Хроно 1830.
Пушкин нажил себе смертельных врагов» одной акцией
1830 г. АСП пишет знаменитое: Моя родословная
Смеясь жестоко над собратом, Писаки русские толпой Меня зовут аристократом. Смотри, пожалуй, вздор какой!
Не офицер я, не асессор, Я по кресту не дворянин, Не академик, не профессор; Я просто русский мещанин.
Понятна мне времён превратность, Не прекословлю, право, ей: У нас нова рожденьем знатность,
И чем новее, тем знатней. Родов дряхлеющих обломок (И по несчастью, не один), Бояр старинных я потомок; Я, братцы, мелкий мещанин.
Не торговал мой дед блинами,[1] Не ваксил царских сапогов,[2] Не пел с придворными дьячками,[3] В князья не прыгал из хохлов,[4]
И не был беглым он солдатом Австрийских пудреных дружин;[5] Так мне ли быть аристократом? Я, слава Богу, мещанин.
Мой предок Рача мышцей бранной Святому Невскому служил; Его потомство гнев венчанный, Иван IV пощадил.
Водились Пушкины с царями; Из них был славен не один, Когда тягался с поляками Нижегородский мещанин.[6]
Смирив крамолу и коварство И ярость бранных непогод,Когда Романовых на царство Звал в грамоте своей народ, Мы к оной руку приложили, Нас жаловал страдальца сын.[7] Бывало, нами дорожили; Бывало… но — я мещанин.
Упрямства дух нам всем подгадил: В родню свою неукротим, С Петром мой пращур не поладил[8] И был за то повешен им.
Его пример будь нам наукой: Не любит споров властелин. Счастлив князь Яков Долгорукой,[9] Умён покорный мещанин.
Мой дед, когда мятеж поднялся[10] Средь петергофского двора, Как Миних, верен оставался[11] Паденью третьего Петра.
Попали в честь тогда Орловы, А дед мой в крепость, в карантин, И присмирел наш род суровый, И я родился мещанин.
Под гербовой моей печатью Я кипу грамот схоронил И не якшаюсь с новой знатью, И крови спесь угомонил.
Я грамотей и стихотворец, Я Пушкин просто, не Мусин,[12] Я не богач, не царедворец, Я сам большой: я мещанин.
Post scriptum
Решил Фиглярин[13], сидя дома, Что чёрный дед мой Ганнибал Был куплен за бутылку рома И в руки шкиперу попал.
Сей шкипер[14] был тот шкипер славный, Кем наша двигнулась земля, Кто придал мощно бег державный Рулю родного корабля.
Сей шкипер деду был доступен, И сходно купленный арап Возрос усерден, неподкупен, Царю наперсник, а не раб.
И был отец он Ганнибала, Пред кем средь чесменских пучин Громада кораблей вспылала, И пал впервые Наварин.[15]
Решил Фиглярин вдохновенный: Я во дворянстве мещанин. Что ж он в семье своей почтенной?[16] Он?.. он в Мещанской дворянин.[17]
1. Не торговал мой дед блинами… имеет резко памфлетный характер, непосредственно задевая влиятельнейших представителей правящей аристократии: торговал блинами до своего возвышения князь А. Д. Меншиков, ближайший сотрудник Петра I; правнук его, А. С. Меншиков был другом Николая I, нач. главного морского штаба, членом Гос.Совета; 2. ваксил царские сапоги граф П. П. Кутайсов, бывший камердинером Павла I; сын его, гр. П.И.Кутайсов - сенатор; пел с придворными дьячками граф А. Г. Разумовский, взятый императрицей Елизаветой Петровной в любовники из простых певчих, а затем ставший ее мужем; племянник его, Ал. Кир. Разумовский, был министром народного просвещения; прыгнул из хохлов в князья А. А. Безбородко, сын малороссийского ген.