«Коммунизм — это советская власть плюс электрификация всей страны». Если руководствоваться этой цитатой, коммунизма за пределами Московской области нет. Потому что поезда в Кинешму как бегали на угле, так и продолжают бегать. Да, знаю я, что на солярке, только все равно поезд углем пахнет. До Александрова электричество есть, и поезд несется ласточкой, а потом — как в последний путь. Зато можно выспаться и плавно переключиться в режим «одна дома». В смысле, без детей. Они, как выросли, разлюбили в гости к бабе с дедом ездить. Засранцы, но я их понимаю, сама была такая.
Обычно свой приезд я подгадываю к пятнице, чтобы сразу с дороги пойти с мамой в городскую баню — она только по пятницам работает. В детстве я не слишком любила баню: вода горячая, и глаза щиплет. И старух было много страшных, со вспухшими перекрученными венами на ногах. А сейчас я заметила, что старухи хорошо выглядят, спины прямые и ноги здоровые. Понятно, что те старухи поумирали все, но приятно, что нынешние — красивые.
У мамы там подружки есть, банные. Они там встречаются, спины друг дружке трут и веником хлещут. Жара на полке страшная, я только два раза зайти в парилку выдерживаю, и мама тоже. И то она за компания идет, чтобы «иностранку» попарить, меня, то есть.
Одна банная подружка мне подарок прямо в баню принесла — мешочек белых. А в прошлый приезд она мне букетики из черники с земляникой дарила и земляничное варенье. Я его быстро съела, даже до дома не довезла.
А один раз подружки попросили меня фото в парилке на память сделать: «Чтоб сидели мы, как три грации, но чтобы нас не было видно». Попробовала, вроде получилось, ничего лишнего из-за пара и веников не видно.
Помню, в детстве мама окатывала меня водой из таза и приговаривала: «С гуся вода — с Иринки вся худоба!» Сейчас обливает и то же самое говорит. А я ей: «Мам, давай я тебя!» А она мне:
— Да, что ты! Что я, маленькая что ли!
— Мам, а я?
Вот за этим мы и едем к мамам — чтобы дочками побыть.