У страха глаза велики.
Нападение на зерносклады произошло в ночь на 20 мая. Эти склады в прошлом году выкупила фирма «Агроброд», принадлежащая инвесторам из Германии. Немцы занимались бизнесом: выращивали на нашей земле пшеницу, ячмень, рапс и подсолнечник. Для борьбы с сорняками завезли в большом количестве дорогостоящие гербициды. Грабители хотели украсть ядохимикаты на сумму более трёх миллионов рублей и в дальнейшем выгодно продать на чёрном рынке.
А за несколько дней до этого в бункере бандитской группировки «Чёрная кошка» преступники играли кто в бильярд, кто в карты и пили пиво. В полумраке от сигаретного дыма из динамиков магнитофона доносилась песня в стиле шансон:
Прибыла в Козлово банда из Ростова,
В банде были урки, шулера.
Банда занималась страшными делами,
И за ней следили мусора.
Мурка – ты мой мурёночек,
Мурка – ты мой котёночек!
Темнота ночная, только ветер воет,
А в развале собрался совет –
Это хулиганы, злые уркаганы
Собирали срочный комитет.
Ведь пошли провалы, начались облавы
Много стало банде попадать.
Как узнать скорее – кто же стал шалявым,
Чтобы за измену покарать.
Мурка – ты мой мурёночек,
Мурка – ты мой котёночек!
Как чего услышим, как чего узнаем,
Как чего пронюхаем о нём –
В тёмном переулке пёрышком попишем
Или дуру вынем и шмальнём.
Главари сидели за тяжёлым дубовым столом и решали: на чьей смене лучше брать склады.
– На дежурстве Соболя не надо: он дзюдоист, а то ещё руку сломает или задушит кого ненароком по неосторожности.
– Да, или маску сорвёт с лица, не дай бог. С ним связываться – себе дороже.
– А Наумов?
– Его электрошокером не разбудишь! Как мы узнаем, где ключи?
– А на смене Балбеса тоже не стоит: он начнёт визжать – всё село сбежится.
– Лучше на дежурстве Пончика: его жена Люська уйдёт вечером домой, а его с охранником мы возьмём тёпленькими.
Горбатый утвердительно кивнул головой. На том и порешили.
В час ночи дверь в бендежку сторожей медленно открылась, и грабители в масках из женских чулок с прорезями для глаз тихо вошли. Один преступник подошёл к топчану, на котором лежал Пончик и начал его бить. Второй – стал ощупывать диван, но там никого не было. Мы на прошлой смене принесли ещё одну кровать со склада и поставили её на место стола, но воры об этом не знали. Лёнчик Пончик оказался не из робкого десятка: он стал брыкаться задними ногами. Мордоворот по кличке Штопор пытался его связать, но ничего не получалось. Тогда второй злодей вытащил из кармана электрошокер и воткнул его в шею сторожа. Произошёл разряд: Пончик пискнул и обмяк. Злоумышленники связали ему ноги и руки за спиной и отобрали телефон. В это время от возни проснулся охранник Геннадий Цыпченко, который был родом из Украины. Поняв, в чём дело, он не растерялся: резко вскочил с кровати и на цыпочках метнулся к дверному проёму и ушёл в темноту.
– Где второй? – начал пытать Лёню Штопор, когда тот пришёл в сознание.
– Не знаю! Вон там, на кровати лежал…
Второй подельник с погонялой Гнусавый метнулся в угол:
– Слышь, тут ещё одна кровать! – недоумённо воскликнул он.
– Откуда? Там же стол стоял! – удивился Штопор.
– В бункере другие данные давали.
– Куда ты смотрел?
– Диван пустой был.
– Ушёл, падла!
Разбойники ринулись наружу – догонять. Но Гена был уже далеко. Он бежал босиком по какому-то огороду с картошкой и вспоминал родной дом и маму.
Алексей воспользовался моментом: вскочил с топчана и, вертикально, как прямоходящий гомо-эректус, со связанными ногами и руками попрыгал на выход. Интуитивно его потянуло за первый склад: там он перекатился под комбайн и затаился.
Когда бандиты вернулись в сторожку, Пончика на топчане не оказалось! Гнусавый побежал в одну сторону, а Штопор – в другую, но, никого не найдя, вернулись.
– Упустили! – растерянно пропел Гнусавый.
От безысходности Штопор заглянул под комбайн, и обнаружил беглеца. Схватил его за шкирку и вытащил из-под агрегата.
– Тварь, мы что за тобой бегать будем, – залепил оплеуху Лёнчику Гнусавый. – Где второй?
– Не знаю!
– Где ключи от склада? Говори!
– У нас нету ключей! Нам их не доверяют!
