Встречать рассветы на острове стало для меня привычным занятием. Почти каждое утро наблюдаю с террасы, как огромный красный диск поднимается на горизонте, из-под низких облаков, которые напоминают собой горные очертания. Неделю назад мой сицилийский друг предложил съездить на Этну:
– В десять вечера встречаемся на вокзале в Рипосто. Потом едем на Пьяно Провинциано. Там оставляем машину. И по марафонской трассе поднимаемся на вулкан, где встречаем рассвет. Итого десять-тринадцать километров. Спуск по другому маршруту.
– Конечно, Анжело. Как раз в субботу из Рима приедет моя старшая дочь. Думаю, что ей тоже понравится эта идея. Для неё это первая поездка в Италию и первое знакомство с вулканом.
Настя приехала в одиннадцать на электричке из Мессины. Довольная тем, что после питерского холода день провела в жарком Риме, и за это время успевшая подзагореть. Немного расстроена тем, что жулики возле Колизея вытащили из сумочки двадцатку. Но позитивные эмоции перевешивали. Итальянское мороженое, мировые памятники культуры, ночной поезд, паром и море.
Утренний пляж, обед и сборы в дорогу. Термос с чаем, минеральная вода, нектарины, дыня, быстрые «домашние» углеводы: блины с абрикосовым вареньем и шоколадные фонданы, чтобы восполнять запасы гликогена. Решили приехать пораньше, чтобы прогуляться по Рипосто. Городок всего тысяч на тридцать, но весьма колоритный. Порт, приморский рынок, проспект Италии, выложенный вулканическими плитами, как и ряд домов. Архитектура – сицилийское барокко, что так разнится с типичным итальянским севером. В то же время тут погрязнее на улицах и у мусорных баков лежат пакеты с вулканическим пеплом, хотя последнее извержение было в марте. В сводках тогда передавали, что пострадали французские туристы. Но Анжело написал в воцапе, что сейсмическая активность в настоящее время минимальная и опасаться нам нечего.
Встретились у бара Аверна, где продегустировали граниту из шелковицы и черешни. Заметил, что порции здесь побогаче северных и выбор кондитерских изделий тоже. Всё же на севере так и не нашёл приличных тортов и пирожных. Почти всё из мороженого.
– Привет, Славна, – сказал друг после двух поцелуев и рукопожатия, – я вам курточки, шапки и фонарики захватил. На Этне сейчас десять тепла. Ночью обещают понижение до трёх-четырёх. Приготовил вам домашний сок – микст из цитрусовых.
– Спасибо, Анжело. Хоть в Москве сейчас и прохладно, но везти домашние куртки и свитера не хотелось.
– Моя мама связала твоей меньшенькой дочери кофточку. Это подарок. Ей очень приятно, что вы приехали на Сицилию.
– Белиссимо! – сказал я, разворачивая белую кофту крупной необычной вязки. Вспомнилось, как она дарила средней дочери то вязаные розовые серёжки, то браслетик на ручку, то учила её делать петли на спицах.
– Ей девяносто четыре, но она чувствует себя хорошо.
– А как твой дедушка? Ему кажется, сто лет было недавно.
– Он двоюродный. На сто пятом году умер два года назад.
Так в разговорах о семье, политике и природе мы поднимались к Этне на кроссовере Фиат.
– В Мило сделаем остановку. Выпьем кофе с попутчиками. Сегодня у нас большая интернациональная компания. Две американки и итальянская женщина.
Мне показалось, что всё население этого городка в предгорьях вулкана высыпало на площадь между церковью и смотровой. Празднично одетые сицилийцы активно общались, пили кофе, вино, любовались лунной дорожкой, простирающей по Ионическому морю. Вдалеке маячили огни Таормины, Мессины и даже сполохи пожаров в Калабрии долетали до нас.
– Там же нет вулкана, Анжело?
– Это лесной пожар, Славна. Уже три дня потушить не могут.
