В этом году стояли лютые морозы, даже по меркам сибиряков. Выйдешь, бывало, на улицу, а там дымка бело-синяя, растянется вдоль реки, по ложбинкам, густой сметаной повиснет, аж горы напротив не видно. С той стороны реки нет-нет да как треснет, так и знай, у дерева древесину разорвало, в коем дереве излишняя влага была накоплена с осени, то и рвет теперь надвое. Жалко их горемычных, да уж куда против зимы мертвецкой попрешь, у нее вон силища какая, никого не жалеет.
Валентина сидела возле окна, смотрела на дымчатую пелену и ворочала свои невеселые мысли, что молодость пролетела, дети выросли, пусто стало дома, не слышно звонких голосов ребятишек… В это время отчетливо кто-то заскулил. Этот жалобный щенячий голосок вернул Валентину к реальности. «Совсем забыла, я же еще не кормила его», - мысленно произнесла хозяйка. Она наспех набросила на плечи шаль и побежала на улицу за собачьей посудиной. А уже через пару минут коричневый пушистый комочек шерсти вовсю уплетал суп с косточкой. Вылизав чашку, щенок облизнул мордочку и посмотрел на хозяйку, и столько было в них глубины и необъяснимой магии, как будто чья-то заблудшая человеческая душа смотрела на тебя.
Именно этот взгляд и не позволил Валентине пройти мимо бедолаги в тот январский день. Встретилась она с ним случайно, она шла с магазина, а он бежал ей навстречу, увидев незнакомого человека, он насторожился, сел, на всякий случай вильнул хвостиком. Валентина, увидев умильного щенка, заулыбалась, остановилась, и заговорила с ним:
- Ты чей такой будешь? Откуда?
Щенок, почувствовав ласковые нотки, посчитал нужным буркнуть:
- Боб.
- Бобка что ли?
- Боб, боб, - отозвался щенок.
Он поднял свои глаза на незнакомку, и вот тогда она впервые увидела живой, понимающий, умный взгляд, у Валентины аж мурашки по коже забегали.
«Ты наверно голодный», - засуетилась Валентина и полезла в холщовую сумку за хлебом, отломила краюху и протянула собачонке. «На, ешь», - произнесла она смущенным голосом. Щенок вильнул хвостом, взял из рук хлеб и начал, не жуя, его проглатывать. «Не торопись, у меня еще есть, ешь спокойно», - говорила она, невольно радуясь мысли, что вовремя он ей попался на пути. «Бобка, ко мне пойдешь жить? Я тебя кормить буду сытно», неожиданно для себя предложила Валентина. Никогда раньше она не замечала за собой чтобы испытывала восторг от собак или кошек, скорей, относилась к ним нейтрально, но здесь случай особый.
Валентина узнала от деревенских, что этот щенок чудом спасшийся, так как бывший хозяин запил на новогодних праздниках и не появлялся дома больше недели, самые морозы стояли. Он выжил, а хозяин пришел домой и даже не вспомнил о нем, а вскорости и вовсе уехал. Уж как он выжил, что ел, где ночевал, загадка. Но что-то проснулось в душе у Валентины к нему, чашку именную завела, снежную берлогу сделала, сена душистого туда натолкала, вполне такое уютное жилище получилось. В общем появилась у нее собака.
Соберется Валентина в магазин, Бобке инструктаж проведет, а как же, дисциплина должна быть.
- Бобка, я в магазин пошла, сиди, дом охраняй. Понял? Не ходи за мной.
- Гав, - отвечал щенок, ну вроде того, что понял он все.
Идет хозяйка, оглядывается, нет, сидит вроде, не бежит следом. «Вот умничка, хороший сторож получится, ну недаром же что-то есть в нем от овчарки, только кончики ушей предательски висят, указывая на какую-то помесь», - так она думала, подходя к магазину.
Пока она закупала продукты, заходит соседка и говорит:
- Валентина, твоя собака сидит на дороге?
Она посмотрела в окно, ну точно, Бобка, язык высунул и морда довольная, вот беспутная собака какая, не послушался все-таки.
- Ну вроде моя и не моя, бездомная она, кормлю вот.
- Ты б мне ее отдала, а то я целый день на работе, дом сторожить некому.
- Да я уже имя ему дала, да и привыкла…
- Ну смотри, дело хозяйское.
На следующий день соседка в гости зашла и давай вновь уговаривать, отдай да отдай, в общем уговорила.
- Только ты сама его уведи, я не пойду, кровью сердце обливается.
- Будь спокойна, рядом же.
Соседка басисто засмеялась и в дверях уже пробубнила, нашла из-за кого переживать.
Валентина целый день не выходила из дома, кляла себя за дурной характер, что не могла отказать. А Бобка всю ночь выл, Валентина лежала на кровати и плакала. Утром пошла к соседке и сказала:
- Я передумала, собаку забираю обратно, видишь она воет.
- А я не отдам, ты вчера свое слово сказала.
Валентина расплакалась, но соседка была непреклонна. Шло время, Бобка уже не выл, вырос и превратился в красивого пса, все это время Валентина не прекращала подкармливать его, так как заметила, что хозяйка держит его впроголодь. «Злее будет, а то ишь, добренький какой, ты идешь, а он хвостом виляет», - на ходу бросила она, когда Валентина сделала ей замечание об этом. Наступала новая зима, соседка под новый год запила беспробудно, а когда Бобка скулил, она ругалась на него с верхней полки. Валентине она запретила кормить его и даже приближаться к дому. Не раз пыталась ее вразумить, но соседка обычно парировала:
- Моя собака, что хочу, то и делаю! – кричала она.
- Зачем ты животину мучаешь, - пыталась образумить ее Валентина.
- Иди давай уже, дома у себя порядки наводи, а в мои нос не суй! Поняла!
На этом доводы у Валентины заканчивались.
К ночи разыгралась метель, с завыванием она набрасывалась на дом, грызла его, ухала где-то на чердаке яростными порывами. Валентина лежала с закрытыми глазами и пыталась уснуть, как вдруг сквозь шум ветра раздался протяжный вой Бобки, отчаянный, безнадежный. Как будто какая сила подбросила Валентину, она одела фуфайку, бурки, взяла нож и выбежала из дома. На улице все тропинки занесло снегом, забуранило так, что образовались целые барханы, ветер безжалостно бил в лицо, сыпал снегом, но ничто не могло ее остановить. Она, утопая в снегу побрела на голос собаки, так как в темноте невозможно было хоть что-то увидеть. Будучи уже близко, она позвала его:
- Бобка! – несмело позвала Валентина собаку.
В ответ молчание. Только ветер еще сильнее рвал и метал по округе.
- Бобка! – крикнула она еще сильней.
- Боб…, - послышался слабый голос собаки.
Валентина уже добралась до него, он радостно лизал горячим языком лицо, пританцовывал и постоянно повторял.
- Боб, боб.
- Подожди, не крутись, я сейчас.
Нащупала веревку и начала пилить, веревка оказалась грубой и не поддавалась, пальцы замерзли и не слушались, еще немного усилий, еще, Бобка дернул, и веревка оборвалась.
Когда пришли домой, Валентина первым делом накормила его, пока он ел, она сквозь слезы шептала ему на ухо:
- Больше я тебя никому не отдам.