно знают, и станут его караулить именно там. Конечно, можно было бы «залечь на дно», выждать, пока не возникнут хоть какие то просветы для дальнейших действий. Но Максима подгоняло волнение за Иру.
           Костюм, который он стянул с «чистильщика» был очень тесным. А рукава и штанины слегка длинноваты. Надо бы и переодеться, подумал Бизон. Но в карманах его ожидали «подарки». Хороший кожаный кошелек с четырёхстами тридцати пятью долларами (что наличкой на карманные расходы являлось внушительной суммой), запасной магазин к пистолету, и какие то ключи. В том числе автомобильные. Но у Максима не было времени искать его машину, и он быстро отказался от этой идеи.
Халат он выбросил недалеко от госпиталя.
          По состоянию здоровья, долго бежать Бизон не мог. Но он максимально быстро покинул Лэнгли, стараясь не выходить на дороги. Далее, так же хоронясь в ласополосах и перелесках, вышел за пределы Маклина. Несколько раз он видел барражирующие вертолеты, прочесывающие местность прожекторами. Но скрыться он них было не сложно, залегая в кустарнике. Хотя, на дорогах, издалека он видел часто мелькающие машины с проблесковыми маячками полиции. По этому, когда приходилось пересекать дороги, он делал это быстро, сразу растворяясь в растительности, которая хоть и была чахлой, но в ночи надежно укрывающей.
До рассвета Савельев прошел свыше пятнадцати километров на юг, добравшись до  города Спрингфилд.
           Надо было срочно переодеваться в менее приметную одежду. В небольшом магазинчике он приобрел серую легкую рубашку, джинсы и такие же неприметные кроссовки. Дополнила картину серая бейсболка с надписью «River» (Река).
 Широкая в кости, рыжая женщина средних лет, которая только что открыла магазинчик, была несколько удивлена такому раннему посетителю. Еще больше ее удивила манера общаться, просто показывая на понравившиеся недорогие вещи. Но, изможденность молодого мужчины она просто приняла за тяжелое похмелье, и обходилась с ним небрежно, даже брезгливо. По всем признакам, он больше походил на бомжа. Не бритый, в одежде не со своего плеча. Это же объясняла и непритязательный выбор покупок.
          Максим опасался, что объявление о его розыске уже крутят по телевизору. Ведь сейчас он был самым разыскиваемым человеком в штатах. Но магазин только открылся, и телевизор хозяйка еще не успела включить.
            Расплатившись за покупки и переодевшись, Максим чуть дальше вдоль дороги нашел продуктовый магазин. Там он купил шоколадных батончиков, калорийных фруктовых цукатов, пару холодных сендвичей с мясом и сыром, и всё ту же колу.
Так же он приобрёл пару пачек дешевых сигарет и баночку молотого перца. Последние покупки понадобятся для того, что бы сбивать со своего следа собак, если за ним будет погоня. А она будет, по тому, что рано или поздно его присутствие в этом городке будет  обнаружено. Да! И конечно же карту дорог.
 Но что бы хоть как то задержать момент дозвона в полицию о нем, незаметно для продавца, Макс оборвал телефонный провод.
           Бизон знал, что по анализу его маршрута, теперь агенты будут знать, что он рвется на юг. Теперь для него было логичным уйти с первоначального направления. И он повернул резко на восток, периодически просыпая по следу распатрашенный табак с перцем, что бы собаки не взяли след.
           Дальше путь пролегал опять же через населенные места, и идти слишком быстро не получалось. А до Фейетвилла было больше четырехсот. А это более десяти дней пути. Такого времени у Макса не было. Надо бы ускориться.
Добраться на автобусе или поезде, и не быть обличенным, шанса не было. Контроль на станциях и повальный контроль на дорогах исключал этот способ передвижения. Особенно на границах штатов. На автотранспорте ситуация не лучше. Многочисленные патрули и кордоны быстро засекут беглеца.
По ночам, как бы это не казалось, быть найденным шанс не меньше, ведь ЦРУ теперь привлечет армейские вертолеты с тепловизорами, и надежно скрываться в растительности не получится. С такими Бизон уже сталкивался на ближнем востоке.
             Более рабочим вариантом казалось теперь передвижение по воде, на катере. Надо только прорваться к реке Потомак, и найти там этот катер. Течение реки, переходящей в залив Саргассова моря, как раз позволяли переместиться к границе Северной Каролины.
             Макс планировал добраться до Фейетвилла. Там жил почти единственный относительно близко знакомый американец - Стивен. Максу казалось, что ему он мог доверять и рассчитывать на помощь. Без посторонней помощи было невозможно продолжительно находиться на плаву в чужой стране, и тем более выбраться из неё.
Савельев сначала подумывал об угоне самолета. Это было не так сложно, как могло показаться. Достаточно было дождаться в аэропорту самолета на дальний рейс (так заведомо известно, что топлива хватит до России, и не надо будет делать дозаправку), затем прорваться через ограждение в обход здания аэровокзала. Потом самый сложный отрезок – быстро попасть в самолет. Это самое уязвимое место, ведь после срабатывания сигнализации и при перемещении по взлетной площадке, по нему могли открыть стрельбу. Но и это ещё не все. Среди пассажиров в самолете обязательно будет маршал сопровождения - полицейский в гражданском. Его вычислить и вывести из самолета было тоже не простым делом. Но если бы это все удалось, то дело считай в кармане! Правда, оставалось несколько «если»:
            - а если  самолет окажется слишком далеко от ограды, то дверь самолета успеют закрыть, а Макса по пути подстрелить;
            - а если Макс не успеет быстро определить среди пассажиров полицейского, то тот откроет стрельбу, что совсем не вписывалось в стройные планы Бизона;
            - а если произойдет заминка с вылетом, американцы будут пытаться штурмом разрешить проблему, что возможно, приведет к ненужным жертвам;
            - и уж если самолет приземлится в России, то «Альфа» постараются сделать то, что не смог сделать американский спецназ, и если Макс не найдет способа улизнуть, то его или «завалят» на месте или он проведет остаток жизни в тюрьме (в которой его все равно «завалят» - над чем будет стараться Дракон).
            Вариант с бегством морским путем был на много предпочтительней. Был шанс незаметно, без лишних жертв пересечь границу и не «засветиться» у Российских спецслужб, то есть просочиться сквозь пальцы Дракона.
          Однако, с начала надо было добраться к Стивену и заручиться его поддержкой.

          Бизон прошел восемь километров на юго-восток, потом свернул на юг, что бы не подходить слишком близко к Вашингтону, в окрестностях которого было гораздо многолюднее. Затем между Хайбла-Валли и Маунт-Вернон вышел к реке.
Потомак в этом месте был шириной метров сто. Не широко, и тем опасно. На реке в этот момент он был как на ладони.
          Максим затаился в прибрежных камышах, дожидаясь сумерек, когда было бы легче завладеть одним из катеров, стоящих у пирса.
          Ночью он исполнил задуманное. Ближе к полуночи он выбрал катер, хозяин которого поленился снимать двигатель. Бензина в баке было не больше трети, а путь лежал не близкий. И Максим слил в бак под завязку с двух соседних катеров, прихватив в дополнительный запас еще пару пластиковых канистр. Там же он разжился небольшими съестными припасами в виде картошки-спрынглс и какой то овощной консервой. В небольшой канистрочке нашлась и вода. Максим сразу ополовинил ее, так как жажда давно уже мучила его. Кола, хоть и энергетическая, но как питье, толку дает мало. Да и закончилась еще днем.
Так же в катере Макс обнаружил рыболовный ящик, наполненный всякими безделушками, которые в подавляющем большинстве были бесполезными беглецу. Но вот складной ножик очень даже мог пригодиться.
На берегу, у основания пирса стоял блок барбекю. Савельев в темноте, почти на ощупь обследовал и его, в поисках съестного. Однако, ни чего достойного внимания больше не обнаружилось. Только пластиковая бутылка из-под кетчупа. Еще он нашел почти пустой пакет с древесным углем, и сразу придумал как его можно использовать (об этом потом). А под пакетом лежала на половину употребленная бутылка с какой то жидкостью. Максим догадался, что это жидкость для розжига, и прикинул, что она тоже как то могла быть применима.
          Отвязав швартов, «тайный морячок» осторожно оттолкнулся ногой от пирса и тихо отчалил. Заводить двигатель пока не стоило – его звук мог привлечь внимание на берегу. По этому катер был предан свободному дрейфу, а течение небыстро подхватило его.
Вставив в уключины весла, Максим погреб по течению, придерживаясь берега. Минут через пятнадцать уже можно было и завести двигатель. Но это удавалось с трудом. Ключа от замка зажигания не было, а добраться до пусковых цепей оказалось сложнее чем на машине. Приборный щиток был цельнометаллическим, и пришлось ложиться и заползать под него. В кромешной тьме было совершенно не понятно, что там за сплетение проводов, хотя их и было в два раза чем под колонкой автомобиля. Поняв, что так ни чего не выйдет, Макс выдрал провода из основания пары ключа, что бы попробовать их соединить на свету. Хорошо, что огни на катере могли включаться независимо от замка зажигания.
           Теперь получилось справиться с этой не простой задачей.
           В эту минуту Макс увидел быстро приближающиеся огни большого катера, стволом света прожектора нащупывающего берега. Полиция, догадался Савельев. Он бросил якорь за борт. Потом быстро снял с себя футболку, распахнул пакет с углем, и занырнул в него головой. Быстро потряс его, слегка растер. Потом окунул туда же руки, и швырнул под банки*.  Надев вновь темную футболку и бейсболку, Максим стал один в один афроамериканец. Даже темнее, чем афроамериканец.  Правда с рязанскими чертами лица. Но что там в темноте можно разобрать?
Полицейские не стали приставать к борту катера, остановившись метрах в десяти. Они осветили его прожектором, но свет был на столько ярок, что Бизон прикрыл глаза рукой как козырьком, спасаясь от этого «гиперболоида инженера Гарина». Сколько было полицейских и каковы их намерения, невозможно различить. Полицейские поняли, что прожектор в данном случае только мешает, и луч погасили.
Теперь перед ними предстала картина: в мерно покачивающемся катере сидит молодой темнокожий, с бутылкой дорогого бурбона в руке. И ведь не подкапаешься. Катер на якоре. Огни маломерного судна включены. Теперь сиди, хоть запейся!
         - Сэр, у Вас всё в порядке? – прозвучало с борта полицейских.
        -  Е! (копам послышалось «Ес!») – показал им «Ок» Савельев.
        У полицейских была ориентировка на белого человека средних лет. Немого. Со шрамами на лице. Они не знали, до какой степени немого, и не могли предположить, что простые звуки произнести он способен. В прочем, и в остальном сидящий в катере человек тоже не соответствовал ориентировке. Уголь и бейсболка скрывали свежие шрамы. По этому полицейские не стали задерживаться и продолжили своё ночное патрулирование границы штатов Вирджинии и Мериленд, проходящей прямо по реке.
       Теперь он присмотрелся в бутылке, которая оказалась непонятно как в руке. Действительно, бурбон. Так вот, что это была за бутылка под пакетом с углем!
Макс жадно приложился к жгучему напитку. Надо было снять напряжение.
       После этого, он поднял якорь, завел двигатель и не спеша поплыл, экономя топливо.