Познакомившись со спортивного вида американками и объёмной итальянкой, мы выдвинулись в национальный парк Этна.
– Здесь запрещено всякое строительство. Можно лишь любоваться и отдыхать.
– А какие звери здесь водятся?
– Зайцы да лисы.
– А сезон грибов уже начался? – спросил я и рассказал Насте, что здешние белые грибы очень ценятся. Из них готовят пиццу, и население острова активно их собирает, так как килограмм стоит двадцать пять евро на рынке.
– Нет. Лето в этом году засушливое. На Этне давно не было дождей.
– А снег ещё лежит? В позапрошлом году я бежал в конце июня марафон через двухметровые торосы.
– Нет. Растаял давно… Лето каждый год разное… А эти жёлтые придорожные цветы называются джинестра, Настя. Это местная акация. У моря она зацветает в апреле. А здесь только сейчас весна наступила.
Вскоре джинестра уступила место невысоким берёзам да соснам. На Пьяно Провинциано мы припарковались и утеплились. На высоте 1900 метров с трудом надеваются куртки да шапки. Женщины из соседнего авто выглядели серьёзнее нас. Горные ботинки, штормовки, налобные фонарики, трекинговые палки. В двадцать три часа наша компания выдвинулась на маршрут по знакомой мне трассе. Здесь был промежуточный финиш горного марафона. Тридцать три километра от приморского посёлка Марины Декотон я преодолел за три часа. На последнюю десятку с набором высоты тысячу сто метров ушло два часа мучений. Два года назад при свете дня я мало обращал внимание на окрестности. Сегодня при полной Луне казалось, что вижу Этну впервые.
– Посмотрите на отель под застывшей лавой, – комментировал друг, указывая на остатки железобетонной конструкции. – А эти четыре сосны сгорели пять лет назад. Остались только белые скелеты… А это разрушенный горнолыжный подъёмник. Шесть лет назад построили новый. С ноября по апрель на вулкане сезон катания.
У последнего дерева мы сделали короткую остановку. Анаста;сия (тёзка дочери) отстала метров на двести, хотя мы прошли километра полтора. Подумал, что сегодняшний трейл будет лёгким с такими скоростями. Вскоре исчезли мхи, и мы остались наедине с камнями, ветром и маячащей над головой белой фумаролой Этны.
– Смотри, Анжело, извержение небольшое, – показал я ему на внезапный выброс чёрного дыма слева от «основного» кратера.
– Ты прав, Славна. Неспокойна сегодня Этна. Но бояться нечего… Дамы, посмотрите сюда. Улыбаемся, здесь скрытая веб-камера.
Вскоре сон стал напоминать о себе и, чтобы отвлечься, рассказывал Насте о марафоне и беседовал со спутниками. Всё же идти вверх тяжеловато. На плечах рюкзак килограмм пятнадцать. Дорога – валуны, камни, песок. Уклон создает ощущение неземной гравитации. Плюс дефицит кислорода, от которого поначалу чувствовал лёгкое головокружение.
– Сколько осталось? – спросила Настя на третьем часу восхождения.
– Думаю, что немного. Половину прошли.
– А спуск ты учитывал?
– Анжело сказал, что обратно будет другая трасса. Видимо, у него там вторая машина припаркована. Так что часа через два мы накроем полянку и организуем пикник в ожидании рассвета. По моим наблюдениям, солнце сегодня встало в пять пятьдесят.
– Что-то есть мне совсем не хочется. Тошнит и как-то не по себе. Это может быть проявлением горной болезни?
– Вполне. У меня были такие же ощущения в горах Корсики пять лет назад, – ответил я.
Меня и самого подташнивало, да и сказывался дефицит сна двух ночей, но говорить о плохом не хотелось. Мы шли, иногда фотографировались, пели песенки на трёх языках и останавливались в ожидании «слабого звена».
– Садись, Анаста;сия», отдыхай, – сказал Анжело, – ближайший автобус в десять утра, так что не проспишь.