писаря; он был возвышен Екатериной II, которая присвоила ему сперва графское достоинство, а затем и титул светлейшего князя; беглым солдатом австрийских пудренных дружин был дед Петра Андреевича Клейнмихеля, генерал-адъютанта, снискавшего расположение Аракчеева, Александра I и Николая I за действия свои по управлению военными поселениями. Нижегородский мещанин — Кузьма Минин. Страдальца сын — царь Михаил Федорович Романов, отец которого, насильно постриженный Борисом Годуновым в монахи, большую часть жизни провел в плену и в ссылке. С Петром мой пращур не поладил — Федор Пушкин был казнен в 1697 г. за участие в заговоре Циклера. князь Яков Долгорукий — сподвижник Петра, прославившийся прямотой и независимостью. Однажды он разорвал указ, подписанный Петром. Мой дед, когда мятеж поднялся — Лев Александрович Пушкин за противодействие восшествию на престол Екатерины II был посажен в крепость после дворцового переворота 1762 г. Как Миних верен оставался — фельдмаршал Миних безуспешно пытался организовать сопротивление Екатерине II во время переворота 1762 г. Как и Л. А. Пушкин, он оставался сторонником Петра III. Я Пушкин просто, не Мусин — противопоставление двух ветвей одного и того же рода, одна из которых захирела, а другая, Мусины-Пушкины, получив графство, вошла в придворную аристократию. Фиглярин — прозрачное изменение фамилии Булгарина, основанное на созвучии и характеризующее Булгарина как шута, человека, лишенного чувства собственного достоинства. Это прозвище Булгарина утвердилось в эпиграммах 20-х и 30-х гг. Сей шкипер — Петр I. И был отец он Ганнибала, // Пред кем средь чесменских пучин // Громада кораблей вспылала // И пал впервые Наварин — Ганнибал, Иван Абрамович генерал-поручик; в 1770 г. принял участие в морском походе в Архипелаг, возглавил покорение Наварина, взорвал на воздух весь турецкий флот, укрывшийся в Чесменской бухте. …в семье своей почтенной — Булгарин был женат на девице из публичного дома, племяннице содержательницы этого дома. Он?.. он в Мещанской дворянин — Мещанская улица в Петербурге — средоточие публичных домов.
Итак, в этом судьбоносном творении АСП задел за живое представителей следующих семей: - Меньшиковых - Кутайсовых - Разумовских - Безбородко - Долгоруких - Клейнмихеля
- Романовых - Мусиных-Пушкиных.
Стихотворение мужа «горячей головы и добрейшего сердца» (определение НН!) явилось ответом на пропитанные ядом слова министра Уварова (организатора Арзамаса и коллеги АСП по лит. делам… подавшего кандидатуру поэта в Бессмертные (академики)!), сказанные им в приватной беседе с Олениным (подавшим АСП идею сделать брачное предложение НН и направившим его, таким образом, в Западню после отказа отдать лишь руку своей дочки) и публично повторенные затем Фигляр Булгариным:
Он (АСП) хвалится своим происхождением от негра Аннибала, которого продали в Кронштадте (Петру 1) за бутылку рома…
Стихотворение стало столь знаменитым, что граф Соллогуб высказался о спровоцированной им злобе затронутых так метко лиц: этой бравадой АСП нажил себе в целых семьях, в целых партиях врагов непримиримых. АСП позже пожалел о содеянном, но не только поезд ушел, но и перрон отправился: слово – не воробей…из правды слов уже не выкинешь. А вот требовать выкинуть труп АСП в Мойку уже было кому – их стало легион. И все толпились у трона царя.
Но пожалел себя АСП много позже, когда ограда Западни стала каменной и до небес высотой. А пока он на этом не остановился и…написал эпиграмму на графа Дундукова и затем на самого мин. Уварова «На выздоровление Лукулла». Этим мстительным пасквилем АСП (по его признанию Муханову в августе 1836) закрыл навеки калитку Западни, в загоне которой кокетничала близорукая НН, стараясь обворожить сердце Ника1, рвал удила упревший в фазе гона самец д-Антес, метался с антиквариатом коммерсант барон Геккерн – шпион и подельник Нессельроде, впадал в экзистенциальный кризис сочинитель АСП….
merci beaucoup pour votre attention