– Всё равно мы перекусим замок гидравлическими клещами. Говори!
Поняв, что силой его не возьмёшь, налётчики начали наседать на Лёню по-доброму:
– Хочешь джип? Представляешь, ни у кого в селе нету, а ты на джипе!
– Я Родиной не торгую…
– Нет? Ну, хочешь коттедж? Нет? Где второй? Говори!
Но Пончик молчал как партизан.
– А-а-а! Убили! Убили!!! – раздался душераздирающий крик Люськи в ночной тишине.
Это Гена Цыпченко добежал до жены Лёнчика, которая жила на Заречной улице, и всё рассказал. От крика проснулся сосед Жора Балбес. Он выскочил из дома в одних трусах и, злобно скривив рот, прорычал: «Щас всех положу!»
– Пошли к Суслику! У него ружьё есть, щас всех перестреляю! – решительно сказал он, натягивая штаны.
Прибежав к Суслову, который жил через два дома, Балбес объяснил ему ситуацию и попросил ружьё. Вчетвером они пошли на склады спасать Пончика. Впереди шёл Балбес с ружьём наперевес. Вдруг из бурьяна выскочил рецидивист по кличке Шкет, стоявший на «тазах», и молниеносно перепрыгнул через двухметровый бетонный забор охраняемой территории, как будто для него препятствий не существовало.
– Ни чего себе, Олень! – удивился Жорик, не успев даже выстрельнуть.
Когда «четвёрка» пролезла в щель забора, грабителей на территории уже не было. Люська начала искать и звать мужа в темноте, но он не отзывался. Позвонила ему на телефон. А телефон зазвонил на подоконнике сторожки. И только по раздавшемуся в тишине стону, она нашла его под комбайном. Алексей лежал весь в крови и не мог говорить: его парализовало – то ли от электрошокера, то ли от испуга. Люська еле разогнула его пальцы, вцепившиеся в вал комбайна.
Дмитрий Иванович приехал с ментами только утром: пересчитали канистры с гербицидами, осмотрели территорию и нашли женские чулки с дырками. Можно было отправить их в лабораторию на анализ ДНК, но они понюхали их и почему-то выбросили. У Гены, оказывается, пропал паспорт с тремя тысячами рублей, который лежал в сумке. Затем они пошли к пострадавшему сторожу домой: снимать показания. Лёня сказал им, что сумел развязать руки под комбайном и передал шпагат.
– Сколько их было? – стал пытливо допрашивать Алексея следователь Егор Зыбов.
– Не знаю, там темно было – хоть глаз выколи.
– Горбатый был?
– Не знаю. Они в масках были – чёрные, как негры.
– А хромой?
– У одного голос тихий был. Он говорил мне шёпотом: «Мы тебя сейчас небольно зарежем».
– Тупым ножом что ли?
– Они пытали меня всякими соблазнами, тыкали штекером!
– Ты имеешь ввиду электрошокер?
– Да, но я им ничего не сказал.
– Ну и зря. Крупную рыбу упустили...
Зыбов допросил и Геннадия Цыпченко, который разговаривал с украинским акцентом, но так и ничего от него не добился.
Пончик за свой счёт съездил в больницу к судмедэксперту для фиксации побоев, травм и кровоподтёков.
А в это время в бункере у Горбатого:
– Козлы! Я вам пасть порву! Моргалы выколю! Опять облажались! То кровать они не заметили, то ведро упало, то электрошокеры отсырели!
– Лёлик, прости! Дай нам ещё один шанс, мы исправимся. Мы возьмём их!
– Хватит меня обещаниями кормить! Где гербициды? Общак на нуле. Коль-Вася меня сожрёт вместе с вашими «щами»! У нас план на 10 миллионов, а взяли только – три.
На следующий день подошла моя смена сторожить с напарником Николаем Наумовым. Придя на объект, мы обнаружили, что отморозки потравили собак: давали котлеты с ядом. Мухтар погиб, а Дружка мы еле откачали: я приносил ему из дома простоквашу и крошил в неё таблетки активированного угля.
– Менты – дураки: им надо было ехать в ветаптеку и разузнать, кто покупал яд, а они – ротозеи, – насмешливо заметил я.
– Да, не хотят работать, – подтвердил Николай.
– Коль, а помнишь, когда я тебя звал сюда на работу, ты первым делом спросил: «А кровать есть?»
– Здесь опасно спать: зарежут, а у меня маленький ребёнок, – занервничал Наумов и начал предпринимать все меры предосторожности.