А звездное безлунное небо простиралось над головой бархатным шатром. Города оставались всё дальше позади. И чем дальше назад они ныряли за горизонт, тем чернее становилось небо. Тем яснее проступал млечный путь, точно этот бархатный шатер истыкан мириадами иголок, и сквозь эти дырочки проистекает божественный свет. И свежий но теплый речной воздух висит не колышась.
В эту минуту, Максим мог бы наслаждаться этой ночью, упиваться покоем, который воцарился вокруг после стольких дней гонок за ускользающим успехом. Но тоска по Ирине изъедала его изнутри, толкая его все дальше, совершать свое бегство всё безрассудней и отчаянней.
К семи утра катер уже подходил к Чесапикскому заливу. Бак и обе канистры уже были практически пустыми. Максим нашел в хозяйственном ящике какое то моющее средства или жидкое мыло (прочитать этикетку уже было не возможно) и смыл с себя угольный налет. Тем более, что за ночь он уже скатался с кожи в длинные полоски, так что теперь Бизон стал похожим не на африканца, а на тигра.
А вообще, следовало бы отметить, что хитрость с углем сыграла свою важную роль. За ночь катер еще три раза проверяли патрульные, и не заметили подвоха. Ну а с рассветом уже стало различимо, где негр, а где грязный человек.
       У ближайшего пирса, где была деятельность людей на берегу, Савельев пристал к берегу. На туристической базе было не сложно купить пять канистр бензина по 5,3 галлона (около 20 литров), итого – сто литров. Теперь можно было не экономить, и поднажать скорости.
Можно было бы попытаться проскочить в Атлантику, и продолжать путь вдоль берега. Но затея заранее была обречена на провал. Всё восточное побережье от устья залива и до половины Северной Каролины покрыто прибрежными болотами. А морская акватория уже вотчина береговой охраны, которые относятся к маломерным судам в открытой акватории гораздо внимательней каких то копов. И тут встанет выбор: или мчаться целых двести километров до желанной точки высадки, либо придется выскакивать на берег в ближайшем месте, так как катера береговой охраны намного мощней «арендованного» Максом. И то, за узкой косой побережья на десятки километров простираются болота. В болотах же обитают аллигаторы. Не самая лучшая компания для бегства через топкую местность. Еще свежи в памяти были акульи зубы.
За два с половиной часа, Максим проделал путь более ста километров на юг, и повернул в устье реки Ненсемонд, что у города Норфолк. И поднялся дальше на тридцать киллометров, до озера Мид. Там в тихой заводи Максим собрал всё самое необходимое, а катер затопил, пробив днище якорем в нескольких местах. Катер могли найти, и понять, в каком направлении складывается его бегство.
До границы штата было двадцать километров. А до Фейетвилла еще 268.
Бизон был смертельно усталым, изможденным и зверски голодным. Но заходить в магазины он не рисковал. И так было понятно, что информация о нем сейчас есть во всех заведениях штата. Скорее всего и вознаграждение объявлено за информацию о нем. И что бы не появились сочувствующие, даже приврали о причинах его поиска. Скорее всего объявили беглым преступником.
В соседнем же штате будет немного легче. Конечно, ФБР и ЦРУ продолжат за ним бегать, но вот полиция (а это сейчас самые основные людские ресурсы) уже не будет принимать в этом масштабного участия. Даже если его обвинят в преступлениях федерального законодательства.
             Периодически еще виднелись в небе полицейские вертолёты, а на дорогах патрульные машины, но чем дальше это происходило от Лэнгли, тем реже они встречались.
Беглец обходя городишки вышел к границе Вирджинии. Издали был виден полицейский пикет на дороге, но Максим – хитрый лиц, обошел его на границе видимости, через перелесок, и пересек рубеж.
А уже через полчаса пути встретился первый посёлочек Корапик, на заправке которого Макс наконец то набрал сэндвичей, хотдогов и воды. И наконец то насытившись, замер в неподвижности в густой траве рощицы. Наваливался безмятежный летний вечер. Бизон уснул, как в таких случаях говорят – без задних ног...
Приснился ему родной анапский берег. Белесый полукруг бухты, холящейся свежим бризом. Снилась Лысая гора, несокрушимо вдающаяся в голубизну, гдето на стыке неба и глади воды. И не было разницы между стихиями. Одна отражалась в другой, смотрясь как в зеркале, и казалось, что извечная серая скала просто висит в воздухе, невесомо и незыблемо.
Снились ласковые руки Ирины, шелковистыми реками текущими по его плечам и торсу, вызывая в мозгу всплески парализующей волю блаженства...
          Рано по утру, выйдя всё в втот же Корапик, наш пилигримм подсел попутно в машину фермера, который на своем стареньком работяге-пикапе подвез Макса до заправки, за одно стоянке «дальнобойщиков».
           Один из автомобилей был уже заведен, и было понятно, что он сейчас уже готов отправиться в рейс.
            - Куда направляешься? – просил уже тронувшись с места водитель.
            Бизон развернув карту, ткнул в Фейетвилл.
            Водитель хихикнул :
            - Ты друг не многословен.
            Он внимательно осмотрел Максима. На утонченном лице водителя появилось раздражение.
            - Эй! Я взял тебя, чтобы мне было с кем поговорить! Понимаешь?
            Макс согласно кивнул, и затем знаком показал, что он нем.
            - Немой?! Ты нем?! Я подобрал себе немого собеседника!!!
            Он расхохотался, нервно оглаживая "эспаньолку". В его внешности угадывался потомок испанских конкистдоров. Особый колорит придавала серебреная серьга в виде католического креста.
           - Я Джим. Если хочешь пива – сзади на лежаке в холодильнике. И мне бутылочку достань.
           Когда Максим развернулся обратно с пивом в руках, то почти наткнулся на острие ножа.
           - Я узнал тебя! Твои фото развешены на всех заправках и кафе в Вирджинии, на дорогах у Саффолка полно полицейских кордонов. Удивительно как тебе удалось так долго бегать.
           Бизон наигранно-скептически оценил угрозу ножом, и не спеша достал пистолет.
          - Чёрт!.. -  Джим бросил свое оружие на приборную панель.
Было заметно как он разволновался.
          Макс не хотел обострять ситуацию, напугать водителя, и нажить еще одного неприятеля. Макс извлек магазин. Потом протёр занавеской спальника рукоять и ствол пистолета, избавляясь от отпечатков и, разобрав его по составным частям, швырнул подальше за обочину, в кусты.
Бизон улыбнулся Джиму, показав пустые руки. Так он рассчитывал добиться доверия  своего попутчика.
          - Так мне нравится больше. – оценил жест «испаньолка» - Чем ты так разозлил "фараонов"? Я их сам недолюбливаю.
         Макс написал на поле газеты – "Не оплатил лечение".
Джим снова залился хохотом.
                * * *
Саннискайд-Скул-роуд, Фейетвилл штат Северная Каролина. Дом Стивена Кингрема.
          Том Маккензи отрабатывал все возможные варианты поимки беглеца. Расставил сети по всем возможным адресам появления Кузнецова. Он совершенно не знал круг его знакомых в США, по этому засады были организованы по местам проживания всех, кто так или иначе входил с ним в контакт. Все без исключения. В том числе лечащий врач, медсёстры, ну и конечно же дома Стивека и Хувера. Активизировались скрытые агенты в русских анклавах.
            Обычно в засадах ФБР выставляет пару агентов. Но случай выдался исключительный. Учитывая высокие боевые навыки и хладнокровие розыскиваемого, за домом Кингрема вели наблюдение сразу две пары агентов. Да и задача не просто взять его живым или мёртвым. Юрий Кузнецов нужен им исключительно живым.
            Машины были расставлены так, что слежка охватывала большую протяженность дороги перед домом, и весь дом по периметру. Одна машина перед домо на дороге, на некотором отдалении, что бы не демаскировать позицию наблюдения. Вторая на заднем дворе, рядом с машиной Кингрема.
Самому Стивену дали отпуск после сложно прошедшей боевой операции, но при этом дали инструкцию по возможности, не покидать дома. Так он играл роль подсадной утки.
           Максим понимал, что дела в месте, которое он так стремится, обстоят именно так. Он дождался ночи, обошел домовладение с задней стороны. Днем идти – заведомый провал. Дома семья, увидев пришельца поднимут тревогу. Наверняка с ними провело работу ЦРУ. Да и вообще, напугались бы. Здесь не принято просто так вламываться в дома. А на пороге особенно и не постоишь – агенты сразу примут под белые руки.
А ночью оставался хоть какой то шанс.
Позади дома, дальше двора стояла небольшая рощица. Буквально из деревьев двадцати подшорсток которых был переплетен кустарником. Не густым, но сочная летняя зелень надежно укрывала крадущегося в ночи. Большую проблему составляло болото, начинающееся сразу за рощей. По этому, Макс был вынужден обходить это место через соседнюю улицу, издалека. Но как только удалось миновать это болото, он оказался прямо у площадки позади дома.
           Дом семьи Кингрем был двухэтажным. Забора при этом вовсе не было ни с какой стороны. Странные эти американцы. Заборы не признают, и при этом ревностно возмущаются, когда нарушаются границы их частных владений.
Сбоку от дома, прямо между соседним, пролегал асфальтовый проезд. Скорее всего, общего пользования с соседом. Гараж занимал первый этаж левого крыла дома, и прямо перед воротами-жалюзи стояла машина, скорее всего хозяев дома. А чуть встороне, прямо на асфальтовом подъезде стоял черный «Линкольн», с тонированными стеклами.
Макс сразу догадался, что это засада. На обоих этажах здания окна темнели спящей безмятежностью.
          Даже если на некоторое время можно было отвлечь внимание агентов от наблюдения, все равно Макс не успевал подойти к дому, разбудить хозяев и войти. Кроме этого, когда проснутся Кингремы, то свет в окнах сразу привлечет пристальное внимание к объекту наблюдения. Да и как Макс мог бы представиться?
Ладно. Для начала надо придумать как незаметно проникнуть внутрь.
Бизон издали осмотрел дом. Задняя дверь дома, как и окна, закрыты плотно. Роллет гаража опущен. И только одна подвальная отдушина чуть слегка приоткрыта. Буквально щёлочка в пару сантиметров.
Макс подобрал в траве несколько мелких камешков и стал бросать ими в машину припаркованную почти напротив автомобиля засады, у соседнего дома.
Первое попадание осталось агентами не замеченным. По щелчку второго камешка они прервали свой диалог и стали коситься на соседнюю машину.
          - Что там?
          - Может двигатель остывает?
          - Нет, машина стоит здесь дольше нас, это наверно что-то упало с дерева.
          Агент, с важностью от высказанной гипотезы, отхлебнул кофе.
          От третьего, самого удачного попадания включилась сигнализация. Такого результата не ожидал и Макс. От поднявшегося воя фэбээровцы ошарашено повыскакивали из своей машины выхватывая на бегу оружие, полностью приковав внимание к воющей «зверюге». Макс молнией метнулся к дому. Просунул пальцы в щель задвижной отдушины и потянул всторону. Она очень туго, но поддалась.
