МЕТАФИЗИКА ЖИЗНИ И ПРОБЛЕМА ВИТАЛИЗМА
Сесилия Боньон-Кюсс (Католический Университет Парижа)
1. Введение
Витализм долгое время считался самым гротескным взглядом в спектре биологических теорий: апелляция к таинственной жизненной силе, романтическое настаивание на автономии живого или, что еще хуже, метафизика полностью живой вселенной. Все это традиционно служило фоном как для биологии, так и для философии, будучи связано с метафизическими и индетерминистскими утверждениями, т.е. с гипотезой о нематериальных жизненных силах, управляющих зарождением, развитием и жизнедеятельностью живых существ. Имматериальный витализм, изображаемый как хроническая эпистемологическая болезнь или «препятствие», как выразился бы Башляр (1), подвергался резкой критике со стороны философов: господствующих философов науки, но также такими людьми, как Михаил Бахтин (2), справедливо критиковавший “неовитализм” Ганса Дриша, и Анри Бергсон (3), видевший в нем слишком сильную онтологическая приверженность существованию определенных сущностей или “сил” помимо системы причинно-следственных связей, изучаемых и моделируемых механистической наукой, которая стремится выразить эти сущности или отношения между ними в математических терминах.
Такие философы также были склонны отвергать более слабую форму этого взгляда, органицизм, который был популярен в зарождающейся теоретической биологии того времени (4), несмотря на попытки, предпринятые в начале ХХ века представить пересмотренную, облегченную версию витализма, которая не была отягощена ревизионной метафизикой (в смысле П. Ф. Стросона, как метафизической программы, направленной не только на описание мира, но и на пересмотр нашего понимание его, особенно путем «добавления» к нему, как правило, самости или действия, но в данном случае жизненных сил или способностей (5). Мы вернемся к органицизму ниже, но чтобы развеять любые первоначальные двусмысленности, мы используем этот термин для обозначения семейства теорий и моделей в теоретической биологии и философии биологии, которые стремятся описать законы или свойства, характерные для органической жизни, без особого метафизического багажа, насколько это возможно.
Таким образом, в этом контексте витализм обычно понимается как точка зрения на
крайних рубежах развития современной биологии, согласно которой жизнь
каким-то образом следует понимать как обладающую таинственной «жизненной силой» или «жизненным принципом», помимо причинного, экспериментального мира, изучаемого естествознанием. Так, Фрэнсис Крик мог с полной геноцентрической самоуверенностью предсказать в своей книге «О молекулах и людях» (1966): «Тем из вас, кто может быть виталистами, я хотел бы сделать следующее пророчество: в то, во что
вчера все верили, а вы верите сегодня, завтра будут верить только чудаки» (6). В самом деле, витализм, широко понимаемый как приверженность существованию
нередуцируемых жизненных свойств или предрасположенностей, по-видимому, постоянно подвергался вызовам - и угрозам - со стороны развития химии и
возможности свести биологические процессы к набору физических процессов и химических реакций. В последнее десятилетие появился новый и мощный взгляд на природу и возникновение жизиь в результате взаимодействия молекулярной биологии и
информатики, а именно «синтетическая биология», общепризнанной целью которой является создание живых систем с помощью их составляющих (в
подходах «снизу вверх» или «сверху вниз»), наделенных основными жизненными процессами (о чем пойдет речь ниже).
На первый взгляд кажется, что успехи синтетической биологии означали поражение любой виталистической точки зрения. Тем не менее, это ортодоксальное отношение вызвало значительный научный отпор, в частности, указавший на виталистов Монпелье в XVIII в,и подчеркивая, что существуют различные исторические формы
витализма, в том числе в их отношении к господствующей научной практике (7). Это привело к попытке контекстуализировать идею витализма в рамках «исторической эпистемологии» наук о жизни, что привело к историческим различиям между, например, витализмом Монпелье (связанным с выдающимися врачами и профессорами медицинского факультета Монпелье XVIII века). ) и более основанным на эмбриологии витализмом в Германии с Иоганном Фридрихом Блюменбахом (8) и Гансом Дришем в XIX - начале ХХ веков (9).
Здесь витализм - это название теории, которая стремится отдать должное специфике определенных типов объектов в более натуралистичном контексте; эти сущности могут быть по-разному определены или поляризованы как живые и мертвые тела, физиологические и анатомические объекты изучения, организмы и машины и т. д. Параллельно с этой переоценкой витализма историками науки, будет существенно, если мы вернемся к вызову антивиталистских аргументов, сформулированных Венским кружком и его преемниками, и посмотрим на витализм в ХХ веке и сегодня не только как на историческую форму, но как на значимую метафизическую и/или научную модель (10)
1. Можно ли уловить некоторую концептуальную оригинальность витализма без (а) сведения его к господствующим математикоцентрическим моделям науки (в своего рода «нарративе победителей», в котором настоящая наука является формализуемым, математически определяемым исследованием) или (б) просто представляя это как альтернативную модель науки? Другими словами, не нормализуя его и не проецируя некую «слабую мессианскую силу» на его предполагаемую аномальность, в которой органицистское мышление повторяется, несмотря на последовательные механистические подходы, и невозможно поддерживать «верные/ложные» суждения о витализме как таковом, как минимум, и далее становится возможным представить себе более натуралистические менее метафизические формы витализма (раздел 2);
2. Сравнительный анализ аргумент о концепциях атома и энтелехии в логической эмпирической критике витализма, показывает, что существует способ оценить
доктрину Дриша об энтелехии как неметафизическую доктрину (раздел 3);
3. Есть «презентистский» аргумент, в котором мы опровергаем идею о том, что синтетический и инженерный подход к жизни обязательно опровергнет любую форму витализма (раздел 4).
2. Просвещение: структурно-функциональный витализм
Великий французский клиницист и теоретик начала XIX века Ксавье Биша писал, что врачи Монпелье, то есть врачи, связанные с медицинским факультетом Университета Монпельево второй половине XVIII века «рассматривал науку философски;
и они добились бы большего [научного] прогресса, если бы больше знали
анатомию» (12). Среди них, включая Теофиля де Бордо, Жана-Жозефа Менюре де Шамбо, Анри Фуке, Поля-Жозефа Бартеза, мы почти не находим следов таких метафизически нагруженных жизненных сил. Они не метафизики жизни, а философы, стремящиеся смоделировать понятия организма или, как они выразились бы, «животного хозяйства»,
которое можно понимать как предшественник термина «организм».
