Ночью он спал немного вздрагивая, двигая пальцами и глазами под закрытыми веками.
Соска давно вывалилась из ротика и он пошевеливая губками спокойно посапывал, находясь в состоянии, когда ничто не мешало пребывать там, где было хорошо и спокойно, где его любили и оберегали, позволяя наполняться уверенностью в том что так будет всегда и иного, чем эта нега состояния, быть не может.
Он был зачат, выношен и рождён в любви, других чувств не знал, понял что от этого крепчают, становятся уверенней и ещё не подозревал о том, что бывает иначе.
В предрассветной мгле, притаившейся перед восходом солнца, начали появляться первые звуки и среди них он услышал колокольчик пастуха, зовущий коров выходить на дорогу, откуда он их гнал на пастбище.
Коровы, заслышав колокольчик, сами выходили из дворов, а там где, в закрытых сараях они прятались от ночной сырости, их выводили хозяйки.
Пастух направлял собравшееся стадо на заливные луга, как говорили «луки», у реки, где росла густая и сочная трава.
Дорога была коровам знакома и они, медленно передвигались в нужную сторону.
Тяжёлый топот уходящего стада, понемногу стихал и мальчик возвращался в прекрасное царство сна, где было тепло, уютно и удобно, где ещё не закрылась, прячась от дневного света ночная фиалка, растущая под окном, и приятно пахла, погружая его в то доброе и желанное где хотелось быть постоянно.
Городок был небольшим и первый же залаявший пёс будил в остальных желание сообщить о своём существовании.
Начинался добродушный перелай собак и злобные окрики хозяев и их соседей, которым они не давали спать.
Просыпаться не хотелось, но солнце уже послало свой первый луч, пробуждая природу и мешая соням.
Лёгкий ветерок зашевелил листья и деревья зашелестели ими, рассказывая о своих планах.
День начинался!
Мальчишка, из своего собственного, далёкого от остальных людей состояния покоя, начал возвращаться к ним.
И, ещё не открыв глаза почувствовал свою мать, её любовь, встречающую его из того мира, в котором они, совсем ещё недавно, были одним целым, общим, когда отец, любящий его, ещё не родившегося, старался всё самое лучшее предоставить своей жене чтобы перепало и ему – самые тёплые объятия, самые лучшие слова, самые ароматные цветы, самая лучшая еда.
И всё это, распределяясь, доставалось и матери, и ему.
Но и потом, когда они разделились он, оберегаемый родителями, мог продолжать почти всё время находиться в том мире, а мама с отцом, для того чтобы у него оставалась такая возможность, большинство времени должны были, находиться среди людей в жизнеобеспечивающем цикле.
Там была другая жизнь, в которой почти не оставалось времени на мечты и негу, выслушивание беседы листьев, а необходимо было переходить к прозаическим делам - куда-то торопиться, что-то делать.
В этом нелёгком процессе, её поддерживала, неувядающая любовь к ребёнку, уверенность в поддержке и опоре мужа незнакомые, как оказалось, большинству людей, когда истинность и глубину этого невозможно проверить или оценить.
С какого-то момента у будущей матери появилась уверенность в том, что между ней и, ещё не родившимся ребёнком создалась сознательная связь, что они понимают друг друга, и она, обрадовавшись, захотела своим открытием поделиться с окружающими, но заметив что её не понимают, быстро это прекратила.
Шевеление плода или выпячивание ножки им было знакомо и ощутимо, но более тонкого уровня общения они не знали, не признавали и, указывая на неё пальцем высмеивали, стараясь огрубить канал её общения до понятного им уровня.
Поэтому, оберегая свою любовь и возможность ощущать те тонкие и нежные чувства, которые зародилось между ней и её ребёнком, она замыкалась, переставала общаться со своим окружением и была сконцентрирована на контакте с сыном.
Постоянно находиться в этом состоянии она не могла, но зная о его существовании чутко прислушиваясь к изменению этой связи иногда останавливалась, отрываясь от своих дел и переносила центр внимания на потребность ребёнка в её любви.
Для этого даже не нужно было держать сына на руках или быть вблизи.
Связь была внепространственной – говорили: «сердце матери»!
***
Дни пролетали, мальчишка рос, связь с матерью слабела - он учился жить самостоятельно, осваивая весь комплекс, незнакомых до этого, рефлексов и ощущений.
Но способность спокойно созерцать, восхищаться, вдохновляться, эвристически мыслить, быть готовым к самопожертвованию - то, что было усвоено в самом начале появления сознания, не пропали и оставались с ним.
Он был зачат, рождён и воспитывался в любви и стереть это можно было только вместе с сознанием.
***
Родившись, дети не могут сразу начинать жить самостоятельно и нуждаются в длительном процессе обучения и воспитания.
Те, кто окутан любовью продолжают, какой-то период, ментально находиться в предыдущей предродовой атмосфере, постепенно осваивая окружающий мир в котором можно быть голодным, в котором может быть жарко или холодно, можно удариться, тебе могут что-то запретить, наказать за непослушание.
А там, где зачатие происходит без любви – случилось и случилось, или в результате насилия, - печаль, горе, отчаяние или тупое безразличие сопровождают мать не оставляя её и после рождения ребёнка.
Такие, далёкие от любви, переживания матери не могут приблизить ребёнка к атмосфере тонкого и нежного, существующего в мире, даже если мать и знакома с этим – не до этого ей в её личных переживаниях.