Почти одновременно с этим горе-агенты разобрались, что ни в машине, ни за машиной, ни под машиной никого нет, и желали уже с пристрастием осматривать прилегающую местность. Однако загорелись окна соседского дома, и на улицу выбежал всклокоченный спросонья пузатый, лысый как бильярдный шал дядька. Увидев у своей верещащей машины двух незнакомцев, он разразился угрозами и чертыханиями. Пока они разобрались, кто здесь кто, кто здесь зачем, Макс уже проскользнул в подвал, тихо захлопнув за собой задвижку. Да это было совсем не сложно. За последнюю неделю Бизон похудел на столько, что его бы в пору называть «удавом».
Спускаясь по стене в темное помещение, Макс угодил ногой в какую-то емкость с водой. Пришлось снимать кроссовок и выливать воду, чтобы она не хлюпала в обуви при ходьбе.
          Когда глаза привыкли к темноте, стала различима лестница и дверь ведущая на первый этаж.
           На первом этаже никого не оказалось. Здесь был холл, большая кухня, ванная и ещё несколько комнат. На кухне "гость" чуть задержался у холодильника. Здесь он продигустировал маленький кусочек яблочного пирога и хлебнул молока. Но не успел он поставить пакет обратно, как почувствовал чей то пристальный взгляд. Бизон медленно оглянулся и увидел у лестницы ведущей на второй этаж два горящих лунной голубизной зрачка из темноты. Немигающий взгляд стал приближаться. На освещенный луной через оконное стекло квадрат на полу вышел силуэт большой собаки. Черный доберман принюхивался к незнакомцу, угрожающе сокращая разделяющее их расстояние до длины одного прыжка.
          Собака издала рычание. Макс не видел морды пса, но почувствовал, как обнажились его безжалостные зубы – гвозди.
          Судя по всему, незваный гость также внушал некоторые опасения и доберману, почему он сдерживал свой бойцовский порыв. Макс, воспользовавшись замешательством, проскользнул за стойку столовой, загородив проход стулом. Потеряв доступ к потенциальной жертве, пес встал в растерянности и продолжал рычать.
Почти одновременно с этим в столовой зажегся свет. На пороге стоял Стивен, в одних трусах и с бейсбольной битой в руках.
         - Какого черта ты забрался в мой дом?! Сейчас я натравлю собаку, и от тебя останутся только клочья!
         На этих словах он осекся. Ему показалось странным видеть проникшего в дом грабителя с пакетом молока в руках.
         - Ты пришел, чтобы набить живот? Здесь не бар! Что ты ищешь?
         Максим молча смотрел то на Стивена, то на добермана.
         - Ты что, язык проглотил?  - негодовал Стивен.
         Макс утвердительно кивнул. Только теперь Стивену показалось лицо "гостя" знакомым. Он подошел ближе, опустив биту.
         - Бизон?… то есть Юрий?
         Пришелец кивнул.
        - Тебя разыскивают по всей стране! Что ты натворил? Зачем нужно было сбегать из больницы? – ошарашенно проговаривал Стивен, проверяя плотность закрытия жалюзи.
        Максим продолжал неодобрительно коситься на добермана.
        - Чарли, на место! – скомандовал хозяин.
        Пес немедленно повиновался, выйдя из столовой.
        Сверху послышался женский голос:
        - Стивен, что там за шум?
        - Чарли поднял лай на соседскую машину, будь она неладна.
        - Странно... на него это не похоже. – удивилась женщина.
        - Ложись, я сейчас приду! – успокоил её Стивен.
        Где-то наверху послышался щелчок закрываемой двери.
        Максим вышел из-за стойки и, выключив свет, подвел Стивена к окну. Раздвинув жалюзи, показал на машину наблюдения.
       - Они предупредили, что ты можешь появиться, но видно мне они не доверяют.
       Стивен с Максим спустились  в подвал. Бизон сделал запись в блокноте: -"Мне не куда больше идти. Помоги мне!"
       - Моя лучшая помощь для тебя будет если я сейчас погову ФБРовцев.
      Максим замотал головой и стал судорожно, с ошибками писать:
      - «Меня убьют!»
      - Не убьят! Ни кому в штатах это не надо. Ты нам друг.
      - «Ты не знаешь всего. Меня убьют другие».
      Стивен присел на старый диван.
      - Ок! Тогда обьясни мне, кто тебе угрожает? Я должен рисковать ради неизвестных мне фактов?
      Савельев минуту размыслил. Действительно, Стивен рисковал оказаться вошедшим в сговор с человеком, иностранцем, находящимся в розыске официальными властями. Рисковать благополучием семьи. Рисковать карьерой. У Макса опустились руки. Изможденные, израненные и жилистые руки человека ратного труда.
      Стивен понял, что в чем то убеждать стоящего перед ним человека, не имеет смысла. Что в эту секунду все его устремления, чаяния и смыслы полностью зависят от решения Кингрема. В тяжелом раздумье американский офицер встретился взглядом с русским офицером. Два офицера, прошедших одно горнило боевого испытания.
            - Что я могу сделать для тебя?
            - "Помоги выехать из Соединенных Штатов"
            - Лучше тебе обратиться в Российское посольство.
            - "Исключено! У меня конфликт с официальными властями".
            Стивен колебался.
            - "Помоги мне! За мной идет смерть! Если ты не поможешь, то скоро она настигнет меня."
            Стивен глубоко вздохнул, негромко чертыхнулся.
            - Ок... что от меня требуется?
            - "Необходимо узнать, какое судно и когда уходит из порта в Россию".
           Кингрем шумно выпустил воздух через плотно сжатые губы. Было видно, что такая задача обычно не входит в границы его деятельности. Он подумал, нервно постукивая пальцами по столешнице.
            - Я постараюсь добыть сведения, только ты должен обещать мне, что не покинешь моего дома до моего возвращения завтра.
           Макс довольно улыбнулся, показав "ОК!" - "Я не выйду из подвала, чтобы не беспокоить семью".
          - Нет! Я не могу позволить другу ночевать в подвале.
          - "Для твоего друга лучше забиться в самый дальний угол".
         
         В окно пробивался яркий рассвет. Максим, свернувшись "калачом" досматривал сладкие сны на старом продавленном диване в окружении запыленной, почти антикварной мебели и хозяйственного инструмента.
Стивен допив утренний кофе, поцеловал в щеку супругу и, пообещав скоро вернуться, выехал на достаточно дорогом универсале "БМВ". Он направлялся в агентство ФБР.
        - Конечно, этот русский мне симпатичен, если не сказать больше... – разговаривал сам с собой Стивен - Я очень его уважаю. Как военный военным даже восхищаюсь, но как человек ограниченный рамками дисциплины, обязан доложить о его местонахождении. Это мой долг. В самом деле, чего ему бояться? Он выступал по крайней мере, как наш союзник. Странно, что он этого не понимает. И если ему что-то угрожает в России, то он мог бы остаться в штатах. Моя совесть чиста!
         Он мог бы обратиться непосредственно к офицерам находящимся у дома в засаде, но ему нужно было время, что бы поймать душевное равновесие. Надо было осознать, как же поступить в сложившейся ситуации.
БМВ подкатила к зданию ФБР. В холле его встретил полицмэн.
          - С какой целью Вы прибыли?
          Стивен достал документы.
          - Я по конфиденциальному делу в отдел федерального розыска.
          - Проходите.
          Стивен убрал удостоверение во внутренний карман рассуждая в слух:
          - Моя совесть чиста!
          - Вы что-то сказали? – окликнул его полицмэн.
            Стивен очнулся от раздумий:
           - Нет, я ничего не говорил.
           Он старался задушить в себе сомнения на счет верности своего поступка. Проходя по коридору, Стивен чуть не столкнулся с группой захвата. Спецназовцы в черной форме спешили к выходу. В бронежилетах, касках,  с ними несколько снайперов. Задорно жуя резинки, они пронеслись точно ватага рыцарей закованных от внешнего мира в свои латы, мысли и чувства скрыты яркой надписью на спинах FBI (ФБР). Зачем они спешат? Куда они спешат? Наверно и Бизона будут валить на пол, скручивать руки такие же «рыцари»?
Стивен проводив их взглядом, шел дальше.
            - Моя совесть чиста. - все ещё пытался самоуспокоиться Стивен, все тверже шагая по гулкому коридору.
           Он поспешил в лифт, в котором уже находилось трое мужчин. На запястьях одного блестели сталью наручники. Стивен вспомнил выражение лица Максима и кричащую надпись в блокноте «Помоги мне! За мной идет смерть!»
            - Чиста ли будет моя совесть?
            Пассажиры лифта молча переглянулись, будто хотели ответить на возникший вопрос, но каменная тишина так и не была никем нарушена.
           - Входите! – заинтересованно пригласил Кингрема старший агент ФБР Майкл Дэвис, который курировал это дело в Северной Каролине.
             Стивен нерешительно вошел в кабинет.
           - Кингрем! Что привело Вас к нам? Проходите, располагайтесь.
             Дэвис сделал паузу, убрав со стола какие-то важные бумаги.
           - Итак, Вы можете поделиться какой то полезной информацией?
             Стивен переживал и колебался.
           - Да… я хотел сказать… хотел Вам сказать… – нерешительно начал Стивен.
            Старший агент одобрительно кивнул. Стивен нервничая тискал в руках сигарету.
           - Понимаете… – продолжал он -  Я должен Вам сказать, что…
           - Что же? Ну? Говорите, как есть! – нетерпел Майкл.
            Стивен сломал сигарету пополам и бросил её в пепельницу.
          - Я… я должен сказать… Юрий Кузнецов – этот русский…
            Дэвис «ухватился» за произнесенные слова, наклонился вперед, сверля Стивена взглядом.
          - Что? Где Юрий Кузнецов?
            Стивен снова вспомнил запись в блокноте. Никак не мог он переступить эту черту. Может это предательство?
          - Я хотел спросить, вы нашли русского?
           Майкл откинулся на спинку кресла явно разочарованный.
          - Нет. Я думал, Вы можете внести ясность в этом вопросе.
          - К сожалению, не могу. Но у меня есть кое какие соображения на этот счет. Мне кажется, что он попытается выйти на свое посольство или пересечь границу с Мексикой.
          - Почему Вы так считаете?
          - У Мексики прозрачные границы для выезда. И если вспомнить, что он был обнаружен именно там, – у него наверняка осталась своя инфраструктура.
           Дэвис был явно раздражен, но слегка старался прикрыть это:
           - Мы примем к сведению Ваше мнение, но вынужден заметить, что всякого рода идей у нас и так предостаточно, но не хватает штата сотрудников воплощать эти идеи в жизнь! А Вам в отпуске нужно не забивать голову идеями (он посмотрел на поломанную сигарету в пепельнице и задержал взгляд на свежем шраме на голове вместо уха) а подлечить нервы, отдохнуть. Пообщайтесь пока дома со своей семьёй.
        - Займусь этим прямо сейчас. – сказал Стивен вставая из кресла – Только с начала поеду в Уилмингтон, подышу морским воздухом. Не смею больше отвлекать!
                * * *
Максим достал из принесенного Стивеном пакета сочный гамбургер и стал жадно его поглощать. До этого времени он так и не привык к новым ощущениям в полости рта. Принимать пищу было неудобно - язык не оказывал полной помощи. Глотать приходилось не совсем прожеванные куски, часто давясь и кашляя. Стесняясь своей ущербности Макс, отворачивался и часто смахивал крошки с усов и подбородка. Надо заметить, что за последние дни он сильно оброс щетиной. Но при этом выглядел стильно, более мужественно.
