Мои источники иссякли. Я так долго выращивала их в пустыне, я будила их утром, разгребая песок, и они восходили ветвящимися водяными стебельками, вечером я укладывала их спать, укрывала теплым песком, чтобы они не замерзли.
Сегодня они не взошли, я не могу пробиться к воде. Может быть, они ушли под землей к океану, всей стаей. Я пойду за ними, если они ушли в океан, я останусь на берегу, чтобы быть там, где были они.
…Океан больше пустыни, его вдох дышит шире. У него так много воды, у меня никогда не было столько.
Я подхожу к самой воде. На песке в полосе прибоя пишут себя письмена, я читаю их, и волны смывают их с песка и стирают из моей памяти. Письмена пишут себя заново, уже другие, и их смывает следующая волна. Это они, мои источники, они дошли до океана, но не растворились в нем, они решили остаться со мной этими письменами. Они говорят со мной речью воды и земли.
Между вдохом и выдохом мой слух смешивается с песком и океанской водой, и я слышу их речь, я пытаюсь сказать ее, но буквы не дотягиваются до звука, и слова не дотягиваются до смысла.