17 августа 1987 г. Владислав Георгиевич Репин был освобождён от обязанностей Главного конструктора, переведён на другую работу (в СКБ-4, он работал вместе с Леонидом Философовым), а его подразделение — системное конструкторское бюро — едва не было расформировано.
Почему так получилось после стольких лет напряжённого и, безо всякой пафосности, действительно созидательного и успешного труда? Вряд ли такой поворот событий был связан с работой государственных комиссий вроде комиссии генерала армии В.М. Шабанова. Скорее всего, решение комиссии могло быть использовано как повод, но вряд ли оно было причиной отстранения Владислав Георгиевича от любимого дела. А в чём же истинные причины происшедшего?
В своих воспоминаниях Владислав Георгиевич достаточно точно охарактеризовал время второй трети восьмидесятых. Когда стали набирать силу конъюнктурные интересы разного рода лоббистских групп (далее для обозначения таких лоббистских групп используется слово «группировка»), претендующих на финансирование «своих» проектов из госбюджета в то время, когда координирующая роль государственных структур уже существенно ослабла и начали проявляться последствия начавшейся в 1985 г. «перестройки».
Кроме того, не надо забывать, что создание СПРН и СККП началось с того, что к концу шестидесятых (конкретно, не ранее 1969 г.) до высшего руководства страны были доведены обоснованные тезисы об основных приоритетах развития различных направлений ракетно-космической обороны. Тезисы были составлены группой специалистов, в число которых входил и Владислав Георгиевич.
В подготовленном документе предлагалось:
- «признать, что при современном и надолго прогнозируемом состоянии научно-технических знаний создание эффективной противоракетной обороны от массированного удара, особенно от ракет со средствами преодоления ПРО, нереально и в дальнейшей практической деятельности исходить из этого;
- с учётом решающей роли информации о текущем состоянии ракетно-космической остановки и её изменениях в ходе возможного военного конфликта считать приоритетными работы по разработке и созданию информационных компонент РКО – систем предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства;
- в области ПРО сосредоточить усилия на создании средств обороны от ограниченного улара ракет с полным комплексом средств преодоления ПРО, для чего разработать новое поколение информационных и огневых средств, адекватных поставленной задаче. Создаваемой системе ПРО обороны Москвы А-35 придать максимально достижимые без кардинальной замены её технических средств возможности по поражению сложных баллистических целей". [1, стр. 30]
Всё остальное время, до самых последних дней пребывания в должности Главного конструктора, Владислав Георгиевич сталкивался с непрекращающимися попытками пересмотреть, изменить эти тезисы и всегда твёрдо отстаивал свою точку зрения, игнорируя любые компромиссы с авторами таких попыток.
К 1987 г. сложились и оформились групповые интересы тех лиц, которые считали возможным не только пересмотреть эти тезисы в угоду своим узковедомственным интересам, но и предложить к реализации целые программы работ, не подкреплённые, кроме широковещательных заявлений, никаким технико-экономическим обоснованием. Для этой группы Владислав Георгиевич был не просто «живым укором», а настоящим препятствием на пути к реализации групповых устремлений. Теперь все достижения и успехи Главного конструктора обернулись против него.
Поскольку Владислав Георгиевич успел не только разработать и обосновать направления дальнейшего развития и совершенствования СПРН и СККП, но многое успел реализовать, несмотря на очень ограниченные возможности слабеющей экономики. Вряд ли при Главном конструкторе стали бы свёртывать открытые им проекты. Направленная деградация СПРН, СККП и всей ракетно-космической обороны государства началась по тем или иным причинам именно после 1987 г.
В своих воспоминаниях Владислав Георгиевич достаточно подробно останавливается на обстоятельствах того времени, предшествовавших его отстранению [2]. Странно, что вспоминая то же самое [4], близкие сотрудники Владислава Георгиевича только «разводят руками» и не называют ни причин его отстранения, ни каких-либо обоснованных догадок на этот счёт. Ну что же, последуем за Главным конструктором [2] (заранее прошу извинить за длинную цитату):
«Точка перегиба.
Со второй трети 80-х годов явно обозначается тенденция к замедлению темпов работ по всем компонентам РКО.
Причин было много. Большой вред оказала стратегическая оборонная инициатива (СОИ) США. Несмотря на чётко выраженную многими учёными и специалистами убеждённость в том, что СОИ является ничем иным, как пропагандистской авантюрой (к исходу 80-х годов это стало ясно абсолютно всем), реакция на неё в нашей стране не была адекватной. Нашлось очень много желающих половить рыбку в мутной воде, в результате чего в значительно больших масштабах повторилась печальная ситуация 60-х годов, когда «революционный» проект В.Н. Челомея привёл к резкому торможению работ по созданию системы ПРО.
На этот раз также сформировалась лоббистская группа, настойчиво толкавшая военно-промышленный комплекс и руководство страны на путь слепого повторения авантюрных американских концепций и прожектов. Особенно активную роль в ней играл первый заместитель министра общего машиностроения (головного по ракетно-космической проблематике) О. Д. Бакланов (впоследствии министр общего машиностроения, затем секретарь ЦК КПСС по вопросам оборонной промышленности).
Под его нажимом и по инициативе ряда организаций как из рога изобилия появилась масса технически и экономически незрелых предложений о разработке и создании новых глобальных информационных, ударных, противоракетных и противокосмических систем космического базирования, экзотических средств доставки поражающей энергии до цели. Откровенно стремясь не выпасть из зоны повышенного внимания руководства, к этим действиям присоединились и некоторые научно-технические руководители работ по РКО. Со смертью мудрейшего и трезвого руководителя оборонно-промышленного комплекса Д. Ф. Устинова ослабла сдерживающая, критическая функция Министерства обороны СССР.
В итоге сложилась обстановка всеобщего психоза, в которой непрерывным потоком рождались, обсуждались и утверждались неподкреплённые технико-экономической основой широковещательные программы и подпрограммы работ, ни одна из которых так и не была выполнена.
Немалую роль сыграли также субъективные факторы смены многих руководителей.
Наконец, к концу 80-х годов в полной мере стали проявляться последствия «перестройки», когда отношение ко всем насущным проблемам страны становилось всё более и более наплевательским.
Создание системы ПРО А-135 затянулось, как уже отмечалось, на долгие годы. Развитие ПКО было блокировано сначала мораторием на применение средств противоспутниковой борьбы, а затем общей стагнацией и развалом страны. Выполнение определённой проектом «Застава» программы работ по СККП также растянулось на многие годы. Только в 1990 году ввели в строй модернизированный ЦККП, а завершение других работ перешло в послеперестроечный период».
Своё отношение к отстранению Главного конструктора я выразил ещё в 2014 г. [14] и оно с тех пор не поменялось, только добавились новые подробности. Особенно, после знакомства с выступлениями Вячеслава Николаевича Матузова, который очень подробно и доказательно говорил о новейшей истории Советского Союза и Российской Федерации. Событие отстранения Главного конструктора нельзя отделить от событий подготовки развала Советского Союза.
Что касается «групповых интересов», могу повторить и сегодня: «Для меня эта сложившаяся и выросшая на общей беде группа лиц подобна бездушной и близорукой машине, что, не в силах предугадать своё скорое крушение, торопливо убирает с дороги те препятствия, до которых может дотянуться, и которые особенно заметны».
Попробуем теперь рассмотреть окрестности точки перегиба подробнее..
27.08.84 — министр общего машиностроения О. Д. Бакланов подписал приказ №343/0180 о создании космического аппарата 17Ф19Д «Скиф-Д». КБ «Салют» было определено головным по его созданию. Этим же приказом была официально утверждена программа работ по созданию последующих военных КА тяжёлого типа. Затем приказом по МОМ № 168 от 12 мая 1985 г. была установлена кооперация предприятий, изготавливающих «Скиф-Д». 27 января 1986 г. вышло Постановление ЦК КПСС и Совмина СССР №135—45. По этому Постановлению первый запуск на орбиту «Скифа-Д» должен был состояться во втором квартале 1987 г.