Следуя фундаментальной работе Рея и Уильямса (13), которые много сделали для того, чтобы нанести это явление на карту, мы утверждали в другом месте (14), что виталистская школа Монпелье выражает «структурно-функциональную» форму витализма с известным изображением пчелиного роя (найденным у Мопертюи, Бордо). , Дидро, а также Менюре де Шамбо), выражающим структурную связь между одной жизнью и многими жизнями. В своей статье «Наблюдение» в «Энциклопедии» Менюре упоминает пчелиный рой и Бордо, чтобы подчеркнуть, что жизнь в теле возникает или лучше всего описать как «связь действий» («liaison d’actions»): "«Вслед за этими авторами можно было бы сравнить человека со стаей журавлей, которые летят вместе, в определенном порядке, не помогая друг другу и не завися друг от друга. Врачи или философы, изучавшие и внимательно наблюдавшие человека, заметили эту симпатию во всех движениях животных, это постоянное и необходимое согласие во взаимодействии различных частей, как бы они ни были несопоставимы или далеки друг от друга; они также заметили нарушение целого, происходящее из-за заметного несогласия отдельной части" (14). Известный врач (M. de Bordeu) и прославленный физик (M. de Maupertuis) также сравнивали человека с этой светоносной и философской точки зрения с пчелиным роем, который целиком стремится повиснуть на ветке дерева. Видно, как пчелы давят и поддерживают друг друга, образуя некое целое (15).
То, что «виталист» Менюре делает здесь с метафорой пчелиного роя для животного хозяйства (или «организма» в нашем словаре), утверждает структурный, относительный, позиционный подход к тому, что делает живые тела уникальными. Следует также отметить наличие (частично) механистического языка в его описаниях (больше, чем, например, у Бордо), с языком «пружин» (ressorts). Точно так же следует отметить, что, даже если мы сталкиваемся здесь с формой холизма (как явствует из идеи «Жизни», состоящей из меньших «жизней»), это холизм, в котором компонентный анализ, то есть анализ свойства деталей, по-прежнему играет роль. В этом смысле не только форма витализма выражена в вышеприведенных отрывках далеки от утверждений о таинственных жизненных силах; этот структурно -функциональный подход к жизни также ближе к материализму, чем часто говорят, если мы заметим обращение к некой жизненной материальности.
Структурно-функциональное понимание живых систем, опять же,
не апеллирует к особой «субстанции», определяющей их, а скорее к тому, что
фон Берталанфи назвал бы в ХХ веке «организационным» пониманием: «Не существует «живого». как субстанции», потому что характерной чертой жизни является организация субстанций» (16). В весьма программной статье в «Энциклопедии» о понятии «устроения живого» Менюре определяет этот последний термин как «порядок, механизм, ансамбль функций и движение, определяющее жизнь животных» . ” Это не строго анатомический взгляд на организмы и не обращение к нематериальному жизненному принципу, включая душу. Скорее виталистский интерес здесь касается типа сочленения частей в организме: как специфики отношения между частями, так и специфики материальных свойств самих этих частей (т .е . органов). Просветительский витализм отличается от витализма в его понимании (или скорее опасается) основных философов биологии или биологов (понимание, к которому мы вернемся ниже), потому что это скорее попытка смоделировать организационные, системные свойства организмов, чем постулирование анимы или нематериальных жизненных сил. Последнее подразумевает либо вариант открытого дуализма субстанций (например, душа против тела, в котором душа является жизненным принципом), либо, по крайней мере, аргумент, который различает живые и неживые или органические и неорганические системы на основе существенного различия.
Таким образом, витализм является концепцией или, возможно, семейством концепций, вовлеченных в ряд противоречий и споров о легитимности самоопределения биомедицинских наук. Кроме того, кажется, что он принимает более или менее метафизические формы. Затем нам необходимо достичь некоторой концептуальной ясности в отношении этого разнообразия и исследовать его метафизический статус.
3. Спасение витализма от метафизики: энтелехия и атом
Мы уже встречались с пренебрежительным отношением Крика к витализму - в его случае с витализмом Дриша в его книге 1966 года17. В следующем году выдающийся биолог Ч. Х. Уоддингтон опубликовал рецензию на эту книгу в журнале Nature. В ответ на агрессивное утверждение Крика Уоддингтон поднял следующий вопрос о «странных» объектах в современной физике: «Включен ли кварк? И если биологи сочтут необходимым постулировать существование такой странной сущности, как кварк, будет ли это виталистическим или нет?» (18). Среди физиков статус кварка до сих пор является спорной темой. В целом кварк постулируется как более «фундаментальная» составляющая материи. Тем не менее, в каком-то смысле Уоддингтон вправе утверждать, что такой жизненный агент, как энтелехия Дриша, при первом впечатлении столь же странен, как кварк. Это легко понять. Учение Дриша об энтелехии широко цитировалось (а затем стало отвергаться) (19). Для Дриша энтелехия - это нематериальный жизненный агент, который частично отвечает за некоторые функции организма. Важно отметить, что энтелехия, изучаемая исключительно в биологии, делает биологию по существу несводимой к физике и химии. Но энтелехия, по Дришу, невидима и потому недоступна чувственному опыту. Точно так же кварк недоступен для прямого наблюдения. Однако мы знаем, что физики могли бы настаивать на существовании кварка, в то время как нынешним биологам почему-то не позволено делать то же самое с энтелехией, которая делает биологию по существу несводимой к физике и химии. Если существование кварка до сих пор вызывает споры в современной физике, то реальность атома неоспорима. На самом деле, в глазах современных биологов и философов биологии, утверждение существования атома в современной физике имплицитно дает сильнейшее основание отвергать витализм как метафизическую ересь, от которой биологи должны дистанцироваться, чтобы обезопасить биологию как респектабельную науку, и это касается метафизической или онтологической веры в первичные составляющие мира.
Согласно Эрнсту Майру, современные биологи не возражают против того, что он называет «конститутивной редукцией», которая предполагает, что биологические явления, события и процессы являются просто «составными частями, из которых они состоят» (20). Более явно, конкретно упоминая витализм, философ биологии Дэвид Халл
утверждает, что «и ученые, и философы принимают онтологический редукционизм
как должное. Витализм мертв. Организмы - это «не что иное, как» атомы, вот и все» (21).
Мы не знаем, сколько ученых и философов имплицитно предполагают это метафизическое убеждение. Но, как видно из случая Майра и Халла, эта вера весьма влиятельна и, по-видимому, решительно изгоняет витализм из биологической сферы. Назовем это убеждение метафизическим материализмом, указывающим на то, что первичными составляющими мира являются атомы (или материальные сущности) и ничего больше. Очевидно, что эта формулировка противоречит виталистской и, следовательно, не оставляет места для витализма, утверждающего, напротив, что в биологической области организмы управляются энтелехиями.
Причины отказа от витализма ясны, и суть в том, что метафизический
материализм скорее предполагается, чем защищается вескими аргументами, как правильное понимание мира. Но можем ли мы возразить метафизическому материализму? Во-первых, материализм кажется тесно связанным с человеческой интуицией. Человек сталкивается с материальными объектами в пространственно-временном мире. Мы знакомы со столом, используемым в повседневной жизни, и интуитивно воспринимаем его как неотъемлемую часть мира. На основе этой интуиции плюс некоторых современных физических знаний предполагается, что стол состоит исключительно из атомов в качестве его микрокомпонентов. Более того, как-то далее утверждается, что не только материальные объекты, но и биологические и даже психологические объекты есть не что иное, как атомы и их микроконфигурации. Благодаря этим смелым утверждениям метафизический материализм строится как господствующее мировоззрение, претендующее на то, что уловило конечные составляющие мира, и в принципе способное осмыслить все остальное.
