В детстве, как человек живший возле речки, приезжая куда-то в новую местность, я первым делом спрашивал, нет ли поблизости реки. В Миллерово с этим было плохо дело, какое-то подобие грязного ручейка, да и тот на невообразимом удалении. Другое дело в деревне, там сразу предупредили, есть, и очень близко, ставок, но без взрослых туда лучше не ходить, поскольку берег крутой и скользкий. Крутой - это я понимал уже, различал, чем пляж удобнее обрыва, а вот скользкий мне не терпелось поскорей увидеть. При первой же возможности отправился это выяснять.
Подхожу к берегу, действительно, небольшая крутизна есть, но местные ребятишки знают, где спускаться к воде. На берегу двое, видимо брат и сестра, оба постарше меня, брат младше сестры, ему лет семь-восемь. Сестра не собирается купаться и брату кричит: - Не лезь в воду, мамка ругать будет. Но мальчишка не слушает её, сбрасывает с себя всё и ищет, где удобнее слезть вниз. Мне это показалось так странно, и главное, его сестре это как-то безразлично, что он в воду голый лезет. Может, думаю, у них тут так принято? Сам я постеснялся совсем разоблачаться, всё же в трусах следом стал спускаться к воде. Оказалось, что для того, чтобы спуститься, надо было сначала сесть на край берега, свесив ножки, и аккуратненько соскользнуть вниз, и там сразу окажешься по колено или по пояс в воде. Под ногами был не песок, а скользкая глина, но это ещё ничего, дальше ступая по этой глине, ноги начинали проваливаться в слой густого ила, из которого ступни уже с трудом можно было вытащить.
Тут стало ясно, что лучше здесь просто плавать, не касаясь дна ногами. Немного поплавав так, решил выходить на берег, но не тут-то было. Это местные знали все удобные места для входа и выхода, а я пытаясь выбраться, раз за разом соскальзывал обратно в воду. Вот они надо мной потешались, но всё же подсказывали, где лучше подниматься, но у меня и там не получалось, и я думал, что они специально не туда показывали. Наконец мне удалось кое-как выкарабкаться на берег. Надо ли было говорить, что после такого купания, я выглядел гораздо грязнее, чем до него. Что оставалось делать? Повторить всё сначала, но перед этим понаблюдать внимательнее за детьми, (а их к тому времени на берегу прибавилось) как и где они выползают на берег.
После трёх попыток я стал уверенно находить места удобные для подъёма на берег. Вылез почти без следов ила, только ноги были грязные, но это ерунда, всё равно здесь можно босиком бегать, как и эти ребятишки. А ещё неподалёку был колодец-журавль, где можно было набрать воды и ноги ополоснуть.
В доме был проигрыватель, который можно было слушать, не подключая к сети, при этом пластинка раскручивалась просто рукой. К нему было много старых пластинок, я их быстренько все переслушал, на каждую песню по нескольку секунд, и выбрал одну, понравившуюся мне - "Севастопольский вальс". Уж я её крутил, наверное по несколько раз в день, проигрыватель воспроизводил звук так тихо, что кроме меня его никто не слышал. На каких только скоростях я не крутил этот вальс, если бы тот исполнитель мог только представить себе вместо своего прекрасного баритона, это козлиное блеянье.
Чердак этого дома - это было что-то, он был огромный, потому что дом был на четыре семьи, чердак был по щиколотки завален сеном. Оттуда я достал большую детскую книгу с картинками о Гулливере в стране лилипутов. У старушки, жившей через стенку, оказался единственный диафильм про Барона Мюнхаузена, но фильмоскопа ни у кого не было, зато осталось приспособление для прокручивания плёнки, и я с помощью этой железки смотрел диафильм, где на барона нападали лев и крокодил.
Прямо напротив дома на другой стороне улицы была конюшня, возле которой стояли телеги, брички. Через несколько домов от нас было сельпо, в городе я нигде не видел раньше, чтобы в магазине продавали всё вместе, и продукты и хозтовары, а здесь в сельпо стоял непередаваемый запах хлеба и тканей. В первую очередь меня, как магнитом тянуло к прилавку со школьными принадлежностями, я уже окончил первый класс и пределом мечтаний моих была раскладная ручка, у которой пёрышко можно было развернув, сложить внутрь. На втором месте был весь ассортимент рыбных консерв, я долго изучал названия рыб и сравнивал их ценники, и пришёл к выводу, что самые вкусные должны быть бычки в томатном соусе. Но моя тётя, которая была на девять лет старше меня, все старалась разубедить меня, доказывая, что в собственном соку рыба куда вкуснее. Она же предупредила меня, чтобы я не играл в карты с соседской детворой. Раз пригласив меня к себе поиграть с ними в карты и получив отказ, местные ребята тут же потеряли ко мне всякий интерес. Но я особенно не расстравался по этому поводу. Долго в деревне я не гостил, правда успевал привыкнуть так, что уже собирался оставаться там и после первого сентября и идти в сельскую школу. Ага! Разбежался. Кто же мне позволит по своему усмотрению менять городскую школу на сельскую? А я уже в письмах сообщал, чтобы мне прислали по почте портфель и т. п.
И потом я забыл, что дома у меня тоже был друг, и по совместительству сосед и родственник Генка. Вот с ним вместе всегда было интересно играть...