Семидесятые. Соседка демонстрирует моей жене обновки: финские сапоги, польскую жакетку, джинсы. И на вопрос, где ей удалось достать дефицит, отвечает не без гордости:
- Это мне привезла из Риги моя спекулянтка!
Выражения вроде "мой парикмахер", или "моя маникюрщица" никого уже не удивляли. Но такая вот заносчивость, кичливость по поводу услуг, несовместимых с "Моральным Кодексом Строителя Коммунизма"?!
С его 12-ю заповедями, которые недавно еще нас заставляли заучивать наизусть в школе?
Какими мы были наивными!
Прошло лет двадцать. Мы сидим в гостях на Старом Невском у бывшей нашей одноклассницы, что окончила в свое время ФИНЭК, а ныне открыла агентство недвижимости. Слушаем, как трудно иногда добиться согласия на обмен или на продажу от пожилых людей.
"Которые не понимают, что у них в принципе - нет же выбора".
Особенно возмущает её неуступчивость одной мешающей расселению коммуналки блокадницы. Голос бизнес-вумен ироничен, но пальцы сжимаются, темные глаза расширяются в показном возмущении, загораются недобрым огнем:
- На неё не действуют никакие доводы! Нет, придется обращаться к нашим бандитам!
Да, каких-то 20 лет - и "мою спекулянтку" сменили "наши бандиты".