На ночь он поставил на дверной проём растяжки из тонкой медной проволоки, вытащенной из старого телевизора. Подсоединил их к звонку, зачистив провода. Если кто порвёт растяжку – контакты сомкнутся, и звонок зазвенит, и мы вскочим с кроватей как по тревоге в армии. Ещё Коля поставил парикмахерское кресло (непонятно откуда взявшееся) в тамбур, привязав к нему леску. Другой конец прикрепил к ведру, которое поставил в нашей комнате. И если кресло отодвинуть, то и ведро со звоном движется по бетонному полу, что говорит об опасности. Ещё приятель привязал один конец лески за ручку двери, а второй – за ножку стула. Посмотрев на всё это, я с обеспокоенностью сказал:
– А не испугаемся ли мы ночью? Представляешь: лежим, спим, никого не трогаем, ничего не знаем и вдруг стул поехал…
– А нечего тут без спроса шастать!
Дополнительно Николай повесил на дверь два пожарных ведра и ещё багор сверху. Я даже ночью боялся выходить в туалет, терпел до утра: вдруг всё загремит и в лоб что-нибудь ударит. Коля столько всего понавязал, столько ловушек устроил, как в фильме «Один дома».
На всякий случай, и я вечером принёс огромный нож, которым режу тыкву и кабачки корове.
– Ты чо секиру на ночь принёс? Резать их будешь? – иронически спросил Наумов.
– Это не секира, это ятаган. И не резать, а шинковать. Кровь на анализы надо взять: вдруг, кто-то из них лейкозом болеет, а мы и не знаем, – вспомнив свою первую профессию ветеринара, ответил я. – Если они убегут, то их можно будет найти по анализам крови.
– Это как в Турции при паше: там воров в бочку с дерьмом сажали, а над бочкой ятаган крутился, и им приходилось нырять, чтобы голова с плеч не слетела.
Гена с любопытством смотрел на нас весь день и молчал, прикусив губу, видимо, сильно испугался после нападения.
Подперев дверь трубой, мы легли отдыхать: я – на диване, Коля – на топчане, а Гена – на кровати. И снится мне, что началось ограбление. Бандит зашёл к нам в комнату, но, споткнувшись об лопату, наступил на клеёнку, закрывавшую вырытую накануне Наумовым яму, и, испуганно вскрикнув, ушёл ко дну. Коля медленно встал с топчана и, подойдя к краю обрыва, тихо произнёс: «Стучаться надо!».
В шесть часов утра зазвенел звонок, прервав мой сон. Мы сразу вскочили, как по тревоге, перепугались: кто трубу схватил, кто – секиру. Думали – началось. А оказалось: это глупая ласточка запуталась в проводах растяжки. Они рано начинают летать. У них тут гнёзд – штук десять, и за лето они по четыре раза вылупляются. Аккуратно сняв растяжку, мы сдали смену, и пошли домой.
На следующее дежурство к нам прислали ещё одного охранника из Ипатьево для усиления. Он увлекался охотой и прибыл с ружьём «Сайга», так как ему рассказали про нападение.
Вечером Наумов опять начал натягивать растяжки, вешать вёдра и привязывать стул. Новый охранник по прозвищу Челдон посмотрел на всё это, ощупал окровавленную подушку Пончика, и встревожено промямлил:
– Ребята, что-то мне стрёмно стало. Пойду и я на весовой дверь укреплять, а то и меня убьют.
– Нападение ещё будет, – сообщил ему Николай, – пока они не возьмут гербициды – не успокоятся. А ядов у нас на 3 миллиона. Говорят, они задолжали кому-то полтора «лимона».
Челдон, до наступления темноты, обошёл всю охраняемую территорию и, почесав затылок, сказал:
– Я осмотрел всю территорию – везде бетонный забор: там враг не пройдёт. Но я нашёл одно уязвимое место: за током есть небольшой перешеек, через который воры могут заехать на машине за гербицидами. Пойду там вырою ров, чтобы они не проехали.
Сняв с пожарного щита лопату, охотник пошёл на ток. А мы залезли на биг-бэги с удобрениями, стоявшие вдоль забора, и стали наблюдать за горизонтом. Мы ждали неприятеля с северной стороны, где были отстойники, оставшиеся от молочного комплекса, и несанкционированная свалка.
– Да не пойдут они сегодня грабить! – сомнительно предположил я, глядя, как Челдон ловко работает лопатой. – Глянь, как копает, на всю округу слышно, как щебёнку бросает.
– Пойдём, посмотрим, сколько он прорыл, – предложил Наумов.
Спрыгнув с мешков, двинулись к линии фронта. Подойдя к перешейку, мы обомлели.
– Ничего себе! Ты такой глубокий ров вырыл! К войне готовишься? Думаешь, танки пойдут? – удивился я.
– Бережёного Бог бережёт! – ответил охранник и сел покурить.