Это была шутка. Автобусы, конечно, здесь не ходят. Ездят изредка вездеходы «Мерседес» с обмотанными цепями колёсами и, конечно, не по расписанию. Иногда караваны ослов доставляют оборудование и продукты в обсерваторию и на сейсмологические площадки.
Через три часа подъёма стало тяжело и моей дочери. Горная болезнь прогрессировала, и вдобавок у неё заболел тазобедренный сустав. Но останавливаться на половине пути она не хотела. Взяв меня за руку, через слёзы она продолжила восхождение.
– Не переживай, до финиша марафона осталось пятьсот метров. Это минут тридцать нашим шагом, а то и быстрее. Там, наверное, машина.
– Ты в это веришь?
Я не знал уже – во что верить. Мы прошли десятку, и мой сицилийский друг не думал заканчивать. За четыреста метров до предполагаемого «финиша» он повернул вправо, и мы пошли по ещё каменистой трассе. Здесь уже вездеходы не поместятся. Тропа была кое-где маркирована деревянными колышками, но сбиться с неё даже при лунном свете невозможно. Вскоре в воздухе появился отчетливый запах серы, а выбросы чёрного дыма из кратеров участились.
– Здесь могила Сабрины, – посветил фонарём друг на невысокий ржавый надгробный крест с портретом итальянки, – она погибла при извержении пятнадцать лет назад.
Я подошёл к кресту, чтобы рассмотреть поближе портрет двадцатидевятилетней девушки. Задумчивое лицо, надпись на латыни на маленькой дощечке, даты рождения и смерти, и засохший букет из полевых вулканических цветов. Что толкает людей сюда? Глядя на базальтовые глыбы до полутора метров в диаметре, хаотично разбросанные по застывшим лавовым потокам, я задавал себе вопросы, а куда же мы побежим, если вулкан всё же проснётся?
Но хандра быстро исчезает. Красоту вулкана не передать словами, видео и фото. Мы продвигались вверх, любуясь величием природы: таким близким лунным диском и неведомыми созвездиями в окружении белого дыма и чёрного почти правильного конуса вулкана, останавливаясь, чтобы дождаться отстающих, сделать фото и восполнить дегидратацию. В четыре тридцать Аврора напомнила о себе и изменила окружающий монохром. Как раз мы остановились на привал, и я достал штатив, чтобы запечатлеть её появление над мысом Милаццо и Липарскими островами, которые с высоты три тысячи метров казались небольшими холмиками.
– Через час должно взойти Солнце!
– Да, Славна. Но мы его не увидим с этой стороны вулкана. Мы поднимаемся к кратеру по северо-западному склону.
Я немного расстроился, так как получается, что зря тащил штатив и длиннофокусный объектив. Честно говоря, один из веских доводов для сегодняшнего похода – это была встреча Солнца. Но видимо, в итальянском и русском понимании «встреча рассвета» разнятся. Вскоре наша тропа исчезла, и друг потащил нас по невероятно крутому подъёму из чёрных лёгких камней, который я про себя назвал целина.
– Набирай карманы, Настя! В Питере будешь раздавать на сувениры. Это же настоящая пемза! Самая свежая…
– А что это такое?
– Все женщины Советского Союза знали о ней и считали самым эффективным средством по чистке пяток.
– А много нам ещё осталось? – спросила она с грустью и какой-то обречённостью. Вот уже четвёртый час я буквально тащил её, то с левой стороны, то с правой. Она перестала есть, так как пища не задерживалась долго. Временами становилось страшно, так как что я скажу её матери, которая съест меня с потрохами.
– Думаю, что метров пятьсот. Анжело сказал, что последние пятьсот метров будут самыми тяжёлыми и крутыми.
– И ты думаешь, что вот у этого дымящегося кратера припаркована его вторая машина?