- В порту Кингстона у стенки под погрузкой стоит ролкер «Sea Brise», который через день отходит в Санкт-Петербург. – сказал Стивен.
            Максим сделал запись, - "Какой груз?"
          - Легковые автомобили.
            Максим одобрительно кивнул - "Буду отплывать".
          - В порту таможенно-пограничная зона. Рядом военно-морская база. Тебя задержат.
         Бизон задумался. - "Акватория порта широкая?"
          - Нет. Стенка на два-три сухогруза. Там устье реки.
          - "Поднимусь на борт с воды в ночь перед отходом".
            Савельев отлично знал, что после погрузки потребуется ещё уйма времени для крепления груза, заправки с портовых танкеров, оформление документов, и другие необходимые операции. Это займет никак не меньше часов восьми.
        - "Понадобится акваланг".
        - Это плохая идея. Даже если удастся незаметно подплыть к борту, то уж забраться наверх незамеченным никак не получится. Команда сдаст тебя на берег.
        Макс улыбнулся, махнув рукой - "В воде я "морской котик"*.
При этом макс написал дословно с русского, что переводится не как морской котик (морское животное, тюлень), а как «мокрый кот» или «кот брошенный в море».
        Стивен беспомощно развел руками.
        - Прежде всего , ты - "камикадзе"!
Когда супруга Стивена ушла за детьми, после обеда следующего дня Стивен с Максом в гараже погрузили в багажник машины снаряжение аквалангиста и тактический ранец с провизией и одеждой. Перед этим Бизон побрился, так как растительность на лице станет мешать маске, будет пропускать воду.
Уже в гараже Максим лег за задние сиденья в багажник, укрывшись большим пледом, чтобы дежурившие у дома ФБРовцы не увидели подвоха.
          У стенки порта стоял огромный ролкер, своими плавными обводами корпуса больше похожий на "зализанный" теплыми ветрами зеленый айсберг. Макс издалека приметил его.
          - Это он. – подтвердил Стивен.
Аппарели были еще открытыми, и последние машины продолжали заходить на борт. Судно стояло у стенки, прямо напротив острова, по которому пролегала автострада. Как раз по этой дороге проезжала «БМВ». Но выгружаться сейчас было еще слишком рано. Движение по мосту было оживленным. Незаметно спешиться и выгрузить акваланг с сумкой не получится.
          Проехали в город Кингстон. Пообщались на свободные темы. Кингрем понимал, что «Юрий» ни чего существенного ме может рассказать, по этому поговорили (если можно так сказать) о своих жизненных проблемах и невзгодах. Общих для всех мужчин всех времен и народов – женщины.
Через пару часов смерклось. И хоть Стивен понимал, что избавляться от такого «гостя» надо было поскорей, он еще крепче прикепел к Бизону душой. Расставаться ему стало трудней.
          На мосту стоять долго было нельзя. По этому как только машина остановилась, оба выскачили из дверей, выхватили поклажу их просторного багажника и перекинули через линию отбойника.
        Расставание было не долгим.
        - Даже не знаю, зачем я это делаю... Как, Юрий, ты заставил меня поверить тебе? Это самый безрассудный поступок, который когда - либо я совершал.
        Савельев улыбался в усы излучая добрый свет благодарного взгляда. Он взял Стивена за руку и приложил к своему сердцу.
        - Ты многое можешь сказать без слов... – сказал Кингрем.
          Крепко обнялись, и Макс скрылся в темноте под насыпью. Стивен не смог собладать над собой, и задержался у края шоссе, слыша удаляющиеся шорохи шагов своего малознакомого, но от этого не менее близкого друга.
        - Да не отвернётся от тебя удача, хороший солдат!
        Максим плюнул в стекло маски и растер слюну. Так она не станет запотевать. Известный приём дайвингистов и просто нырятелей. Затем он. Он был уже практически готов к погружению.
Давление в баллоне хватало на час, если глубоко не погружаться.
       Бизон погрузил в воду ранец и, соскользнув с уступа, ушел под воду. Серый гидрокостюм слился с темными водами, только мириады жемчужных пузырей ещё некоторое время указывали на присутствие аквалангиста. Но угадать их присутствие уже ни кто не смог бы, в сгущающихся сумерках.
       Постепенно погружаясь, толкая впереди себя ранец, одинокий «ихтиандр» устремился к цели.  Дно залива было неразличимым. Внизу вновь разверзлась бездна, которая стала в этой операции уже обыденностью. Ни одного движения, ни одной живой души, необитаемый гидрокосмос …
                * * *
Сергей сидел в своем любимом роскошном кожаном кресле и потягивал мартини. Час ночи – ему не спалось. Еще и еще раз он прокручивал ход прошедшей операции. Да – его холодный расчет оказался верен, он достиг цели, и все же что-то жгло его изнутри. Как только он закрывал глаза, пред ним вставали ребята. Ник, Сыч, и наконец, Дрон, которого он застрелил собственноручно у машины. Андрей был так рад того, что дождался Сергея. А Сергей... В упор, двумя выстрелами...
 Всегда он руководствовался смыслом целесообразности, выгодой и пользой. Это помогло в продвижении по служебной лестнице. Однако теперь понял, что в цинизме превзошел самого себя.
          Дракон прошел по трупам товарищей, и теперь колебался в безупречности своих поступков. С самого начала он надеялся на гибель Бизона, своего соперника в завоевании сердца Ирины. Когда же профессионализм Макса не оставил Сергею надежды, ему уже не оставалось ничего другого, как самому выполнить эту грязную работу, которую до этого он доверял войне.
После встречи с Ириной стало ясно, что план Сергея с треском провалился. Видать существует это неведомое чувство, ослепляющее людей, дающее им право опровергать действительное. Теперь еще это известие о том, что Бизон выжил.
Сергей никак не мог даже представить, как это произошло. Он своими глазами видел, что пусковая установка пошла ко дну. Бизон везунчик, но не настолько же! Что это за дьявольские шутки?
Звонок телефона прервал его мысли. Сергей, не вставая, поднял трубку.
       - Слушаю!
       - Разбудил? – в трубке прозвучал голос Степана Васильевича.
       - Не спится.
       - И правильно! Нет повода расслабляться. – голос Степана Васильевича был грозно-тяжелым.
      - Есть новости из-за кордона?
      - Есть. Наш человек не вернулся с задания, следы твоего "покойника" затеряны.
     Дракон встрепенулся как от ушата воды.
      - Что говорят американцы?
      - Он представился им Юрием Кузнецовым и больше ничего нового. Больше ни какой информации. Ни где он, ни то, что они предлагают.
      - Значит, он ввел их в заблуждение и, сохранив операцию в секрете, ведет какую-то свою игру.
      - Да, скорее всего они пока в неведении. Мы провели проверку – никакого Кузнецова, русского инженера на Кубе не было.
      - А как сработал ликвидатор?
      - Результат неизвестен. Настоящее место пребывания – также… Мы не можем постоянно жить на этом вулкане! Мне нужно знать, на что способен этот Савельев. Что в жизни он представляет собой?
       - На что способен Бизон? Практически на все.  Он может перегрызть глотки вражеской роте, может запустить ядерную ракету, может подняться на горную вершину, нырнуть на дно моря, перейти пустыню, написать диссертацию по философии… а будет нужно – заново сочинить «Войну и мир» или сыграть Гамлета.
 Сергей выдержал многозначительную паузу и добавил:
            - Он научился воскресать из мертвых…
                * * *
Максим всплывал по якорной цепи рядом с подводной частью корпуса судна. Хоть ролкер и был крепко пришвартован к стенке порта, течение реки Купер воздействовало на его корпус, и он периодически «гулял». По этому, для пущей фиксации судно бросило якорь чуть выше по течению.
На поверхности Бизон огляделся. Скула судна нависала над водой, закрывая полнеба. Он несколько переживал за то, что кто ни будь из команды мог заметить на поверхности пузыри от акваланга. Хотя довольно быстро успокоился – в период подготовки к выходу в море у всех забот – полон рот. Никому нет дела до происходящего за бортом.
           Бизон снял акваланг и пристегнув к нему пустой жилет-компенсатор и балластный пояс, отпустил их в глубину. Больше они пригодиться не могли, и только отягощали перемещения. Ласты он приторочил к ранцу, который водрузил на себя.
           Для начала он примерился к звеньям цепи. Они были очень крупными, оказалось, что ими можно пользоваться как лестницей - перемычки позволяли ставить на них ноги. Этим Макс не замедлил воспользоваться.
          Расстояние до клюза* он преодолел в считанные секунды. Здесь он с радостью увидел, что в трубу он проходит как уж в кувшин. Но вот ранец пришлось снимать, и толкать впереди себя. У самого выхода на палубу он остановился, прислушиваясь к звукам. Издалека была слышна работа механизмов. Основная работа продолжалась внутри корпуса ролкера, где закреплялись по местам автомобили, которые отгрузили для продажи в России. На баке* было пока тихо. Макс осторожно выглянул. Никакого движения не было. Он бесшумно вытолкнул свою поклажу и выскочил на поверхность. Водрузив ранец, скользнул серой тенью за брашпиль*.
В рассветный час, когда все палубные работы были уже завершены, из трубы сухогруза  повалил сизый дым. Форштевень* бульбы* стал рассекать морскую гладь, гоня перед собой пенный вал. За кормой сухогруза закипел белый кильватер*. Суша осталась узкой полоской топорщейся высотками Кингстона. Набирая ход, судно устремилось на северо-восток, подавая длинный гудок.
            Что бы не быть обнаруженным командой, Максим скрылся в отсеке форпика*, в притороченном к борту рулоне брезента аварийной заплаты. Его расчет оказался верным. Схема погрузочных устройств была таковой, что все рабоы по погрузке-выгрузке проходили в кормовой части, и в этом отсеке крайне редко кто вообще появлялся. Там хранились лишь аварийные запасы швартовых, которые эпизодично когда требовались.
Прислонив ухо к стенке борта, Макс услышал характерный шум воды, обтекающей корпус судна. Значит судно уже в движении.
Брезент зашевелился. Из гигантского "рулета" появился Максим. Он посмотрел на часы (недорого купил в Кингстоне) и, забросив на плечи багаж, бесшумно выскользнул по лестнице на темную палубу. Словно нинзя Бизон прокрался по палубе и поднялся на верхний дек надстройки. Аккуратно сорвав пломбу с люка шлюпки, скользнул внутрь, полотно прикрыв вход.
Фонарь высветил довольно большой анкерок* с аварийным запасом пресной воды. В подбаночном отсеке оказался приличный паек продовольствия. Бизон был этим порадован. Взятых с собой припасов было недостаточно для длительного путешествия, а вода была вообще на вес золота. По его рассчетам, в пути он будет находиться тринадцать или четырнадцать суток.

                * * *
- Добрый вечер, Ирочка! – прозвучал в трубке вкрадчивый голос Сергея.
           - А… Это ты, Сергей?…  - разочарованно ответила Ирина.
           - Ну, как ты?
             Ирина пожала плечами, вздохнув в трубку.
           - Погостишь в Москве? – спросил Сергей. Он не знал с чего начать очередную атаку.
           - Ты опять за свое?
           - Да нет! Ты не правильно меня поняла. Ты развеешься, наберешься сил! И небезопасно все - таки оставаться одной в доме.
