Белгородская Пушкиниана. «Мне приписали...»
Уже при жизни Александру Сергеевичу приписывали нелицеприятные стихи, после его смерти этих приписок стало больше, и они стали на большее претендовать. Особенно доставалось от фальсификаторов Пушкина историку Н.М.Карамзину, хотя было хорошо известно с каким уважением относился Александр Сергеевич с российскому историографу, он с восторгом пишет об «Истории» Карамзина: «Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка — Коломбом».
А далее Александр Сергеевич сокрушается: «У нас никто не в состоянии исследовать огромное создание Карамзина — зато никто не сказал спасибо человеку, уединившемуся в учёный кабинет... и посвятившему целых 12 лет жизни безмолвным и неутомимым трудам... Молодые якобинцы негодовали; несколько отдельных размышлений в пользу самодержавия, красноречиво опровергнутые верным рассказом событий, казались им верхом варварства и унижения... Он рассказывал со всей верностию историка, он везде ссылался на источники — чего же более требовать было от него? Повторяю, что «История государства Российского» есть не только создание великого писателя, но и подвиг честного человека».
Чего же требовали «молодые якобинцы»? «Михаил Орлов... пенял Карамзину, зачем в начале «Истории» не поместил он какой-нибудь блестящей гипотезы о происхождении славян, то есть требовал романа в истории...» Мог ли Пушкин нападать на Карамзина, когда он так защищает его от «наших якобинцев», будущих «либералов»?
Но... во второй половине XIX века это было хорошо известно только любителям литературы, а ставку фальсификаторы Пушкина делали на разночинные, поверхностно образованные круги, которые принимали за чистую монету всё, напечатанное в солидных «демократических» журналах. И кто-то решил воспользоваться Пушкиным, чтобы дискредитировать Карамзина. Самая известная, якобы пушкинская, эпиграмма на Карамзина до сих про в ходу во всё тех же кругах.
В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
Необходимость самовластья
И прелести кнута.
Другой её вариант:
На плаху истину влача,
Он доказал нам без пристрастья,
Необходимость палача
И прелесть самовластья..
Эти пушкинские фальшивки были напечатаны одновременно в двух заграничных журналах в 1861 году под заголовком «Автору истории государства Российского», опубликовал некто Гербель. В России на это отозвался критик Томашевский: «Текст не Пушкина...» Откликнулся здравствовавший ещё друг Пушкина Пётр Вяземский: «Я убеждён, что стихи не Пушкина».
Ходили в списках по России под именем Пушкина и другие антикарамзинские эпиграммы, приписывавшиеся ему фальсификаторами, сообщает Томашевский, например:
Решившись хамом стать
Пред самовластья урной,
Он нам решился доказать,
Что можно думать очень дурно,
И очень хорошо писать.
Кто же мог выпускать в свет эти пасквили, и даже публиковать их за границей? С очевидным не только их антикарамзинским, но и политическим «либеральным» духом.
Некоторыми исследователями высказываются предположения, что эти «пушкинские эпиграммы» принадлежат Тургеневскому литературному кружку и даже самому И.С.Тургеневу. Потому что известна такая вот литературная позиция Тургенева: «Другие члены наши лучше нас пишут, но не лучше нас думают, то есть думают более всего о литературе». Тургенев думал не только о литературе, но и о политике, видел в ней ещё и некое орудие...
И.С. Тургенев был полпредом нашей литературы в Европе, пользовался там известностью, и мог поспособствовать продвижению публикаций политического свойства в больших европейских журналах. Хотя это всё только подозрения, доказательств причастности Тургеневского кружка к «пушкинским» пасквилям на Карамзина не обнаружено.
Если же посмотреть общественно-политический контекст того времени в России, то именно в эти годы московский профессор, либеральный историк Владимир Соловьёв пишет свою «Историю России», по тому в год, и не скрывает, что он пишет анти-Карамзина. Вот в такой обстановке появляются антикарамзинские якобы «пушкинские эпиграммы», как бы в помощь историку Соловьёву, чтобы ему сподручней было одолеть «певца самовластья» Карамзина.
Со временем Соловьёву и «молодым якобинцам» удалось одолеть историографа Карамзина и его сторонников, они написали свой «роман» - «критическую» историю царской России. Можно сказать, царская, императорская Россия в известном смысле держалась на фундаменте истории Карамзина, когда его не стало, когда Карамзина заместил собою профессор Соловьёв и компания, на фундаменте его «Истории России» Россия не удержалась и обрушилась в революционную бурю 1917 года.
Виктор Каменев, лауреат премии им. Бориса Полевого журнала «Юность» за 2006 год.
06.02.2022