Собирались как всегда долго - 4 года. Сначала сама идея приобретала реальные очертания год. Потом формировалась обоснованность поездки, состав участников, способ передвижения, продолжительность поездки, - всё перечисленное менялось в течение года, пока не приобрело окончательные параметры, после чего всё было отложено на срок, определяемый окончанием этапа основной работы - на год. Перед отправкой, как водится у нас, на Руси, поменялись все планы, состав экспедиции, цель поездки. Но поехали вроде бы и не на авось, сказалась подготовка.
Сюрпризы начались сразу по возвращении на Землю. Срок экспедиции за пределы нашей галактики был без малого год, и три месяца ушло на обязательный период релаксации и карантина.
После карантина, самой большой неожиданностью оказалось то, что на Земле прошло почти 30 лет! Не было в живых многих, кто отправлял нас в полёт, а молодые успели состариться. Это было большим потрясением и требовало осмысления даже то, что уже не было СССР, и мы больше не строили социализм, а главное – дети стали нас старше.
Пришла пора теперь отправиться в своё прошлое, отгуливать свой законный сегодняшний отпуск, реализуя то, что намечали. Потом уже отчёт и работа с материалами, регулярно отправляемыми на Землю в течение всей экспедиции.
И так отпуск, сплав по реке детства, Пижме, что в Кировской области.
Волнами набегали воспоминания о родном селе Чистополье, где я не был 30лет, а с учётом временного провала за время экспедиции,- 50лет! Ворохом возникали вопросы, вызывая волнения: как изменились родные места, как изменились друзья и много ли их осталось? Встреча с прошлым не предвещала ничего хорошего, ощущалась явная тревога. Не стоит возвращаться туда, где не ждут. Так говорит народная мудрость, но сознание отказывается принимать это – тянет в прошлое!
Пока проезжали по хорошей дороге, обстановка менялась очень быстро, и рассмотреть большие изменения мало знакомых мест не очень получалось, скорее было общее ощущение, что прошло много лет. Когда свернули на просёлочную дорогу, называемую прежде с гордостью – «тракт», по которому можно проехать в любое время, поехали медленно, 10-30км/час. Стало понятно, что нырнули в прошлое.
По дороге встречались пустые деревни, название которых можно было вызвать из памяти, указателей уже не было: Кукмур, Антипёнки, Липаты, Кывырла, Пишнур, Крутик,- до Чистополья с трассы получалось 25км. Прежде большие, длиной в километр, деревни представляли жалкое зрелище, череда полуразвалившихся домов, вокруг которых были непроходимые кусты и высокая трава на подходах к дому, как заброшенная могила. Редко встречались ещё приличные и жилые дома. Но это были те места, с которыми было связано моё рождение и безоблачное детство. В душе происходили какие-то метаморфозы, отзываясь явно физической болью по всему телу.
Пишнур – место, где я появился на свет, потом лечение ещё молочных зубов, транзита из Верхотулья в Чистополье, Арбаж, Тужу, поездки на рыбалку с отцом на озеро Ширей. Ощущение потери и физическое восприятие течения времени, красоты мест и жалости к самому себе, любви к близким, друзьям – всё это переполняло душу. Пьянил воздух, насыщенный запахами луговых цветов и хвойного леса. Пахло по-особенному — лесом, не степью. Постепенно появился страх не вернуться в сегодняшние реалии и потерять родных, не вернуться к тем, кто сегодня дорог, просто не найти дороги назад или проследить точку возврата.
Крутик - была солидная деревня, два десятка дворов, мост через реку Шембеть и отворот с тракта на Чистополье, 7,5 км. Кругом серьёзный хвойный лес, пойма лесной речки Боковой. Реально густой насыщенный воздух леса и лугов. Таким воздухом можно быть сытым и пьяным. На реке желтые кувшинки, белые лилии, тёмный омут, просматриваемый до дна с высокой дороги. Из воды торчат пеньки свай, обозначая старое местоположение моста. Остался не заросшим омут, где мы когда-то ловили линя, встречая рассвет на берегу, уходя из дома ночью.
Трудно было узнать дорогу, которая была в колеях, а в низинах из накатанных брёвен, гать, кажется, так называли это сооружение. Порой трактора срывались с наката и тонули в болоте, вытаскивали их только зимой, когда топь сковывало льдом. Сегодня было почти цивильно: колеи отсутствовали и в низинах дорогу просто подняли. Разогнаться на машине было невозможно, из-за встречающихся неровностей грунтовой дороги. Редкие встречные машины обменивались густыми клубами пыли, приходилось притормаживать, что бы пыль успела осесть.
