ВИКТОР БОГДАНОВ
«30 000 З Н А К О В С П Р О Б Е Л А М И»
(основные принципы качественной работы редактора)
Конечно, не я открыл принципы, о которых хочу поговорить. И, безусловно, не я один ещё стараюсь по мере возможностей следовать им. Я не вычитал о них в книжках (хотя, к примеру, классический труд Норы Галь «С л о в о ж и в о е и м ё р т в о е» очень пригодится и пишущему, и редактирующему), не перенял их у наставников, не вывел эти принципы умозрительно, а формировал и формулировал их в течение двадцати пяти лет более или менее регулярной работы с чужими и с собственными текстами. Распространяться о них публично не было бы смысла, если бы в последние годы я не увидел, что окружён коллегами-редакторами, которые афишируют и используют в работе принципы совершенно иные.
Сочинителей всех мастей расплодилось в третьем тысячелетии больше, чем когда-то в Австралии – кроликов. Тема уже н а в я з л а в з у б а х. Я тоже, среди других, писал об этом: в статье «Г о м е р о в н е в и д а т ь», опубликованной еженедельником «Л и т е р а т у р н а я Р о с с и я» в 2011 году, и в книге публицистики «П и с ь м а л и т е р а т у р н ы м д е в с т в е н н и к а м, и л и П е щ е р а X X I в е к а» в 2014-м. Однако не многие обратили внимание и говорят о том, сколько теперь – почти одновременно с ордами, рвущимися в мир с домашних, служебных и мобильных клавиатур, – объявилось вокруг редакторов (будто бы исчезнувших как вид), ф р и л а н с е р о в и переписчиков, почему-то именующих себя р е р а й т е р а м и, и прочих л и т е р а т у р н ы х н е г р о в.
Чем и насколько качественно занимаются эти люди? КАк исповедуемые ими принципы соотносятся с преобладавшими у тех, кто рос, развивался и работал на исходе с о в е т с к о й э п о х и – эпохи высокой издательской культуры?
Нижеследующие заметки – в основном – обращены к авторам: к тем, кто не хочет и/или не умеет совершенствовать свои труды и решил нанять для этого с п е ц и а л и с т а, а также к тем, кто понимает, что исправление написанного тобой лучше начинать (а порой – продолжать и даже заканчивать) самостоятельно, овладев хотя бы минимальным набором полезных редакторских навыков. Надеюсь, мои советы вовремя помогут вам отличить хорошего редактора от плохого, добросовестного – от халтурщика, избавят вас при работе с вашими текстами от нетерпения, недоверия, недопонимания, удивления, гнева, лени, обид…
СРОКИ РАБОТЫ. Сегодня весь мир куда-то (куда?) спешит. Спешат и редакторы, что понятно: чем быстрее трудишься, тем больше зарабатываешь. Спешат и авторы. Наверное, к известности, к славе, к бессмертию… Впрочем, некоторые пишущие никуда не спешат. Но многочисленные ныне литературные агентства, редакторские бюро и автономные ф р и л а н с е р ы, кажется, сговорились считать, что ВСЕ авторы непременно торопятся увидеть свои опусы готовыми к выходу в свет. Не поэтому ли высокая скорость правки априори преподносится редакторами как их, исполнителей, профессиональное достоинство (или как якобы ожидаемая основной массой пишущих норма), а не как изредка требуемая теми или иными внешними обстоятельствами необходимость? Отсюда – нелепые обязательства (допустим, «р е д а к т и р у е м д о / о т 30 000 п е ч а т н ы х з н а к о в с п р о б е л а м и в д е н ь»), отсюда – существенные наценки за срочную (вне очереди, в выходные, в ночное время) редактуру.
Давайте зададимся простейшим вопросом: может ли быть сверхурочный, авральный, пусть и щедрее оплачиваемый, труд качественным? Чаще всего – нет. Особенно когда речь идёт о тонкой и кропотливой, требующей повышенного внимания и напряжения работе с языком, с текстами. Исключение можно сделать, пожалуй, лишь для различного рода новостей, рецензий, обзоров и т. п. Во всех же остальных случаях и пишущим, и редактирующим разумнее руководствоваться народными мудростями «Т и ш е е д е ш ь – д а л ь ш е б у д е ш ь» и «П о с п е ш и ш ь – л ю д е й н а с м е ш и ш ь».