Я, конечно, не думал. Но внезапно, откуда не возьмись, появились силы, и захотелось петь, бежать и танцевать. Может быть, это начальные признаки отравления сероводородом или эйфория от природных красот? Я забыл об острой, как лезвие бритвы лаве, и рискнул пробежаться, чтобы запечатлеть наш караван. Но не рассчитал гравитации и упал на все четыре конечности. Отделался царапинами и порванными брюками. Это мелочи, так как через десять минут мы уже заглядывали в дышащий огнём и дымом кратер, от чего симптомы «отравления» только усилились. Даже Настя почувствовала это, так как у неё исчезла тошнота и прошли боли в суставах, и мы поодиночке ходили по его дымящейся кромке и рассматривали одно из самых опасных мест в мире. Где-то над Милаццо всходило солнце, и сейчас его лучи пробивались через паровой котёл. Я сфотографировал, как Этна отбрасывает гигантскую тень с дымящейся фумаролой на центральную степную часть острова и подумал: так не бывает. Чтобы вот так просто взять и провести ночь на вулкане, зайти туда, куда нельзя, чтобы дочь, которая приехала «покорять» вулкан практически в одном платье и босоножках, без особой физической подготовки, взяла да и зашла. Видимо, когда очень хочешь и очень стараешься – мечта реализуется. Как сказал мой друг: «Усталость и боль живут в нашем мозге, и если захотим, мы всегда можем от них избавиться… а Этна любит сильных духом».
В шесть утра мы начали спуск. Прогнозу Анжело, что мы окажемся на парковке спустя полтора часа, я не верил. Тропы не было, и мы опять шли по целине, ориентируясь или на отпечатки чьих-то следов или на интуицию друга, которая временами подводила. Уклон был такой острый, что идти было сложно, и Настя, которая спускалась сама, часто падала. Чтобы удерживать равновесие, я выбрал бег и прыжки, погружаясь чуть ли не по колено в лавовые камушки. Но силы гравитации на спуске изменились, и усталости не чувствовалось. Даже набивавшиеся в кроссовки камушки не останавливали парение над склоном. Стало припекать солнце, и мы на ходу освобождались от тёплых одежд и шапок. Через час появились первые видимые признаки жизни. Лаву покрывал ковёр из поблескивающей паутины, над которым кружили небольшие мушки. Ещё через час появились жёлтые цветы – сапонарии, которые шапкообразными клумбами росли на пепле. Над ними кружили пчёлы, шмели и порхали бабочки. Жизнь возвращается, – подумал я про себя, – никакие камни не будут господствовать на планете, покуда будет жива атмосфера. Анжело и компания отстали, а мы с дочерью убежали вперёд. Сбиться с пути уже невозможно, так как Пьяно Провинциано просматривался давно. За десять минут до финиша встретили первого туриста. С трекинговыми палками, взмокший, он сказал нам «чао» и ушёл навстречу трудностям. Я подумал, как хорошо, что у нас всё позади, и переключился на любование местными соснами, стелящимися по валунам, – как будто парикмахер сделал прическу камням.
В девять утра мы были на месте и в пятый раз окончательно вытряхнули кроссовки и носки. Через пятнадцать минут появился Анжело, а через тридцать подошла Анаста;сия. Наша группа отчаянных чудаков в сборе. Первый завтрак с холодной дыней, которая проделала весь маршрут на мне. Первый кофе из термоса и спуск уже на машине. Этну штурмовали караваны велосипедистов, автобусы с туристами да внедорожники с любителями экстрима.
– У вас во сколько поезд в Мессину?
– Не знаю. Я сфотографировал расписание только до девяти утра.
– Заедем в Сант-Альфио? Там лучшее мороженое с ночиолой и шелковицей с этой стороны склона.
Мы конечно не возражали. Я привык доверять другу и тому, что на Сицилии не место красит человека, а человек. Поэтому здесь в маленьком поселке, например, в Рандаццо может готовить десерты чемпион Италии в этой категории в 2008 году, а в Ачириале проходить чемпионаты Мира по домашней граните, где, конечно же, побеждают сицилийцы. Странные эти итальянцы и необычные…