Лес закончился внезапно, и без перехода началось село. Места были для меня не узнаваемы, всё заросло высоким сорняком, травой, кустами. Не нашел даже мост через речку Каменку. Попадались пустые дома с разбитыми окнами, полуразрушенными трубами, просевшими крышами оград. Деревья, кусты, даже трава были нереально большими, и прежде огромную колокольню церкви в центре села, на самом высоком месте округи, едва было видно, и то половину верхней части, третьего этажа. Нарушились привычные пропорции, сам становился маленьким, хотелось подпрыгнуть, высокая сочная трава, прежде востребованная скоту, стояла не тронутой, густой по грудь.
По памяти нашёлся старый дом друга детства, Виктора. Кусты перед домом от дороги были выше крыши, и через них с трудом были видны пустые окна. В огороде возились какие-то мужики, которые разбирали бревенчатое строение,- баню. Один из них был явно знаком, в нём с трудом угадывался один из друзей детства, Василий. Точно это был он, по прищуру уставших и пьяных глаз.
Встреча была скорее грустной, чем радостной. Разница в тридцать лет – это слишком, а прежде была в три года. Обмениваясь информацией, я внимательно всматривался в такое прежде близкое лицо и сегодня такое далёкое, измождённое, старое. Не нужен я ему в таком объёме в сегодняшней жизни, и что-то явственно уходило из меня, вроде как старел душою, глядя на друга.
Прогулка по старым местам была очень уместна, пока Василий был занят. Кладбище, колокольня церкви, заброшенная территория детского дома, заросшая травой площадь, старый деревянный трёхквартирный дом, разновидность бараков, архитектурные изыски начала социализма – всё было на месте и красивые большие тополя. Появились другие дома, которых прежде не было. Над селом основательно потрудилось время. Десятилетняя школа прежде с параллельными классами, двухэтажное здание буквой «П», представляла собой жалкое зрелище, и всё потому, что в ней осталось 18 учеников на 10классов, опустевшая она разваливалась. По высокому месту, за школой, появилась новая улица, что-то вроде Рублёвки. Постоянно было ощущение, что кто-то либо ведет нас, либо наблюдает за нами, либо мы в параллельном мире. На душе было очень не спокойно, как в сумерках с туманом пробегала тень - жалость о прошедшем времени и к себе, боль безвозвратной потери родных, страх повторяющихся переживаний в борьбе за выживание в прошлом.
День закончился вечерней трапезой в гостях у Василия, угощением по случаю взаиморасчётов с дневными помощниками и встречи со старым другом под причитания его жены и жалобы на беспробудное пьянство. Чего она жаловалась? Дом по деревенским меркам был хорош, пятистенок, с большой оградой. Стоял он вдоль улицы, увеличивая участок за домом. Было всё необходимое кроме живности. Даже корову многие не держали. Лень.
Ночь напротив красного угла в нутрии дома, сразу налево у входа, на разобранном диване прошла терпимо, если не считать периодически возобновляемых разборок, то из-за отсутствия сигарет, то из-за отсутствия очередной дозы алкоголя за печкой, в противоположном углу жилой части дома, за деревянной перегородкой. А утро было прекрасным: на траве была обильная роса, запах луговых трав, ласковое солнце на восходе, тишина, обрываемая петушиным криком. День обещал быть ясным. Очень захотелось уйти от семейных сцен, и продолжения банкета. Если сознаться себе, то просто хотелось прекратить встречу с прошлым, успокоиться. Всё-таки, наверное, было больше трудного в той жизни, и пережить всё это даже в воспоминаниях не хотелось. Опять же было жаль этих, по сути, счастливых и несчастных людей, которые нам встречались в селе. Они просто не знали об этом, а объяснить не получилось бы. Мы смотрели на одни и те же вещи, но видели каждый своё.
Решили не дожидаться праздника, Ивановской, намеченной в селе на завтра, так как встречаться было не с кем, все либо ушли или стали другими. Договорились с Василием, что он на своём тракторе доставит нас на берег с вещами, лодкой и мотором, потом через четыре дня, заберёт нас на Тужинском мосту.