Конечно, если кто-то желает заплатить за «преображение» своего опуса «п о м а н о в е н и ю в о л ш е б н о й п а л о ч к и» 8000 рублей, а не 5000, пусть платит. И если кто-то, забыв от жадности обо всём, готов сидеть над этим опусом 24 часа в сутки, пусть сидит. Только первому, вероятно, придётся в итоге смириться с неудовлетворительным или посредственным результатом. А второму стОит приготовиться к упрёкам в невнимательности или даже к обвинениям в профнепригодности.
Ошибочно считать, что высокая скорость работы – признак мастера (и наоборот). Малоопытный редактор может работать очень быстро – именно в силу своей неопытности. А редактор матёрый и добросовестный, как правило, трудится медленней – именно по причине своей профессиональной честности и высокой квалификации.
Если для автора скорейшее обнародование его творения – самоцель, а для редактора важно лишь количество полученных денег, не о чем говорить. В противном случае авторам следует знать вот что.
Произведение произведению рознь. Один текст, объёмом, к примеру, 20 000 печатных знаков, потребует от редактора несколько часов (честной) работы, а над другим – такого же объёма – придётся (если не халтурить) корпеть два, а то и три-четыре дня. Чувствуете разницу?..
Кроме того, любое сочинение может оказаться неоднородным: относительно неплохо написанные абзацы, страницы, главы будут чередоваться в нём с тяжёлыми, вязкими, неуклюжими по исполнению. Скорость редактирования в таких местах заметно снижается, а иногда они в буквальном смысле ввергают и опытнейшего редактора в ступор. Но и это ещё не главное.
Главное, что подавляющее число опусов, вышедших из-под ваших перьев, по-хорошему нуждается не в одной, а в двух, если не в трёх, редактурах. Слишком много в них всевозможных – грамматических, лексических, логических, семантических, синтаксических, стилистических, фактических, фонетических и прочих – ошибок и недостатков. И честный редактор сделает как минимум две редактуры вашего текста (ибо сразу исправить всё, что вы, простите, в нём наворотили, и многоопытному не под силу), между которыми ему необходим перерыв от нескольких дней до нескольких недель. Потому что редакторский г л а з при тщательной работе тоже з а м ы л и в а е т с я, привыкает к произведению, а редакторское чутьё притупляется.
Таким образом, серьёзный и порядочный редактор никогда не скажет вам: «У в а с 60 000 з н а к о в . Я о т ш л и ф у ю в а ш у н е т л е н к у з а д в а д н я». Зачастую и после беглого знакомства с вашим сочинением честный редактор может лишь приблизительно назвать вам срок, требующийся ему для работы.
СТОИМОСТЬ РАБОТЫ. Уже упомянутые литературные агентства, редакторские бюро и автономные ф р и л а н с е р ы почти без исключений объявляют свои расценки на редактирование и/или корректуру ваших текстов по единому принципу: «с т о л ь к о - т о р у б л е й з а 1000 з н а к о в с п р о б е л а м и». Сколь нелеп, чтобы не сказать – лукав, сей подход, думаю, понятно из написанного мною выше. Ведь, напомню, количество и время работы над разными произведениями одинакового объёма – величИны чрезвычайно изменчивые. Равно и сложность редакторского труда от текста к тексту колеблется в довольно широких пределах. Какие, казалось бы, тут могут быть тарифы «з а 1000 з н а к о в»?!.. Разберёмся, кто и когда выигрывает/проигрывает от сложившегося положения.
Если ваше сочинение более или менее «чистое», выигрывает, конечно, редактор: часов и сил тратит в меру, а денег получает прилично. Впрочем, возможно, и вы от этого выигрываете. Но текстов с приемлемой культурой письма; и с минимумом погрешностей – единицы, и у редактора, берущего твёрдую оплату «з а 1000 з н а к о в» и столкнувшегося с произведением трудоёмким, есть два пути: либо работать себе в убыток, либо халтурить, «не замечая» какой-то (порой – значительной) части ваших ошибок и недочётов. Как думаете, учитывая сегодняшний уровень морали в нашем обществе и нищету его рядовых членов, к коим, без сомнения, относится большинство редакторов, каким путём девяносто из ста предпочитают идти?.. Вопрос, к великому сожалению, риторический. Правда, у редактора есть ещё один выход: трудиться честно и потребовать от автора лишнюю купюру.
