Холодная прогулка

Теплое холодное место, высокие пятиэтажки, номера на панельных фасадах: один два три четыре пять… Заброшенные квартиры, забытые владельцы, вьющейся снег, сугробы появляются и исчезают. В пустоте шумной, но покинутой улицы возникла тень. Тишину изредка нарушало биение сердца. Чужие просторы удивляли, вызывали порицание, безнадежность. Тень двигалась вперед, зная только направление, без цели. Сугробы оставались под ним, одинокие огоньки за темными окнами следили, силясь понять. Их жизнь тоже была бесцельна, их быт напоминал жизнь первобытных людей: они сбивались в стаи, бились насмерть и ревностно охраняли свое. Воспаленные глаза смотрели из-под заледеневших окон. Их память ничего не могла хранить долго. Прозрачные ловили ускользающее, как надежда, мгновение. Осколки памятного прошлого стояли в заледеневших лужах. Прямая аллея, постилающаяся между домов, вела на кладбище. Деградировавшие, умирающие фигуры тянулись за тенью полукругом. Они остановились у ворот, боясь двигаться по чужой территории. Здесь тень уловил дуновение дома. Откуда, откуда он пришел, не знали разницы между человеческими состояниями: смерть, жизнь, сон – все было одним и тем же, время напоминало открытую книгу. Они читали страницу за страницей. Когда процесс надоедал, чтение шло в обратном направлении или наугад, но история всегда собиралась последовательно. Следить за ней было легко и увлекательно. На кладбище семейный склепы переходили в деревянные кресты, плиты в не закопанные ямы. Здесь ощущалась разложение культуры; проверялись те глубины, которых упадок может достичь. Мертвых закапывали еще живыми. Будущие трупы в долгой, но безболезненной агонии хватались за любую возможность выжить, хотя их тела постепенно леденели, каменели и сохли. Иллюзорность реальности, вещь недоступная при жизни, здесь становилась предметом многочасовых монологов с самим с собой. Получив время, тела ежедневно просветлялись. Лежа в неглубоких ямах, скинутые в кучи, надвигающие остатки вели непрекращающиеся философские беседы. Их рты открывались, но слова не следовали. Отрезанные в бойне языки молчали. Тень двигался по той же прямой дороге, он все еще не знал цели, как и беспокойства. Понимания не придет, ему дали лишь возможно созерцать; у него прозрачные руки. Дорога вела в дыру в ограде, он покинул границы кладбища и углубился в мрачный лес. Болота, из которых росли чахлые растения, обступили его. Тяжелый запах гнили проникал в нос. Даже тень его чувствовал. Его космическое понимание подсказывало ему, здесь человек уже не царствует, - пример ограниченности его образования о звездах, под которыми он оказался. Человек здесь не царствовал никогда, но, возможно, именно сюда его загонят сильные. В широкие просветах между редкими деревьями были видны невысокие дома. Их сваи неглубоко вникали в землю, они косились, в них не горел огонь. Собаки на двух ногах ходили по деревянным мостам над слоем мутных манящих вод. Глубины не раз затягивали неосторожных представителей стаи. Когда города опустели, животные, как и люди, бились насмерть, с постоянной ненавистью. Их ряды истощались, разбитые кости прорывались сквозь плоть. Результаты сотен лет городской селекции стирались за часы. Потом выжившие животные покинули свои норы и отправились в лес. Они были голодны, смущены и неприспособленны. Тень они видели, но еще не понимали. Горячий песок начал застилать дорогу, высокие дюны недолго нависали холмами по краям и вскоре перешли в золотую пустыню. Дорога вела через очередной пустой город. Здания здесь были низкие и глиняные; примитивные узоры на вывесках информировали жителей, что здесь можно остричь свои волосы, здесь поесть, а здесь воплотить в жизнь порочные фантазии. Сейчас они информировали: и здесь когда-то скрывалась цивилизация. Вскоре дорого вывела его под громадные пирамиды. Каменные гиганты, они нависали над ним забытыми чудесами света. Сделанные из метала, их матово-черная поверхность поглощала свет. Рядом с ними множество пирамид поменьше. Внутри них живет абсолютная темнота, а по низким коридорам не проносится не звука. Механизмы в осевшей пыле и песке. Механические скорпионы с камерами запечатают упадок, забвение. Внутри искусственных гробов – уже не люди – души, еще живые, запертые в своих усыпальницах, но не как фараоны и их рабы в каменных пирамидах близко. Отрезанные от всего и друг друга, обреченные на медленное угасание в полном неведение и одиночестве. Они не знают, какая судьба произошла с их домом и как быстро пески поглотили, что им дорого. Тень нашел это забавным. Ревностные роботы внутри черных пирамид охраняли беспокойствие агонизирующих хозяев. Седом тень вошел в настоящий бывший мегаполис, где природа