             Ирина задумалась.
           - Наверно ты прав. Мне кажется, что за мной наблюдают.
Клюз – отверстие или труба в борту судна для пропуска якорной цепи.
Бак – носовая возвышенность носа корабля.
Брашпиль – устройство для поднятия или опускания якоря.
Форштевень – носовой набор корпуса судна. Передняя кромка носа судна.
Бульба – носовой подводный обвод корпуса судна.
Кильватер – воображаемая ось за кормой судна. Здесь – след от судна.
Форпик – носовой, самый передний отсек судна. Как правило находится под баком.
Анкерок – бочонок, носимая ёмкость.

             Сергей, прикрыв трубку рукой отвернувшись, зло выругался. Потом успокоившись продолжил разговор, стараясь смягчить голос:
           - Тебе кажется, – ты устала от одиночества. Прилететь за тобой?
           - Нет, Сергей. Мне некогда ездить.
           - Чем же ты занята?
           - Ожиданием. Это очень тяжелая работа... и обязанность. Извини, но я не могу дать согласие на твое предложение. Спокойной ночи!
             Ирина положила трубку.
Сергей сразу же набрал другой номер. Он звонил своему человеку в Анапу, который вел скрытное наблюдение за Ириной. Дракон боялся, что она куда ни будь уедет и он потеряет её след.
           - Я ещё раз предупреждаю, что она ничего не должна заметить! – раздраженно выпалил он в трубку - Ты понял меня? И запомни - хоть один волос упадет с её прелестной головки, я лично пошинкую весь твой "ливер"!.. И ещё! Создайте возможность установки "жучка" в телефон. Нельзя упустить момента появления Савельева.
                * * *
            Весь путь Максим провел в спасательной шлюпке. Днем он отлеживался в духоте капсулы, разогретой летним солнцем, а ночью приоткрывал небольшую отдушину для глотка свежего воздуха. Через трое суток почти полной недвижимости, стало уже совсем невыносимо. Тогда Максим нашел способ борьбы с гиподинамией. Днем он время от времени делал отжимания на шлюпочных банках*, а по ночам, когда на палубе никого не было, он тайком выбирался на свежий воздух. Смелости ему придавало то, что на судне была огромная команда, плюс сопровождающие грузы лица, и вполне была оправданной встреча на палубе совершенно не знакомых людей.
Когда судно вошло в широту штормов (сороковые-роковые) и небо часто наливалось  непроницаемыми тучами, Макс очередной раз выбирался из своего убежища, и принимал холодный «душ», что бы не быть противным самому себе.

         Время тянулось нестерпимо долго. И тяготил Максима не сам путь, а томление ожиданием встречи с Ирой. Он понимал, что супруга ждет его, терзаемая сомнениями. И не менее терзаема Сергеем, который желал завладеть ей путем убийства или обмана. Максим ей полностью доверял, но желал как можно скорее прервать ее пытки временем.

                * * *
Сергей торопливо вошел в кабинет Степана Васильевича и без предложения сел напротив. Степан Васильевич не стал одергивать гостя, видя, что он слишком возбужден.
            - Что привело? Я опаздываю на деловую встречу с кругами близкими к президенту. – сказал хозяин кабинета.
           Сергей нервно ёрзал на краю стула.
           - Степан Васильевич, мне необходимо знать обо всех возможных нарушениях границы, особенно в морских и аэропортах.
           - А не слишком ли ты многого требуешь? – Степан Васильевич снял очки - Может руководство федеральной погранслужбы рапортом тебе должно докладывать? Что за прихоть?
          - Бизон... то есть Савельев, так просто не сдастся. Я отлично его знаю - он найдет лазейку.
Банка – скамейка.
 Самолет угонит, но вернется!
          - Как же ты такого орла живьем похоронил? – прищурив глаза, с глубоким укором проговорил Степан Васильевич.
          - Он поставил под угрозу всю операцию - я был вынужден. – как школьник оправдывался Дракон.
          - Вот как? А я об этом узнаю только теперь?! –недоумевал босс - К стати, почему он не сдал нас американцам?
          - Вероятно по возвращению рассчитывает получить свой куш.
          - Бред! При желании, в штатах он выторговал бы и не меньше.
           Сергей сомневался, нужно ли излагать самое главное. Чуть поразмыслив, он решился.
          - В России осталась его жена, Савельева Ирина.
            Степан Васильевич подозрительно посмотрел на Сергея. Потом развернулся в кресле к окну.
          - Так вот оно что... Шерше ля фам?.. Вот из-за чего весь сыр - бор.
          - Я люблю Ирину. – решительно выпалил Шлей.
           Босс даже не обернулся на слова Дракона.
          - Как это всё таки не профессионально. – Степан Васильевич даже прикрыл глаза ладонью.
          - Живой или мертвый, Савельев всегда будет стоять между вами. - умозаключил он.
           Он встал с места, поправляя галстук и застегнув пиджак.
          - Меня бы тоже устроила его смерть. Все-таки лишний свидетель. В прочем, как и ты...
           Сергей, подняв брови, ошеломленно всмотрелся в хищные глаза Васильевича, теряясь, на сколько серьёзно он так думает.
            - Ну, что смотришь? – зло произнес босс - Сам нажил себе этот геморрой, из-за бабы! Теперь иди - гладиатор! – и немного погодя добавил. - Будет тебе информация и от пограничников и МВД постараемся подтянуть.
            - Спасибо... – полупрошептал Сергей пятясь к двери. Его очень задел упрёк в непрофессионализме. В этих кругах обычно такой упрёк означает крах карьеры.
Васильевич окликнул его в дверях.
            - А что, у нас и правда, никого лучше нет?
            - Может, есть... есть и лучше, но на стороне Бизона всегда был фарт. Удачливый, сволочь.
            - Сдается мне, что скоро он подвесит тебя за яйца у парадного подъезда.
              Сергей, злобно глянув на шефа, торопливо пошел прочь...
                *   *   *
            Максим планировал покинуть борт до начала томоженного досмотра. Однако если это сделать слишком рано, то из-за большого расстояния просто не хватит сил доплыть до берега. По этому нужно было тянуть до последнего момента. А еще лучше, бежать уже у стенки. Правда, там его возьмут пограничники. По этому сделать надо тихо и незаметно. При чем, в Питере в это время сезон белых ночей, и темноты в помощь дождаться не особо получится.
Нужная стенка в порту была свободной, и ролкер «See Brise» не стали задерживать на рейде, а завели сразу в гавань.
Максим подготовил фал, с помощью которого можно незаметно спуститься с борта в воду. Конечно, можно было просто прыгнуть за борт, но оставалась слишком большая вероятность, что всплеск воды заметят и объявят тревогу "Человек за бортом".
Боцман, обходя свои владения, проверял последний раз перед таможенным контролем порядок на палубах. У шлюпки на верхнем деке он заметил что дверь капсулы не плотно прикрыта, а печать сорвана.
          - Непорядок... – сокрушился «морской волк».
           Кряжистый, просоленный морским ветром мужчина с шотландской бородкой, мог заткнуть за пояс любого салагу.
           - Проклятие! Кому понадобилось залазить в шлюпку?! – бубнил он.
           Он заглянул внутрь. На банках лежали вскрытые продовольственные пакеты, чей-то военный ранец и ласты с маской.
           Боцман окликнул матросов, суетящихся с о швабрами, наводя последний лоск.
           - На борту "заяц"! Он где-то здесь, я доложу капитану.
Он зашел в надстройку, а двое матросов "зашныряли" по ближним помещениям бросив свои швабры на палубе.
           Максим, наблюдавший за происходящим, спрыгнул с мощной балки шлюпочной тали и спешно достал из капсулы шлюпки свой ранец.
           - Ты куда-то собрался? – услышал он чей-то оклик.
           Макс оглянулся и увидел матроса со шваброй. За борт прыгать не было смысла - его тут же выловят обратно. Пограничникам сдаваться тоже не представляло резона. Без документов его в закроют в изолятор, на выходе из которого его сразу встретит Дракон. И отнюдь не бросится обнимать-лобызать.
           Молодой матросик отвлек его от делемы выбора.
          - Брось свой ранец, подними руки за голову и повернись спиной!
          Бизон не воспринимал команды моряка всерьез и направился к трапу, ведущему вниз, на палубу корпуса.
          - Да ты наглец! – возмутился матрос.
          Он быстро догнал незнакомца и замахнулся шваброй. Макс в последний момент обернулся и подставил под удар предплечье. Древко разломилось пополам, Макс подхватил нижнюю половину и ткнул в лицо матроса паклей швабры. Тот отлетел на леерное ограждение и повалился на палубу, отплевываясь и чертыхаясь.
          Оставаться на борту корабля уже не имело смысла, да и незаметно покинуть его уже не было возможным. Именно в этот момент в голову пришла идея...
          Спустившись на палубу первого дека, Максиму преградили путь в надстройку трое: боцман, и двое - скорее всего из механиков, потому, что вооружены, были увесистыми гаечными ключами. С носа судна бежало еще несколько человек.
         Что бы ранец не мешал, предстоящей потасовке, Макс закинул его за плечи. Отступая назад, обдумывая свои дальнейшие действия, он зацепился ногой за рукав пожарного брандспойта, которым матросы мыли до этого палубу. Бизон поднял ствол и, направив на возбужденную команду, повернул затвор. Мощная струя ударила по ногам, и подкошенные моряки распластались по стали палубы беспомощно барахтаясь на скользкой поверхности.
Макс бросил шланг и переступив через соперников, заскочил в проем двери. Пожарный ствол продолжал метаться из стороны в сторону, словно агонизирующая змея, рассеивая колкие брызги.
          Максим пробежал по коридору, заглядывая во все двери. Погоня его уже почти настигла, когда наконец, он нашел дверь в машинное отделение. За собой он задраил люк, застопорив клинкет куском трубы.
         Спустившись в самое чрево корпуса к главным ходовым машинам, он увидел двоих мотористов…
         Капитан выслушав доклад боцмана о произошедшем ЧП сразу вышел на связь с портовыми пограничниками. Он боялся что русские не правильно поймут происходящее. Он попросил помощи извлечь из машинного отделения «зайца». Однако представитель погранслужбы заявил, что не вправе так поступать на территории иностранного судна, и они сами должны передать нарушителя властям в порту.
…Мотористов Бизон закрыл в небольшом отсеке вспомогательного дизель-генератора. Они не оказали сильного сопротивления. Для них появление этого «нинзя» оказалось полной неожиданностью. Сам же Бизон стал осмысливать свое положение. В распоряжении было максимум минут десять, пока команда или пограничники смогут срезать петли двери с запорами.
Максим открыл ящик с инструментами и достал разводной ключ, с помощью которого он стал откручивать крепежные гайки люка, ведущего в забортный отсек. Через специальное отверстие в этот отсек поступала забортная вода для технических нужд. Сняв люк, Макс спустился. Набрав полные легкие воздуха, он нырнул, шаря руками по борту.
         Водозаборное отверстие оказалось закрыто решеткой, не позволяющей проникать внутрь отсека посторонним предметам из моря. Вынырнув, Макс, прикинул, как можно избавиться от этого препятствия. Скрутить крепежные гайки было не возможно. За долгое время пребывания в морской воде они были изъедены коррозией.