Нелюбимые дети не имеют переходных стадий и сразу же оказываются в условиях, близких к реальности окружающей их мать, а её невзгоды становятся бедой, сопровождающей их с самого начала жизни.
И такой ребёнок, лишённый оберегающего влияния близкого человека, вырастает в мире рефлексов и ощущений, пользуясь только ими, принимая такое положение как единственно возможное, как данное, в котором живут все и, даже не подозревая о существовании иных параметров мира.
А любимые продолжают развиваться в области тонких энергий и порождённых ими понятий.
Нелюбимые могут узнать об этом лишь случайно, но могут и до конца своей жизни даже не подозревать об их существовании.
***
Внешне, и те и другие могут быть между собой похожими, но их внутренние миры резко отличаются друг от друга, поэтому принимаемые решения и совершаемые поступки основываются на разных соображениях.
И пока интересы упираются в, общие для всех, задачи жизнеобеспечения, между ними могут возникать области согласия.
Как только принятие решений начинает зависеть от влияния морали которая, у одних воспиталась под влиянием любви, сопровождавшей их долгий период, а другие этого были лишены, они перестают понимать друг друга и, в общении между ними, может возникнуть, вредящая обеим сторонам, зона конфронтации.
***
Все мы живём в одном, общем для нас, трёхмерном пространстве и, при возникновении напряжённости между нами, «неженки», воспитанные в любви, часто проигрывают из-за своей малочисленности.
Они менее подготовлены к конфликтам и, даже имея оружие, позволяющее в этом конфликте победить, смущённые усвоенными моральными обязательствами, колеблются его применять.
Закон Сохранения Жизни для них, является определяющим в поведении, а их соперники принимают его лишь как рекомендацию к исполнению, которая либо вообще не признаётся, либо является, иногда просыпающейся помехой, что-то надоедливо напоминающей.
Жестокая борьба между людьми за достижение любой, понятной цели, является определяющей идеологией их жизни, в рамках которой нет места «интеллигентным» способам конкуренции в виде нестандартных подходов и оригинального мышления.
***
Благодаря предварительной селекции, проводящийся по настоянию нового академика Казахстана, концентрация интеллигентных заключённых увеличивалась, сглаживая предыдущий антропологический сдвиг в зоне.
Обнаружились общие темы, зэки вели интересные беседы и межличностная атмосфера улучшалась.
К ним, с безразличным видом, прислушивались остальные, и вскоре стало ясно, что «качать» свои права, подмяв под себя «хлюпиков» не удастся - их стало больше, были дружны и среди них тоже были крепкие и решительные ребята, которые могли постоять за себя и за других, не позволяя расправляться с каждым из них поодиночке.
Даже сила оказалась на их стороне и, став меньшинством, остальные притихли.
На их права никто не покушался и, сидеть в своих ментальных норах злобно и обиженно «зыркая» оттуда на пролетающую мимо интересную жизни, долго они не могли.
Поняв, что «слабаки» им не соперники и не конкуренты они, засомневав -шись в своей правоте, начали отказываться от стратегии «хождения по голо -вам» и уже не таясь слушали их рассказы о детстве, рассуждения о музыке, соображения о нежности, правдивости - это становилось понятным и близким.
Постепенно развились уважение, сопереживание и доверие друг к другу, а справедливость Закона Сохранения Жизни начала восприниматься как данность, без которой им самим не выжить, потому что только так можно строить будущее, с которым их знакомили интеллигенты и такое будущее нравилось.
Общая атмосфера зоны начала приобретать признаки творческой, с межчеловечес - кими отношениями, опирающимися на доводы разума, а не под воздействием элементарных импульсов.
По мере знакомства прибывающих заключённых с учёными, постоянно находящимися в зоне и ежедневно решающими возникающие проблемы, между ними обнаруживались обобщающие параллели в воспитании и мог появиться интерес к развивающимся задачам.
Людей не хватало и, когда интерес появлялся, то тем кто хотел, помогали учиться, вне зависимости было ли у них образование или нет, и каков его профиль.
Воспитание оказалось непреодолимой силой и атмосфера, в зоне проведе -ния эксперимента, накалялась энтузиазмом причастности к великому, которое когда-то наступит.
И унылая жизнь, заключённого, становилась интересной и увлекательной - всех их скрепляло общее дело.
***
Напряжённый в физическом и ментальном смысле эксперимент не преры -вался и любая поддержка новых жителей зоны помогала продолжать его.
Находясь в пограничных районах «конуса-матрёшки», Испытатель мог усвоить доступную для него энергию остаточных вихрей первичного взрыва.
Но возвращаясь, мог передать лишь часть её в виде информации и энергии чувств в доступном для Лиды и её мужа объёме, которые теоретики, после усвоения и обработки, генерировали в зону.
Те обитатели зоны кто уже созрел и был способен, усваивали это, увеличивая общие возможности к дальнейшим изменениям.
Рос общий информационный и энергетический потенциал фон, простран -ства зоны.
Пока не наступило насыщение, она могла усваивать новые порции первичного взрыва.
Энергию, которая ещё не была доступна людям, Испытатель замыкал на мантию Земли, изменяя её конфигурацию и усиливая магнитную изоляцию зоны эксперимента от остального мира.
Возможности были ограничены и нужно было продумать как оградиться от побочных явлений прибывающей энергии, постепенно увеличивающей общий потенциал создающейся аномалии и как использовать то, что уже накопилось.