Однако, на первый же взгляд, метафизический материализм вряд ли совместим с современной физикой, хотя и охватывает некоторые ее основные понятия, например атом. В современной физике неясно, как такие понятия, как поле, энергия и сила, могли бы получить адекватное материалистическое толкование (22). В ответ на этот недостаток более популярная сегодня версия материализма в метафизике называется изикализмом (23). Теперь, подобно материалистам, физикалисты также делают утверждения о первичных составляющих мира. На этот раз утверждается, что все в мире по своей природе не что иное, как физическое. Несмотря на то, что в нефизических науках неясно, как их понятия могут быть сведены или даже соотнесены с конечными физическими составляющими, метафизики по-прежнему твердо верят, что, поскольку они держат в руках конечное, концепции, используемые в настоящее время в нефизических науках, и новые концепции, постулируемые во всех науках, в конце концов окажется или, по крайней мере, будет основываться на физических понятиях.
Однако и эти метафизические утверждения расходятся с научной практикой. Философы с метафизическим складом ума не заботятся ни о науках, ни об их историческом прогрессе. Именно поэтому их отрицательные претензии к витализму совершенно неадекватны в глазах логических эмпириков и научных философов. В оставшейся части этого раздела мы предлагаем иной, неметафизический способ осмысления этих вопросов, касающихся витализма и материализма. Сторонниками этой новой точки зрения являются логические эмпирики (и некоторые биологи начала ХХ века), и она мало заинтересована в постулировании конечных составляющих мира.
Во-первых, логические эмпирики отвергают метафизику как порождающую бессмысленные вопросы. Для логических эмпириков традиционная метафизика выдвигает утверждения о первичных составляющих мира, однако эти утверждения в основном остаются на спекулятивном уровне с небольшим эмпирическим подтверждением. Это отношение применимо к метафизическим версиям как витализма, так и материализма. Что касается материализма, Фейгл жалуется, что «науку до сих пор отождествляют с абсурдным механистическим редукционизмом» (24). Физик Филипп Франк также критиковал праздные формулировки метафизического материализма. Что касается понятия атома, Франк утверждает, что « материя и атом» являются просто вспомогательными понятиями в современной физике, но эти понятия неправильно применяются ко «всему в мире» (25). Неправомерно отвергать витализм, предполагая метафизический материализм, который сам по себе бессмысленен. Другими словами, правомерно, по крайней мере на ранней стадии выдвижения гипотез, ссылаться как на материалистические, так и на виталистические концепции (26).
Поэтому на гипотетическом уровне должны быть разрешены и атом, и энтелехия. Эта позиция поддерживается основными логическими эмпириками, которые никогда не считают учение Дриша об энтелехии метафизической ересью. Например, Франк утверждал, что введение Дришем энтелехии в биологию «определенно означает выход за рамки физических законов, но никоим образом не отказ от основ эмпирической науки» (27). Франк также много писал о витализме. Несмотря на его более позднюю критику, в ранние годы Франк даже чувствовал себя обязанным поддерживать витализм против метафизического материализма [механицизма], утверждая, что: «Конечно, Дриш показывает, что мы можем принять для жизненных процессов определенную переменную состояния, а не то, что мы должны принять. Ибо невозможно предусмотреть каждую хитрость, с которой воображению можно было бы изобретать скрытые комбинации
переменных неорганического состояния. В пользу витализма я хотел бы заметить
, что как я не могу заставить того, кто рассматривает теплоту как специфическую переменную состояния, рассматривать ее как движение частиц, так я не могу заставить сторонников энтелехии заменить ее фиктивными переменными состояния" (28).
Здесь Франк предвосхищает стратегию, используемую метафизическими материалистами: для любого биологического явления причины следует искать среди
«переменных неорганического состояния», таких как атом. Франк отвергает эту стратегию как незаконную, просто полагаясь на словесный трюк. «Переменная неорганического состояния » остается фиктивной до тех пор, пока не будет продемонстрировано, как она вызывает биологические изменения. Далее, как следует из последнего утверждения Франка, при формулировании гипотез истинно научный ум должен быть нейтрален к материалистическим и виталистическим концепциям, а последние не могут быть отвергнуты, предполагая материализм. В общем, с точки зрения логического эмпиризма, если утруждать себя вопросом о последних составных частях мира, постулат энтелехии столь же еретичен, как и постулат атома; но при формулировании гипотез энтелехия столь же легитимна, как и атом.
Таким образом, логические эмпирики могут удовлетворительно ответить на вопрос Уоддингтона. Уоддингтон не ошибается, утверждая, что энтелехия столь же странна, как и кварк. Оба они являются гипотетическими объектами, оценка которых должна основываться исключительно на эмпирических данных. Подчеркнуть, естественно, кварк не может апеллировать к материалистической и физикалистской метафизике в качестве источника легитимности. Точно так же и в случае с витализмом, перефразируя Александра Гурвича, выдающегося биолога и современника Дриша, «практический витализм претендует на право быть ограниченным в формулировании гипотез только постулатами логики и общей теории познания и ничем иным» (29).
В общем, согласно логическому эмпиризму, неправильно, как это делают Бахтин, Крик и многие современные биологи и философы, отвергать витализм как ересь, потому что он нарушает материалистическую и физикалистскую метафизику. Также неправомерно считать атомы первоначальными составляющими мира, как будто они лежат в основе всего остального, и отбрасывать энтелехии из-за этой метафизической предвзятости. Последнее замечание относительно точки зрения логического эмпиризма состоит в том, что и материалистические, и виталистические концепции правомерны на гипотетическом уровне, и их обоснованность может быть определена только на основе более поздних эмпирических данных. Обоснованность материалистических и виталистических концепций - совсем другое дело: она имеет отношение исключительно к логике науки. Короче, история науки показывает, что концепция атома имела большой эмпирический успех в современной физике, начиная с XIX века; но энтелехия не имела такого же успеха, и в конце концов от нее отказались. Хотя места для разработки логики и истории здесь недостаточно, правомерность энтелехии на гипотетическом уровне теперь должна быть ясна, и мы надеемся, что в этом разделе показано, как можно спасти витализм от метафизики.