         Поднявшись из водозаборного отсека, он огляделся. На балке над главной машиной висела электрическая таль.
         Нырнув в следующий раз, Макс зацепил за решетку крюк тали…
        Когда механизм выбрал всю слабину и натянул трос, раздался треск и хруст коробящегося металла. Крюк извлек из люка сорванную решетку…
         Командир досмотровой группы, стоя у двери машинного отделения, смотрел, как американцы прилаживают сварку для резки петель.
        - Зачем вы хотите сломать дверь, если можно спуститься внутрь отсека через фальштрубы по утиль котлам? – спросил он у капитана.
         Капитан судна сурово посмотрел на главного механика. Тот понял укор капитана.
        - Вы, трое! – быстро сориентировался механик – На верхнюю палубу бегом, спуститесь через фальштрубы с площадок утиль котлов! Да живо, черт вас дери!
          Максим одел ласты и маску с трубкой. Опускаясь в заборный отсек, закрыл за собой люк. Он успел вовремя, буквально через секунды разъярённая команда оказалась в машинном отделении.
          Пробравшись через узкое отверстие, Макс оттолкнулся от борта заскользив в в мутноватой невской воде вдоль борта. Он работал ногами изо всех сил. Свой ранец с одеждой он толкал впереди себя.
Вода была довольно холодной. В этих местах даже летом вода не прогревалась из-за подпитки из Ладоги и карельских ключей. Гидрокостюм слабо спасал от холода и Максим опасался судороги. Однако активная работа всех мышц все таки согревала тело.
         Воспользовавшись копанием команды на ролкере, Бизон хотел как можно быстрее удалиться от преследователей, пока они не спохватились, что «птичка» уже упорхнула. Всплывая как можно реже для забора воздуха, Макс проплыл вдоль борта к корме и потом прижимаясь к стенке продолжал удаляться, стараясь как можно быстрее скрыться за углом.
                * * *
- Будто испарился! Все обыскали – нигде нет! – сетовал боцман - Полчаса уже потратили, даже под слани заглянули. В иллюминатор никак нельзя вылезти, туда даже ребенок не протиснется. Разве он обратился в ужа…
            - Он мог выйти через фальштрубы раньше, чем мы спустились. – заметил капитан - Необходимо осмотреть все судно.

Максим, выбравшись на берег уже из реки Екатеринофки, снял ласты с маской и швырнул их в воду. Переоделся в намокшую в ранце одежду и не отдохнув побрел на подкашивающихся ногах проч.
На крюке электротали покачивалась искореженная решетка-заглушка сорванная с крепежных болтов.
           - Что это вы здесь ремонтировали? – спросил командир досмотровой группы.
Механик застыл в недоумении, открыв рот. Что бы это могло быть? Откуда могла взяться такая штуковина? Вдруг его осенила мысль! Механик взлетел на водозаборный отсек и отбросил незакрепленный люк в сторону.
         - Дьявольское отродье! – механик с досады пнул откинутый люк и захромал в сторону трапа.
         Командир команды досмотра связался с управлением погранотряда. Он передал сообщение о случившемся у американцев.
         - Сообщите сухопутчикам, что в прибрежную зону около часа – полтора назад высадился ныряльщик, нарушитель государственной границы. Приметы: рост 185 – 190 сантиметров, короткие темные волосы,  шрамы на лице, длинная двухнедельная щетина. Одет в Серую футболку и джинсы. На ногах серые кросовки.  Гражданство или национальность не установлена, раса европейская. Проник нелегально на американском сухогрузе «See Brise». Как поняли?
         - Вас понял, передаю по команде! – ответил дежурный.

                * * *
Недалеко от станции метро «Нарвская» Макс остановился у лотка торговки летней одеждой. Седая старушка окинула заинтересованного покупателя строгим взглядом.
           - Где так вымок то?
          Максим пожал плечами. Старуха заметила привлекшие его внимание товары.
           - Что-то выбрал себе – касатик?
          Бизон указал на светло-серые легкие штаны, такую же неброскую футболку, сандалии , панаму и солнцезащитные очки.
           - Пятьсот пятьдесят.
          Максим развернул целлофановый пакет и, достав тощую пачку "зеленых", отсчитал восемьдесят "баксов". Немного денег с собой дал ему Стивен.
          Бабка внимательно разглядела протянутые банкноты.
          - Не! Рубли давай – в ентих даларах я ни шиша не понимаю!
          Макс сунул баксы ей в руку и прихлопнув показал – "Во!" вытянутым вверх большим пальцем.
          - Не! Их же менять надо… чё, других – наших нет?
          Бизон раздраженный бестолковостью бабки досадно плюнул и добавил ещё десятку.
          - Ты что, иностранец что ли – не торгуешься совсем?
          Макс мотнул головой, показав знаком, что нем. Старушка расстроилась.
          - Эк, ты несчастный… На – забери! -  протянула ему лишнюю купюру.

Смена одежды должна была помочь смешаться с толпой и не привлекать внимание милиции и ФСБ, если у них были ориентировки на Бизона. Затем Макс зашел в парикмахерскую, привести в порядок свой небритый подбородок и освежить прическу. Там же недалеко он поменял доллары на «деревянные».
            Через час Бизон вышел на перрон вокзала, периодически проверяя, нет ли за ним наблюдения. Однако милицейский наряд стоявший у лавочки был увлечен составлением протокола на деда, торговавшего семечками и пивом, здесь же у перрона. Макс подошел к составу, на голубых вагонах которого красовались таблички "Санкт-Петербург - Новороссийск". Можно было бы подождать и поезда на Анапу, но Бизон знал, что там его стопроцентно будут поджидать. В прочем, билетов уже не было ни на один из них.
У открытого вагона Макса встретил маленький, средних лет, но уже лысоватый и усатый проводник, с хитрым прищуром глазок. Он деловито протер поручни лестницы тряпкой, которая была "страшней" самих поручней.
           Затем он принялся с важностью прохаживаться возле вагона точно капитан по ходовой рубке, держа красный флажок, словно маршальский жезл.
           Максим достал блокнот и, сделав запись, показал проводнику. Тот искоса прочитал вопрос.
          - Нет, свободных мест не будет. – проводник брезгливо отвернулся от невзрачного немого человека.
          Бизон видел, что вагон полупустой, и обвел окна рукой, дескать, есть же места.
          - Ну хорошо – три тысячи…
           Макс возмущенно глядел на наглеца.
          - А как ты думал? Я рискую. А если ревизор? Если не нравится – иди в кассу!
В кассу Бизон идти не мог. Без предъявления документов, билетов не продавали. Макс достал все деньги, которые еще были. Тысяча двести с мелочью. Весь ворох он протянул проводнику. Тот покосился на немого.
         - Спрячь свой мусор и вали отсюда, пока в лоб не «зарядил»! Не мешай работать!
         Максим зажал в кулак нелепо топорщащиеся бумажки, пряча глаза от проходящих к вагону новых пассажиров.
         Один момент он хотел двинуть наглецу по его лоснящейся физиономии, но сдержался, что бы ни привлекать к себе лишнее внимание. Да и что о него морать руки... Максиму было очень обидно. Если бы он только мог рассказать этому черствому человеку, что он претерпел, по дороге на Родину… Что до дома ему остался один лишь бросок… Максим испытывал просто смертельную усталость. И теперь обнаружив, что его же соотечественник отказывается помочь, Бизон почувствовал этот горячий комок в груди, который подкатываясь к горлу выдавливал слезу. Он спрятал шуршащие "деревянные" в карман и понуро побрел вдоль состава в надежде найти более человечного проводника.
            Вдруг Максима окликнул женский голос.
            - Молодой человек!
              Максим шел дальше, опустив голову.
            - Молодой человек, подождите!
              Макс оглянулся. Его догоняла молодая симпатичная женщина, лет тридцати. Стройная высокая блондинка с аккуратно убранными волосами и в не совсем свежем спортивном костюме. Макс осмотрел её с головы до ног, прежде чем она успела заговорить. Домашние тапочки на босу ногу никак не увязывались с её местонахождением, слишком уж она хрупко и беззащитно выглядела на фоне бетонных сооружений и огромных механизмов.
            - Извините, я проходила мимо, и случайно стала свидетелем вашего разговора.
            Макс не совсем понял.
            - Или как это назвать… Ну в общем… это… Вам нужно уехать?
            Максим удивился, не понимая, чем заинтересовала её эта проблема.
            - Если очень нужно – скоро отходит почтово-багажный. – продолжала она - До Новороссийска не доедем, но в Краснодаре через двое суток будем. В бригаде нас трое, а места свободного много.
            Макс достал деньги, и аккуратно сложив, протянул их незнакомой спасительнице.
            - Убери – потом сочтемся. - отодвинула она протянутые ей деньги - Меня зовут Марина. А тебя?
            Макс написал свое имя.
            - Красивое имя – Максим! Что-то теплое, свойское… А говорить совсем не можешь?
            Максим хотел сказать – "Не могу" но произнес только нечленораздельное, гортанное мычание.
           - У… Как Герасим… - высказала свою ассоциацию Маринка.
           Максим указал на спящую на солнце собаку – "Му-му!". Марина хохотнула, шутка ей понравилась. Она взяла Макса под руку и быстрее повела его на другую платформу.
                * * *
Бригада почтового вагона состояла из трех человек: Марина, её старшая подруга Алевтина и её беспросветный пьяница муж, Жора.
           До Москвы поезд часто останавливался, загружаясь на каждой станции багажом, но после Мичуринска, на вторые сутки локомотив, набрав скорость, мчался уже практически без остановок. На погрузках Максим помогал женщинам перетаскивать тюки и коробки посылок, в то время как Жора валялся в пьяном угаре.
           Марина оказалась очень веселой и компанейской девушкой. Алевтина тяготилась своей обузы - Жоры, но с появлением в вагоне Макса, она вроде даже оживилась, расцвела.
           Немой пассажир хоть и не произносил комплиментов, и тем не менее, обладал недюжим чувством юмора, а взгляд заставлял таять женские сердца и биться в сладкой, но тревожной истоме. Сизые шрамы на скуле, брови и по лбу до виска, придавали вид пирата-сердцееда. Во взгляде Макса чувствовалась необузданная природная дикость и решительность. Это взгляд волка - одиночки, ночной вой которого заставляет стыть кровь в жилах волчиц, и вздымает шерсть на загривке.
            Стоя в коридоре, Макс задумчиво вглядывался в даль, опершись локтями на открытое окно. Набегающий ветер колыхал короткий "ежик" на голове, заставлял щурить глаза, свистел в ушах. Летний воздух был напоен запахом хвои и полевых цветов. Он упивался счастьем дороги домой.
            Макс почувствовал руку Марины на своей голове. Её тонкие пальцы нежно ворошили короткую стрижку. Бизон улыбнулся про себя, но оборачиваться не стал.
            - Рановато тебе в голову столько "серебра" высыпало. Наверно не просто живется?
             Максим пожал плечами.
            - Не знает он... Вон вся голова и руки в шрамах!.. Интересно, что там под майкой - наверно живого места нет?
            Прижавшись к его спине, Марина тоже выглянула в окно. Озорной ветер сразу подхватил её белесые волосы, которые защекотали по щекам и шее парня. Она, перебросив руки через его плечи, обхватила его, тесно прильнув, стараясь как можно дальше выглянуть в окно. Максим чувствовал жар её тела даже через футболку. Ощущение упругого женского рельефа смутило его. Макс хотел было уйти, однако счел, что не стоит придавать происходящему слишком большого значения, и постарался расслабиться, хотя его пробивала испарина возбуждения.
