Нас с мужем и маленькими детьми пригласили в гости в заповедник, к родне мужа. Это был лесной заповедник, в Тверской области, хозяин работал начальником заповедника и они жили в доме, около озера, как на хуторе, только в лесу. Хозяева были приветливые, щедрые, гостеприимные люди, у них было двое детей школьного возраста. Хозяева были старше меня лет на десять.
Я была молодая, яркая брюнетка, с хорошей фигурой. Недалеко от заповедника располагалась воинская часть. Несколько офицеров семьями дружили с хозяевами заповедника, нашими родственниками.
Приняли они нас очень хорошо, у них мы, по причине долгой дороги к ним и просьбе хозяев, остались ночевать, а утром мы должны были уехать в Торопец, где мы остановились на отдых. Днем мы с хозяйкой собирали в лесу травы и ягоды, землянику и грибы, пили чай с травами, много разговаривали и обедали, мужчины ловили рыбу.
У них к озеру, от дома, были построены длинные мостки, около мостков стояли три лодки с мотором. А вечером была баня и застолье, куда они пригласили своих друзей офицеров с их женами.
Хозяева накрыли щедрый, добротный стол. Познакомили нас со своими друзьями офицерами, но общение сразу не задалось. Мужчины еще как-то нашли контакт, когда выпили и пошли покурить на улицу, а женский коллектив никак не мог найти общие темы для разговора.
Хотя темы были, женщинам всегда есть о чем поболтать. Но, надо описать прибывших гостей. Мужчины, двое, лет 35-40, с какими-то застывшими выражениями на лице, в звании майора и подполковника, так нам их представили хозяева, за столом почти не разговаривали, в основном, налегали на еду и выпивку.
Иногда, склонившись, друг к другу, коротко переговаривались о чем-то между собой. Короткими фразами отвечали веселому, радушному хозяину. Казалось, нас они не замечали. Так же вели себя и их жены. Одна из них, полная дама с надменным выражением лица, жена подполковника, вся в "золоте" и другая, жена майора, мелкая дама невыразительной внешности, вся, как-будто вогнутая.
Общались они только с хозяевами. Я чувствовала неловкость. Только деликатность сдерживала меня от желания покинуть застолье и уйти спать. Но, желание было. Возможно, я бы так и сделала, но дом был небольшой и уединиться там было сложно, тонкие стены не защищали от проникновения звуков.
Мы оказались в роли заложников, по крайней мере я так себя чувствовала. Ночью из заповедника не выедешь, да и муж уже выпил, придется дожидаться утра. Тягостное, неприятное чувство. Хозяин ничего не замечал, или, делал вид, что ничего не замечал, он даже, как-будто пытался угодить офицерам.
Мужчины часто выходили покурить и, вот в очередной раз мы остались за столом одни женщины. Нависла пауза, хозяйка куда-то все время уходила, то детей уложить, то от мошки окна опрыскать, то закуски подложить.
Когда она была за столом, беседа еще какая-то была, но как только уходила, то гостьи или негромко переговаривались между собой или натянуто молчали. Я пыталась завязать хоть какую-то беседу, но на мои вопросы они или односложно отвечали или просто натянуто молчали. Причем, на меня прямо они не смотрели, так, как-то скользили взглядом.
Они демонстративно показывали мне, что не хотят со мной общаться. Причем, когда я уходила укладывать спать детей, вернувшись, заставала очень веселую компанию оживленно разговаривающих людей.
Ситуация была натужной и искусственно созданной, но почему? Я не понимала, зачем такая демонстрация. Что они хотят этим сказать? Или причина в чем-то другом? Я терялась в догадках. Честно говоря, я так устала от этого бабского абъюза. Неужели нельзя просто общаться?
Да, но ведь и их мужчины тоже так себя вели. Откуда это? Может, это какое-то незнакомое мне высокомерие военных перед гражданскими? А может, мы им помешали? Возможно, их посиделки проходили более разнузданно и новые участники, вроде нас, просто мешали их привычному застолью, мешали полностью расслабиться?