4. Синтетическая биология, витализм и определение жизни
Витализм, как показали предыдущие разделы, многообразен и не обязательно влекут за собой метафизические утверждения или постулирование нематериальных жизненных сил. Витализм требует не только опровержения, но и точной историко-философской характеристики. В своем «Введении к книге Кангилема «Нормальное
и патологическое» Фуко подчеркнул «парадоксальный факт в науках о жизни»:
"имея легкие физические и химические механизмы... с другой стороны,
он мог развиваться только постольку, поскольку проблема специфики жизни
и порога, который он отмечает среди всех природных существ, постоянно
отбрасывалась как вызов» (30). Для Фуко этот парадокс, однако, не означает что витализм «истинен», а скорее, что он по-прежнему играет «существенную роль индикатора в истории биологии»: индикатора проблем, которые необходимо решить (что составляет оригинальность жизни, не образуя самостоятельной империи в природе?) , показатель редукций, которых следует избегать (подчеркивая распространенность и необходимость концепций сохранения,регулирования, адаптации). Но что происходит с этой эвристической ценностью витализма, когда биология отходит (или претендует на это) от своей описательной цели и обращается к созданию самой жизни? Когда она явно бросает вызов этой предполагаемой «специфике жизни» и стремится преодолеть этот интуитивный порог? Каковы в этом контексте последствия фактических разработок
и достижений синтетической биологии (СБ) - дисциплины, в значительной степени опирающейся на немеханистическую аналогию - на витализм? Рассеивает ли синтетический подход к жизни эту предполагаемую плодовитость витализма?
В 1828 г., в то время как допущение жизненных сил (31) все еще было широко распространено в недавней области органической химии для объяснения различий между живым и неживым на молекулярном уровне (32), достижение синтеза мочевины из цианата аммония немецким химиком Фридрихом Веллером, казалось, положило конец виталистическим спекуляциям, показав, что ничто в живой материи не нуждается в чем-то большем, чем обычная химия, чтобы быть собранным. Хотя повествование об этом основополагающем мифе подвергалось сомнению историками (33), само его существование не лишено значения для нас, поскольку оно олицетворяет извечный конфликт между биологическими и химическими науками, причем первые неоднократно подвергалась сомнению редукционистскими утверждениями вторых. Витализм, минимально определяемый как приверженность несводимой природе жизненных процессов к ряду простых химических реакций, тем не менее пережил этот первый синтез органического соединения; его сторонники утверждали, что мочевина не является действительно жизненно важным веществом, а всего лишь выделения (34), чей химический статус находился где-то между органическим и неорганическим. Хотя на протяжении всего XIX века считалось, что границу между сложными молекулами и организованной живой системой (на клеточном уровне) невозможно пересечь искусственно, она по-прежнему оставалась предметом горячих споров и предметом спекуляций. Например, в своей синтетической биологии Ле Дюк заявил, что «когда мы знаем физические механизмы, лежащие в основе создания объекта или явления.... появляется возможность воспроизвести его... и наука становится синтетической. Биология такая же наука, как и любая другая. . . она должна быть последовательно описательной, аналитической и синтетической» (35).
Совсем недавно, в 2007 году, редакционная статья Nature описала развитие СБ как «противоядие» от «хронического витализма». СБ, чье имя по праву призывает синтетическую химию, унаследованаот понятия искусственной жизни (36), а также от биоинформатики и разработанна учеными, обученными эпистемологическим инструментам, направленным на ориентирование исследований или реальных сил, действующих на материю в инженерных науках, таких как Дрю Энди (37). Используя инструменты, заимствованные из этих дисциплин, СБ опирается на рациональный замысел биодеталей (BioBricks38) или микроорганизмов (стандартизированное биологическое шасси) и направлена на разработку и создание биологических систем, наделенных базовыми надежными и предсказуемыми функциями (39) Гайон (40) определяет как минимум 7 различных вариантов использования SB в литературе, охватывающие 4 фундаментальных значения: синтез искусственной жизни (включая синтез аналогов живых систем, таких как физико-химические или вычислительные модели), искусственный синтез жизни (сборка живых организмов путем сборки органических частей), модификация существующих организмов и биоинженерия
гибридных форм (молекулярные вычисления). Интересно, что первые три
тенденции явно относятся к «жизни». Хотя СБ обещает решать фундаментальные
теоретические вопросы, такие как определение жизни, с новыми экспериментальными
возможностями, очевидно, что все эти тенденции не предполагают одних и тех же эпистемологических корней, и при этом они не используют одни и те же исследовательские стратегии. Описанная как «зонтичный термин» (41), СБ фактически объединяет три разнородных направления практики: 1) проектирование генетических цепей с конструкцией на основе ДНК (42), 2) проектирование полных геномов, которые
вводят синтетические геномы в бактериальное шасси (43), 3) и даже такие
программы, как поиск протоклеток (44). Задачи 1 и 2, кажется, непосредственно противостоят жизни: они направлены на «приручение», «переделку» или «направление» жизни для человеческих и социальных целей.
По словам Энди (45), СБ стремится «создавать, преобразовывать или развивать биологические системы, чтобы контролировать их или использовать для конкретных биотехнологических целей с непосредственным применением в мире человеческих потребностей». Выполняя задачу, СБ явно опирается на три инженерных принципа (46): рациональность, устойчивость и надежность, в отличие от прихотливости, непостоянства и изменчивости, присущих естественным системам. Здесь, чтобы реализовать свои синтетические формы жизни, биоинженеры предполагают заданный клеточный механизм, поэтому их инженерия геномов и генетических цепей просто вытесняет виталистский вызов биохимии. Наоборот, протоклеточная программа предполагает конструирование не только геномов, но и всей клеточной системы, внутри которой геном становится функциональным. Для этой цели оно признает некоторые фундаментальные свойства жизни (такие как метаболизм, самовоспроизведение, наследственность и эволюционируемость). В этом случае проблемы больше не заключаются в создании функционального генома, который в основном зависит от вычислений, но также и от построения липидной мембраны, способной проявлять все свойства, необходимые для поддержания клеточного гомеостаз, стабильность термодинамики и т.д. (47). Что же значит витализм в этом контексте?
В редакционной статье Nature витализм изображается как болезнь, с которой часто борются натиском химических и физических наук, но никогда полностью не могут искоренить ее. Стратегически это относится к вере в «качественную разницу» между косной и живой материей, а также к интуиции, что «жизнь появляется, когда пересекается порог». В этом отношении витализм повлек бы за собой два минимальных требования: 1) представление о том, что жизнь представляет собой «естественный вид», т. е. категорию, существующую в природе, в отличие от человеческих понятий; 2) предполагаемую несводимость живой материи к ее косным составляющим. В зависимости от нашего понимания того, что означает «нередуцируемое» - гносеологически или онтологически, - можно, в свою очередь, прийти к выводу о невозможности перехода от косного к живому или о невозможности зарождения жизни из грубой материи, и заявить о необходимости нематериальных жизненных сил для объяснения этого видения. Сомнительно, чтобы эта метафизическая форма витализма пережила развитие биологии в ХХ веке - за исключением креационизма или его современного воплощения, Разумного замысла. (Автор недооценивает теистический эволюционизм как направление, имеющее интересные перспективы взаимодействия с витализмом. - Пер.).