          Обернувшись, Максим заглянул в лицо Марины. Она будто упивалась свободой, полетом, бросающим ветер в лицо. Широко открытые голубые глаза купались в солнечном небе. Он не мог понять, от чего она вдруг стала такой радостной и счастливой.
          - Люблю, когда поезд проносится по длинным перегонам! – романтично сказала она - Я чувствую себя несущейся в будущее, полностью отрываюсь от жизни и забываю обо всём. Я знаю, что чувствует в полете птица!
           Макс улыбался, глядя в глаза и слушая её вдохновенную речь. Марина опустила глаза, и взгляды их встретились. Она не выдержала его открытости и колкости. Показалось, что он читает её суть, знает о ней все. Она содрогнулась как от электрического разряда, отдернула руку от его плеча и машинально запахнула халат, чувствуя себя перед ним словно обнаженной.
           Повисло неловкое замешательство, которое разрядил Макс, уступив ей место у окна, а сам ушел в купе. Марина снова прильнула к окну, но через мгновение её взгляд был прикован к двери, в которой только что скрылся Максим.
          Ночь. Почтовый поезд мчался сквозь тьму, высвечивая мощными фарами железный путь.
          Максим спал в своем купе. Он распластался по полке почти  обнаженным - в жарком вагоне невозможно вылежать даже под простыней. Запрокинутая за голову рука придала ему мечтательный вид. Погруженное в темноту пространство купе иногда озарялось ярким светом от полустанковых фонарей, будто за окном блистали всполохи молний.
         Сквозь сон Бизон почувствовал чье-то присутствие. Он открыл глаза и увидел темный силуэт, нависший над ним. В это время по купе пробежала очередная вспышка, в которой Макс увидел Марину. Бледная в свете фонаря, в белом белье и распущенными по плечам волосами, она показалась гостьей из потустороннего мира, будто полупрозрачное наваждение, мираж. Макс мгновенно пробудился ото сна и пытался приподняться, но Марина легким прикосновением удержала его, и он остался на месте, только опустив из-за головы руку. Она медленно склонилась к нему, еле ощутимо коснулась губами щеки. Мелкими легкими поцелуями она скользнула к шее, и чуть лизнув мочку уха, так же медленно приподнялась. По лицу Макса пробежали ручейки её шелковистых волос, ноздри уловили тонкий аромат терпко-сладковатых духов. До этого он не замечал этого аромата - значит, открыла флакончик исключительно для него.
         Марина сев в ногах Макса прильнула к его волосатой груди, слушая биение сердца. Затем стала жарко покрывать поцелуями, иногда покусывая кожу. Максим несильно обхватил её и почувствовал, как она дрожит и задыхается от возбуждения. Он и сам почувствовал, что его естество восстает, наливаясь взрывной силой, дыхание стало прерывистым.
           Распрямившись, девушка сняла с себя невесомое белье, представ его взору в своей ослепительной нагой красе, выхватываемой всполохами фонарей из небытия тьмы. Её руки оплели его шею, погладили грудь, опустились на живот стремясь всё ниже и ниже...
Максим вдруг очнулся от сладостной комы и удержал её от продолжения любовной игры.
          - Что случилось? – прошептала Марина.
          Максим отрицательно качнул головой.
          - Ты  мне нравишься и ничем не будешь обязан! – шептала она.
          Максим включил свет ночника. Она всмотрелась в его глаза и поняла, что вместо любовного опиума в них горе. Она наспех накинула на себя халатик и, выходя, обронила:
          - Извини Максим! Спокойной ночи!
Немного полежав, Бизон вышел в коридор к открытому окну, чтобы глотнуть воздуха и перевести дух. Он задумчиво всматривался в непроглядную темноту ночи, видя перед собой лицо Ирины.
            Над востоком зарделось алое ярило, пронизывающее утренними лучами перистые облака.
          Из своего купе "выполз" убиваемый похмельем Жора. Постоянная пьянка «отпечатала» неизгладимый след на внешности зрелого, и уже изрядно потрепанного мужчины. Судя по манере держаться, он когда то был интеллигентным человеком, возможно даже научным работником. Но как часто это бывает, невостребованность своего таланта и энергии он просто утопил в водке. Возможно он уже опустился бы на самое дно общества, но Алевтина из последних сил удерживала его на плаву.
          Держась, то за стену, то за поручни он добрел до умывальника и, открыв кран, прильнул к нему. Жадно напившись, он удовлетворенно оперся о раскрытое окно, рукавом вытирая свое отекшую от пьянки, небритую физиономию.
         - Армагеддон какой-то! Надо срочно спасаться!
        Он открыл нишу под умывальником, где обычно хранился уборочный инвентарь, и достал из ведра бутылку «гадкой», опорожненную уже на половину. Обшарив взглядом полки у титана, и не обнаружив стакана он негромко возмутился:
         - Никакого тебе этикета и дизайна! Даже один «дриньк» накапать некуда!
         Он измерил глазом остаток бутылки.
         - Придется дринькать из горла…
         Взболтав содержимое бутылки, он приложил горлышко ко рту и «элегантно» закинул кверху дном.
         Одновременно с первым глотком в лицо ему пришлась оплеуха. Жора, поперхнувшись водкой, отлетел в угол за титан. Напротив него уверенно расставив ноги, с гневным лицом, стояла Алевтина. По её закатанным рукавам Жора понял, что для закрепления успеха она может и продолжить рукоприкладство.
         - Алечка! Золотце, мое! Ну что ты бросаешься сразу в крайность! Что за грубые методы?.. ик… У меня сейчас утренний моцион… ик… позволяющий приобрести необходимый жизненный тонус!
       - Ты не теряешь своего «тонуса» уже вторые сутки! – гневно заметила женщина – Пьянь болотная!
            Жора неподдельно возмутился:
            - Не понял обращения! Женщина – знай свое место! Я, главный распорядитель стаи… ик… тьфу, ты … семьи!
            - Стада! – перебила Алевтина – Потому, что ты давно превратился в быдло! А ну давай сюда «пузырь», пока с поезда не турнула!
            Жора, опасаясь воплощения угрозы в жизнь, выполнил требование. Алевтина незамедлительно отправила бутылку в открытое окно. Жора, сопроводив её полет взглядом, сглотнул слюну.
            - Это варварство!!!
            За всем происходящим из открытой двери наблюдал привлеченный шумом Бизон. Когда супруги угомонились, он подошел к умывальнику, чтобы освежиться. Побрившись и умывшись, он перекинул через голое плечо полотенце, и хотел рассмотреть ещё не совсем зажившие шрамы. В отражении он увидел внимательно следящие за ним глаза Марины. Оторопел на пару секунд, но, отмерев, повернулся к ней.
           - Максим, забудь то, что было ночью, и извини меня! – смущенно сказала она.
           Марина отвела взгляд. Она чувствовала себя неловко. Макс взял её за плечи и развернул к себе.
            - Что? – переполошилась было Маринка.
            Максим рукой обвел овал её лица и показал «ОК!», затем взял ее руку и, поцеловав ладонь, крепко прижал к своему сердцу так, что она четко ощущала взволнованное биение.
            - Ты волнуешься? – спросила она.
            Макс утвердительно кивнул.
            - За кого?
            Бизон показал на безымянный палец правой руки, на котором ещё был различим светлый след от обручального кольца. На задания Максим никогда не брал с собой кольцо – дополнительный источник травм. Кроме этого он просто боялся потерять его в горячке какой ни будь схватки.
             - Ты женат?
             Он подтвердил.
             - Какая я дура!.. – расстроилась Марина – А я думала, таких мужчин не бывает.
             Макс развел руками. Марина совсем упала духом. Он нежно провел рукой по её волосам и поцеловал в щеку. Девушка, смутившись, зарумянилась, а Макс пошел по коридору к своему купе.
                * * *
- Здравствуй, Ирина! Время моего терпения иссякло... – Сергей облокотился о дверь - Я приехал за тобой.
            - Уходи! Что ты кружишь, словно стервятник? Тебе нечем здесь поживиться!
            - Это пустая болтовня! Или ты сама собираешься, или я применю свое превосходство в силе, ради твоего же блага.
            - Какой ты все - таки ... - она в гневе не смогла подобрать соответствующее слово, исподлобья глядя ему в лицо, плотно сжав побледневшие губы.
                * * *
…Уже поднимаясь по лестнице своего дома Максим почувствовал непонятную тревогу. По подъезду с воем гулял ветер, хлопая входной дверью. Присутствовало ощущение запустения, заброшенности. Будто люди давно по непонятным причинам бросили свои очаги, ставшие полем игрищ сквозняка. Максим позвонил в дверь. Ответа не последовало. Тогда он повернул дверную рукоять, и она поддалась.
В квартире никого не оказалось, все вещи были в беспорядке. По всей видимости кто-то устроил погром, и были видны следы упорной борьбы. Ветер развевал невесомые занавески, словно траурные флаги. На диван было свалено белье, створки шкафа открыты, а содержимое перевернуто. Макс заглянул в шифоньер. На месте не было одежды Ирины. Телевизор, магнитофон, содержимое серванта, все было на месте. На полу валялась фотография Максима, на которой отпечатался след от мужского ботинка. Максим понял всё.
Из шкафчика для инструмента Бизон извлек небольшой денежный сверток - когда-то понемногу откладывал с и без того мизерной зарплаты, чтобы поменять свой древний "Жигуленок" хоть на что-то более приемлемое. В шкафу также лежала его самодельная трость. Макс осмотрел свою любимую безделушку. Трость была стилизована под бамбук, окрашена морилкой и покрыта лаком. Рукоять её украшали иероглифы (переводимые как "Бизон").
                * * *
Подмосковье. Резиденция разведу правления.
К воротам огромного дачного дома подошел глубокий старец, по внешнему виду, скорее всего БОМЖ какой-то, сгорбленный под тяжестью прожитых лет.
Раздались удары клюки о металл глухих ворот. На стук подошел охранник и выглянул в смотровое окно.
           - Чего надо, старый?
           Старик прогудел что-то нечленораздельное.
           - Где это ты набрался - через губу не переплюнешь! – засмеялся охранник.
           Из глубины двора солдата окликнули.
           - Борис, кто там пожаловал?
           - Да, бомжара какой-то, дед древний.
           - Пусть идет мимо с миром!
           Солдат снова выглянул на улицу.
           - Вали отсюда, старый, здесь не наливают!
           Только прикрыв створку, он вновь услышал стук.
           - Дед, ты напрашиваешься на неприятности! – занервничал парень - Дуй отсюда, пока ветер без камней!
           Старик с издевкой продолжал долбить тростью о ворота. Терпение солдата иссякло. Начальник охраны услышал, как грязно выругался охранник. Он побоялся, что молодой перестарается в пылу и серьезно повредит здоровье непрошеного гостя.
           - Смотри, не зашиби его, а то он, небось ещё в "финскую" живота своего за Родину не жалел!
           - Лучше бы он мои нервы пожалел!
          Охранник, открыв засов, вышел за ограду. Послышалась какая-то возня и наступила тихая пауза.
