Один рабочий день документоведа отдела ВМП Наташи Холодворской. Медсёстрам и врачам бригад скорой помощи, отделений общей хирургии, нейрохирургии, неврологии, кардиохирургии, реанимации, лучше воздержаться от чтения.
Не знаю, почему такая традиция сложилась и уже давно: в то время, как из врачей и медсестёр стационаров система вытягивает последние жилы, эта же система плодит дармоедов, паразитирующих на труде первых. Чем больше тянут жилы из постовых медсестёр, заставляя их работать без санитарок и на два поста, тем больше дармоедок-документоведов в отделах статистики и ВМП.
Напомню, это та самая Наташа, которая отправляла меня работать постовой медсестрой в отделение (см. «Наташа большая»). Наташа, как уже было сказано о ней выше, профессиональная больная. То есть человек, всячески спекулирующий на своих эпикризах. Наташу на время посадили за третий стол к нам с Дашей в кабинет. В результате, когда у меня масса работы и стопки неразобранных дел, я вынуждена по пол дня слушать Наташины душевные излияния медсестре Даше. И как Витька здоровой мохнатой мужской рукой нащупал в её груди уплотнения. И как она не хотела сходиться с хахалем Витькой, потому что у него жена от рака груди умерла. И как сама Наташа, живя с Витькой, на трёх работах работала.
Звонят пациенты по городскому телефону, звонят врачи по мобильному телефону. Я не слышу, что они говорят, потому что их слова перекрывают излияния Наташи Даше. Наташе по х..й. Мне – нет. Любое неосторожное невпопад слово по телефону с пациентами – жалоба главному врачу или в минздрав, или на горячую линию Президенту РФ. То же с врачами; чревато звонком заведующей.
Наташа продолжает в подробностях с упоением рассказывать про свои болезни. Даша её жалеет. Искренне жалеет. Я жду подвоха. Ну, как можно жалеть человека, который столько промытарившись по больницам на химиотерапиях, с таким глубинным презрением говорит о труде стационарных медсестёр?! С каким презрением она сказала мне: «Да, кто ты такая?! Медсестра!!! Иди в отделение работай! Утки носи!». Это было сказано так, как если бы в понятии этой болящей страдалицы медсестра и, тем более, работающая в отделении, считалась отбросом общества.
Монолог о мытарствах по врачам завершается перечислением всех известных докторов, с которыми Наташа теперь в друзьях. Наташа хвастается знакомствами, как звёздочками на фюзеляже. До этого она так же рассказывала о том, с какими высокими чиновниками ей посчастливилось сидеть за одним столом на поминках подруги. Погибла в авиакастрофе.
И с такой-то заведующей они закадычные подруги и с таким-то начальником друзья, а с министром здравоохранения «Славой» она на «ты» и здороваются за руку. Наташа-Наташа… Своим вниманием она останавливается только на знакомствах с начальниками. Как пёс Тузик, которого когда-то пинками выгнали с Красной площади, но он всем говорит, что Президент для него просто «Вова» и на «ты».
Это только начало. Через пару дней после этого Наташе становится плохо. Все вокруг неё бегают и я в том числе. Боюсь, не дай Бог возиться реанимировать её придётся. Чего доброго припишут злой умысел и неоказание медицинской помощи. Даша бросает работу и ведёт болящую Наташу в приёмный покой, оттуда на МСКТ и другие обследования. Убивает на Наташу половину своего рабочего дня. Даша, что ты делаешь?! Ты понимаешь, что для неё ты не медсестра Даша, а дочь одного из бывших крупных руководителей такой-то области? Ты понимаешь, что следующие собеседники будут слушать рассказ Наташи, о том, что она на «ты» с дочерью такого-то бывшего начальника. Ты понимаешь, что жизнь её пиз…ит, чтобы она мудрее стала, а ты своей помощью потакаешь её низменным наклонностям и Бог тебе, вполне возможно, такую твою помощь ей ещё в вину поставит и посчитает за грех.
К дедушке Паисию в его келью Панагуда на Афоне приходило много паломников. В Афонских монастырях принято угощать паломников ракией (крепким греческим самогоном), сладостями. Было много избалованных мужчин, которые воспринимали обслуживание себя, как должное. Дедушка Паисий духовным взором видел внутреннее расположение каждого. В некоторых случаях он – будучи больным стариком и с одним удалённым лёгким – приносил в жару кувшин с водой к паломникам и выливал его в землю со словами: «Парни, мне не сложно принести вам воды. Только вам это не полезно будет».