Ученые могли бы говорить о современных формах витализма, они были бы совместимы с физикализмом и подчеркивали (вместо существования онтологически обособленной живой материи) сложности живых процессов, их тонкую организацию и самоорганизацию (48). Тем не менее, редакционная узкая характеристика витализма в Nature как метафизической позиции является классической риторической стратегией среди ученых-естественников и философов (49) , направленной на то, чтобы развеять любую форму витализма. Поразительно, что редакционная статья Nature мимоходом идентифицирует метафизическую форму витализма, описанную выше, с многочисленными попытками ученых дать определение жизни, тем самым смешивая
поиск определения жизни и имматериалистический витализм. Тогда мы могли бы
усомниться в релевантности такой связи: обязательно ли поиск определения жизни ведет к метафизическому витализму? И удается ли СБ опровергнуть эту так называемую виталистическую интуицию сущности жизни?
Если в 1960–1990-е годы понятие жизни игнорировалось, в частности, из-за новаторских работ в области молекулярной биологии и последующего убеждения в том, что секрет жизни заключается в генетической информации и в существовании генетического кода, с помощью которого ее можно выразить (50), он, кажется, вновь всплыл на поверхность с развитием новой периферийной дисциплины в 1990-х, а именно астробиологии, и впоследствии реактивировался в эволюционной биологии, молекулярной биологии, искусственной жизни, а позже, в течение 2000-х, в СБ (51). Я сомневаюсь, что благодаря своему инженерному подходу, в рамках которого она стремится создавать живые системы с нуля, СБ значительно способствовала - среди
упомянутых выше дисциплин - отказу от идеи границы между живым
и косным. Вместе с пребиотической химией и астробиологией, СБ может быть описана как экспериментальный и синхронный подход к диахронической и исторической проблеме происхождения жизни.
Установленная возможность синтезировать, создавать и собирать подлинно живые системы только посредством их компонентов обесценивает древнюю метафизическую форму витализма, подчеркивавшую нередуцируемую природу живой материи. Стирая границу между косным и жизнью, СБ в конце концов ставит под сомнение существование понятия жизни как такового, хотя это и противоречит одной из основных провозглашенных целей СБ: прояснить природу жизни. В соответствии со знаменитым утверждением Франсуа Жакоба, согласно которому биологи больше не изучают «жизнь» в лаборатории, а просто «анализируют живые системы, их структуру, их функции, их историю» (53). Сторонники синтетической биологии, похоже, внесли свой вклад в отвергнуть адекватность этой нечеткой и сбивающей с толку концепции биологии.
С этой точки зрения синтетическая биология была бы результатом вековых усилий, направленных на отказ от законности эссенциализма в эмпирических науках (54). Поскольку наука, согласно Попперу, не стремится к познанию истинной природы вещей (их сущности), , но скорее при описании и объяснении их поведения гипотетическими универсальными законами сами по себе определения бесполезны для эмпирических наук. Таким образом, постановка вопроса об истинной природе чего-либо (жизни, материи и т. д.) и вводит в заблуждение (предлагает ошибочное понимание научных задач), и неэффективна (является источником бесплодия). Истинное научное знание вытекает не из спекулятивных определений, стремящихся уловить сущность вещи, а из эмпирически проверяемых гипотез. Из-за отсутствия эмпирического обоснования и универсальной объяснительной силы, которые должны проявляться в научных концепциях, понятие жизни не является научным понятием: оно не принадлежит к гипотезам, пытающимся объяснить данный класс наблюдаемых явлений. А если наука его и понимает, то не может понять искомой универсальности, как утверждает Клеланд: «наше современное научное понимание жизни слишком ограничено, чтобы поддерживать теоретически полезное предварительное обобщение обо всей жизни» (55)
В соответствии с попперовским анализом научной деятельности, движимой эмпирически проверяемыми гипотезами и теориями, Гайон (56) утверждает, что отсутствие определения слова «жизнь» имеет глубокие исторические корни и относится к истории самой биологии, понимаемой как наука, которая « изучает все и различные формы и проявления жизни» (57). Термин «биология» в XIX веке (58), как утверждает Гайон, менее применим к попыткам физиологов, медиков, зоологов и т. д. дать определение «жизни», чем к развитию общих теорий, способных охватить все
явления и существа, которые мы интуитивно классифицируем под словом
«жизнь» (клеточная теория, эволюционная теория, биохимия и молекулярная
биология) (59). Эти субдисциплины - хотя они никогда не пытались дать определение
«жизни» - предоставили убедительные доказательства того, что живые существа обладают рядом общих свойств, которые отличают их от любых других естественных существ. Если бы отсюда возникло искушение сделать вывод о возможности определения
самой жизни именно путем выделения наиболее общих черт, встречающихся
в этих субдисциплинах (мембраны и метаболизм, воспроизводство и
эволюция и т. д.), Гайон предупреждает философов и ученых, что определение
жизни может быть не чем иным, как условным по отношению к конкретной теории:
«такое определение всегда будет условным, и по этой причине самое
мудрое отношение, которое мы можем иметь, - это признать, что оно открыто для изменений в ответ на новые знания» (60). Это, конечно, напоминает определение научных определений Паскаля (61), которые следует понимать как прагматические
и конвенциональные инструменты именно потому, что они нацелены не на сущность
вещей, а только на то значение, которое слова имеют в данном контексте для
людей, которые их используют.
В то время как определение является теоретической конструкцией, направленной на то, чтобы уловить универсальное содержание определяемого термина, операционный критерий больше напоминает набор свойств, которыми должен обладать объект.
для того, чтобы принадлежать к данному классу явлений или объектов. В то время как
развитие новых дисциплин – астробиологии, искусственной жизни и теории происхождения жизни (62) – возможно, за последние 20 лет вновь активизировало потребность в условном определении жизни и вызвало значительные научные и философские усилия (63), предпринятые как возможности для создания рабочих критериев, а не как попытки поиска существенного определения. Помимо спорной осуществимости и эффективности таких попыток, ясно, что они не влекут за собой никакой приверженности существованию жизни как онтологически обособленной категории. Более того, из того, что предшествовало, неясно, ищут ли ученые подлинное определение жизни - будь то условие или просто набор рабочих критериев, позволяющих им правильно классифицировать объект. В этом отношении определение жизни НАСА «Жизнь - это самоподдерживающаяся химическая система, способная к дарвиновской эволюции» (почему только дарвиновской?! - Пер.) - это не столько определение, сколько набор операционных критериев, направленных на отличие живых форм от других природных существ.
Примечательно, что СБ подходит к вопросу определения/идентификации жизни с синтетической точки зрения. В отличие от других биологических дисциплин, СБ не имеет аналитического подхода к своему объекту, а буквально строит его. Тем самым она способствует растворению границы между живым и неживым, выступая за их преемственность. Этот экспериментальный вызов концепции границ: живое - неживое, природное - синтетическое - не в последнюю очередь услуга СБ, оказанная биологией. Мы уже мимоходом отметили очевидный парадокс, влияющий на СБ: он стремится расширить наши знания о жизни посредством изготовления своих объектов. Сосредоточив внимание на рациональном создании новых организмов, СБ явно ссылается на эпистемологическую традицию, которая ищет знания посредством изготовления: verum et factum convertuntur, как выразился Джамбаттиста Вико: принцип знания производителя. Биоинженеры принимают это эпистемологическое предположение, основанное на механистической основе: знание равносильно тому, чтобы разбирать вещи на части и собирать их обратно (64). Химик Марселин Бертло (65) высказал мнение, что химия буквально изготавливает свой объект и что химики знают его лишь постольку, поскольку они его изготавливают. Объект познания становится прозрачным для познания, потому что он сделан руками человека. Лишь несколько статей СБ не цитируют известное изречение Ричарда Фейнмана: «То, что я не могу создать, я не понимаю».