- Что, ушел уже? – спросил начальник охраны.
            В приоткрытую дверь не спеша, вошел старик.
            - Куда прешь - не видишь, что здесь охраняемая территория? – старший охраны направился деду наперерез.
            Старик отклеил бороду и стянул парик, под которым была совсем короткая, хотя и седоватая стрижка. Затем он скинул с себя ветхий зипун, в который был вложен бутафорский горб. Старик превратился в высокого и молодого человека с лицом изборожденным шрамами. Это был Макс. За распахнутой дверью офицер увидел связанного, с заклеенным "скотчем" ртом солдата. Начальник охраны выхватил из-за пояса резиновую дубинку и попытался атаковать лжестарика.
           Макс сделал нехитрую манипуляцию с рукоятью, и трость обратилась в меч, с которого соскользнули ножны. С шагом в сторону, Макс взмахнул своим оружием. Офицер с недоумением смотрел на короткий резиновый обрубок, в который превратилось его палка. Тут же он почувствовал холод стали своей шеей.
          - Я все понял! Спокойно - не нервничай! Ты не хочешь меня убивать?
          Макс мотнул головой. Он достал из кобуры офицера пистолет и швырнул его за ограду, после чего решительной поступью направился к зданию.
          - Кто ты? – обескураженно спросил офицер.
           Макс не оглядываясь на ходу, воткнул в дерн газона меч, оставив его торчать у асфальтовой дорожки.
          В радиостанции офицера послышался голос Сергея.
          - Что там за возня у ворот?
          Офицер покосился на меч.
          - К вам гость.
          - Какой ещё гость? – спросил Сергей с опаской.
          - Восставший из ада...
           Сергей спешно вломился в комнату, где была Ирина. Она сидела на диване, обхватив колени руками. Вид у нее был изможденным, бессонница и голодание сделали свое дело. После того как Сергей силой вывез её из дома, она отказалась от еды в знак протеста против произвола Дракона. Целыми днями она так и сидела на диванчике мурлыкая себе под нос какую то жалобную песню и глядя в окно. Восковая бледность и темные круги вокруг глаз выдавали болезненность переживаний.
            В последнее время она почувствовала по волнению Сергея, что его какие то планы нарушены, и дела идут не важно. Теперь она догадалась, что произошло. Сергей лгал о смерти супруга и Максим нашел её.
           - Ира, нужно срочно уходить! – торопил Сергей.
           - Нет смысла бежать, Максим все равно найдет меня.
           - Нет времени на демагогию. – Сергей сильно схватил её за руку - Ира, я люблю тебя! Моей любви хватит на двоих! Идем, пока не случилось непоправимое...
           - Нет, я буду ждать моего Максима. Ты не сможешь помешать этому, даже если убьешь меня! - она вырвала руку из цепкого захвата. - Между мной и тобой ничего и никогда не будет!
            Сергея словно хлыстом обожгло. Он смертельно побледнел, выхватил пистолет.
            - Если он войдет, я его «кончу»!
            - Ты смешон. Убив Максима, ты не сможешь убить мою к нему любовь.
            Глаза Сергея налились от ярости кровью…
            Проходя по коридору и осматривая комнаты Максим был почти уверен, что Сергей находится где-то здесь. Прежний знакомый, недавно отошедший от службы, рассказал, где можно отыскать Дракона. Разыграть же спектакль для проникновения на объект не составляло труда для Макса. И как сотрудники разведуправления попались на таком детском фокусе, оставалось только удивляться.
 Бизон услышал выстрелы на втором этаже. Он взбежал по лестнице и, проскочив гостиную, ворвался в следующую комнату, откуда доносились хлопки пистолета.
            На пороге Максим остолбенел. Посреди пустой комнаты на ковре у дивана лежала Ирина в белой блузке залитой кровью. Макс бросился к ней со срывающимся с губ стоном. Он припал на колено, подняв её голову и обняв за плечи. Ирина часто заморгала, удивляясь своим ощущениям.
            - Ты пришел! Я так долго тебя ждала! Я знала... Я всегда жду тебя из твоих крестовых походов, потому, что люблю тебя!
           Она на секунду прервалась, перевести дыхание, но кровь в прострелянной груди уже не давала ей дышать, а раны каленым железом обжигали легкие.
            - Я очень люблю тебя... – прошептала она, превозмогая боль.
            Ирина судорожно глотнула воздух, и по её бледным губам побежали капли крови. Максим пытался вымолвить её имя, ревел грубым, зычным голосом. Глаза девушки закрылись, рука соскользнула с его плеча и безвольно повисла.  По полу со звоном покатилось обручальное кольцо Максима, которое она талисманом берегла все это время.
Максим чувствовал, как вместе с Ириной его покидает цвет и радость жизни. Он теперь мог держать свою любовь в руках, и одновременно с этим он ощущал, как сквозь его объятья, сквозь пальцы утекало что-то теплое и жизненно важное для него. Будто нечем стало дышать… да и надо ли после этого дышать? Зачем?!! Мир перестал существовать. Со всех сторон надвигалась черная стена, которая поглотила окружающий мир. Единственным светлым островком оставалось то место, на котором Максим неистово прижимал к себе тело Ирины.
За спиной Максима беззвучно открылась дверь, в проеме которой стоял Сергей. Он смотрел на Бизона бешенными, влажными от напряжения глазами. В руке сверкнула вороненая сталь пистолета.
          - Какая печальная развязка!..
          Максим даже не оглянулся, а продолжал стонать, прижимая к себе безжизненное тело Ирины, чуть покачиваясь из стороны в сторону, словно убаюкивая.
          Роняя крупные слезы, Сергей нервно засмеялся. Подняв пистолет, он прицелился в спину своего победителя.
         - Странная штука - эта жизнь!..
         Максим ещё обнимал Ирину, не веря, что жизнь уже покинула её остывающее тело.
            РАЗДАЛСЯ ВЫСТРЕЛ...
Бизон словно не слышал всего происходящего вокруг.
       Выстрел послал пулю в висок Сергея, выпустив на свободу весь сгусток его эмоций. Наверно в последний момент он понял, что не сможет нести через жизнь такой груз. Что продираясь через тернии жизни он переступил через черту братоубийственного предательства, попрал честь и достоинство. Что так и не вкусил плода настоящего чувства любви, оставшегося таким далеким и непонятным. Все жертвы оказались напрасными, кроме боли и горечи он ничего так и не приобрел.
       Сергей распластался на пороге, из ствола зажатого в руке пистолета еще вилась струйка дыма...               

Максим нес на руках Ирину, выходя из здания во двор, медленно раскачиваясь, ревя какую-то одну и туже, только ему понятную фразу – имя остывающей на его руках любви. Куда он шел и зачем – ему уже и самому не было понятно. Все дороги для него зашли в тупик в этом доме.
Нет существа на земле коварней и бесчеловечнее чем человек!
Нет врага опаснее чем бывший друг…

Максим вернулся на Родину.
После похорон, он долго не мог уйти от могилы. Почти двое суток он просидел у свежего земляного бугорка с деревянным крестом, забыв о голоде и жажде. На следующее утро небо заволокло свинцовыми тучами, золотом окаймленными в лучах восходящего солнца. Грянул проливной дождь. Холодные капли неистово хлестали Максима по лицу, плечам и спине, словно сама природа мстила ему, за то, что он не сберег самого дорогого человека. Капли слезами сбегали по щекам. Его поблекшие от горя, словно припорошенные пеплом глаза, уже не в силах были плакать.
К концу второго дня на кладбище его нашел Мишка. В доме где жил Максим соседи уже беспокоились, не сделал бы что над собой молодой вдовец. Товарищ по рыбалке Михаил безошибочно догадался, где находится «пропажа».
          Он потихоньку подошел к продрогшему Максиму, накинул ему на плечи куртку и взяв под руку повел домой. В это время через все небо пылала яркая радуга, но Максим не видел её. Весь мир вдруг поблек, стал черно-белым. Он видел серую дорогу, серые деревья, серое небо, белое солнце и черные кладбищенские обелиски.
          Прошла неделя. Максим каждый день навещал могилку Ирины, по долгу сидя возле неё. Потом он шел на берег моря и так провожал день, видя как солнце садится в беспокойную серую гладь. Он слушал шум прибоя, нашептывавшего ему любимое имя. Все это время он почти не ел и только пил вино, от которого хмелел, но вопреки ожиданиям горечь потери не отпускала его душу. Поздно вечером к нему в квартиру приходил Мишка с супругой, чтобы убедиться, что с Максимом ничего не произошло, и хоть сколь ни будь покормить. Так и проходили дни чередой.
          Однажды утром к нему пришел хмурый человек. Он вручил увесистый пакет и попросил расписаться в какой-то бумаге. Максим равнодушно бросил пакет на стол. После ухода странного человека, Макс прошел на кухню и, достав из холодильника бутылку «Шардоне» налил в стакан. Жадно припав губами к прохладному напитку он осушил стакан до дна. Вернувшись в комнату он вновь обратил внимание на пакет. Как будто увидел его впервые. Что это? Кто его принес? Он небрежно надорвал конверт. Там оказались деньги. Много денег! Очень много денег!!!
           Максима передернуло. Он не испытывал радости или удовлетворения. Это была плата за операцию. Но Макса словно обожгло тугими свертками купюр. На этих деньгах он увидел кровь ребят группы, кровь Ирины. Со звериным рыком Максим схватил пакет и дикой силой швырнул его в окно. Раздался звон выбитого стекла. Через минуту в квартиру вбежал Мишка, чтобы успокоить приступ ярости Максима.
           Еще через несколько дней Максиму позвонил Алешка, близкий друг, с которым они раньше служили. Но Максим пропустил звонок находясь в своем полукоматозном состоянии. К счастью когда прошел повторный звонок, в квартире оказался Мишка, который и рассказал Алексею все, что произошло. Тот, пораженный услышанным пообещал быстро приехать и помочь другу.
      Уже на следующий день Лешка был у Максима. Он постарался раскачать Макса, понемногу развеять его тоску. Он съездил с ним на рыбалку, походил с ним по дискобарам. Почти три месяца так все и продолжалось. Но Лешкины усилия не возымели действия. После каждого его приема, к Максиму вновь подступала эта черная стена, которая стала поглощать даже Алексея.
          Тогда Алешка понял, что Максима можно спасти только оторвав от мест напоминающих ему об Ирине. В надежде спасти своего товарища, он заказал билеты до Москвы, а оттуда самолетом в Якутск. Лешка был родом из Якутии. Он был уверен что Максима можно спасти только там, и он сможет это сделать. Благо свободного времени у Алексея было предостаточно, деньги его тоже не очень стесняли – его отец удачно разработал золотые прииски и в помощи не отказывал.
         Неизвестно чем закончилась эта история. И не важно, было ли это на самом деле, или это только вымысел. Важно то, что это вполне могло произойти, а может и происходит – надо только присмотреться…
                20.12.2000 – 19.02.2002
P.S.
Во время написания повести, случилась трагедия 11 сентября 2001 года, когда террористы захватили четыре пассажирских самолёта, совершив атаку на небоскрёбы международного торгового центра и Пентагон. Четвертый самолет был сбит вместе с пассажирами.Общее число жертв атаки террористов превысило три тысячи человек.
        Значит тема «Стреляющего в Луну» витала в воздухе и жила в умах...