Олень пасся в стороне от всех. Еда – вот и все чем были заняты его мысли. Через мгновение все могло измениться, и самец знал это очень хорошо. А посему прямо сейчас не было ничего важнее пищи, которой он наслаждался. (Куда больше, чем делали его собратья, и куда более осмысленно!) Сочная трава, которую он неспешно пережевывал; вяжущий, горько-сладкий вкус во рту того, что давало ему силы быть тем, кем он являлся. Королем! С едой так же, как с воздухом и водой, – жизнь входила в него и текла по его сильному телу, питала разум, усиливала инстинкты. Все остальное замирало в ожидании или даже вовсе переставало существовать, пока Олень сам не решал, что даст этому жизнь своим вниманием.
Его большая и красивая голова на длинной крепкой шее, острые рога, словно корона, восхищали и одновременно устрашали. Несмотря на все величие, ступал Олень мягко, стараясь не навредить земле, которая кормила их. Даже когда волки приходили за кем-то из его братьев и сестер и убивали, король отнимал жизни некоторых из серой стаи, чтобы хищники всегда помнили: все платят свою цену за свое желание или простую необходимость выжить.
Вот и сейчас, Король-Олень знал, что за лесными чащами хищники высматривают добычу. Он не боялся того, что однажды придут и за ним, но этот день наступит еще очень не скоро. Олень чувствовал горячее дыхание самцов, жаждущих занять его место; ощущал взгляды и желание самок произвести на свет будущего короля. Так много мыслей, так много стремлений, и так мало понимания. Они просто были частью жизненного цикла; им этого было достаточно; это удовлетворяло их, поэтому-то они никогда и не станут королями. Но Олень не осуждал; не ощущал обманчивого превосходства, которым заражались охотно столь многие. Прежде и он был не свободен, гонясь за мечтой.
С тех пор как Олень стал новым королем, прежний вожак их стаи часто приходил к нему во снах. Они говорили о многом. Тогда-то молодой король и начал понимать то, что теперь так очевидно представало перед его взором. Не беспорядочные лоскуты во времени и пространстве, а единение и гармония во всем без исключения. Власть к нему перешла не в ожесточенной схватке молодого и старого, как о том прежде мечтал нынешний король – прежний он! (Лишь только за тем, чтобы доказать свое превосходство каждому!) Все случилось в битве двух королей.
В схватке, которая заставила замереть не только их лес, но и небо над головой. Клыкастый белый и рогатый коричневый вожаки сошлись, и никто уже не помнил, почему так произошло. Даже сам Король-Олень, сколько бы не пытался, никак не мог вспомнить тех причин. Но он помнил сам ожесточенный бой! Ненависть, которой воспылал, когда белоснежный король серой стаи вонзил клыки в шею своего соперника. Это чувство к врагу родилось лишь потому, что сам Олень желал победы над могучим королем своей стаи.
Он помнил хрип своего предшественника, будто это случилось только-только. Король помнил, как следом за поверженным оленем – весь израненный и обессилевший – упал вожак хищников. Остальные бросились на добычу. Другие олени бежали прочь в страхе. Только один остался – Он! В тот день из серой стаи погибли многие; и ее вожак – еще живой – видел, как рождается новый король.
На теле Оленя ран было куда больше, и они были куда глубже, но он стоял, а враг перед ним лежал уже без сил, ожидая своей участи, с которой смирился. Новый король сохранил хищнику жизнь, чтобы остатки серой стаи выжили, но запомнили час своего триумфа и всю глубину поражения. С тех пор прошло много лун, но вожак хищников так и не смог понять, проявил ли Король-Олень милосердие, или увидел для волков в том большее унижение?
Вдруг Олень почуял, как все в нем замирает, но не от напряжения. Дело было не в волках или ком-то, кто все же решился бросить ему – королю! – вызов. Нет, все обстояло иначе. Олень поднял голову. Все в мире и сам он тек будто бы во сне: так медленно, так величественно и прекрасно, так приятно и тепло. Так, как никогда прежде за всю свою жизнь! И король уже знал: больше это не повторится.
Золотой искрящийся свет заполнял каждую деталь пейзажа. Олень видел и понимал, что и остальные видят, и одновременно не видят, ощущают, но не в силах постичь того, как Сила, – направляющая каждое их движение и даже сами их мысли, – проникает в них ежесекундно. И доселе неизвестное ни Оленю, ни Королю слово, неожиданно созрело и родилось в его голове, как рождается только в реальности грез и фантазий невиданный никем – кроме снящего – цветок. Это слово: «Пробуждение!»
Король сделал шаг, глядя на золотой диск Солнца, от которого исходили волны энергий. Эманации абсолютных, но бесформенных истин. Да, это они проходили сквозь него, и все в этом мире подчинялось этому чарующему великолепию. И чем больше растекались и распространялись лучи, тем ярче и больше было света. Даже в самых неприступных и высоких скалах ощущалась эта мощь, которая собиралась, чтобы расцветать, меняться и менять. Олень сделал еще шаг, а потом еще и еще. Он ощущал, как все преображается вокруг него из-за того, что пробудилось в нем мгновение назад. Король почувствовал единство с каждой живой душой и той Душой, из который вышел каждый олень, волк, птица, насекомое или травинка. Из которой вышли сами стихии!
Другие олени и животные смотрели безмолвно вслед Королю, провожая взглядами. Одни все также недоумевали происходящее; другие же смутно предчувствовали, что вот-вот произойдет нечто, что оставит неизгладимый след в душах каждого жителя леса. Все их внимание было обращено на Солнце, воссиявшее меж рогов короля-оленя. Будто бы именно там оно существовало все это время, а не в небе. Будто Король-Олень и нес его всегда, а не один лишь покой своей стаи.