До берега реки Пижмы, называемого Маленькой Ямкой, было менее 4км, но ехать лучше было на тракторе. Когда кончился лес, и мы выехали на заливные, не скошенные луга, над нами кружила туча желающих нашей крови насекомых, не спасали ни мази, ни индивидуальные средства защиты, не успевая отмахиваться, мы мотылялись в тракторной тележке впереди кабины, в суете хватаясь за борта кузова.
Река же была красива, но что-то было не так. Не сразу бросилось в глаза, что она полноводна, и вода была как крепкий чай, коричневой, не было песчаных отмелей, уходивших прежде до середины реки, хотя по-прежнему был высокий крутой берег с одной стороны, бьющееся в него стрежень реки, подмывая и заваливая деревья, и отлогий песчаный берег с другой стороны. Обильные дожди накануне в верховьях сделали своё дело: напоили болота, леса, а они в свою очередь сделали полноводной реку. Рыбалку можно было забыть, так как при подъёме воды рыба не клюёт.
Сворачивать путешествие сразу было невозможно, хотя туча насекомых с не скошенных лугов явно подталкивали к этому. Вода была высока, но не мутная. Это означало, что подъём воды был не вчера, и следовало убедиться, что уровень стабилизируется или даже снижается, тогда не всё потеряно по части рыбалки. Следовало опробовать снасти и искать место для ночлега на невысоком левом берегу, так как правый был традиционно чужим берегом «индейцев», марийским, благо темнеет в этих краях медленно, и ночи летом не тёмные. Через три часа нашли место для ночлега, ничего не поймали, но оптимизм не пропал. Места были потрясающие. Нашлась стоянка с кострищем, дровами, местом для палатки, просто повезло. Медленно располагались. Пробовали поймать малька для жерлиц, не получилось. Приготовились к ночлегу, разожгли костёр, приготовили ужин на газовой плитке, разложили палатку. На реке тишина, однако, редкие энергичные всплески свидетельствовали о том, что река живая. Проехали на моторе на надувной лодке двое рыбаков, спиннингистов, в белых лёгких одеждах, как друзья Каспера из мультика. Это была маскировка от насекомых. Мудро. Стояла плотная тишина, в воздухе всё замерло, и только старательно и полноводно быстро текла река, а вместе с ней время.
Над рекой опускался туман. Начиналась сказка. Искупались. Плавали голыми, красота. Река властно подхватывала и несла, сопротивляться было трудно. Ярко горел костёр из смоляных чурок, которые припасли рыбаки. Мы поужинали, пили чай. Однако пора было спать. Как только отсекли насекомых, забравшись в палатку, провалились в сон. Показалось, что проснулись тут же на шум подъехавших рыбаков, отца с сыном на машине. Возмущались ужасно, на такую бесцеремонность. Скоро стало понятно, что не стоило так возмущаться, в действиях и поведении прибывших было столько непосредственности, что они своим поведением очень походили на детей, которых забыли научить правилам приличия. Опять метаморфоза со временем. Быстро наступал рассвет. По реке плыл туман. Из-за обильной росы было мокро, но совсем не холодно. Наскоро собрались, позавтракали и двинулись вниз по реке сначала просто сплавом. Река извивалось, как живой организм, подмывая крутой берег, обегая пологий, поросший мелким кустарником и лопухами мать-мачехи. Угадывались песчаные косы от пологих берегов, которые сейчас, при высокой воде были под водой, вода перекатом и бурунами отмечала их положение. Местами, где река сужалась, воды казалось ещё больше, и течение с водоворотами под крутым берегом было не шуточное. Постоянно приходилось следить, чтоб не попасть под упавшие деревья подмытого берега. Прицельный и даже мастерский обстрел блеснами укромных мест стоянок хищников ничего не давал. Девять часов нас несла река, демонстрируя лесные и луговые берега, пока мы не выбились из сил в круговерти, пытаясь поймать хоть что-то, меняя спиннинги и блесны. Оставалось ощущение быстрой прокрутки киноплёнки. Нас крутила река времени. Пообедав и часок вздремнув, мы продолжили путь вниз по реке. Местами уже шли на моторе, пытаясь бороться с однообразием, ускорялись. Предполагалось, что всё путешествие займёт четверо суток. События ускорялись. На берегах мелькали дорожки выдр, спускавшиеся к воде, в кустах видели лося, на берегу большую выдру, когда спускались без мотора. Природа была не пугана. Всё чаще работал мотор, чаще встречались завалы леса на реке, перегораживая путь, внося нервозность, пока не сорвались в настоящее бегство вокруг старицы, называемой озером Ширеем, пытаясь засветло дотянуть до конечного пункта путешествия, моста через Пижму. Смена пейзажей, наша суета, ускоряющийся темп движения, преодоление преград, остановки - всё было сравнимо с нашей жизнью. Сотовая связь отсутствовала совсем. Приходилось буквально вручную разбираться с завалами. Понятно, что в таких местах в обычное время при умеренном уровне воды, рыбы должно было быть много, и главное, можно было бы надеяться на трофейные экземпляры рыб. Жаль, что рыбалка не задалась, и уже не хотелось попусту терять время. А оно неслось всё быстрее. Уже потеряли всякую надежду увидеть мост, выглядывая из-за очередного поворота, и вот наконец-то показалась трасса с проносившимися машинами.