уже давно забрала свое. Не будь способен он парить над миром смертных и бессмертных, никогда бы ему не было суждено преодолеть этот путь. Город тянулся долго. Он начался с ферм, придорожных магазинов, промышленных зон и пригородных деревянных домов, превращенных в могучие деревья. В городе он пролетал над покинутыми машинами пока не прибыл в самый центр. Не города, а мира. С двух сторон над ним нависли огромные небоскребы, острые копья на карте континентов, что даже его пробрал страх собственного ничтожества. Титаны нависали над ним, словно боги. Здания были населены компьютерами. Машины трудились, некогда доверенные людей, сразившие его в неравном бою. Теперь они наслаждались победой, выполняю рутинную бумажную работу с великой радостью. Это был их победный клич: то, против чего человек их противопоставил, они отвоевали силой, и все время будущего они непреклонно потратят на ликование, запертые без возможности выйти за пределы сети здания и перейти в другое. Тень они воспринимать не могли. Остальные улицы были абсолютно пусты. Он продвигался вперед по одинаковым, уже без небоскребов, районам пока город внезапно не стал тонуть. Пустые многоэтажки постепенно начали скрываться под слоем воды, и остались видны только их серые вершины, как белые шапки гор над облаками. Дорога осталась глубоко под ним, тень продолжал двигаться по прямой. Город окончательно исчез. Теперь он летел над сплошным морем, и вокруг него раскинулся бескрайний океан. Тень не мог заглянуть под толщу воды, увидеть, что там: живут ли своей жизнью подводные города, построенные вдоль его пути, как раньше деревни образовывались вдоль железных дорог? И кто их населяет, какие существа. Он задумался. Дельфины в королевских одеждах парят над домами-пещерами. Жители дна скрываются в своих раковинах. В тюрьмах провинившихся пытают аквариумами с воздухом, стражи-акулы смеются над жертвами. На улицах стреляют из гарпунов, оседает рыбья кровь, и тираны спорят за право власти над полями водорослей. В затонувшей субмарине скат-мародер собирает свою армию будущего. Из размышлений его вывел звук тысяч человеческих голосов. Они осознанно говорили слова, строили предложения - первые из живых, что он встретил. Тень приблизился, чтобы взглянуть, но при этом оставаясь вдали, на расстоянии. Перед ним предстал небольшой остров, из моря выходила прежняя дорога, шла по земле и упиралась в древнюю каменную арку. Тень с легкостью разобрал родные надписи на плитах. Вокруг арки стояли клетки, в которые были набиты живые люди. Их вид, их страх сразу выдавал разумных существ. Было понятно, что их выкрали из одного из тех секретный и очень редких мест, где соблюдают традиции погибшей цивилизации, где слово «образование» что-то значит. Вокруг клеток на солнце белели обглоданные кости. Тень обнаружил, что их тюремщики, свободно бродившие рядом, не были дикарями, как можно было предположить. На каждом из них была одежда, схожая с той, что люди в прошлом одевали на торжественные приемы. Лица их были выбриты, волосы подстрижены, а у женщин – собраны в прическу. Вид у них был спокойный, они улыбались друг другу, когда их маршруты патрулирования пересекались, бросали короткие фразы, курили, и не капли не обращали внимание на таких же людей в клетках. Когда звучал громкий, разносящийся по острову сигнал, все, от стражников до ученых под аркой, сходились к клеткам, наугад вытаскивали жертв и жадно набрасывались на живое, оставляя лишь обглоданные кости. Когда финальное пиршество закончилось, президент зашел на пальмовую трибуну и с высока произнес пламенную речь. Тысячи глаз людей в костюмах остановили на него немигающий жадный взгляд, десятки тысяч жертв смотрели через прутья в смертельном страхе. Наконец, он закончил, и толпа метнулась по отрепетированным местам. Были подняты клетки и перенесены к арке, техножрецы встали у рубильников в ожидании сигнала. Команда была дана. «Мы последний, победивший народ», пронеслось в голове лидера. Нажат рычаг, рев катится по океану. Жертвы в клетках скулят в агонии, их тела побрасывает вверх, ударяет о потолок, ломает и калечит. Свет вырывается из древней арки, открывая проход в неизвестное. Внезапно, президент замечает проплывающую по воздуху тень, другие с опозданием начинают замечать одинокую фигуру. Лидер первый все осознает, кричит: «Нет, это не для тебя! Для нас! Убить! Убить!». Пули свесят в воздухе, пролетают сквозь призрака; камни проносятся по дуге, падая в горячий песок. Арка пульсируют, толпа бежит к ней, лишь бы успеть, но нестабильный свет отбрасывает их, сжигает. Воздух наполняется вонью горелого мяса, все крики тонут в потустороннем пульсирующем гуле. Тень спокойно влетает в древний свет, и он потухает.