Надеюсь, вы не забыли, что отдав редактору 8000 (а не 5000) рублей «з а с р о ч н о с т ь», наверняка останетесь внакладе? Зато количество «д е р е в я н н ы х», просимых редакторами «з а 1000 з н а к о в», обычно тем меньше, чем больше страниц в вашем сочинении. Наверное, хоть на этом бедный (неуклюже пишущий) автор может что-то выгадать? Редко, очень редко. Да, в текст внушительного объёма сначала лучше вживаешься и роднишься с ним, что весьма для него (текста) хорошо. Но чем крупнее произведение, тем – на определённом этапе – всё же трудней становится его редактировать: привыкаешь, устаёшь, надоедает. Особенно когда пообещал автору «в ы п о л н и т ь п я т и л е т к у в ч е т ы р е г о д а», то бишь двигаться по тексту со скоростью 30 000 з н а к о в в день, и трудишься непрерывно. Что ж? Здесь по крайней мере современный редактор не лукавит: берёт поменьше за качество похуже. А вот порядочный редактор никогда не будет снижать свой гонорар в зависимости от величины предлагаемого к правке опуса: он работает долго, но стремится не запятнать ч е с т ь м у н д и р а, сохранить доступное ему качество труда до последних абзацев.
Справедливости ради, в защиту редакторов необходимо сказать, что плата «з а з н а к и» уменьшает частоту недоразумений, а в крайних случаях – и остроту конфликтов, возникающих между сочинителем и редактором. Ведь очевидно, что автор почти всегда хочет чётко и заранее знать, на какую сумму ему придётся облегчить свой кошелёк или банковскую карту, обратившись к с п е ц и а л и с т у за редактурой. Посему гонорар «з а з н а к и», конечно, выгодней для редактора и в этом смысле, а для автора такая оплата понятней и утешительней.
И всё же добросовестный редактор даёт обращающимся к нему лишь приблизительную ориентировку по принципу «с т о л ь к о - т о р у б л е й з а 1000 з н а к о в», разъясняя, что работы с текстом может оказаться как больше (часто), так и меньше (редко), и количество знаков, из которых текст состоит, имеет к процессу его правки весьма отдалённое отношение. А если говорить совсем откровенно, даже хороший, опытный, с намётанным глазом редактор способен верно оценить собственный труд только после того, как его завершит. К сожалению, мало кто из пишущих это понимает.
Сегодня в сфере подготовки текстов к выходу в свет царят механистичность, поспешность, небрежность. Они всё и вся усредняют, п р и в о д я т к о б щ е м у з н а м е н а т е л ю, а в перспективе оборачиваются ежегодно понижающейся культурой письма и редактирования. Механистичность, нежелание целиком отдавать себя избранному делу (и со стороны пишущих, и со стороны исправляющих написанное) п р а в я т б а л также в методах редактуры и в способах коммуникации автора и редактора.
МЕТОДЫ РАБОТЫ. КАк теперь работает среднестатистический редактор? Императивно. То есть получает произведение, правит его, стремясь уложиться в заявленный срок, порой – в ущерб качеству, и отсылает автору. Он не снабжает текст пометками, не задаёт автору вопросов, не вступает с автором в утомительную переписку, ничему не учит, ни за что не порицает и ни за что не хвалит его. Какая там вторая или, упаси Боже, третья редактура, какие последние т о ч к и н а д «i»! Зачем?!.. На это потребны дополнительные время и силы, а часто – и знания. Да и для чего редактору в XXI веке заботиться о культуре письма его к л и е н т а? Так – в будущем – и без к у с к а х л е б а недолго остаться.
Короче говоря, автор волен сам постфактум ковыряться в отредактированном опусе, сличать его нынешний вид с видом прежним, гадать: что? почему? как?.. Волен наедине с собой, обидевшись, что-то сокращённое возвращать, что-то изменённое приводить к исходному состоянию. А волен и не ковыряться, не сличать, не гадать, не приводить и не возвращать. Большинство пишущих, к сожалению, этим себя и не обременяет. И, значит, они вряд ли когда-нибудь станут писать лучше.
В общем, автор пребывает в одиночестве. И редактор трудится в одиночестве. А степень равнодушия сочинителя к своему детищу, равно как и степень равнодушия редактора к автору (и к тексту), достаточно высока. Таковы преобладающие тенденции.
