Греча. повесть. ч. третья, окончание
Радостное событие в семье Ивана отметили чаепитием. Утром, придя на работу, Ивиркин принёс на подпись Дьячкову материалы третьей полосы. Тот отложил их в сторону и вкрадчиво спросил:
- Чего вызывали в обком?
Иван заколебался, посмотрел редактору в глаза и… сказал правду:
- Направляют меня редактором, - Иван снова посмотрел в глаза Дьячкову. Они смотрели нехорошо. В них он сразу приметил лукавую злобу, хитрость, злорадство и что-то ещё. Всё вместе источало такую желчь, что читалось без всякого переводчика. Сердце у Ивана ёкнуло. Только теперь он понял весь смысл слов обкомовского начальника: «Никому пока не говори о своём новом назначении».
Ивиркину от этого стало плохо. Он сел на стул и опустил голову, но тут же поднялся и вышел на улицу. Достал пачку сигарет, закурил.
Конечно, Дьячков в первую очередь позавидовал Ивану, что его направляют в более крупный район, задело, что не позвонили ему и не спросили его мнение. Возможно ещё что-то, но, как говорится, другому человеку в душу не заглянешь. А проще сказать, Дьячков органически не хотел делать добро ни Ивану, ни другим, окружающим его людям. При нём из редакции ушли по различным причинам шестеро сотрудников, ужаленные ядом его подлости.
После ухода ответственного секретаря, не колеблясь ни секунды, Дьячков поднял трубку и набрал обкомовский номер.
Больше всего Ивану хотелось расстаться по-хорошему и с редактором, и, в первую очередь, с его замом. С таким тандемом работать, особенно в творческом коллективе, нельзя. Оба они случайные люди в журналистике. После таких руководителей - целый шлейф поломанных судеб.
Проскочили ещё десять дней мая, но чуда не свершилось. Из обкома не позвонили. Иван понял, что надо кардинально менять положение, иначе подобная обстановка может убить его и как человека, и как журналиста. Он написал заявление об уходе и навсегда покинул стены редакции.
Подлость сидит в человеке глубоко. Одежда скрывает определённые погрешности его тела. А как таит человек свой грех? Что выдаёт его? Лукавые глаза? От лукавства до греха - один шаг.
Иван размышлял над этим много раз. Думал он и о подлости редактора, испортившего ему карьеру. А что было бы, если Дьячков после окончания университета пошёл работать по распределению в школу учителем? Жутко представить, сколько детских судеб он мог покалечить!
Иван, не замечая окружающих, ехал без всякой цели. Но подсознание привело его к Дону. Остановил машину на крутом берегу и вышел. Река несла свои воды спокойно, как десять, сто и тысячу лет назад. Сколько она, бедолага, испытала за это время, но всё время старалась быть полезной людям. Хотя те и сейчас продолжают лить и выбрасывать в неё отходы своей жизнедеятельности.
Впервые за многие годы Иван пришёл домой безработным, крепко выпил и прикорнул на диване. Его разбудил междугородный звонок.
- Алло, Вань, как ты там? - И, не дожидаясь ответа, старший брат сказал:
-Мужайся, отец умер…
Воистину сказано народом, что беда одна не ходит. Ей обязательно нужна подружка, сестра, поводырь.
Через некоторое время Иван заехал на своей машине в редакционный двор, попросил редакционного водителя помочь отладить сцепление. Сообразительный специалист своего дела быстро помог устранить неполадку. Подошёл Дьячков, обратился к Ивану:
- Иван Дмитриевич, может, вернёшься назад в редакцию?
- Я с дураками не работаю, - отрезал Иван.
Р.С. ПЛОХИЕ ПОСТУПКИ ОДНИХ,
ТОЛКАЮТ НА ХОРОШИЕ ДЕЛА ДРУГИХ
На своём участке, где Иван откопал сосуд с надписью «Греча», он построил новый большой дом. Рядом в просторном дворе разместились хозблок, фонтан, небольшой прудик, оригинальный колодец, банька недалеко от речки, летняя кухня и многое другое. Всё это радовало глаз. Первые посаженные яблоньки уже стали плодоносить. Он глянул на свои большие ладони, окинул участок взглядом и твёрдо вслух сказал:
- Дед Данила, ты очень мечтал иметь свой дом. Я построил новое подворье-поместье. Видишь, дедуня! Я начну новую жизнь. Я напишу о тебе и нашем роде книгу!
- С Богом, - вдруг послышалось Ивану откуда-то сверху. - Твори! Ты же на своей родной донской земле!