1985 г. — В середине 1985 г. в заключительную стадию вступила подготовка к первому запуску РН 11К25 «Энергия» 6СЛ. Первоначально запуск планировался на 1986 год. Поскольку орбитальный корабль «Буран» ещё не был готов, в Министерстве общего машиностроения было принято решение о запуске РН «Энергия» с макетом КА 100-тонной массы в качестве полезной нагрузки. В июле 1985 г. Генеральный конструктор КБ «Салют» Д. А. Полухин собрал руководящий состав фирмы и сообщил, что министр общего машиностроения О. Д. Бакланов поставил задачу создать 100-тонный макет для испытаний «Энергии». Макет должен был быть готов к сентябрю 1986 г.
19 августа 1985 г. — После всех корректировок проектного задания появился проект аппарата «Скиф-Д макетный» (или динамический макет) 17Ф19ДМ «Скиф-ДМ». 19 августа 1985 г. вышел приказ №295 за подписью Бакланова. Лётный экземпляр КА 17Ф19ДМ «Скиф-ДМ» имел длину 36.9 метров, максимальный диаметр 4.1 метра, и массу 77 тонн вместе с головным обтекателем.
Февраль 1987 г. — На основании политических решений Госкомиссия по пуску «Скифа-ДМ» в феврале 1987 г. отменила в программе полёта аппарата все отстрелы мишеней. Решили лишь вывести «Скиф-ДМ» на орбиту, а через месяц свести его в атмосферу над пустынным районом Тихого океана.
Май 1987 г. — за несколько дней до запланированного старта 11 мая 1987 г. Горбачёв прилетел на космодром. 12 мая он знакомился с образцами космической техники, в том числе и военной. В итоге Генеральный секретарь ЦК КПСС остался очень доволен увиденным и услышанным. Время посещения-беседы с гостями в два раза превысило предусмотренное. Запуск состоялся в назначенный день, но из-за досадной ошибки «Скиф-ДМ» не смог выполнить программу испытаний. После отделения от носителя на высоте 110 км некорректно сработала силовая установка. В результате «Скиф-ДМ» вышел на баллистическую траекторию и упал в Тихий океан.
1987 г. (21 июня) — младшая дочь Владислава Георгиевича Валя (Валерия) выходит замуж за иностранца — студента-слависта из Нидерландов Петера де Гроота [16].
17 августа 1987 г. — Репин оставил должность Главного конструктора и стал главным научным сотрудником в СКБ-4. По неофициальной версии — из-за брака младшей дочери с гражданином Голландии. Уточнение Ирины Репиной: более убедительная версия: нужен был повод (связь члена семьи с иностранцем) для устранения гениального конструктора [16].
Сентябрь 1987 г. — Некоторое время в конструкторском бюро «Салют» ещё продолжались работы над комплексом «Скиф-ДМ». Однако после потери интереса руководства страны к проекту средств на него стали выделять всё меньше. С учётом вносимых изменений новый аппарат мог быть готов лишь к концу 1991 года.
В сентябре 1987 года работы над ним были остановлены и больше не возобновились. Смягчение международных отношений и нараставший кризис в советской экономике привели к полному прекращению финансирования темы боевых орбитальных комплексов.
Таким образом, действительно во второй половине 1980-ых сформировалась лоббистская группа, которой руководил О. Д. Бакланов, но отстранение Главного конструктора в 1987 г. уже ничего для неё не меняло. Финансирование было прекращено, работы были остановлены. Даже опережающее создание Космических войск уже ничего не могло изменить.
Другое дело — «устранение гениального конструктора», что уже играло на руку нашим бывшим «западным непартнёрам» (или «квазипартнёрам»). То есть, основными «выгодоприобретателями» от отстранения Главного конструктора стали те самые неизвестные «западные непартнёры», наступательные системы вооружений которых и пытался нейтрализовать Владислав Георгиевич.
Конечно, не всё так однозначно с расстановкой сил. Вполне возможно, было взаимодействие тех, кому отстранение Репина было выгодно безусловно, с теми, кто преследовал здесь только свои узковедомственные интересы. Сейчас мы о таком взаимодействии ничего не знаем. Это не значит, что не можем узнать позже.
Небольшое замечание. Всё, о чём упомянул в своих воспоминаниях Владислав Георгиевич, имело своё конкретное предметное воплощение.
В то время интенсивных, «поисковых», конкурентных разработок, требовавших больших ресурсов и государственного финансирования было вполне возможным отстранение кого-либо из главных конструкторов.
Главный конструктор, конечно. знал подоплёку таких интриг и в Министерстве радиопромышленности, и в смежных ведомствах. Знал закулисную сторону отстранения и «обличения» главных конструкторов. Работал вместе со многими из них. Его собственное отстранение не могло быть для Главного конструктора какой-то экстраординарной неожиданностью.
Не думаю, чтобы Владислав Георгиевич уделял этой стороне жизни какое-то внимание. Как говорится, «не его масштаб». Тем более, вряд ли примерял что-то из происходившего на себя. Скорее всего, держался спокойно и с достоинством.
Формат книги не предполагает развёрнутого изложения «этой стороны жизни». Поэтому приведу несколько историй на примере только одного института Вымпела – НИИДАРа.
Действующие лица этих историй.
Марков Владимир Иванович, генерал-лейтенант, заместитель министра радиопромышленности, первый генеральный директор ЦНПО «Вымпел», директор НИИДАР.
Сычёв Валерий Васильевич, заместитель генерального директора ЦНПО «Вымпел» по науке. Валерий Васильевич в прошлом не был ни конструктором, ни учёным. Он был секретарём парткома, человеком, лично преданным Владимиру Ивановичу Маркову, первому генеральному директору Вымпела. Отец Валерия Васильевича был своего рода «чекистом в законе» [24].
Кузьминский Франц Александрович – главный конструктор ЗГРЛС 5Н32 и 5Н77.
Мусатов Александр Николаевич – главный конструктор РЛС «Дунай-3У», «Дунай-3УП», «Волга».
Маклецов Вячеслав Борисович – секретарь парткома НИИДАР с 1978г по 1982г.
Наиболее трагичной была судьба Кузьминского Франца Александровича [23]. Он много сил вложил в развитие загоризонтной радиолокации и создание отечественных ЗГРЛС. И не его вина, что создаваемые в то время ЗГРЛС не могли обеспечить высоких характеристик обнаружения стартов одиночных БР.
До конца своих дней (Кузьминский ушёл из жизни 18 июня 1991 г.) он боролся с этой проблемой и пытался предложить различные способы её решения. В то же время станция уверенно работала в условиях массовых стартов БР. Директор НИДАР В.И. Марков настаивал на прекращении исследовательских работ и передаче ЗГРЛС в эксплуатацию с возможностью дальнейшей доработки.
Кузьминский обратился в партком института, но не получил никакой поддержки, кроме вынесения строгого выговора «за личную недисциплинированность, выразившуюся в систематическом невыполнении приказов директора».
В 1983 г. главного конструктора Франца Александровича Кузьминского отстранили о работы. Он уволился из НИИДАРа и поступил в Институт прикладной геофизики(ИПГ), где продолжил заниматься тематикой загоризонтной радиолокации.
Примечательно, что парторганизация ИПГ создала специальную комиссию по результатам работы Кузьминского и на основании выводов комиссии обратилась в райком партии с просьбой снять с Франца Александровича наложенное ранее взыскание – строгий выговор.
Где-то в середине 1980-ых годов была создана специальная комиссия по вопросам загоризонтной радиолокации. Председателем комиссии стал Валерий Васильевич Сычёв.
Результатом работы комиссии стало постановление, направленное на «ничегонеделание» [23]. Кузьминского для работы в комиссии не приглашали.
Александр Николаевич Мусатов, главный конструктор РЛС ДО «Дунай-3У» мог гордиться своим локатором, ставшим сегодня специализированным информационным средством СККП для наблюдения малоразмерных объектов.