Но, зная это, зачем хозяева нас уговорили остаться? Тем более, мы были с детьми. Мы могли бы уехать еще засветло. У меня не было опыта общения с людьми этого круга. Наш круг общения в основном, состоял из технической интеллигенции. Но, есть же элементарная вежливость, по крайней мере, у взрослых людей. Бред какой-то, но ситуация была очень некрасивой и, я ничего не могла сделать.
Если бы я знала, что так будет, я ни за что бы не осталась на ужин, тем более с ночевкой. А мужчины выпивали, ели, разговаривали и смеялись. Вернее, смеялся и разговаривал хозяин дома, иногда ему отвечал мой муж. А, господа офицеры за столом хранили молчание.
Как-то, в очередной раз захмелевшие мужчины пошли курить, хозяйка тоже куда-то делась и, я осталась за столом с женами военных, нарушила молчание одна из офицерских жен. Естественно, подполковничиха.
Оказывается, жены их тоже соблюдали субординацию, потому что майорша все время была как-бы в тени. Развалившись на стуле и, закатив накрашенные синими тенями глаза, она вдруг мечтательно изрекла,-ах, как я люблю Сочи! Мы прошлым летом там отдыхали, как там шикарно!
Какие там рестораны и мужчины! Майорша ей тут же поддакнула. Тут я решила вступить в разговор, суть этой мадам мне стала понятна. И я на голубом глазу небрежно бросила,-а мне так надоело по этим курортам разъезжать! Скукота! Каждый год одно и то же.
Мы уже все побережье Крыма объездили, и весь юг России, вдоль и поперек. В Болгарии были недавно на золотых песках и в "Карловых варах". Хочется какой-то нетронутой природы, уединения, вот как здесь. Ну, или уж, если ехать, то только в Париж, в Европу! Вот, мы с мужем хотим купить кругосветку!
А сама думаю, что я несу? Хорошо, что муж не слышит! Вы бы видели выражение лица этой жены. Она как-то стала раздуваться в ширину, как надувная игрушка, побагровела и застывшим взглядом уставилась прямо на меня.
До этого она взглядом по мне только скользила. Как бы всем своим видом вопрошая,- чё, ты сказала, я не пОняла? А ее забитая подруга, майорша, испуганно переводила взгляд, то на меня, то на нее. Видно, мой снаряд поразил цель!
Чтож, я целюсь и стреляю хорошо, хоть и не жена военного. А я впервые расслабилась за столом и, довольная, с аппетитом стала, есть рыбку. Тут вошла хозяйка, по ее беглому взгляду на подполковничиху, она поняла, что что-то произошло в ее отсутствие и, стала выравнивать ситуацию.
Начала шутить, смеяться. Но, жена подполковника была оскорблена в своих самых лучших чувствах и, ничто ее не могло привести в равновесие. Она все еще чего-то пыжилась и, настроение у нее все портилось и портилось. Вскоре пришли мужчины, их недовольные жены стали вставать из-за стола, показывая всем своим видом, что аудиенция не удалась и закончилась.
Они попрощались с хозяевами и вскоре уехали. Перед этим, я с улыбкой поблагодарила их за приятное знакомство, приятное общение и пожелала увидеться еще не раз! Наконец, их мужья снизошли и до нас, смертных.
Один из них, захмелевший майор, пожелав оставаться гусаром, очевидно, в ответ на мою сладкую тираду, решил поцеловать мне руку, при этом щелкнув каблуками. Руку-то он поцеловал, но чуть не свалился с крыльца.
Его незаметная жена метнула на него испепеляющий взгляд! А жена подполковника просто была в негодовании и еле сдерживалась. Она наорала на молодого солдатика, который все это время сидел в кабине военного уазика, ожидая их, кормил комаров и мошку, которой в лесу было великое множество.
С шумом села она в машину, хлопнув дверцей, едва кивнула провожавшим их хозяевам и они уехали. А я хорошо выспалась и, рано утром, не позавтракав, мы уехали, перед этим сердечно поблагодарив хозяев за радушный прием.
Ведь он был! И они не виноваты, что у них такие друзья. А я с тех пор настороженно отношусь к офицерским женам, хотя понимаю, что это частный случай. Но, для чего-то он произошел. Как говорится, хоть ложечки и не терялись, но осадочек-то остался.