Тогда возникают две трудности. Первая касается нарратива самой СБ и несоответствия между тем, что она делает, и тем, что она говорит. Например, СБ способствует стиранию границы между живым и неживым, вызывая новые попытки в определении жизни за пределами категорий, в то время как она превозносит свою способность создавать новые организмы, т . е . признает ту самую границу, которую способствует рассеиванию. Вторая касается различия между естественными и синтетическими формами жизни. СБ не ограничивается демонтажом существующих организмов и их реконструкцией , а нацелена на создание объектов, не существующих в природе (66), она обращается к жизни не только такой, какой мы ее уже знаем, но и такой, какой она могла бы существовать: она исследует процессы и организационные структуры . которые чужды развитой земной жизни. Таким образом, в свете этих двух парадоксов можно утверждать, что СБ, далеко не отвергая любую форму определения, вынуждает нас предпринять такое усилие в свете ее экспериментальных результатов. Изучение этих континуумов было бы только противоядием от имматериалистической и метафизической формы витализма. Функциональный витализм, а также поведенческий или эпистемологический витализм (67), поскольку они не нарушают физикализм,не отброшены развитием СБ, как раз наоборот. Они кажутся полностью соответствующими программе исследования протоклеток, которая ищет условия для самоорганизации именно путем признания фундаментальных особенностей живых существ.
5. Заключение
Легко отвергнуть витализм как метафизическую ересь. И все же метафизическая
критика самой известной формы витализма, то есть учения Дриша об энтелехии, далеко не справедлива. Как мы видели в разделе 3, Дриш никогда не предназначал свой витализм для обращения к метафизическим вопросам, так что логические эмпирики неожиданно, но последовательно оказываются согласными с Дришем, и они защищают право серьезно относиться к витализму до тех пор, пока опровергается эмпирическими данными. Влияет ли витализм на историю наук о жизни и как? Может показаться, что утвердительный ответ подразумевает возможную «легитимацию» или «нормализацию» того, что считалось
маргинальным или научно ненужным движением (у. Крика, Гилберта и Саркара), путем попытки вписать его в нарратив о развитии биологических наук. Возможность такого нарратива допускает как более сильная, так и более слабая интерпретация (как предложено на примере витализма Монпелье в разделе 2). Более веские доводы в пользу витализма выдвигаются сторонниками, например, теоретической биологии, чей антиредукционизм очень рьяный - своего рода непререкаемое обязательство (68). Более слабый довод легче защищать, потому что он менее поддается прямой фальсификации. Он включает в себя более функциональную форму витализма и современную работу по биологической организации. Рекурсивное утверждение о том, что синтез жизни (органических соединений в случае XIX века, конструкций на основе ДНК, полных геномов или протоклеток в контексте синтетической биологии) определенно отбросит непоследовательность витализма, оказалось необоснованным, как обсуждалось выше. в разделе 4. Оно основано на историческом и философском непонимании сложной природы витализма, это можно уловить, только рассмотрев его многочисленные разновидности. Если синтетический подход явно отвергает нематериальный витализм, тем не менее он согласуется с функциональным или организационным витализмом. Обсуждение обоснованности всепроникающей механистической концепции жизни и признание подлинных черт, проявляемых живыми существами, не только ставит под сомнение обоснованность эпистемологического обоснования СБ, эти виталистические вопросы также имеют эвристическую ценность для собственных достижений СБ.
Замечание редакции. К сожалению, в изящной и аргументированной работе так и не прозвучала озабоченность серьезнейшими угрозами, которые таит в себе синтетическая биология (включая микробиологическую безопасность планеты). Также автор, по-видимому, не занимается квантовыми теориями в биологии.
1 Bachelard 1938.
2 Bakhtin 1926 [1992].
3 О бергсоновском измерении см. Wolfe and Wong 2014 и Wong 2016.
4 Peterson 2010, Peterson 2017.
5 Перед метафизиком-дескриптивом стоит более скромная задача разъяснения нашей существующей концептуальной схемы, в то время как перед метафизиком-ревизором стоит спекулятивная задача изобретения новой схемы (см. Strawson 1959, Preface); «Ревизионная метафизика стремится изменить наш образ мыслей в направлениях, которые она считает необходимыми» (Блэкберн 2003, 61).
6 Крик 1966, 99.
7 Тема Вулфа и Нормандина, ред. 2013.
8 Blumenbach 1791.
9 См. Duchesneau and Cimino eds. 1997 и Gambarotto 2018. О витализме в мысли начала 20-го века см. Nouvel ed. 2011, Вулф и Нормандин, ред. 2013.
10 Гилберт и Саркар, 2000 г., Морено и Моссио, 2015 г.; обсуждение в Wolfe 2014.
11 Wolfe 2014, 2015.
12 X. Bichat, Discours sur l’;tude de la physiologie, включено в Bichat 1800.
13 Rey 1987/2000; Дюшенно и др. 1997 год; Уильямс, 2003
г. 14 Вулф и Терада, 2008 г., Вулф, 2010 г., 2015 г.
15 Менуре 1765, 318b–319a.
16 von Bertalanffy 1933, 48 (он развивает идею организма как системы отношений на следующей странице).
17 Крик 1966, 99.
18 Уоддингтон 1967, 203.
19 Driesch 2002 [1905
20 Mayr 1988, 11.
21 Корпус 1981, 282
22 Вульф 2016, 129.
23 2008.
24 Фейгль 1971/1981, 364-365.
25 Фейгль 1949/1953, 8
25 Другой логический подход Wolfe 2016, 129 25 Фейгл 1949/1953, 8.
26 Франк 1949, 74.
27 Франк 1932 [1998], 111.
28 Франк 1908/1941, 26–27.
29 Гурвич 1915, 765.
30 Фуко 1991, 18.
31 После революции Лавуазье в химии физиологи и химики-органики попытались понять химические изменения, которые претерпевают живые тела, в частности, разработав исследовательскую программу, направленную на расширение знаний о природе и составе веществ биологического происхождения. Однако эти исследования показали, что с химической точки зрения между минеральными и биологическими
телами нет никакой разницы: одни и те же элементы в одних случаях будут давать неорганические соединения, а в других - органические. Таким образом, возник вопрос о причине биологической организации , и жизненная сила казалась удобным и точным ответом на этот спорный вопрос.
Обратите внимание на конкретную роль и природу жизненных сил - считаются ли они истинной причиной биологической организации или возникают из химических составляющих?
32 См., например, Berzelius 1814.
33 Brooke, 1968, Ramberg, 2000, Tomic, 2012.
34 См., например, M;ller, 1834.