Александр Николаевич настойчиво предлагал свой локатор и для построения периферийного радиолокационного поля СПРН. Предлагал использовать свои технологии в РЛС «Волга».
При этом он особенно не следил за областью применения и стоимостью своих технических решений. В результате обострились отношения Мусатова с директором НИИДАР В.И. Марковым. Было принято решение рассмотреть в парторганизации персональное дело коммуниста Мусатова.
Партийный комитет НИИДАРа принял решение об исключение Мусатова из партии. Решение поддержали все вышестоящие партийные инстанции. После этого Мусатова уволили из армии, освободили от должности главного конструктора направления и уволили из НИИДАРа [23].
Так получилось, что главным исполнителем отстранения А.Н. Мусатова стал Маклецов Вячеслав Борисович. Уже после отстранения Мусатова, в конце 1982 г., Маклецов получил предложение от заместителя министра радиопромышленности Олега Андреевича Лосева и генерального директора ЦНПО «Вымпел» Юрия Николаевича Аксёнова перейти на вышестоящую должность. Маклецов дал своё согласие.
Приказом министра радиопромышленности он был назначен заместителем генерального директора ЦНПО «Вымпел» (насколько я помню, заместителем по кадрам и безопасности) и покинул НИИДАР. После образования межгосударственной акционерной корпорации «Вымпел» Маклецов стал вице-президентом корпорации. Социальный лифт? Не думаю.
Сложной была судьба генерального конструктора системы ПРО А-35 Кисунько Г.В. В первую очередь, потому, что он не признавал очевидного отставания своей системы от развития современных средств нападения, в условиях появления сложных баллистических целей (СБЦ).
11 июня 1975 года постановлением ЦК и Совмина "О дальнейших работах в области ПРО" были определены задачи по модернизации системы А-35 и созданию системы А-35М (руководителем работ станет И.Д. Омельченко) с задачей перехвата одной сложной многоэлементной баллистической цели.
Решением министра П.С. Плешакова Григорий Васильевич был отстранён от руководства созданием систем ПРО и снят с должности генерального конструктора. Плешаков сам позвонил Кисунько и сообщил ему о решении.
Были ли или могли быть у Главного конструктора СПРН конфликты с его министерским начальством, или другими главными конструкторами и руководителями предприятий, занятыми в разработке средств и системы предупреждения? Конечно, могли быть, и были, и таких конфликтов было много. Ниже я привожу неполный перечень только нескольких из них:
– достаточно вспомнить, как долго Репин не визировал (а значит, был не согласен) постановление ЦК КПСС и Совета Министров о размещении РЛС «Дарьял» в районе Красноярска;
– как последовательно Репин выступал против предложения А.Н Мусатова по изделию «Дарьял-С». Подробнее смотри [1], раздел «Главный конструктор. Первые шаги»;
– решения по алгоритмам обработки на КП СПРН измерений от средств загоризонтной радиолокации или измерений от космических аппаратов первого эшелона СПРН принимались не без конфликтов. И дело не только в сложной предметной области, но и в амбициях других разработчиков, других главных конструкторов и руководителей предприятий, входивших в кооперацию организаций – разработчиков СПРН [1];
– много сил отнимали амбициозные проекты создания центрального радиолокационного комплекса (ЦРЛК) "Киев" под Москвой - в интересах, в первую очередь, ПРО. ЦРЛК "Киев" предлагалось использовать как альтернативу периферийному полю НГРЛ, добавив к ЦРЛК возможности первого эшелона обнаруживать старты БР. Владислав Георгиевич, естественно, был против. По этим проектным разработкам главным оппонентом Владислава Георгиевича был Сычёв Валерий Васильевич;
– если говорить о проведении испытаний средств первого эшелона (УС-КС, УС-КМО, ЗГРЛС) в составе СПРН. Владислав Георгиевич был всегда против использования недоработанных или неготовых технических решений. Вклад этих средств в оценку ракетно-космической обстановки всегда соответствовал достоверности информации обнаружения стартов БР и всегда не соответствовал ожиданиям разработчиков "Кометы" и НИИДАРа;
– решение задачи обнаружения удара БРСД "Першинг-2" по Центральному району. Поддержка решения по расширению сектора обнаружения РЛС ДО "Дунай-3У" (изменение левой границы сектора). Были опровергнуты утверждения о крайне малом (2-3 минуты) времени предупреждения при ударе БРСД "Першинг-2" (данные исходили от окружения Горбачёва);
– отдельное место занимают вопросы доведения информации предупреждения по каналам базовой СОД АСУ ВС и вопросы взаимодействия Репина с академиком Семенихиным. Подробнее об этом ниже (п. 16);
– реализация знаменитого "Решения №58.." по доработке КБП-3, ставшее отдельным крупным этапом развития СПРН, которое обеспечивало формирование информации предупреждения в условиях реальной обстановки, на фоне испытательных и учебно-боевых пусков отечественных и иностранных БР (а таких пусков в то время было до нескольких сотен в год). Тогда были получены не только уникальные данные по параметрам активных участков полёта "своих и чужих" БР, но и опровергнуты аргументы скептиков в пользу якобы низкой достоверности информации предупреждения;
– практическая реализация информационно-технического взаимодействия СПРН, СККП и ПРО на уровне взаимодействия их командных пунктов. Владислав Георгиевич никогда не представлял себе изолированного, "автономного" развития каждой из перечисленных систем. Более того, он поддерживал решение о выдаче на КВП ПРО информации целеуказаний по неконтролируемым СПРН районам старта (что не позволяло говорить о низком качестве информации предупреждения). А данные Главного каталога ЦККП использовались для оценки функциональной боеготовности средств НГРЛ СПРН и оценки ТБВ самих средств и системы в целом. Так что, как организована ракетно-космическая оборона, он знал "изнутри";
– наконец, именно на Вымпеле Репин мог сталкиваться с пресловутой «лоббистской группой» [2] по продвижению информационных и ударных средств космического базирования. Потому что Вымпел, в лице заместителя Генерального директора по науке Сычёва Валерия Васильевича, был непосредственно занят в координации разработок перспективных средств ПРО и ПКО различного вида базирования, разрабатываемых по программам РП 412, ИСВ-48 (Д20), СК1000 и другим. Насколько помню, между Репиным и Сычёвым никогда не было сколь-нибудь дружественных отношений.
Подытоживая – Репин был хорошо подготовленным, профессиональным оппонентом для новой "лоббистской группы, настойчиво толкавшей военно-промышленный комплекс и руководство страны на путь слепого повторения авантюрных американских концепций и прожектов" [2].
И отчётливо представлял свои перспективы. Он знал это на примерах В.Н. Челомея (проект «Таран»), В.Г. Кисунько (ПРО), А.Н. Мусатова (РЛС ДО ПРО), Ф.А. Кузьминского (ЗГРЛС).
Полагаю, что все эти сложности в жизни Главного конструктора ещё не могли привести непосредственно к его немедленному отстранению. Выше я пытался показать, насколько это было хлопотным делом. Причём результат, исход такого дела был никак и никем не гарантирован.
Преодолев межведомственные противоречия при создании СПРН и ЦККП, Владислав Георгиевич потом в полной мере испытал на себе злую силу ведомственных группировок. Он, конечно, не разделял восторгов Минобщемаша и МРП по поводу перспектив "нашей" СОИ, не желал участвовать в каких-то компромиссах...
Опыт второй половины 80-х годов (согласование строительства Красноярской РЛС, решение проблемы работы СПРН при наблюдении пусков своих и иностранных БР, наконец, развёртывание работ по программам ИСВ-48, Д-20, РП 412, "Диспетчер-2" и других) показали, что Владислав Георгиевич не собирался "договариваться" с новыми ведомственными группировками, не собирался менять свои взгляды для чей-то пользы и выгоды.