Между тем редактор добросовестный обязательно наглядно исправит, сопроводит пояснительными комментариями, кратко отрецензирует хотя бы несколько страниц вашего творения, чтобы показать вам основные недостатки вашего письма, хоть отчасти сделает вас соработником, поставит перед вами вопросы (в том числе – «глупые»!), ответить или не ответить на которые можете только вы. Ибо кому как не редактору радеть о повышении грамотности и совершенствовании других сторон письменной речи его сограждан?..
Не верьте расплодившимся редакторам-«универсалам», дружным хором поющим, что они преобразят «л ю б о й т е к с т , л ю б о й с л о ж н о с т и». Это – враньё. Каждый редактор силён (если силён!) лишь в определённой области: одному хорошо удаётся работа с художественной прозой, второму – с документальной, третьему – с научно-популярной. В каждой сфере – своя, порой обширная и трудная, специфика, на её освоение уходят многие годы. И порядочный редактор, если и не откажется от непривычного для него текста, обязательно сразу уведомит вас о том, что ваше произведение – не совсем по его части.
Итак, помните, что декларируемая высокая скорость работы редактора скорее всего обернётся низким качеством этой работы. Что между количеством знаков, из которых состоит ваш опус, и объёмом правки, в которой он нуждается, обычно нет и не может быть прямой связи. Что хороший редактор всегда тесно сотрудничает с автором, а претендующий на м е с т о п о д с о л н ц е м автор всегда сотрудничает с редактором. Опасайтесь «м а с т е р о в» н а в с е р у к и, обещающих вам сделать к о н ф е т к у из всего, что в эти руки ни попадёт.
И ЕЩЁ. Процесс улучшения текста, как правило, имеет начало, но не имеет конца. Из этого, во-первых, следует, что его нужно вовремя прервать. А, во-вторых, спустя месяцы или годы его вполне можно продолжить: одни и те же глаза с течением лет видят одно и то же произведение совершенно по-разному. В-третьих, текст – даже опубликованный – допустимо когда-нибудь передать другому редактору. Потому что у всякого редактора свой стиль, свои привычки и свои т а р а к а н ы в г о л о в е, свои достоинства и недостатки. Несколько редакторов, включая в их число автора, постепенно способны сделать тот или иной текст действительно почти безупречным в его «весовой категории». Если, конечно, повезёт. Бывает ведь и прямо противоположное.
Итоговое качество текста во многом зависит и от того, каким он ляжет на стол редактора. Чем «сырее» произведение, тем, соответственно, больше с ним работы и тем больше вероятность, что часть огрехов останется, поскольку внимание и усилия редактирующего сконцентрируются на других – на самых, т. с., вопиющих. Есть опусы, с которыми можно возиться бесконечно, а результат всё равно будет н е а х т и. Их легче переписать. Но переписывание за автора как раз (по Норе Галь) и не входит в задачи редактора.
Редактор – тоже человек. Он может ошибаться. Может что-то упустить. А может в чём-то и навредить вашему сочинению. Только стОит научиться отличать ошибки, упущения и вредительства как следствия того, что редактор устал, не выспался, отвлёкся, болел, работал с похмелья или накануне поругался с домочадцами, от тех, что вызваны его низкой квалификацией, меркантильностью и/или ленью.
В целом польза, сознательно приносимая тексту (и автору) хорошим редактором, на порядки превышает приносимый нечаянно вред. Редактор посредственный приносит вашему произведению добра и худа примерно поровну – либо не приносит ни первого, ни второго. Ну а редактора плохого стерпИте, но лишь тогда, когда он не делает ваш опус значительно хуже.
А вот идеальных редакторов, к сожалению, не существует. (Что подтверждают и прочитанные вами поучающие заметки, в которых наверняка сохранилось какое-то количество ошибок и недочётов.) Помните и об этом, просматривая объявления «высококлассных» ф р и л а н с е р о в и прочих р е р а й т е р о в в Интернете.
28 сентября 2015
ПУБЛИКАЦИИ:
Богданов В. В. «30 000 з н а к о в с п р о б е л а м и» (основные принципы качественной работы редактора): Критические заметки // Бюро Постышева: журнал писателей. – 8 февраля 2021.
Заметки редактора.