Сегодня Наташа вышла с больничного. Это был такой рабочий день, что я, как человек, прошедший огонь, воду и медные трубы, просто не могу его не описать. Люди, имеющие представление о работе на передовой медицины, поймут о чём я.
Рабочий день начинается в 8:30. До 12 часов Наташа занималась своими личными делами. Вначале она пошла в бухгалтерию сдать больничный. А, зная Наташу, я понимаю, что это значит. По дороге она бросалась на шею с объятиями всем встречным и поперечным врачам (которые вынуждены с ней общаться по работе) так, как будто они лучшие друзья и принималась расспрашивать: «Ну, что? Как сам?».
Потом Наташа сходила узнать новости к операторам Центра ВМП, потом к нашим шаромыжницам. Всё это абсолютно расслабленно не напрягаясь и не торопясь. Потом Наташа за чистым столом (на моём столе в накопителе для операторов в это время лежит работа) почитала в рабочем компьютере интернет-версию журнала «Собеседник». Это открыто, не прячась. Потом поговорила о своём личном по мобильному телефону раз, два и три. Я в стопках неразобранной работы, чтобы её сделать, мне надо работать в три смены (Даша и Миниюбка ушли работать в ковидный госпиталь, заведующая на больничном).
Молча за всем этим наблюдаю. В другом случае этой Наташе я бы давно сказала, не обнаглела ли она?! Но, здесь не могу: в отделе «дружба». «Девочек» нельзя трогать, они «дружат» с заведующей. И вот де только одна я «паршивая овца», которая портит картину «дружбы» в замечательном коллективе. Девочкам надо раздать коэффициенты к окладам. Операционные медсёстры, медсёстры нейрохирургии и реанимации заработают «девочкам» деньги на эти коэффициенты, работая по две смены подряд и без санитарок.
Приходят сотрудники больницы с комплектами из отделений. Наташа сразу оживает и хотя обращаются ко мне, так и хочет перехватить инициативу в разговоре. Романтика медицины. «Да, кто ты такая?! Я столько лет в медицине!» - это она мне тогда же, когда медсестрой в отделение отправляла работать. Общение с медицинскими работниками даёт Наташе право – в её собственных глазах – причислить себя к их числу и проецировать на себя их заслуги.
Заходит Т. Г. с разговором ко мне по нашей – специалистов с медицинским образованием – работе. Пучеглазая уже успела и к Т. Г. втереться в доверие, как к временно исполняющей обязанности и.о. заведующей, и обработала её на предмет того, чтобы заставить меня изменить метод работы по одному вопросу. Т. Г. в растерянности и как-то неуверенно начинает мне от себя ретранслировать пожелания Пучеглазой. Тут Наташа – до того безучастно к работе изучавшая журнал «Собеседник» - оживает и с напряжённым интересом вникает в наш разговор. Потому что до этого, Наташа, как и Пучеглазая, тоже закидывала удочку, чтобы я не дай Бог, не создала им того, что они называют «двойной» работой. Я воззвала к здравому смыслу Т. Г. и она выдохнула согласилась со мной: «А, и правда». Но, зная Наташу, я уверена, что она обязательно через время вернётся к этому вопросу, поскольку почувствовала брешь слабину в позиции начальства. Ну, и мне придётся предложить ей не отвлекаться от чтения журнала «Собеседник».
Бесподобно было, когда Наташа, зажёгшая ароматическую свечу на рабочем столе, в домашних тапочках и с чаем (нет, это не фантастика, я тоже поверить не могла, что до такого можно распустить людей в официальной обстановке на рабочем месте) переобулась в полёте, когда я сказала операторам исправить в письме склонение фамилии пациентки. «Трава» была её фамилия. Что я только не услышала про высшее образование и то, рядом с какими великими профессорами словесности Наташа стояла рядом. А, впрочем, она не будет со мной разговаривать. С какой-то мелкой сошкой без высшего образования!
Дело дошло до чего? В отсутствии Даши, Миниюбки и заведующей, нас с Т. Г. полтора медицинских работника на областную больницу (она работает на федеральных клиниках и на областной больнице). На нас полторы ТРИ машинистки!!! ТРИ! И, если бы они работали. Мы с ТГ приходили работать в выходной в субботу. Тем временем, машинистки «дружат» не напрягаются. Заведующая ещё и орала на меня и била поддоном с документами по столу потому, что я не соединила свежие письма из канцелярии с делами. Раньше это делали операторы. Теперь это не их работа. Они будут сидеть смотреть фильм в смартфоне, но выдержат принцип не помогать. Заведующая подала рапорт на снижение моего коэффициента и повышение их. Они отрабатывают её благоволение. Чем я ей не угодила? Это другая тема.