35 Leduc, 1912.
36 Langton, 1989.
37 Lazebnik , оспаривается историками. См. Wolfe 2011, Richards 2000, Zammito 2012, Duchesneau 1997, Gambarotto 2018. Endy 2005.
38 BioBricks представляют собой небольшие модули ДНК, т.е. стандартизированные единицы функций – кодирующие последовательности, регуляторные элементы, линкерные последовательности и т.д.
39 Endy 2005.
40 Gayon 2013.
41 O'Malley и другие. 2008.
42 Smolke 2009.
43 Venter 2010, Gibson et al. 2010.
44 Расмуссен и др. 2009.
45 Endy 2005.
46 Плейс, 2006
47 Руис-Миразо и Морено, 2013 г.
48 Варела, 1979, Нормандин и Вулф, 2013, Морено и Моссио, 2015.
49 Бернард, 1878, Нагель, 1961, Хемпель, 1966.
50 Уотсон, 2004 . 2009
51 Моранж 2003, Мачери 2012.
52 Rasmussen et al. 2009
53 Jacob, 1971.
54 Popper, 1945.
55 Cleland, 2012.
56 Gayon, 2010,
58 Об истории слова «биология» см. Mc Laughlin 2002.
59 См. Gayon 2004, 2008.
60 Gayon 2011.
61 См., например, De l'esprit g;om;trique et de l'art de убеждения и Lettre; Le
Pailleur, январь 1648 г.
62 Bersini & Reisse 2007.
63 Cleland & Chyba 2002, Bedau 2010, Bryulants, Bartik & Reisse 2010.
64 Лазебник 2002.
65 Бертло 1860.
66 Marli;re 2009.
67 Wolfe 2011.
68 См. дискуссию у таких мыслителей, как Robert Rosen, in Wolfe 2014.
Bachelard, G., 1938/2004, La formation de l’esprit scientifique, Paris: Vrin.
Bakhtin, M., 1992, Contemporary Vitalism (1926), translation in F. Burwick & P. Douglass, eds.,The crisis in modernism. Bergson and the vitalist controversy, 76–97. Cambridge: Cambridge University Press.
Bechtel, W. & Richardson, R.C., 1998, Vitalism. Routledge Encyclopedia of Philosophy, 639–643. London: Routledge.
Bedau, M.A., 2010, An Aristotelian account of minimal chemical life. Astrobiology, 10(10), 1011–1020.
Bernard, C., 1878, Le;ons sur les ph;nom;nes de la vie communs aux
v;g;taux et aux animaux, Paris, Bailli;re.
Von Bertalanffy, L., 1933, Modern Theories of Development. An Introduction
to Theoretical Biology, trans. J.H. Woodger. London.
Berthelot, M., 1860, Chimie organique fond;e sur la synth;se. Paris:Mallet-Bachelier.
Berzelius, J., 1845, Trait; de chimie min;rale, v;g;tale et animale.
;dit; par Friedrich Esslinger et Ferdinand Hoefer. 2nd French edition.Paris: Firmin-Didot fr;res.
Bichat, X., 1800, Recherches physiologiques sur la vie et la mort. Paris:B;chet.
Blackburn, S., 2003, Metaphysics, In Nicholas Bunnin, E. P. Tsui-James
(eds.), The Blackwell Companion to Philosophy, Second Edition (1st edition
1996), 61–89. London: Blackwell.
Brooke, J.H.,1968, Wo;hler’s Urea and its Vital Force – A Verdict from
the Chemists. Ambix, 15, 84–114.
Bruylants, G., Bartik, K., Reisse, J., 2010, Is it useful to have a clear-cut
definition of life? on the use of fuzzy logic in prebiotic chemistry. Origins
of Life and Evolution of Biospheres, 40(2), 137–143.
Cleland, C.E. 2012, Life without definitions, Synthese, 185(1), 125–144.
Cleland, C.E., & Chyba, C.F., 2002, Defining life, Origins of Life and
Evolution of the Biosphere, 32(4), 387–393.
Crick, F.,1966, Of Molecules and Men. Seattle: University of Washington Press.
Driesch, H., 2012, Der Vitalismus als Geschichte und als Lehre (Leipzig,1905). Reprint, Bremen.
Duchesneau, F., Cimino, G., eds., 1997, Vitalisms: from Haller to the cell theory. Firenze: Olschki.
Dupr;, J., 2012, Processes of life: essays in the philosophy of biology, Oxford, Oxford University Press.
Endy, D., 2005, Foundations for engineering biology. Nature,438(7067), 449–453.
Feigl, H., 1953, The scientific outlook: Naturalism and humanism (1949). In H. Feigl & M. Brodbeck (eds.), Readings in the philosophy of science, 8–18. New York: Appleton-Century-Crofts, INC.
Feigl, H., 1981, Some Crucial Issues of Mind-Body Monism (1971). In R. Cohen (ed.), Inquiries and Provocations, 351–365. Dordrecht: D. Reidel Publishing Company.
Foucault, M., 1976, Les Mots et les choses. Paris: Gallimard.
Foucault, M. 1991. Introduction, in G. Canguilhem, The Normal and the Pathological, ed. Robert S. Cohen, trans. Carolyn R. Fawcett, 7–24. New York: Zone Books.
Frank, P., 1941, The Law of Causality and Experience (1908). In Between Physics and Philosophy, 17–28. Cambridge, MA: Harvard University Press.
Frank, P., 1949, Modern Science and its Philosophy. Cambridge, MA: Harvard University Press.
Frank, P., 1998, The Law of Causality and Its Limits (1932) (M. Neurath and R. Cohen, trans., R. Cohen, ed.). Dordrecht: Springer.
Gambarotto, A., 2018, Vital Forces, Teleology and Organization. Philosophy of Nature and the Rise of Biology in Germany. Dordrecht: Springer.
Gayon, J., 2004, De la biologie comme science historique. Sens public. http://www.sens-public.org/spip.php?article32.
Gayon, J., 2008, De la biologie ; la philosophie de la biologie, In F. Monnoyeur (Ed.), Questions vitales: vie biologique, vie psychique, 83–95. Paris: Kim;.
Gayon, J., 2010, Defining life: synthesis and conclusions. Origins of Life and Evolution of the Biosphere, 40(2), 231–244.
Gayon, J., 2011, Defining life: philosophical or scientific issue?, Leopoldina Nationale Akademie der Wissenschaften (ms.)
Gayon, J., 2013, Biologie de synth;se ou biotechnologie synth;tique?, Forum “La biologie de synth;se existe-t-elle?”, CNAM, April 25.
Gibson, D.G. et al., 2010, Creation of a Bacterial Cell controlled by a synthesized genome. Science, 329(5987), 52–56.
Gilbert, S. and Sarkar, S., 2000, Embracing complexity: organicism for the 21st century. Developmental Dynamics, 219, 1–9.
Gurwitsch, A., 1915, On Practical Vitalism, American Naturalist, 49,763–770.
