В начале 80 - х на предприятие, где я работала, прислали из Москвы студентов - практикантов. Африканцев, самых настоящих. Я была молодая, незамужняя девушка. Коллега Славик меня сразу предупредил, что это по телевизору негры - несчастный, угнетенный колонизаторами народ, а по жизни они наглые, и чтобы я с ними не общалась, кроме как по работе. Я и не общалась, достаточно было слушать их ответы на вопросы пожилых коллег моих, чтобы узнать все интересное об Африке...
Однажды нам по работе нужно было поехать к смежникам. Сидим в "Рафике", я впереди,читаю книжку, эта троица сзади, ждём, пока соберутся все остальные. Студенты эти из разных стран, и, чтобы понимать друг друга, лопочут на языке колонизаторов, то есть на французском.
У меня длинные, распущенные волосы, и я вдруг чувствую, что один из практикантов копошится в моих волосах. Ещё чего не хватало!
Я резко поворачиваюсь, и его ладони оказываются на уровне моего лица, как будто он сейчас меня за щеки или за уши схватит.
И я вижу, что, оказывается, ладони у него вовсе не чёрные, чёрная краска стерлась, и местами ладони желтоватые, местами - розовые... Это меня ещё больше шокирует... Я как рявкну : "А ну, убрал свои чёрные клешни!!!"
Он отдернул руки. Тишина... Я в ужасе... Но делаю вид, что читаю книгу, но букв не вижу... Замечу, что в ту пору своим согражданам, если они руки протягивали, мы так и рявкали : "Убрал свои клешни!" Никто не обижался... Но здесь - ЧЁРНЫЕ...
Спустя несколько минут они вновь начали лопотать на французском, через три слова вставляя эти злосчастные "чёрные клешни"... Они гадали, что бы это значило. Тут приходит ещё одна женщина, пожилая, садится в салон. Один обращается к ней "Тота Тана, что такое" клешни"?
Теть Таня отвечает, что это руки и ноги у раков. Посовещались парни, поуточняли, а кто такие раки, после чего спрашивают :" А если чёрные клешни, тогда что? " Тёте Тане уже надоело, она отвечает :" Ну раки чёрные, и клешни у них чёрные, зачем это вам, что вы пристали?"
Я сижу ни живая, ни мертвая... Надо сказать, для тех, кто не жил в то время, что расизм в отношении иностранцев, которые, как раз, были неприкосновенны, это было страшное преступление...
Наконец, собрались, поехали, приехали... Улучив момент, чтобы никого не было рядом, ко мне подошёл обиженный африканец и, поднеся ладони к моему лицу, угрожающе спросил : "Так это что, клешни?"
Внутри у меня похолодало... Но! Русские не сдаются! Я опять ему что-то рявкнула, лишь бы отстал...
Негры устроили мне бойкот, по работе общались с другими, хотя эти вопросы и были в моей компетенции...
Спустя три дня подходит один из них ко мне и сообщает со злобой, что все они пошли то - ли к шефу, то-ли к парторгу, и спросили, почему ваши комсомольцы проявляют расизм? Им пообещали разобраться и наказать виновных по всей строгости закона...
К моему страху ожидания мести со стороны негров теперь добавился страх наказания со стороны закона... Я уже видела себя где-то на Колыме, пилящей огромное дерево или моющей золото, вместе с другими политзаключёнными..Было тоскливо. Ночью я на своей съёмной однушке на первом этаже прислушивалась к каждому шороху, мне казалось, что практиканты лезут в окно, или или ломают дверь, в голове рождались сценарии для фильмов ужасов. Когда я видела, что они шли мимо, я пряталась, чтобы они не увидели, где я живу.
Днём вздрагивала, увидев милиционера там, где ему быть, вроде незачем...
Не знаю, действительно ли они настучали начальству, или меня пугали, но никто меня никуда по этому поводу не вызывал. А потом! Потом у студентов закончился срок практики, и я выдохнула с облегчением...