В то же время, все его практические шаги были выверенными, свои задачи он решал на "отлично". С этим нельзя было не считаться. И уговорить Владислава Георгиевича пойти на сделку было нельзя. Оставалось только его устранение с поста Главного конструктора. Что и было сделано в 1987 году.
Небольшое отступление. Обратимся к воспоминаниям Ольги Евгеньевны Сурковой [26,27]. В 1982 г. Суркова выехала за границу, в Амстердам, благодаря фиктивному браку с голландским студентом. Далее продолжим словами Ольги Сурковой [27]:
«Казалось, что я обречена на одиночество, тем не менее, через какое то время судьба свела меня с моим будущим мужем художником Димой Шушкаловым, от которого я родила двоих сыновей. Как ни странно, он тоже жаждал уехать. У меня самой складывалась прекрасная профессиональная биография – я защитилась и заняла должность старшего научного сотрудника в престижном тогда Институте теории и истории кино. Но настойчивая жажда к перемене мест уже моего нового супруга показалась мне судьбоносной – ну куда было снова деваться? Так что почти одновременно с Тарковским я оказалась за границей, зарегистрировав брак с голландским студентом, который женился на мне, чтобы помочь выехать за рубеж на постоянное место жительства. По правилам того времени мне как его жене голландский паспорт выдали в тот же день. Года через полтора Дима также заявился в Амстердам. К сожалению, жертвой всех этих манипуляций всё-таки оказался мой бедный отец: как только я вышла замуж за иностранца, его вытурили с должности главного редактора «Искусство кино». Это моя вечная боль и неизбывная вина перед ним...»
Был, наверное, такой вариант развития событий – организация знакомства младшей дочери Репина Вали (Валерии) с молодым студентом-славистом из Нидерландов, «устройство» их свадьбы и мотивация Вали к безусловному и скорейшему выезду за границу. Понятно, что силами только московских «чиновников» нельзя было проделать такую работу «от начала до конца». Можно предположить, что не обошлось, скорей всего, без скоординированной работы спецслужб разных государств.
Отметим, что по времени событие отстранения не так уж далеко отстоит от даты эмиграции Сурковой – каких-то пять лет. И вполне могли воспользоваться отработанным сценарием. Зачем изобретать что-то новое?
С другой стороны, знакомство и подготовка замужества младшей дочери – это не какие-то «мгновенные» события, на которые мог не обратить внимание Владислав Георгиевич. Скорее всего, он был в курсе происходящего и мог оценить все нежелательные для него последствия, но почему-то, сейчас мы уже не можем сказать почему, не стал ничего менять.
Может быть, это только моё предположение, так неудачно сложились (совпали) обстоятельства с положением дел в развитии ракетно-космической обороны (см. цитату выше о точке перегиба [2]) и его личным интересом к этой проблематике. Интересом, который раньше был для Главного конструктора сильной мотивацией к напряжённой работе.
Нужно напомнить, что в мае 1987 г. прошла масштабная провокация на воздушных границах СССР, завершившаяся демонстративной посадкой легкомоторного самолёта Матиаса Руста в центре Москвы и, впоследствии, массированными репрессиями против высшего командного состава Вооружённых сил. Полёт Руста сопровождался большим количеством странных случайностей и совпадений, что заставляет предположить подготовленную и скоординированную работу верхушки чиновничьего аппарата СССР и западных спецслужб (подробнее см. книгу [17] и выступления историка Кнутова Юрия Альбертовича).
По словам Игоря Николаевича Морозова, бывшего полковника КГБ, участника войны в Афганистане «это была блестящая операция, разработанная западными спецслужбами... Становится очевидным, что Западу, и это уже ни для кого не является секретом, удалось привлечь к осуществлению грандиозного проекта лиц из ближайшего окружения Горбачёва, причём со стопроцентной точностью просчитали реакцию Генерального секретаря ЦК КПСС. А цель была одна — обезглавить Вооружённые Силы СССР» [20].
Уместно вспомнить и слова генерала армии Петра Степановича Дейнекина (главнокомандующего ВВС РФ в 1991—1997 годах) «Нет никаких сомнений, что полёт Руста был тщательно спланированной провокацией западных спецслужб. И что самое важное — проведена эта спецоперация с согласия и ведома отдельных лиц из тогдашнего руководства Советского Союза. На эту печальную мысль — о внутреннем предательстве, наводит тот факт, что сразу после посадки Руста на Красной площади началась невиданная чистка высшего и среднего генералитета. Как будто специально ждали подходящего повода» [20].
Да, сегодня нет фактов о непосредственной связи провокации Руста с отстранением Главного конструктора. Кроме близости этих событий во времени. Просто nрудно предположить, что столь высокая концентрация усилий спецслужб в одном месте могла быть использована для организации только одной провокации – организации перелёта Матиаса Руста.
Для непредвзятого наблюдателя очевидно, что оба этих деяния объединены общим замыслом, действующими лицами, временем и местом действия. Как в классических законах драматургии. Подробнее об этой стороне осуществления провокаций поговорим позже.
Две даты.
17 августа 1987 г. – дата отстранения (правильнее говорить устранения) Главного конструктора от дела всей его жизни – создания и развития системы предупреждения о ракетном нападении и системы контроля космического пространства.
3 декабря 2011 г. – ушёл из жизни Владислав Георгиевич Репин, талантливый конструктор, крупный учёный, прекрасный человек.
Уверен, что рано или поздно будут преданы гласности все детали, все причины и обстоятельства отстранения Главного конструктора в 1987 г. С учётом требований Федерального закона [21], особенно статьи этого закона 12.1 [22].
Но даже, если станут известны все обстоятельства отстранения Главного конструктора, остаётся один вопрос: «Почему 1987 год?». Вернее, остаются два вопроса:
- почему перелёт Руста был выполнен в 1987 году?
- почему отстранение Репина произошло именно в 1987 году?
Начнём с первого вопроса. Обратимся к событиям 1987 г., особенно, к положению в стране (СССР). Начинают сказываться первые негативные последствия начавшейся перестройки. На этом фоне происходят события, усиливающие отрицательные тенденции в развитии страны.
Где-то до 1983-1984 года проходил процесс накопления потенциалов обострения отношений «вероятных друзей». Кроме накопления потенциалов (стратегических наступательных и оборонительных систем), изменялась военно-политическая обстановка. «Подходили» страны так называемого «третьего мира» со своими амбициями по переустройству мирового порядка вплоть до изменения состава «ядерного клуба».
Приведём только несколько примеров проявления потенциалов обострения и появления признаков опасного изменения обстановки:
1) 1978 - 79гг. Ввод основной массы наших войск в Афганистан «под прикрытием» пусков МБР и БРПЛ сначала по боевым полям на своей территории, потом — в закрытые акватории Тихого океана в рамках проведения учений Генерального штаба «Глобус-79». На этих учениях я был в группе посредников на радиолокационном узле РО-1. В ходе учений на дежурство заступило новое средство СПРН ВПП 5У83 «Даугава». При этом самолёты Дальней (стратегической) авиации были на маршрутах боевого патрулирования. Вооружённые Силы были приведены в повышенные степени боевой готовности, Верховный главнокомандующий был на пункте управления Ставки Верховного Главнокомандования, за рабочим местом изделия 65с27 «Баксан» специальной системы санкционирования «Казбек». Генштаб выдавал приказы на пуски ракет. Пуски выполнялись таким образом (их было много), чтобы одни имитировали ракетное нападение, а другие — наш ответно-встречный удар.
Практические занятия по использованию информации предупреждения с Верховным Главнокомандующим (тогда это был Брежнев) проводил Владислав Георгиевич.
Реакция Запада известна. Предупреждения (и угрозы всякие) о недопустимости. В конце концов, началась подготовка моджахедов;
2) развёртывание после 1981г. большого количества новейших высокоточных БРСД СС-20 с РГЧ («Пионер») в европейской части страны и за Уралом. Подготовка к развёртыванию БРСД на севере Таймыра (операция «Анадырь»), в пределах досягаемости территории США. Отработка пусков СС-20 с одним боевым блоком на межконтинентальную дальность на трассе Чита – Новая Земля по навесным траекториям. Создание новейшего подвижного грунтового комплекса «Скорость».
