Я всегда любил учения. Конечно, выматывала подготовка. Зато как приятно было видеть, как повинуясь твоему приказу, люди делают свое дело: готовят батарею к выходу в поле, совершают марш, готовят полевую позицию и ракету, пусть учебную, к учебному условному пуску. Как подчиненные, иногда старшие по возрасту, подбегали и докладывали о ходе работ. Я никогда не был честолюбив, но чувство ответственности, которая на мне лежит, окрыляла в трудных ситуациях.
Я, тогда уже капитан, четыре с половиной гола командовавший ракетной батареей, был на хорошем счету у командования дивизиона и полка. Конечно, если бы у нас не сложился отличный коллектив офицеров, один я ничего –бы не сделал.
Но принцип «сделай свое и помоги товарищу» был одним из главных в нашей работе. Если работали, то все, и отдыхали часто вместе.
Те учения были последними, перед поступлением в Академию. Наряду с обычными задачами по свертыванию, выходу на полевые позиции и проведению учебного пуска, тогда отрабатывали задачу по охране колонны батареи на марше. Для усложнения действий противника, офицеры штаба дивизии предложили интересную, как им казалось, идею. Суть ее заключалась в следующем. Как только противник открывает огонь по движущейся колонне, машины останавливаются и выключают даже маскировочное освещение. Личный состав батареи спешивается согласно боевого расчета и отражает нападение противника. Вопросы отражения нападения мы отрабатывали со стоящих машин как днем, так и ночью. И действительно, если ночь безлунная, темная, технику без освещения увидеть трудно. Но это на дорогах нашей боевой позиции. А как будет на выходе мы не знали.
Подготовка заканчивалась, уточнялись на картах опасные места на маршруте, уточнялся боевой расчет. Были получены холостые патроны и взрывпакеты. «Патронов не жалеть», сказал начальник штаба дивизиона. Ошеломить их шквалом огня. Стремительность и напор – залог успеха». «На их стороне внезапность – на нашей – перевес сил. Маршрут и местность мы знаем лучше противника, предполагаемые места нападения изучены. Главное – предельное внимание и постоянная связь.»
И вот приказ получен и колонна тронулась. Я, как было установлено, ехал в головной машине. Водитель – сержант Строев, зарядил в автомат полный магазин патронов и закрепил автомат на штатном месте. «Дай-ка автомат, - сказал я Строеву, - Ты за машину отвечаешь, сиди возле нее и не дергайся. Уничтожат наш КП, я тебя расстреляю вот этой самой рукой», - сказал я, вспомнив фразу из известного фильма. Я был всего лет на семь старше Строева и мальчишеский азарт перевесил над здравым смыслом. Зная, что возражать бесполезно, Строев сказал: «Дайте хоть пару взрывпакетов, на всякий случай. Если что, я им живым не сдамся». «Брось эти шутки», -отвечал я. Но взрывпакеты все-таки дал. Ехали молча. Изредка, по плану, я выходил на связь с ПКП дивизиона. Докладывал о прохождении очередного рубежа. Миновав несколько точек, где по нашим расчетам можно было ждать нападения противника, мы не только успокоились, а наоборот, еще больше напряглись.
Приближался самый опасный участок маршрута. С одной стороны, густой заболоченный лес вплотную прижимался к дороге, а с другой стороны тянулась огромная поляна длиной метров 250. Именно тут мы и ждали нападения. Всматриваться в ночную тьму было бесполезно. Машины шли со светомаскировкой, чуть освещая участок метров на пять перед собой. Дорога тут еще слегка поворачивала, и на какое-то мгновение фары осветили часть поляны. «Вон они товарищ капитан, -прокричал вдруг Строев,- впереди слева что-то заблестело, похоже штыки на оружии, я видел». Я вгляделся и тоже увидел стоящих в нескольких десятках метров впереди людей. Они, почему-то, вдруг залегли. «Стой, противник слева впереди меня», - прокричал я в шлемофон. Я выскочил из машины оббежал её сзади. Колонна мгновенно встала, свет погас, двигатели заглохли. Я дал длинную очередь из автомата в сторону людей и перебежал на другую сторону дороги. С хвоста колонны, стреляя и крича, бежали солдаты и офицеры. Часть из них развернулась в цепь в сторону предполагаемого противника и приближалась к нему. А противник молчал. Не зря фронтовики говорят, что в бою секунды кажутся вечностью. У меня кончились патроны в магазине, а противник по-прежнему молчал. Пристыковав очередной магазин к автомату, я вдруг подумал: «Что-то не так.» Ведь у них тоже есть патроны, и тоже холостые, почему не стреляют?» «Прекратить огонь», передал я по цепи. Все стихло мгновенно, и я закричал: «Выходите, вы уничтожены». Ответа опять не последовало. Несколько человек вместе со мной, держа автоматы наготове, двинулись в сторону предполагаемого противника. «Вы уничтожены, выходите»-опять прокричал я. Четыре человека поднялись с земли, но с места не сдвинулись. Оружия в руках не было. «Вы диверсанты?»-спросил я уже нормальным голосом, поскольку до группы было метров пятнадцать. «Нет, -ответил один из них дрожащим голосом. «Вот это фокус, -подумал я и спросил-«А кто же вы?» «Мы свои, мы маршрут охраняем, старший секрета рядовой Окунев». Это был удар ниже пояса. Очевидно, в последний момент на маршруте были выставлены дополнительные секреты, о которых нам не сообщили. «Что-ж вы высунулись, раз в секрете»-спросил я,- «Ракету посмотреть хотели, ни разу не видели». Того, что машина с ракетой зачехлена и её трудно отличить, например, от заправщика, они, конечно, не знали. «Сидите тихо, не высовывайтесь, ракет не будет, вы ничего не видели и не слышали. Понятно?». «Так точно», ответил старший. «Офицеры – к головной машине, колонне приготовиться к движению, прокричал я. Подошли мои офицеры. «Мужики, это наш секрет. Какой дурак его тут поставил и нас не предупредил, не знаю. Предупредите людей, чтоб не болтали языком, а при реальном нападении действовать точно так же. Отличная получилась тренировка, вот только пацаны напугались сильно», - с улыбкой сказал я.
Нам повезло дважды. Во- первых, мы провели отличную тренировку. Во- вторых, километров через пять, как только раздался первый выстрел в нашу сторону, люди действовали еще быстрее, а шквал огня был еще мощнее.
И, как оказалось, тот злополучный секрет перед самым выходом колонн, выставил и никого не предупредил один из офицеров штаба дивизии. А фамилия его была Дурович. Все правильно.