До 12 часов Наташа не прикасалась к работе. В 12 в кабинет пришла Голубика забрать работу из накопителя, в который я её складываю. Наташа, которая сидит со мной в одном кабинете и знает, где находится накопитель, с видом полнейшей наивности говорит Голубике: «А, что там работа есть?». Делятся работой.
Завтра выходной. Мы с Т. Г. собираемся прийти на работу. В это время Наташа, которая начала работать в 12, сообщает мне, что в предпраздничный день рабочее время сокращается на час. Я говорю, что меня это не касается: сама, дескать, Наташа, посуди, о каком часе мне говорить, когда у меня столько стопок дел неразобранных. Наташа даёт мне понять, что так положено, ведь у меня, наверное, совместительство за Дашу. Это говорит мне человек, который никогда, за время работы в отделе, своё совместительство по времени не отрабатывал: заведующей её «они же дети» жалко.
В 13 часов я прошу Наташу переделать имеющийся шаблон сопроводительного письма на актуальные персональные данные и.о. заведующей. Она этого делать не будет. Это "не её работа" и "спроси у девочек". Грубо отвечать нельзя: только с одной мной проблемы в коллективе, только одна я со всеми переругалась.
В 14 часов я прошу Наташу зарегистрировать сейчас дела по инфарктам, потому что меня попросили создать талоны по ним сегодня – пациенты выписываются. Нет, с этим к ней не обращаться. Она сейчас сделает другую работу и больше ничего делать не будет. Я второй раз слышу про предпразничный сокращённый рабочий день. То, что меня попросили создать талоны сегодня (а, я не могу прикрепить к талону сканы дела на котором нет отметки о регистрации) для Наташи где-то далеко и не важно. Зарегистрировать дела самой? Можно. Но, зачем здесь сидит она? Тем более, что Наташа может вдруг опомниться и начать истерить: скажет, что я специально этим дразню её. Такое тоже уже было.
Время 15. Наташа кладёт в накопитель, в который я кладу работу для операторов два каких-то дела с каким-то невнятным комментарием, что это девочкам. Наташа не пошла к девочкам и не сказала им, а сказала мне и положила в мой накопитель. Это значит, что вопросы будут ко мне. Смотрю, что это? Это бюджетные дела и не мои, а Т. Г. Вопросы будут ко мне. Выбегаю за Наташей и прошу внятно объяснить, что такое с этими делами? Она «всё написала» и «у неё нет времени». С..ка, х..ли ты в 15:00 сваливаешь – нет у тебя времени – на часы посмотри, если такая грамотная свои права знаешь, 16:12 минус час будет 15:12.
Слава Богу, с 9 числа Наташа будет сидеть в другом кабинете. Слава Богу! Потому что я готова заплатить (немного, рублей 100-200), чтобы только меня избавили от рассказов про хахаля Витька и про то, чем Наташа занималась с ним после секса, какого размера руками и что он щупал. Я вообще-то удивляюсь, глядя на таких как она, что кто-то с ними чем-то занимается. А, тут ещё подробности… После этого она стала при мне из пластиковой бутылки пить йогурт. Если бы вы знали, что я испытала при этом… Вначале я услышала звук. Наташа энергично трясла эту бутылку, продуцируя звук, очень меня раздражавший. И это на третьем часу моего наблюдения за её бездельем и ожиданием ответа на вопрос, начнёт ли она когда-нибудь работать? Пауза. Неужели всё? Нет, трясёт ещё раз и очень энергично и деятельно, как будто этот процесс как-то реально влияет на органолептические свойства йогурта. Закидывает голову и ворочает языком в горлышке бутылки. Я молча опираюсь головой о руки и стискиваю зубы... Честное слово, мы с мужем ближайшие два года не будем покупать питьевой йогурт, потому что он у меня какое-то время будет ассоциироваться с Наташей.
Одно дело абстрактно знать, что эти дармоедки в кабинете напротив ничего не делают. Другое дело, когда они на моих глазах ничего не делают и отвлекают своими разговорами за жизнь от работы. Ладно заведующая их распустила, но своя совесть у человека должна быть? И так работа бумажная «не бей лежачего» «лёгкий труд». Чего ещё хотеть? Развращённость бездельем не только не мешает вылезать с попытками доминирования в мой адрес, но ещё и способствует этому процессу. Люди, будучи инвалидами слабовидящими и слабослышащими больше пользы обществу приносят. Обувь шьют, гардеробщиками работают. Эти же… прости Господи.