Подготовка «ценового сговора» с экспортёрами нефти на мировых рынках.
Реакция Запада: с конца 1983г. — развёртывание БРСД «Першинг-2» на территории ФРГ, затем «нулевой вариант», гибель в 1987г. Главного конструктора ракетных комплексов Надирадзе Александра Давидовича;
3) С 1975г. разработка новых систем вооружения для действий в космосе и из космоса. Орбитальный корабль «Буран», боевые космические средства по проектам «Скиф», «Камин», «Каскад». Проект Челомея по развёртывания лёгких космических самолётов (ЛКС). Оппонентом выступил Кисунько. Проект «Алмаз» Челомея (боевая орбитальная станция «Салют-5»), испытание оружия в космосе (высокоточная скорострельная пушка Нудельмана, КБ точного машиностроения). Подготовка к развёртыванию и использованию боевых космических средств (БКС). Как для угрозы из космоса наземным объектам, так и для противодействия развёртыванию в космосе оружия «вероятных друзей»;
4) 1982г. Проведение масштабных стратегических учений, получивших на Западе название «Семидневная ядерная война» с использованием всех существующих и прототипов перспективных систем вооружений, включая системы оружия в космосе;
5) 1983г. — реакция Запада: Рейган объявляет о практической реализации стратегической оборонной инициативы. Мы приступаем к подготовке и осуществлению мер асимметричного ответа по программам «Тополь», ИСВ-48, РП-412, «Камин», «Каскад», «Скиф», «Буран», «Строй», «Страж».
А что же произошло в период с 1984 г. по 1985 г.?
Попробуем посмотреть более детально. Во-первых лидером «нового витка гонки вооружений» в Советском Союзе стали Министерство общего машиностроения (МОМ) и РВСН, которые тогда были не родом, а видом Вооружённых Сил и в состав которых входил ГУКОС (Главное управление космических средств), затем УНКС (Управление Начальника космических средств). Основная, необсуждаемая часть госзаказов по реализации асимметричного ответа отводилась МОМ (программы «Тополь» и другие). Отсюда Бакланов.
Далее. Придумано, как пристроиться к этому богатству казённых денег. Сформулирован следующий замысел программы ИСВ-48 (Д20). Построение и развитие перспективных эшелонированных систем ПРО с элементами космического базирования. Всё. Мостик был перекинут. От МРП к МОМ. Старые обиды (Кисунько – Челомей, проекты «Таран» и ЛКС (лёгкие космические самолёты)) были забыты. Казалось бы, всё схвачено.
Что же мешало? Мешала другая программа асимметричного ответа — РП-412. Вернее, позиция научного и технического руководителя работ по этой программе — Владислава Георгиевича Репина. Главный конструктор обоснованно говорил о необходимости создания и развития АСБУ РКО — системы управления всем оружием РКО на земле и в космосе, включая перспективные системы эшелонированной ПРО с элементами космического базирования. Более того, Репин утверждал, что без надёжного информационного обеспечения боевых действий данными о ракетно-космическом нападении эффективность программ МОМ будет существенно снижена. Договориться с Главным конструктором «по хорошему» было нельзя. По многим причинам. И практика последних лет это только подтверждала.
А группировка как хотела договориться? Навсегда. Так, чтобы задачи СПРН, СККП, ПРО и ПКО сразу и окончательно перешли бы к вновь создаваемым Космическим войскам. Ведь в 1985г. никаких таких систем МОМ и не создавало. Поэтому предлагалось сначала отнять, поделить, а потом… уже создавать новые, современные и свои.
А договориться всё не получалось…. В ход пошли любые средства. В 1987 подошло время решать проблему загоризонтных радиолокационных узлов, проблему Красноярской РЛС (неважно, что Репин был против её создания, визу свою под постановлением он поставил?). Но, видно, не всё получалось у противников Главного конструктора. Прибегать сразу к старым репрессивным механизмам, как в случаях с Кисунько или Мусатовым, было хлопотно, да и время уже поджимало. Это оставили на крайний случай.
Группировка, по-моему, была вынуждена прибегнуть к процедуре отстранения Главного конструктора, для чего должна была «войти в контакт» со спецслужбами, мотивировать их усилия и добиться всё-таки результата.
Противостояние выходит на «финишную прямую».
Остановимся пока. Есть ещё много, что здесь намеренно опущено: программы морских вооружений (РПК СН, авианесущие крейсеры), защищённые пункты управления, воздушно-оптические комплексы обнаружения стартов БР (ВОК) и многое другое, включая Семинихинские проекты.
Вопрос: можно ли было в условиях нарастающего противостояния, но раньше 1986 года, — приступить к подготовке завершающей стадии противодействия Главному конструктору? И при этом не предусматривать (не «закладываться» на реализацию) таких «не гарантированных по результату» вариантов отстранения, какие были подготовлены для Кисунько или Мусатова?
Ответы:
1) можно и приступили, для получения «гарантированного результата» и не считаясь с прогнозом ситуации. При этом действовали не избирательно, а «фронтально», по отношению ко всем, кому противодействовали;
2) можно и приступили, и сосредоточили свои усилия на Главном конструкторе, как одной из ключевых фигур противостояния с учётом прогноза развития обстановки;
3) приступили, но не торопясь и выжидая дальнейшего развития событий;
4) приступили, но не для получения какого-то конкретного результата в плане снижения обороноспособности с использованием конкретных проектов, а для того чтобы повысить «энтропию» нашего военного строительства, увеличить нагрузку на бюджет и ослабить государство;
5) не приступили, поскольку провели анализ возможных вариантов развития обстановки и пришли к выводу об отсутствии необходимости организации специального противодействия Главному конструктору.
Чтобы выбрать соответствующий реальности и правдоподобный поэтому вариант ответа, вспомним, что происходило в период с 1983 по 1887 год, непосредственно в 1987 и после 1987 года. Такая «глубокая» ретроспектива нужна, чтобы устранить существенную неопределённость в нашем знании о событиях и обстановке тех лет.
