На фотографии мне три года. Как я тогда жил? Только наблюдая за своими детьми, я могу примерно представить теперь, как я сам постигал этот мир. Память, вероятно, все еще хранит детские впечатления, но они так глубоко запрятаны, что многие из них я не могу оттуда вытащить.
Папа работал учителем, и мы, пока не построили свой дом, несколько лет жили в школьной квартире, расположенной во дворе школы. Из этого периода помню случай, как я под дождем побежал в школу звать отца на обед. Помню еще, тут же на территории школы жил школьный конюх Шагали бабай со своей старушкой. Я ходил к ним в гости, они угощали меня чаем с конфетами. Помню, как отец качал меня на своей спине, и это было так приятно. Помню, как младший брат Айрат свалил скамью, на которую мама ставила только что помытые тарелки, и разбил их. Из рассказов мамы знаю, что я часто болел и раз даже был на краю смерти. А спасли меня так: соску макали в мед и давали сосать. Я ничего не ел, днем и ночью сосал только соску с медом.
В 1954 году отец построил новый дом. Целое лето строили. Из рассказов знаю, что брали для этого ссуду и платили ее потом двадцать лет. Помню, как мы собирали щепку, таскали ее в летнюю кухню, где мама готовила обед. Помню, под потолком строящегося дома висела люлька с сестренкой Люцией. Все удивлялись, что она не плачет, как будто знает, что взрослые заняты делом, и им не надо мешать. Помню зеленую траву вокруг постройки.
А потом в этот дом в зимнюю вьюгу возвращался с работы отец. Мы все кидались к нему и залезали под полы пальто, в приятную холодную свежесть. Этот каждодневно повторяющийся эпизод описан отцом в его записях. В руках отца ученические тетради, и каждый из нас только сам хотел нести их к столу. Папа, чтобы никого не обидеть, раздавал их всем, и каждый нес свою долю, довольный, чувствуя приятную прохладу тетрадей.
А когда папа на работе, мы были дома с мамой. Основные качества нашей мамы – доброта и исключительное трудолюбие. Я ни разу за всю жизнь не видел маму не только спящей или лежащей, но даже сидящей без работы в руках. Мы засыпаем, а мама еще сидит и вяжет что-то или штопает. Просыпаемся, печь затоплена, тесто разбухает, самовар кипит, корова надоена и каша манная с свежим молоком сварена. А если воскресенье, натоплена и баня. Вода, конечно, тоже не по трубе притекла, надо в колодец сходить. В умывальнике всегда теплая вода. Когда мы подросли, мы уже, конечно, начали помогать маме во всех этих делах.
Кажется, в школьные годы самым продолжительным нашим с братом Айратом увлечением было столярное дело. Вся мебель в доме сделана нашими руками: столы, стулья, книжные полки, тумбочки, скамьи. Из построек: сарай, кладовка, веранда, погреб наших рук дело.
Еще одно наше постоянное увлечение – велосипед. Он для нас был не средством развлечения, а необходимым средством передвижения. Первый велосипед подарил нам двоюродный брат Марсель Ягудин. На велосипеде мы ездили на сенокос, за ягодами, за веником, на реку Ик купаться. Было два длинных велосипедных похода: с братом Ильдусом в Зилаирский район к Айрату в стройотряд (100 км.); с братом Кутдусом в Гафурийский район к сестре Люцие (300 км.).
Третьим увлечением были авиация и космос. Айрат даже поступал в летное училище, но не прошел по здоровью. Одно время нашим увлечением было самбо – на крыше лапаса, крытого соломой, изучали приемы из какой-то книги. Спортивной гимнастикой увлекались – во дворе всегда был сделанный нами самими турник.
Следующее мое сильное увлечение – путешествия. Первое наше путешествие – поездка с отцом в города Ташкент и Ангрен. Мне тогда было восемь лет. По дороге заехали в родное село папы Новочеркасск. Учился я в Уфе, работал в Караидельском районе Башкортостана. Потом я побывал в Москве и Ленинграде, в Польше и Германии, в Перьми, в Брянске, в Ульяновске, в Казани... В последнее время, правда, эта страсть поутихла. Мне сейчас интересно путешествовать только с детьми, им что-то показывать, объяснять, отвечать на их вопросы...
В 1977 году я приехал в Набережные Челны. Работал на автосборочном заводе КамАЗа: слесарем, социологом, мастером, электромонтером. В 1979 году женился, сейчас у нас сын пяти лет и дочь двух лет. И они сейчас являются главным моим увлечением. Мне интересны разговоры с ними, интереснее, чем с взрослыми.
Видимо, самым сильным моим увлечением, которое не слабеет и поныне, является художественная литература. Путешествие по земле ничто по сравнению с путешествием по тайникам человеческой души. В школьные годы я не знал вкуса к чтению. Почему-то папа, будучи сам писателем и журналистом, не подтолкнул нас к книгам, не показывал даже свои рассказы. Читать я начал в последних курсах института, «заразившись» этим от друга Рашита Зайлялова и слепого друга, который слушал магнитофонные записи художественных книг. Первая книга, которую я прослушал вместе с ним, была «Собор Парижской богоматери».
Я до сих пор ищу себя. Профессия учителя была не моя, это уже ясно. Но и сейчас я не могу сказать, что я на своем месте. Вчера один рабочий главного конвейера КамАЗа описал в трех предложениях историю своего становления на КамАЗе: сначала всё интересно, ходишь с крыльями; потом всё надоедает до того, что видеть не хочется; когда уже этот барьер преодолел, ходишь на работу по привычке. Видимо, привыкнуть можно ко всему, но это вовсе не означает, что ты на своем месте.
Я отклонился. Кажется, речь шла о чтении. Страсть к чтению художественных книг овладела мной, когда я подружился с Рашитом Зайляловым. Я благодарен судьбе, что свела меня с этим молчаливым, большим, рыжим молодым человеком, который буквально разбудил меня от деревенской спячки, бросив в бурное море страстей, разыгрываемых в художественных книгах. При чтении он наслаждался каждой удачной фразой, каждой любопытной мыслью. Эти студенческие годы по горячим следам описаны в моих дневниках тех лет. Как я начал читать, так появилось и желание писать самому.
Вот я подошел, кажется, к самой сильной моей страсти – желанию стать писателем и через это оставить след на Земле. Да, да! Как это ни смешно, как это я не скрываю даже от самого себя, конечное-то желание – оставить след в истории, который не смоют годы. Думаю, у любого писателя, что бы он ни говорил, где-то в глубине лежит именно такое желание…
Итак, цель – творчество. Выработать свой стиль, развить образное мышление, достичь высот совершенства в этом деле…
Марс Ягудин, 1985 год
На фотографии мне три года