Потомки бывают умнее, чем предки,
но случаи эти сравнительно редки.
Рената Муха
Говорящий попугай
Был отослан за Можай.
Пошла муха на базар
Присмотреть гнилой товар.
Однажды в Хорватии
Встретил наяду.
Она мне давала любовного
Яду.
Еще до отъезда я Хайку знавал,
Мы с нею хотели пробиться в журнал.
Муха, жопка-изумруд.Ззз...
В артель "Напрасный труд".
Хая-Мушка. С Цфата -- шасть!
В Вашингтоне развелась.
Ведь свекровь миллионерша;
а теперь и Хая перша.
Маму мелких паучат паучата и съедят.
Ах, доченьки-дочки, не век вам
дочуриться,
Ведь папа и мама решат
окочуриться.
Солдаты-солдатики в битвах сражаются
И в промежутках они выражаются.
Дают мне бабло, рассуждает баран.
Пока Рамадан... Но в Байрам-то курбан.
Колхозницу Катю я к морю повёл,
Весь день я был зол и немножечко квёл.
А где же она, этот дивный проект?
Давно уж, поди, аварийный объект.
Мушка-зушка-побирушка. То ль съедят, а то ль усушка.
Пока он платил комсомольские взносы
Фарцовщик с Анютой решил все вопросы.
Она опускала со лба капюшон,
Его корнишон был ей дико смешон.
От постоянного скольжения у водомерки в туфлях жжение.
Когда же по возрасту выбыл из членов,
он долго шипел на могущество генов...
Ах, Красная Шапочка, быстро расти,
Чтоб волка за холку трясти. И вести.
Мушки-подёнки. И однодневки.
Жёнки-японки. Или тай-девки.
А можно еврея достать из араба,
Кошерную рыбку из крупного краба?
От тюркских красот, от хазарочки пьян-с,
Я втюрился и получил мезальянс.
Раз чайник метнула "селёдочка" Нюш,
Я ловко пригнулся. Как Джордж Дабл Буш.
Метала б икру, красотою маня,
Нет, туфли на шпильках кидала в меня.
Нюша, ты малыша, маленькая мыша...
Редко улыбнёшься— быстро разведёшься.
Шерочка-машерочка, транжирщица моя,
Не жирная кашерочка, копилочка-свинья.
Плясал канкан политикан не на столе, а на стволе.
Ночи соловьиные, талии мушиные.
Шуры-муры, трали-вали...
Наши крали, генацвале!
Съели дом -- и мать без свиты.
Перешли в другой термиты.
От своих лицевых гениталий
Оторвал аферистку Виталий.
У Билли, у Билли собаку убили,
Собачья житуха настала у Билли.
Залез в витрину окорок свиной, прикинулся кошерной колбасой.
Евреи рубают сомов и креветок, надеясь отведать и юных клевреток.
Папа жулик, мама—кысь, хоть возьми и застрелись!
Наверное, был очень гадким мальчишкой, ведь папа мой маму звал чудной мартышкой.
Доставили тысячу тонн фимиама,
из шкафа идут римский папа. И мама.
Примечания
Хая-Мушка -- весьма популярное женское имя среди хасидов Хабада.
Нюша: "Лежи селёдочкой!" (в супружеской кровати).
George W. Bush -- президент, в которого швырнули мусульманский ботинок.
&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&*&&&&&&&&&&&&&&&&
Феодосия 2013
Старинные открытки.
Харизмы из харизм.
Вокруг готовят пытки —
Опять капитализм!
Возводят чудо-храмы
Под зноем золотым...
Степные диорамы,
Татарский Старый Крым.
На пыльные сирени
Лёг ослабевший свет;
Садится солнце в тени
Заброшенных тех лет.
Старинные открытки.
Харизмы из харизм.
Бесплодные попытки
Вернуть социализм.
На каменной ограде
Живой огромный пёс:
Не лай так, Бога ради,
Хоть чёрт меня принёс.
Бреду я старой Каффой
На гору Митридат.
Ищу созвучья с Яффой...
Меня не пригласят
Шальные поэтессы,
А сняли с садом дом.
Подумаешь, эксцессы!
Уйду за кораблём.
Он в гавани миражной.
Там Айвазяна цвет.
Там запах моря бражный
И чайки пируэт.
Вода на Карантине
И в церкви всё кадят...
Ещё на Украине,
Но как-то невпопад.
Старинные открытки.
Харизмы из харизм.
А в Коктебеле читки
И снова символизм.
Post Scriptum
Карантин -- это район Феодосии, где стоит памятник землепрходцу Афанасию Никитину, сумевшему вернуться в Тверь из Индии.
Какая-то заброшенность намоленного и воёванного места. Солярис. В самом деле, здесь столько уже было ураганов и скрещений, что и ума не приложить. И готы и моты.
В Крыму могла бы быть еврейская автономия, здесь селились караимы и крымчаки, выкорчеванные немцами, которых дважды выбивали керченские десанты.
Юдоли Иудеи
Здесь ближе. Султанат!
Киббуцные евреи
На русском матерят.
Так нет же, вывезли в Биробиджан, на Амур. Охранять Даурию от китайцев и японцев. Комсорги, колхозы и комары. Коммутаторы, колосья и колодцы. Колокола... Двери распахнуты. Идёт служба в церкви.
Смещаюсь к переулку и пупею.
На табличке надпись "Еврейская улица (бывшая улица Урицкого)".
Вот это фокус-покус.
Еврей Урицкий стал видным советским деятелем. Но не удержался.
Настали совершенно другие времена.
Откуда ни возьмись, видение.
Золотоволосая девочка. Белая-белая и синие глаза.
Разговорился с нею о её жидовском квартале, выбеленных домах и деревьях и провалился в безвременье.
Отсвет моря переполняет небо.
Чудо-девочка ходит по этим безлюдным окрестностям, готовым для съёмок печального фильма,
и ничего не боится.
Кем она станет? Куда занесёт её судьба?
Отца девочки убили, а мать решила перебираться Германию.
...Поводырь мой мимолётный...
Прощались ли мы? Могли бы ещё побыть вместе среди этого постоянно прерывающегося мiра.
Скоро отцветёт её молодость, а я ещё больше осунусь, перестану путешествовать и буду ловить сигналы окончательной аннигиляции.
Моё тщедушное тельце оказалось не таким уж и слабым, но какие-то сосуды и полости уже не выстелены, перетяжки не упруги, а лимфа мутнеет.
Три килограмма засели во внутренностях. У этих малюток параллельная жизнь. Некоторые в друзьях числятся, но есть и враги. Внутри темновато, органы зрения им не нужны. Они, как мысли, искрят, часто и по ночам. А при поцелуе могут сплавиться на другой каскад жизнепадов.
Встретить чуваков-чужаков, привыкнуть к ним или даже съесть их.
Но и вирусы могут быть переварены.
Ох, там такое броуновское движение!
Анархия -- мать порядка.
Много лет спустя в интернетной хронике прочёл, что в том же месяце пригласили доверчивую 11-летнюю девочку в дом, изнасиловали и убили.
Мне кажется, это и была моя реинкарнированная Наташа Глинских из Новосибирска.
Сказка-церковь у станции Айвазовская в черте Феодосии. Двор с часовенками и святой водой...
Неотразимый бородач напяливает чёрную рясу поверх джинсов. К нему одна за другой подходят прихожанки, для благословения. Суют деньги.
Вдруг выскакивает благообразный старичок и начинает охаживать лжемонаха палкой. Он убегает.
Не впервой, наверное.
Продолжаю беседовать с батюшкой и удивляться, что церковь-то Святой Екатерины, а я жду поезда в Семь Колодезей, чтобы увидеть Калиновку-Курпе, где жила школьница Катя Довгалюк, моя первая любовь.
Ну, а как же Наталья Глинских? Она первая. Тоже белая, но без чёрного банта в пшеничных локонах.
&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&*&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&
Парагвай
Из Уфы
Прибыла я в Израи;ль
На еврейскую кадриль...
Станцевала для кагала —
и в Америку сбежала.
Появился эмигрант —
Банк “Дисконт”, в словах — дискант.
Целовал мой целлюлит,
Звал в Австралию, бандит.
Там я встретила албанца,
Жук похож был на маланца.
Он наехал как нахал,
Но потом всё ж побашлял...
Знала, бросит в Парагвае
В ноябре, тойсть, в ихнем мае.
А в Америке, товарки,
Дни в запарке, ночи жарки...
Вся страна есть храм еды,
Но с капустой нелады.
Зубы требуют наклёпа.
Знаю, ждёт меня Европа.
Знаю, ждёт меня Германья,
Таня, Маня, тётя Фаня.
Роберт, Гарик, старый Сёма,
Дядя Нёма, он кулёма.
Там я буду на ура,
Ведь мой прадед немчура.
Расфуфыренная фрау,
Доберусь и до Линдау...
Перебьюсь без жидких щец;
образ жизни -- заглядец.
Тишь, уют и в казино, сыр, маслины и вино. И букет, и без сульфитов. Без гастритов-стоматитов.
Без нитритов и кульбитов, без джигитов-одесситов.
Социалка... Кофейку! Буду сочинять хайку. Бряцать эмигрантской лирой, заниматься впредь Стихирой.
Там настанет сущий рай. Радость Римма, помечтай.
Прощевай, никчемный гад,
Будем ездить мы в Карлсбад!
Нет башкиров, есть лафа:
Вспоминается Уфа.
Тары-бары, растабары,
Здесь и там теперь татары.
Но, пока что жизнь — кино,
По-японски “габу-но”.
Примечания
Кагал -- община евреев, буквально, "толпа", иврит.
Стихира -- сайт стихи.ру. www.stihi.ru.
А вот и хайку Риммы, тянувшее на приз:
если бы всё-всё
было так вот по-детски --
синий вьюночек.
Прерафаэлиты в Цветаевском музее
ГМИИ имени А. С. Пушкина, а не И. В. Цветаева
2013 год.
Лампёшки яркие
Сандалят по полотнам,
Умело застеклённым
аж в Лондоне,
и кельтами, и саксами Британьи.
Их вместе с рамами тащили и тащили
С германских островов
Чрез полуостров
В залесье русское
Чтобы опять Московью
Иначить и колпачить...
По-азийски?
Нет-нет-нет и нет.
Хоть аурум багет.
Нет, нет, не по-азийски
А по-английски,
Ангельски-английски
Чтоб дать понять,
Что значит куль де сак
Евроевропы.
О право первой ночи!
А препревизантийцы,
Хоть снова купола
В расплаве солнца,
Кириллицею пишут
Слово “бренд,”
Что раньше было
“брэндом”
Даже “брандом”.
Картины светятся экранами планшетов.
Киргизка
Пыль смахнула
С баз колонн.
А, гибкая,
С кочевий тюркоиндов...
Музейщики курируют
Экскусство...
Но кто-то
Всё ж впечатал
“суженый”
С двумя, понятно, “н”
Под квадром, что
“Канун Святой Агнессы”.
(И нет ни грамотеев ни евреев.)
Мачизмы продолжают
Бить-садить
Ненужных образин
И старых недоростков...
Чу! С лестницы
Спускаются картинки.
То детки
Обеспеченных семей—
Одеты-разодеты
Как в Эльзасе—
И возвращаются
В тот самый
Длинный день,
Что золотеет
На зелёном сквере.
Ах, скверно на душе...
Всё оттого,
Что милые-младые-
Фигуристые-плавные-простые
Найдут самцов
Почище, чем поэт.
Как женщин отобрать?
Опять война...
Примечания
Московский ГМИИ имени А. С. Пушкина был основан Иваном Владимировичем Цветаевым, отцом знаменитой Марины Цветаевой (Эфрон).
Неся-Агнесса, это имя есть и в предпоследнем стихотворении этого сборничка раннего виршевания.
Аурум багет, aurum baguette. Позолоченные рамы картин.
Куль де сак, cul-de-sac. Конец тупиковой улицы.
Предисловие к книге хокку, хайку и хайга "Кукареку"
Зус вообще-то за свободный --
стих и плавный и народный, --
но крадутся по Руси
гейши, нецке и суси.
Не суси, а с у' с и!
Господи Исусе!
Суси не для Зуси.
А вот суши -- Зуше.
Зуй за стих, чтоб ладный
и, как песня, складный...
Но идут из края в край
Хокусаи и хайкай.
Будем хокку сочинять
и в слога его вгонять.
Не в слога, а в слоги!
...Въявь другие боги.
Выносите образа.
Щурьте светлые глаза.
Будем сакэ попивать,
рэнку до утра вязать.
Не из всех "кукареку" получаются хайку.
Зус выходит в кимоно
на английское гумно:
"Сам себя переведу на их кок-а-дудль-ду!"
Не г у м н о', а г у' м н о!
Вот как станет шумно.
Курам: "Cock-a-doodle-do!
Пропадаю... пропаду."
Примечания
Для японцев петух кричит "Кокке-кокко-о!"
Хайкай -- жанры японской поэзии.
Книга "Кукареку", издательство Сусеки Паблишинг, 2002
А. С. Грин и Новая Англия
Прошли Крым, Рым и медные трубы. Вот так, Снукс.
Евно Вайман
Добрый романтик из Старого Крыма...
Мы приезжали из Третьего Рима.
Медные трубы, юные губы,
алые вымпелы, Коли и Любы.
Въявь паруса из отставшего века.
Вспомним опять на линейках Артека
бухты, ущелья, баллады и были...
Галстук завяжем на скромной могиле.
...........
Годы прошли. Из страданий Евразий
сбёг я в твоё государство фантазий.
Всё, как ты знал. Городки китобоев,
дикие розы и детство босое.
Ветер летит к маякам, к пристаням,
гнётся трава к мореходным волнам.
Здесь говорят по-пиратски, гриневски,
по-паустовски и королевски.
Взмыла душа, оторвавшись от боли.
В дочке приплывшей сиянье Ассоли.
ковыль... океан...
навстречу друг другу
гребни вихрятся
Понары- Панеряй
70 лет с тех пор, как Советская Армия взяла под контроль концлагери Европы
Ах, Вильна с травой молодою,
Свидание наше я длю...
Семь лет не видался с тобою,
Но так же, как прежде, люблю.
Кармель... Гилеадские зовы…
(Оттуда несу свою прыть.)
Еврейчик затурканный, кто вы?
Зачем вам Тракай посетить?
Там замок великой княгини,
Приткнут караимский музей...
Да, жизнь зародилася в глине.
И буквенный знак-иудей.
Лесами проехать в Понары —
Неважно, что путь кругаля —
Скользя в котлованы-кошмары,
Для нефти, бензина и для...
Иерусалима Европы,
Выходит, для жидив опять;
Их скопом погнали в раскопы:
Сподручнее в них убивать.
Литовец-блондин, куролеся,
Сорвал с её матери брошь...
Ох, Неся, с животиком Неся,
Чей русский был чудо хорош.
Отцова жена перед Богом,
Его неродившийся сын,
За тем, за Чюрлёниса, стогом
Во вздох превратились и в дым.
Но, чу! Штрих-пунктирная завязь
Ещё ощущает весну,
Хоть смертью ощерилась зависть,
Сиреной по ней полосну.
Ах, Вильна с травой молодою,
Когда выпадает роса,
Как сердце народа я ною...
И слышу я их голоса,
Язык их... И польский, и идиш...
А дом будто занят... Снесён!
Ты вспомнишь?.. Ты взглянешь?.. Ты видишь,
Как явь превращается в сон?
Как сон превращается в нечто.
Ему и названия нет —
Неслышно, легко, быстротечно...
Пока не померк белый свет.
Стихайку
Как сладко мне открыть в моём лице, чьим тыщелетним скульптором была боязнь,
отсутствующую в нордическом отце -- ту фреску древнюю... Сквозь оскорблений казнь --
анфас полдневного Леванта.
склон крестоносцев
шепчу чёрным макам:
"Нет того света"