А происходило следующее (это, конечно, не полный перечень событий):
1) с 1983 г. начала работать специальная Правительственная (или государственная) комиссия под председательством академика Евгения Павловича Велихова, которая координировала усилия разных ведомств и составляла планы работ и конкретные программы асимметричного ответа для противодействия СОИ. Велихов пользовался доверием Руководства и был доверенным лицом исполнителей программ как в контактах с Руководством, так и в контактах с «вероятными друзьями». На долю МРП пришлись программы ИСВ-48 (ПРО, включая эшелонированные системы с элементами космического базирования) и РП-412 (АСБУ РКО в целом), на долю МОМ — программы «Камин», «Каскад», «Скиф», «Буран - Энергия», «Строй», «Страж»;
2) в 1985-ом году началась перестройка и заметное снижение обороноспособности;
3) противостояние по БРСД закончилось «нулевым вариантом» и полной потерей преимущества в этой области;
4) усилия по системам космического базирования натолкнулись на ослабевший волевой импульс Руководства страны, была существенно скорректирована программа первого полёта «Энергии» с макетами полезных нагрузок военного назначения. Кроме того, сами эксперименты полностью не удались;
5) начиная с 1986 г. началось выполнение ОКР по созданию КСА 37Ц6 [28] — первого элемента, основы АСБУ РКО;
6) Репин, при активном участии Меньшикова, а впоследствии Алексей Аркадьевич Кузьмин заняли жёсткую позицию по АСБУ РКО как системообразующему элементу всех усилий по асимметричному ответу, включая программы МОМ и программу ИСВ-48 (Д20);
7) Управление начальника космических средств (УНКС, бывший ГУКОС) и управления ГОУ ГШ приступили к подготовке создания Космических Войск как вида Вооружённых Сил. Задачи КВ должны были включать и задачи Войск ПВО страны в части РКО;
8) работы по программе ИСВ-48 стал координировать Сычёв в тесном взаимодействии с МОМ; работы по программам МОМ продолжал координировать Бакланов. Вместо понятия «противокосмическая оборона (ПКО)» начинает использоваться понятие «противоспутниковая борьба (ПСБ)»;
9) 1987 г. — отстранение Репина, назначение бесцветной фигуры В.Г. Морозова на должность главного конструктора СПРН и на должность начальника СКБ-1. Назначение Меньшикова главным конструктором СККП. Так что события 1987 года — это не только отстранение Репина, но и Меньшикова (во многом). Морозов занял позицию неприятия РКО и АСБУ РКО как системы;
10) конец 80-х, борьба за заказы между программами не утихает. Накал страстей вокруг создания космических войск не снижается;
11) в рамках программы РП-412 выполняется эскизный проект защищённого КП РКО, проект поддерживается 4-ым управлением ГОУ ГШ;
12) 1990-1991 гг., в ГОУ ГШ готовятся проект приказа Министра обороны и Директивы Генерального штаба о нецелесообразности (преждевременности) создания Космических Войск как вида Вооружённых Сил. Создание КВ, как рода ВС, задерживается, как минимум, на год;
13) 1999 г. — КП и ЗКП СПРН преобразуются в командные пункты СПРН и РКО, 3-я отдельная армия ПРН — в 3 ОА РКО;
14) 2008 г. — выпуск эскизного проекта резервной системы формирования и доведения информации предупреждения (РСФД) как системы информационного обеспечения РКО на всех этапах ведения боевых действий. В 2009 г. проект был защищён и «положен на полку» руками Аксёнова Олега Юрьевича, начальника ЦНИИ-45, в/ч 03425;
15) 2011 г. — образование Войск воздушно-космической обороны (ВКО) на базе КВ и частей ПРО-ПВО ВВС без явного соответствия структуры командных инстанций структуре задач РКО и ВКО. Понятие «войска РКО» практически перестало использоваться в практике военного строительства за последние пятнадцать лет.
С учётом небольшого обзора событий этой ретроспективы можно полагать, что группировка и «вероятные друзья» из числа спецслужб иностранных государств должны были действовать по второму варианту ответа (см. выше).
Как же тогда могли форсироваться события с конца 1986 и до трагической развязки?
Для ответа на вопрос ещё раз обратимся к событиям 1986 года. Не только аналитикам становилось ясно, что обороноспособность государства снижается, что многие последовательные деструктивные действия, особенно бездействие в области решения задач инфраструктуры связи и управления, информационного обеспечения боевых действий и управления операциями, делают ненужными (неактуальными) задачи противодействия конкретным проектам.
Но актуальными остаются задачи борьбы за государственные заказы (денежные средства госбюджета) и задачи расширения «границ влияния» отдельных группировок в ходе военного строительства. 1986 и 1987 гг. — критический период для решения таких задач. Ещё немного, и нечего будет делить. Руководство страны сдаёт подготовленные позиции «военного превосходства» и утрачивает военные преимущества во всех сферах. Ещё немного, и бороться предприятиям и объединениям промышленности будет не за что.
А тут ещё эти оппоненты из программы РП-412, приверженцы старых взглядов на новые задачи. Отстранить их от дела так же, как Кисунько или Мусатова, долго и хлопотно. И результата может не дать, и вред нанести. Вон Кисунько сколько раз выступал против Челомея. И в проекте «Таран», и в проекте использования лёгких космических самолётов. А ведь давно уже, в работах и того же Кисунько, и Басистова доказывалось, что если бы дали денег построить большую, хорошую, эшелонированную систему ПРО, то такая система и задачи СПРН решала бы.
Именно тогда «заинтересованные лица» группировки могли напрямую, или через посредников, владевших обстановкой и контактами, обратиться к спецслужбам. Которые, конечно, были в курсе состояния дел с противодействием Главному конструктору. Или заранее держали мину замедленного действия наготове как средство «усмирения строптивых», или средство обуздания непокорного и самостоятельного Главного конструктора. Говорю так потому, что абстрактные понятия «групповые интересы», «межведомственные противоречия» могут иметь и такое материальное воплощение.
Нужно подчеркнуть, что здесь не случайно не указана государственная принадлежность этих спецслужб. Скажу больше, чтобы не было ненужной конспирологии. Мне не известны приёмы и методы взаимодействия спецслужб разных государств. Исхожу из того, что в основе такого взаимодействия должны быть некая общность интересов и обоюдное понимание выгоды каждой из взаимодействующих сторон.
Можно сказать, что, в каком-то смысле, отстранение Главного конструктора выполнялось методами, схожими с попытками «отстранения Истории» посредством ГКЧП.
Не случайно, многие активные участники событий 1987г. оказались непосредственно в ГКЧП, или около, среди «горячо сочувствующих».
Остальное, использование наработок, агентов разных, включение механизмов скрытого управления ситуацией относится к тем тонкостям профессиональной оперативной работы, которые мы, возможно, никогда и не узнаем.
Есть ещё один аспект, «технический», так сказать. Из известных на сегодня фактов не видно запасного варианта организации противодействия Главному конструктору. Всё упиралось, рано или поздно, в набор трудно управляемых ситуаций.
А для группировки всегда был доступен проверенный вариант репрессивных аппаратно-бюрократических действий, вплоть до крайних мер. Справились же с Надирадзе, и многими другими. Репиным, например. То есть, Репина всё же вынудили завизировать постановление ЦК и правительства о строительстве РЛС «Дарьял» под Красноярском. Академику Надирадзе пришлось подписать документы, регламентирующие порядок и способы ликвидации отечественных БРСД «Пионер».
Говорят, академик Надирадзе скончался от сердечного приступа, когда узнал, что лидер Советского государства Михаил Горбачёв готовит вместе с президентом США Рональдом Рейганом решение об уничтожении «Пионеров». Не берусь утверждать, что это правда. Александр Давидович ушёл из жизни 3 сентября 1987 года, почти за три месяца до подписания советско–американского Договора о РСМД.
Создатель «Пионеров» не видел, как уничтожались плоды его титанического труда. Впрочем, жизнь и гибель «Пионера» не была напрасной. «Пионерские» разработки легли в основу стратегических ракетных комплексов «Тополь», «Тополь–М», а теперь ещё и «Ярса», уже поступающего на вооружение РВСН и вставшего на боевое дежурство в Тейковском соединении РВСН.
Вернёмся к первому вопросу – почему провокация с полётом Руста была выполнена именно в 1987 г.?
Попытаемся выделить главные тенденции в изменении обстановки в стране. В период с 1 января по 30 июня 1987 года под руководством генерального секретаря КПСС М.С. Горбачёва были проведены поэтапные мероприятия по уничтожению обязательных (базовых) основ функционирования государственной экономики СССР. Указанные мероприятия были завершены "Законом о государственном предприятии (объединении)" от 30 июня 1987 года, после вступления в силу которого уникальный экономический механизм Советского Союза был приведён в абсолютно нерабочее состояние.
Далее процесс деградации и развала советских государственных институтов продолжился уже стихийно (в «автоматическом режиме») и закономерно завершился трагическими событиями 1991 года. В результате указанных действий государство фактически утратило свой финансово-экономический суверенитет. В стране сложилась экономика колониального типа, существующая, в основном, только за счёт доходов от торговли сырьём (при неизменном экономическом курсе). Вероятно, только до тех пор, пока таковые доходы имеются.
В 1978 году происходили как события, направленные на разрушение суверенитета страны, так и события, которые не могли не насторожить зарубежных «партнёров».
13 января — Постановление СМ СССР «О порядке создания на территории СССР и деятельности совместных предприятий с участием советских организаций и фирм капиталистических и развивающихся стран» дало начало образованию частных предприятий.
5 февраля – Совет Министров СССР издал постановление «О создании кооперативов по производству товаров народного потребления».
