МАНДАТ НА ОСТРОВ
(Продолжение)
"Нет в мире виноватых" (Лев Толстой)
Плебания процветала, пока были сильны крестьянские устои согласия и взаимного доверия, пока земля питалась вечевыми традициями. Как только появились воеводства и распространились частнособственнические интересы, возникли трения. Реформа, основанная на поощрении капитала, побуждала действовать, невзирая на сложившийся уклад. А что мог знать о традиционном устройстве края человек с запада – подляшский воевода? Интересы крутились вокруг доходности, наращивания богатств. Воеводы «вспахивали» прежние отношения, не церемонясь.
Пришлось церковникам выставлять иски. Петиция, поданная в суд 30 октября 1550 года, была направлена против «подляшских воеводичей Ивана, Михала и Павла Сапег», участки которых соседствовали с плебанскими.
Обратим внимание на дату. До большой Ливонской войны оставалось совсем немного.
Начался новый отсчет. Король обязал комиссаров - своих служебников выехать на место и разобраться. 30 ноября 1551 года был утвержден «комиссарский декрет между ксендзом Ясинским, плебаном витебским, и князьями Сапегами («князьями» названы ошибочно, они такими титулами не обладали, - авт.) о разграничении «острова и сновны».
Если перевести на более понятный язык, то территория разграничивалась, бывшая княжеская Лепельщина делилась: плебанские уделы признавались законными, и никто не смел на них посягать. Владения удостоверялись межевыми линиями, пролегшими между «островом и сновной».
К сожалению, чертежей мы не имеем, можно только догадываться, что «сновна» - это «snow» (снег), а значит «белое» – часть исконной территории, где проживали белянцы, оказавшиеся под властью «подляшских воеводичей». А «остров», разумеется, плебанский («лепунский») анклав.
Комиссарский декрет, скрепленный шестью «висячими печатями», указывал на роль луцкого бискупства – привилей Александра, выданный витебской плебании на Лепль, получал несомненное подтверждение. Флорентийские идеи униатства продвигались на основе потрошения княжеской собственности. При этом, «воеводичи» в лице Сапег становились опорой новому государственному строю, основанному на частновладельческой ниве. Как быть с традиционным укладом, сложившимся на земле предков, не уточнялось. И только текст петиции, с «русским диалектом» в правописании, подразумевал глубину взаимоотношений: нельзя игнорировать накопленное веками.
Это как сейчас. Бывшая общественная собственность поделена, и процветают имущественные настроения. Например, в моих родных местах уникальный кусок цветущей земли отдали частному лицу, а тот, недолго думая, соорудил придорожный сервис – оборудовал гостиный двор для большегрузных фур. Участки, принадлежавшие ранее крестьянам, вспаханы, перелопачены под вспомогательное хозяйство, и территорию не узнать. Хозяин огородил ее колючей проволокой, игнорируя даже городище 2000-летней давности – памятник древности.
Средние века близки темой переустройства. Где же пролегла линия раздела?
По одной из версий, «остров» презентовался в западном секторе Лепельского побережья - там часть суши окаймлялась водоемом, и только узкий перешеек служил проходом. Растянутый вдоль берега, «остров» создавал прекрасные условия для боготворительной деятельности и безопасносного существования (см. фрагмент скана).
Еще на землемерной карте 1810-1816 годов там показана жилая застройка – обозначены квадратики дворов. Сейчас их нет, но закуток сохранил название «Старый Лепель»: по адресу деревни, что расположилась рядом. Похоже, что островитяне перебрались туда. А может, их поманил Новый Лепель - более радужной перспективой, когда принял лавры уездного города.
Белорусские историки склоняются к тому, что именно Старый Лепель подразумевался под «островом» в средние века, и там находился центр лепунцев, составляя часть Витебской плебании.
Возможно. Остров стал мал, и область Лепельской плебании расширили - добавили часть материковой земли. Может, по линии раздела встали позже деревни-стены: Матюшина Стена, Юркова Стена...
Однако возникают вопросы логического свойства, и от них не уйти. Потребность в том острове исчезла - иссякла, он потерял значение, так как располагался вдали от центрального узла главных артерий междуречья. Большого смысла в дележе той территории не было.
Важнейшим на тот час становился "пятачок" - центр, где сходились две речные трассы: эссенская и улльская. Одна река втекала с юга, с волока, а другая несла свои воды, продолжаясь на север, к Двине. Между ними образовалась природная разделительная полоса, с двумя озерными мысами, позволяя отслеживать товарные потоки. Вот где был настоящий оазис - "клад"! Та область магнетически притягивала: вход на центральноевропейское озеро и выход из него вызывали потребность осесть, рождая перспективу обогащения.
(Продолжение следует)
На снимке: фрагмент землемерной карты начала XIX столетия с островом-полуостровом в предместье "Старый Лепель".
11.02/22