Теперь нужен только наш транспорт, который за 28 километров. Сына оставил на берегу с лодкой и вещами. Сам же подгоняемый лёгким страхом, чего-то безвозвратно теряемого, не дожидаясь сумерек, пустился в путь пешком и, может быть, где-то на попутках думал добраться до машины часов за пять, если повезёт, то быстрее. Через час время начало явно замедляться, через три часа всё успокоилось: мысли текли ровнее, суета и страх ушли, дыхание становилось спокойнее и глубже, сказывалась усталость в ногах с непривычки. Вспомнил, что не взял с собой питьевой воды, магазины по пути уже закрыты, мысли потекли ещё ровнее. Машины, проезжавшие мимо, готовы были обегать стороной по собачьи, по бездорожью, только бы не останавливаться на мои призывы. Никто не хотел лишних проблем, мало ли что.
Воспоминания и какие-то виденья из моего прошлого или просто игра воображения, картинки медленно проплывали в голове: очереди в пустых магазинах, давка за водкой по талонам, работа днём и ночью на военнопромышленных предприятиях, голодовка при наличии денег, разработка новых образцов техники, которая оказалась никому не нужна, пожар отцовского дома и поездка на пепелище, смерть отца и похороны, запои, поиск нового места в жизни и полная безнадёга, начало частного бизнеса, резкий поворот от социализма, настоящая война с бандитами, мой расстрел ранней весной на самой высокой точке округи, госпиталь, реанимация два раза за три года, отъём и делёж предприятий, разработки новых проектов для бандитов, реструктуризация захваченных предприятий, разработка финансовых схем ввоза импортной техники, разборки с таможней – всё это было и вроде даже со мной или показалось. Где сегодняшний я? Бреду по дороге или меня уже нет. Может быть, это и есть потерявшиеся 30 лет?
Вскоре к удивлению, попутка остановилась, из неё вывалились пьяные молодые люди по малой надобности. Оставалось договориться на их диалекте. Получилось. С грохотом хлопнули двери, и машина, отечественный автопром, уже неслась по дороге, немыслимым образом уворачиваясь от ям и ухабов. Парень за рулём успел рассказать про всю свою жизнь, естественно привирая, не обращая внимания на молчаливого товарища, который по условному сигналу подавал ему пиво и давал прикурить. Громко орала музыка из задних динамиков, на толчках поднималась клубами пыль, а водитель успешно вёл машину, разговаривая со мной вполоборота и перекрикивая динамики. Его друг молчал, как выяснилось позже, он был глухонемым. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти! Оставшийся путь мы проехали быстро, опять петля времени.
Василий встретил меня к удивлению почти трезвым. Вчерашние гостеприимные хозяева были в полном недоумении, они явно не понимали, что происходит, почему у нас всё переигралось. А главное, глядя на меня, они как будто меня не очень узнавали или, вернее на их лицах был вопрос, который они тактично не задавали. Некогда было разгадывать ребусы. Поблагодарив за внимание, обнявшись на прощание, мы разбежались, переваривая в голове,- а что это было, и было ли вообще, а может и показалось.
Оценив преимущество импортной машины в комфорте, с кондиционером, с хорошей музыкой наконец, я быстро проехал обратный путь, и в сумерках подъехал к мосту. Быстро упаковались.
Далее была дорога через две области и три княжества. Это был конец поездки и сегодняшняя реальность. Дороги были широкие, ровные, и мы никуда не спешили. Сын умело и спокойно вёл машину, угадывая мои пожелания, выходит это моя школа, значит, это я учил его. Тогда, когда это было? Или мне показалось? Выходит, что нашлись потерянные 30 лет?
фото из отчёта о экспедиции.