Во внешней политике, с приходом в 1985 г. на должность министра иностранных дел Э.А. Шеварднадзе, стал проводиться курс постоянных уступок западным государствам, в первую очередь, США. Именно в бытность Шеварднадзе министром иностранных дел мы вынуждены были согласиться с требованиями США о демонтаже РЛС «Дарьял» под Красноярском и подписали невыгодный и унизительный договор, по которому уничтожили свой потенциал ракет средней и меньшей дальности.
В декабре 1985 г. А.Н. Яковлев направил М.С. Горбачёву документы (Записка и Тезисы [31, 32]), представляющие собой, по сути, программу и план работ по развалу и ликвидации Советского Союза. См. также: http://ru-history.livejournal.com/2211349.html
Горбачёв и его окружение понимали, что делают и понимали меру своей ответственности. Хотели всячески избежать столкновения со своими оппонентами, теми, кто мог спросить с них за содеянное. Первыми среди оппонентов следует выделить высокопоставленных военных – людей опытных и прошедших войну. Кроме того, надо было обеспечить сокращение вооружений и продемонстрировать готовность к сотрудничеству с западными партнёрами.
Таким образом, к 1987 году в стране сложилась обстановка крайне неустойчивого положения правящей верхушки и создавались угрозы для проведения выбранного «курса перестройки» как во внутренней, так и во внешней политике.
28 мая 1987 г. — 19-летний пилот-любитель из ФРГ Матиас Руст посадил самолёт на Красной площади в Москве, преодолев все рубежи советской ПВО. Инцидент стал поводом для начала масштабной чистки среди руководства Вооружённых сил и сотен квалифицированных старших офицеров различных видов Вооружённых сил.
30 мая состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС. В 21 час в программе «Время» прозвучало сообщение о заседании, решении об освобождении от должности Главнокомандующего Войсками ПВО А.И. Колдунова и об «укреплении» руководства Министерства обороны СССР. В 21 час 10 мин последовало сообщение об уходе на пенсию по возрасту министра обороны маршала Советского Союза С. Л. Соколова и назначении министром обороны генерала армии Д.Т. Язова. Характерно, что смена лиц в руководстве Министерства обороны СССР совпадала с принятием 29 мая 1987 года новой оборонительной доктрины странами Варшавского Договора, новыми шагами сближения с западом [25].
Ослабление руководства Минобороны и принятие оборонительной доктрины позволило приступить к сокращению вооружений СССР.
25 июня – членом Политбюро избран А.Н. Яковлев.
20 октября – Заступил на боевое дежурство первый ракетный полк, оснащённый боевыми железнодорожными ракетными комплексами (БЖРК). Это вооружение стало «головной болью» для военно-политического руководства США. Позднее все советские БЖРК и базы их обслуживания были ликвидированы (уничтожены) в соответствии с Договором об ограничении стратегических вооружений ОСВ-2. Почему были эффективны БЖРК для нашей страны и почему их развёртывание, начиная с 1987 г., было неприемлемо для военно-политического руководства США? Самый простой ответ состоит в аналогии БЖРК с ракетным подводным крейсером стратегического назначения (РПК СН). Только в отличие от РПК СН, соединения БЖРК не покидают национальную территорию во время боевого дежурства, что во многом является залогом их живучести. Кроме того, конструктивные особенности железнодорожных вагонов БЖРК обеспечивают высокую скрытность применения ракетных комплексов.
8 декабря — В Вашингтоне (США) глава СССР Михаил Горбачёв и президент США Рональд Рейган подписали Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (вступил в силу с 1 июня 1988). Договор воплощал так называемый «нулевой вариант», по которому мы полностью уничтожили свои БРСД СС-20 «Пионер» и оперативно-тактические ракетные комплексы «Ока».
Теперь перейдём ко второму вопросу – отстранению Главного конструктора в 1987 г.
Насколько я знаю, репрессии (чистки) 1987 г. обошли войска ракетно-космической обороны (бывшие войска ПРО и ПКО) [25], непосредственно не коснулись войск РКО. Но это только на первый взгляд. На самом деле, планомерное уничтожение технической и организационной структуры Войск ПВО страны в 80-ых годах прошлого века, «перетряхивание» войск РКО (включение войск РКО то в состав РВСН, то в состав войск воздушно-космической обороны (ВКО), переименование командных пунктов СПРН в командные пункты СПРН и РКО) привело практически к полному исчезновению понятия «войска РКО» из практики военного строительства Вооружённых сил Российской Федерации.
Отметим, что для снижения боевых возможностей любой из систем РКО, необходимо было, по крайней мере, нарушить (расстроить) информационно-техническое взаимодействие (ИТВ) этой системы с командными пунктами других систем РКО. Поясним сказанное следующими примерами.
Каталог космических объектов, который ведёт ЦККП (КП СККП), используется на командных пунктах СПРН для снижения частоты ложных тревог по траекториям ИСЗ, повышения пропускной способности средств надгоризонтной радиолокации, оценки показателей функциональной боеготовности средств НГРЛ и, как следствие, для оценки показателей текущих боевых возможностей СПРН и её средств.
В свою очередь, командные пункты СПРН выдают на КП СККП сообщения по обнаруженным космическим объектам и собирают информацию по целеуказаниям СККП.
Система ПРО Московского промышленного района А-135 не имеет своих дежурных радиолокационных средств. МРЛС 5Н20 «Дон 2Н» не является дежурным радиолокационным средством и может работать непрерывно в режиме излучения мощности ограниченное время. При этом поиск целей осуществляется в области заданного числа квадратных градусов. Поэтому система А-135 использует внешние целеуказания СПРН по атакующим и пролетающим целям, целеуказания по районам старта, не контролируемым по отношению к Московскому промышленному району, а также целеуказания СККП по космическим объектам.
Наконец, использует целеуказание «Тревога» для включения МРЛС «Дон-2Н» в боевую работу.
Владислав Георгиевич Репин не был главным конструктором системы РКО, да и не было такого вооружения, но постоянно и целенаправленно работал над организацией взаимодействия всех систем – СПРН, СККП, ПРО и ПКО как единого целого. Программно-реализованные алгоритмы ИТВ, логика совместной работы систем РКО (п. 15) были своего рода его достижением как Главного конструктора.
Пресловутая «лоббистская группа» не имела собственных предложений по организации такой совместной работы для средств космического базирования (п. 15), что делало её технические предложения ещё более уязвимыми для критики.
В 1978 году завершались работы по четвёртому этапу развития СПРН, вводу в состав системы запасного командного пункта в Подмосковье, в районе Коломны, внедрению нового комплексного боевого алгоритма на командных пунктах СПРН. Завершались работы по снижению частоты ложных тревог СПРН в условиях наблюдения испытательных и учебно-боевых пусков отечественных и иностранных БР.
В этих условиях отстранение Главного конструктора было болезненным для многих направлений работ по системам РКО Войск ПВО станы и облегчало существование разного рода лоббистов вооружений космического базирования.
Главным для такого рода лоббистов было перераспределить, «перетянуть» финансирование с проектов создания вооружений Войск ПВО страны на проекты, например, вооружений для вновь создаваемых Космических войск, проекты Министерства общего машиностроения.
Как было показано выше, когда мы пытались рассмотреть окрестности точки перегиба подробнее, для таких проектов 1987 год и был во многом решающим для перераспределения финансирования. Кроме того, в 1987 г. вполне реальным было остановить деструктивные усилия «асимметричного ответа», предотвратить поспешное создание Космических войск, избежать многих ненужных и очень затратных шагов в предложенной нам гонке вооружений.
Можно сказать, что к 1987 г. сложилась реальная альтернатива «слепому повторению авантюрных американских концепций и прожектов», альтернатива «обстановке всеобщего психоза» в отечественном ВПК. И в то время (1987 г.) только Главный конструктор олицетворял собой такую альтернативу.