Hempel, C., 1966, Philosophy of Natural Science, Englewood Cliffs(NJ): Prentice Hall.
Hull, D., 1981, Philosophy and biology. In G. Fl;istad (ed.), Contemporary
philosophy: a new survey, 281–316. The Hague: Martinus Nijhoff.
Jacob, F., 1971, La logique du vivant : une histoire de l’h;r;dit;, Paris,Gallimard.
Kirschner, M., Gerhart, J., Mitchison, T., 2000, Molecular “vitalism”,Cell, 100, 79–88.S.A.
Langton, CG., 1989, “Artificial life” in CG. Langton (ed.) Artificial life
I (Proceedings of the first conference on artificial life, Los Alamos, September,
1987). Addison-Wesley, Redwood City.
Lazebnik, Y., 2002, Can a biologist fix a radio?—Or, what I learned
while studying apoptosis, Cancer Cell, 2 (3), 179–82.
Luisi, P.L., 1998, About various definitions of life, Origins of Life and
Evolution of the Biosphere, 28(4–6), 613–622.
Machery, E., 2012, Why I stopped worrying about the definition of life...
and why you should as well, Synthese, 185(1), 145–164.
Marli;re, P., 2002., The farther, the safer: a manifesto for securely
navigating synthetic species away from the old living world, Syst SynthBiol., 3(1–4), 77–84.
Mayr, E.,1988, Toward a new philosophy of biology: Observations of
an evolutionist. Cambridge: Harvard University Press.
M;nuret de Chambaud, J.J., 1765, “Observation (Gram. Physiq. M;d.),”
in D. Diderot & J. le Rond D’Alembert (eds.), Encyclop;die ou Dictionnaire
raisonn; des sciences, des arts et des m;tiers, XI, 313–321. Paris: Briasson.
Morange, M., 2003, La vie expliqu;e ? 50 ans apr;s la double h;lice,Paris: Odile Jacob.
Morange, M., 2010, The resurrection of life, Origins of Life and Evolution
of the Biosphere, 40(2), 179–182.
Moreno, A., Mossio, M., 2015, Biological autonomy. A Philosophical and theoretical enquiry. Dordrecht: Springer.
M;ller, J., 1834, Handbuch der Physiologie des Menschen f;r Vorlesungen. Coblenz: H;lscher.
Nagel, E., 1961, The structure of science. Problems in the Logic of Scientific Explanation, London, Routledge-Kegan Paul.
Ney, A. 2008, Defining Physicalism, Philosophy Compass, 3(5), 1033–1048.
Normandin, S., Wolfe., C.T., eds., 2013, Vitalism and the scientific image in the Post-Enlightenment Life science, 1800–2010. Dordrecht: Springer.
O’Malley MA, Powell A, Davies JF, and Calvert J, 2008, Knowledge-making distinctions in synthetic biology, BioEssays, 30(1), 57–65.
Pascal, B., 1964–1992, OEuvres comple;tes, Texte e;tabli, pre;sente; et annote; par Jean Mesnard, e;dition du Tricentenaire, Paris: Descle;e de Brouwer, Bibliothe;que europe;enne.
Peterson, E.L., 2010, Holism and Evolution in Biology and Anthropology: the Challenge of Gregory Bateson and C. H. Waddington to Biological Orthodoxy, 1924–1980. PhD Dissertation, University of Notre Dame, Program in History and Philosophy of Science.
Peterson, E.L., 2017, The Life Organic: The Theoretical Biology Club and the Roots of Epigenetics, Pittsburgh: University of Pittsburgh Press.
Pleiss, J., 2006, The promise of synthetic biology, Applied microbiology and biotechnology, 73(4), 735–739.
Ramberg, P.J. 2000, The death of vitalism and the birth of organic chemistry: W;hler’s urea synthesis and the disciplinary identity of organic chemistry. Ambix, 47(3), 170–195.
Rasmussen, S., Bedau, M.A, Chen, L., Deamer, D., Krakauer, D.C., Packard, N.H., Stadler, P.F., 2009, Protocells, Bridging Nonliving And Living Matter, Cambridge: Cambridge University Press.
Richards, R.J., 2000, Kant and Blumenbach on the Bildungstrieb: A Historical Misunderstanding. Studies in History and Philosophy of Science Part C, 31(1), 11–32.
Ruiz-Mirazo, K., Moreno, A., 2013, Synthetic Biology : Challenging Life
in order to grasp, use or extend it, Biological Theory, 7(4), 376–382.
Schlick, M., 1953 [1925], Philosophy of Organic Life, in H. Feigl and
M. Brodbeck (eds.), Readings in the Philosophy of Science, 523–536. New York: Appleton-Century-Crofts.
Smolke, D.C., 2009, Building outside of the box: iGEM and the BioBricks Foundation. Nat. Biotechnol., 27, 1099–1102.
Strawson, P.F., 1959, Individuals. London: Methuen.
Tomic, S., 2012, Les origines de la chimie organique au-del; du mythe
fondateur Comptes Rendus Chimie, 15(7), 553–568.
Varela, F., 1979, Principles of biological autonomy. New York: Elsevier.
Waddington, C., 1967, No vitalism for Crick, Nature, 216, 202–203.
Watson, J., 2004, The secret of life, New York: Alfred A. Knopff.
Wolfe, C.T., 2011, From substantival to functional vitalism and beyond:
animas, organisms and attitudes, Eidos, 14, 212–235.
Wolfe, C.T., 2014, Holism, organicism and the risk of biochauvinism,Verifiche, 43(1–3), 41–60.
Wolfe, C.T., 2015, Il fascino discreto del vitalismo settecentesco e le
sue riproposizioni, in P. Pecere, ed., Il libro della natura, vol. 1: Scienze
e filosofia da Copernico a Darwin, 273–299. Rome: Carocci.
Wolfe, C.T., 2016, Materialism: A Historico-Philosophical Introduction, Dordrecht: Springer.
Wolfe, C.T. and Terada, M., 2008, The animal economy as object and
program in Montpellier Vitalism, Science in Context, 21(4), 537–579.
Wolfe, C.T. & Wong, A. 2014, The Return of Vitalism: Canguilhem,
Bergson and the Project of Biophilosophy. In G. Bianco, M. de Beistegui
& M. Gracieuse (eds.), The Care of Life: Transdisciplinary Perspectives
in Bioethics and Biopolitics, 63–75. Lanham, MD: Rowman & Littlefield International.
Wong, A., 2016, Critical Life: Bergson, Canguilhem and the Critical
Investigation of Life and the Living, PhD, Department of Philosophy,Universit; de Li;ge.
Kairos. Journal of Philosophy & Science 20, 2018
Center for the Philosophy of Sciences of Lisbon University
Metaphysics, Function and the Engineering of Life: the Problem of Vitalism
Zammito, J., 2012, The Lenoir Thesis Revisited: Blumenbach and Kant, Studies in History and Philosophy of Science Part C: Studies in History and Philosophy of Biological and Biomedical Sciences, 43(1), 120–32.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn