Беркут был взбешен. Недавно какой-то негодяй спутал его с Бородачом, который был поганым падальщиком, доедавший даже за такой мразью, как грифы и стервятники. А виной всему было рыжеватое оперенье ниже головы... Сердце колотилось, слёзы капали из глаз... В солнечный день небо казалось тёмным... Надо же! Разок спустился с горы, присел на лужок зелёный, как тут же Секретарь:
--А, привет! Явился, не запылился! Я тут, как видишь, мышками да змейками балуюсь. А ты, значит, "проездом", то бишь, - "пролётом"... Скажу тебе честно, дорогуша. Бывал я там, "за бугром". Видал и Американского Грифа "в костюме при галстуке", и Калифорнийского Кондора в шикарной шубе... Живут припеваючи. А ты чего здесь крутишься? Почему не преуспел?
--Да ты... Как ты смеешь меня с ними сравнивать!?
--Тебя!? Ай-ай, какая персона!
--Я - Беркут!
--Кто-кто!? Ах ты рыжая шея! Прохиндей! Бородач поганый! Как у тебя язык повернулся Беркутом назваться, когда тот всё время в горах...
Оклеветанный и опозоренный Беркут понимал, что Птица-Секретарь всё напутала именно потому, что никогда не видела его, так как он и его сородичи, - "дети гор". Но обида не давала покоя... Вместо того, чтобы вернуться в горы и готовиться к охоте, пока не стемнело, он, немного пролетев, уселся на первую попавшуюся поляну, и загрустил...
Он и не заметил, как наступил вечер. В это же время неподалёку три друга - Кузнечик, Сверчок и Светлячок, - устраивали очередной пикник. "Кузнец-Молодец" сложил зелёную палатку, Светлячок развесил фонарики и разжег костёр, а Сверчок тут же достал гитару... Вдруг что-то их настаражило: то ли трава была где-то по-иному примята, то ли тень была немного больше, чем обычно... Оглянувшись вокруг, но не обнаружив никаких угроз, насекомые продолжили веселиться. Разговоры у них были самыми разными: о глупых Красотках-Бабочках, гоняющихся за модными кружевами и гибнущих в паутине, о нежной мякоти Тлей и пикантном филе Божьих Коровок... Всё это с наслаждением слушал стареющий Беркут...
Компания через-чур увлеклась, и утром так и осталась на виду - вдалеке от маскирующих зелёных насаждений. Первым очнулся Кузнечик. Увидев над собой "огромный клюв и два глаза", тут же пролепетал: "Здравствуйте, Уважаемая Птица! Не ешьте нас пожалуйста. Мы..." Но Беркут, расставив крылья, не дал проснувшимся насекомым броситься наутёк. Промолвил:
--Погодите. Кто из птиц вас здесь обижает?
--Да длинный один. С перьями на голове. Гоняется за нами.
--А, Секретарь... Тот - любого обидит. Но я с ним разберусь...
Только Беркут собрался лететь в свои горы, как Кузнечик, разглядев злосчастное рыжее пятно и "удостоверившись", ляпнул: "Спасибо Вам, Господин Бородач". Обескураженный Беркут, - сын гор, - не выдержав нового оскорбления, - со всей силы долбанул клювом Кузнечика, и от того "осталось мокрое место".
Позже был суд. По итогам опроса свидетелей - Сверчка и Светлячка, и по результатам следствия, которое провели Медведь и Ёж, было установлено: "Убийца - Беркут, а не Бородач. Так как последний ест насекомых, то трупа Кузнечика бы не было". На следующий день лесные "жёлтые" газетёнки "пестрили" названиями статей: "Нет тела - нет дела", "Убийство с особой жестокостью", а по местному телевидению прошло ток-шоу на тему: "Что положено Барану, а что - Козлу, и почему, когда Козёл не имеет прав на Бараньи привелегии... А может, Барану ВООБЩЕ ВСЁ позволено?"...