Другими словами, последовательная позиция Главного конструктора в деле, например, развития АСБУ РКО и противодействия «обстановке всеобщего психоза» объективно препятствовала бы «раскручиванию спирали гонки вооружений», а значит, приводила бы к сокращению доходов военно-промышленных комплексов – как иностранных, так и отечественного.
Именно поэтому заинтересованность в получении финансирования, получении заказов могла стать основой «взаимодействия тех, кому отстранение Репина было выгодно безусловно, с теми, кто преследовал здесь только свои узковедомственные интересы».
На мой взгляд, следует признать, что для двух рассматриваемых провокаций – перелёта Руста и отстранения Главного конструктора –объективно существовал временной рубеж – 1987 год.
Это вовсе не значит, что действия по подготовке и проведению обеих провокаций должны были быть жёстко синхронизированы. Совсем нет. Действия могли выполняться независимо, по требованию (on demand).
Единственным ограничением могла быть последовательность действий, что определялось, в основном, доступными ресурсами и наличным составом сил привлекаемых спецслужб. Хотя и это, как мне кажется, несущественно для конечного результата.
Войска РКО, как и все Войска ПВО страны, претерпели в конце прошлого века много организационных изменений. И даже были в составе РВСН. У командующего войсками РКО генерал-полковника Смирнова Виктора Михайловича, когда он занимал должность заместителя начальника штаба РВСН по РКО, даже была возможность побывать на объекте дислокации перспективного Комплекса боевого управления (п. 17). Такая возможность была, но Виктор Михайлович этим не воспользовался.
После отстранения Владислава Георгиевича от должности Главного конструктора августа 1987 г.:
Меньшиков Александр Владимирович — становится Главным конструктором СККП;
Морозов Владимир Геннадьевич — становится Главным конструктором СПРН;
Григорьев Анатолий Леонидович — становится Главным конструктором командных пунктов СПРН;
Кузьмин Алексей Аркадьевич — директор Московского радиотехнического института (МРТИ), становится Генеральным конструктором ЦНПО «Вымпел» и НИИДАР по системам ПРН и ККП;
Сычёв Валерий Васильевич — становится заместителем председателя Госстандарта СССР;
Бакланов Олег Дмитриевич — становится секретарём ЦК КПСС.
В 1991 г. Бакланов войдёт в состав ГКЧП. Сычёв, так же, как и Бакланов, будет требовать решительных действий.
Надо сказать, что Владислав Георгиевич был в жизни настоящим, цельным, сильным человеком. И после 1987 г. он оставался самим собой. Наверное, это было главным в то тяжёлое, непростое время. Со временем он вернулся в родное системное конструкторское бюро главным научным сотрудником. Появились новые интересные проекты, новые участники работ. Нет, это не было возвращением к прежним занятиям. Отстранение уже случилось,«обратной дороги» не было.
Среди работ, которыми приходилось заниматься Репину, были и проекты, которые выполнялись Вымпелом в кооперации с другими исполнителями по контрактам с иностранными заказчиками. В соответствии с разрешением Президента Российской Федерации.
Мне неизвестно, что эти работы принесли Российской Федерации, Вымпелу, самому Владиславу Георгиевичу. Но можно, по моему, утверждать, что на время выполнения работ иностранные заказчики получили доступ к интеллекту Репина и других сотрудников Вымпела – участников работ.
Вместе с тем проекты развития российских СПРН и СККП не прекращались. Только в них уже не было Репина. Отстранение Главного конструктора продолжалось. До конца его жизни.
С Владиславом Георгиевичем мне довелось встречаться до 2010г. Могу подтвердить, что он всегда оставался Главным конструктором, специалистом и настоящим учёным.
Даже тогда, когда Владислав Георгиевич уже не был занят в конкретных проектах по тематике ракетно-космической обороны Российской Федерации, он не переставал думать над проблемами «оборонки» и обсуждать эти проблемы в профессиональном сообществе.
В качестве примера, по-моему, достаточно привести его статью, написанную в соавторстве с А.В. Меньшиковым «Дальше отступать некуда. Будущее военно-промышленного комплекса» [3]. Воспоминания и работы Владислава Георгиевича последних лет его жизни представляют собой особо ценную часть его наследия.
И ещё. Можно по-разному оценивать те или иные поступки и решения Главного конструктора. Но нельзя, по-моему, спорить с тем, что это был прямой, искренний и глубоко порядочный человек.
Есть одно примечательное следствие, нет, не самого отстранения, а, скорее, самой атмосферы этого события. Когда я вернулся на Вымпел 01.02.2008 после своего увольнения 16.07.2007 по сокращению штатов, генеральным конструктором Вымпела был Суханов Сергей Александрович, а президентом МАК «Вымпел» был Фатеев Вячеслав Филиппович.
Приступая к эскизному проектированию резервной системы формирования и доведения информации предупреждения (РС, п.16), я отмечал явное смещение интересов руководства Вымпела в сторону тематики контроля космического пространства. Фатеев и Суханов каждую неделю посещали центр контроля космического пространства (ЦККП, сейчас КП СККП).
При этом их визиты на КП СПРН были довольно редкими, эпизодическими. По-моему, их там видели один или два раза. Видимо, руководство Вымпела не считало ракетную угрозу со стороны, например, США, какой-то актуальной угрозой «на первом месте».
Когда Александр Александрович Курикша, тогда главный научный сотрудник НИЦ СП, узнал о том, что я занимаюсь эскизным проектированием резервной системы формирования и доведения информации предупреждения (РС, п.16), то недоумённо воскликнул «Зачем? СПРН – система мирного времени. Любое воздействие по СПРН раскрывает замысел противника, лишает нападение внезапности».
Да, действительно можно сказать, что отстранение Главного конструктора прошло на фоне устойчивого, длительного замедления темпов развития как СПРН, так и всей ракетно-космической обороны СССР.
В 2012 году Главным конструктором СПРН стал Сергей Федотович Боев. За последнее время на периферии Российской Федерации было построено немало радиолокационных станций высокой заводской готовности (РЛС ВЗГ), на командных пунктах СПРН поставлена на дежурство КБП КП СПРН 5-го этапа развития [19], была проведена модернизация аппаратурного комплекса командных пунктов СПРН, боевые возможности СПРН по контролю ракетоопасных направлений, безусловно, выросли.
Вместе с тем:
- в составе комплексного боевого алгоритма (КБА) КП СПРН не стало алгоритмов оценки текущих боевых возможностей (ТБВ);
- не использовались алгоритмы построения объединённого вектора движения обнаруженной цели;
- на основном ракетоопасном направлении сохранялись ещё старые (прошлого века создания), хотя и модернизированные радиолокационные средства.
И в заключение. По странному совпадению, в периодах развития алгоритмов оценки ТБВ на командном пункте СПРН тоже можно выделить своего рода «точку перегиба». Точку, после которой можно было говорить об этих алгоритмах только в прошедшем времени. По-моему, эта точка перегиба приходится на период 1993-1995 гг.
Последние доработки комплексной боевой программы 14АП на КП СПРН в части оценки ТБВ, в которых мне довелось участвовать, касались приведения в соответствие рельефа СРП в массиве констант с реальной группировкой СЯС на постсоветском пространстве.
Когда начиналось проектирование КБП следующего, пятого этапа (15АП), у меня ещё была иллюзия использовать в 15АП программы оценки ТБВ, которые мы в своё время перенесли на персональные ЭВМ. Но Анатолий Леонидович Григорьев (тогда Главный конструктор командных пунктов СПРН, начальник отдела) дал понять, что это не первоочередная задача на пятом этапе развития СПРН. Приоритеты не изменились и во время составления материалов очередного Дополнения к эскизному проекту КП СПРН и РКО.
В условиях непрерывной стагнации развития программно-алгоритмического обеспечения командного пункта Вымпел больше не возвращался к программной реализации алгоритмов оценки ТБВ, не вспоминал об этом ни государственный заказчик, ни офицеры «профильного» НИИ (в/ч 03425). Алгоритмы оценки ТБВ как бы «отстранили» от реальной жизни.