Вдруг с правой стороны что-то загорелось, внезапно повалил густой дым и закрыл часть горизонта. Создалось гнетущее состояние, как на войне. Дым стал стелиться низко над землёй, перекрыв нам видимость. Напряжение достигло апогея – хоть ножом режь. Мне даже показалось, что сейчас из дымовой завесы появятся танки.
– Начинается! – прошептал побледневшими губами Цыпченко и задрожал.
– Дымовая завеса пошла! – насмешливо заметил я.
– Это отвлекающий маневр, – догадался заядлый охотник Челдон, – они сейчас слева пойдут, будем ждать их оттуда.
– Сейчас танки пойдут, – подтрунил его я, толкнув локтем Николая.
– Что-то мне стрёмно стало: здесь как на фронте, – испуганным голосом прошептал ипатьевский.
– А ты думал, что на дискотеку приехал?
– Ребята, отходите к объекту! Я вас прикрою! – взял на себя ответственность охранник и спрыгнул в окоп.
– Как же ты один будешь? – встревожились мы, испугавшись за его жизнь.
– Ничего, я опытный охотник: со ста метров бью белку в глаз, – сказал Челдон и начал водить стволом ружья по линии горизонта, выискивая цель.
Мы, вернувшись на территорию, опять залезли на мешки с селитрой и с опаской стали вглядываться в горизонт. Кругом стояла тишина. Мы всегда в это время спали, а тут и сон пропал. Вдруг, вдалеке, где-то в районе Харитонова пруда, послышался рокот двигателя автомобиля.
– Начинается! – возбуждённо сказал Геннадий и сел в угол забора, обняв трясущимися руками рученок от лопаты.
Видать, сильно он напугался с того раза.
– Да не боись ты! – попытался успокоить его я, а у самого по спине пробежал холодок.
– Я этот звук узнаю из тысячи – это ЗИЛ «Бычок» с будкой и с пробитым глушителем. Он приезжал, когда нападение на склады было. Бандюки хотели грузить в него коробки с ядохимикатами.
Мы сконцентрировались и стали ждать, тараща глаза в темноту. Время шло, но ничего не происходило. Постепенно всё стихло, и дым рассеялся. Наверное, кто-то слил разбойникам информацию о засаде. Мы тряслись то ли от холода, то ли от испуга.
– Пойдём греться в сторожку! Сколько можно ждать? Встретим их там, – скомандовал я и спрыгнул с биг-бэга.
– Хоть бы побыстрее использовали гербициды! – взмолился Гена.
– Так они ещё весь июнь будут опрыскивать поля, – разочаровал его Наумов.
Всю ночь мы просидели в сторожке, подперев дверь трубой. Но дежурство прошло без происшествий.
При расследовании этого дела в полиции, выяснилось, что нападение будет ещё – пока не закончатся гербициды. Правоохранители решили ловить преступников на живца, то есть на нас с охранниками. И к нам для усиления охраны этого лакомого объекта привезли ещё двух охранников из Ипатьево – Гришу и Мишу. Они прибыли с большими баулами, видимо, надолго. Я показал им территорию охраняемого объекта, рассказал о нападении на склады банды «Чёрной кошки», как один охранник убежал босиком по картошкам, а Пончика связали и избили.
– Его били, пытали, ширяли электрошокером, – пугал я коллег по работе, показывая окровавленную подушку, – но он им ничего не сказал.
– И мы не скажем! – в один голос высокомерно ответили охранники.
– Да ну? – я оценивающе посмотрел на них. – Свежо с преданием, да верится с трудом. Вы держите ухо востро, только не спите! Вы тут как в мышеловке, как подопытные кролики. Будьте начеку, – недоверчиво глядя на них, предупредил я.
– У нас не забалуешься! – смело ответили они.
И я, успокоившись, пошёл к воротам посидеть на лавочке, и почитать газету.
Цыпченко уехал домой на Украину без документов, так как бандиты забрали его паспорт вместе с деньгами. Он мне потом в течение трёх лет звонил и спрашивал, не нашёлся ли его паспорт и поймали ли налётчиков.
После обеда приехали с проверкой немцы на двух автомобилях «Вольво» и «Сан Ёнг» и Волков – генеральный директор ООО «Агроскирд». Проходя мимо первого склада, я поприветствовал немца по-английски:
– Good morning!
– Good! – ответил Ганс и обратился к Волкову через переводчика: – Who is it?
– Да это наш сторож, не обращайте внимания, он всегда под умного косит.
В полиции начали каждого подозревать, выдвигать различные версии. Также расследование показало, что мы с Наумовым замешаны в нападении, так как в нашу смену ничего не случалось – чтобы на нас никто не подумал. Что мы ночью звоним кому-то по телефону. Нас стали подозревать в слитии информации преступникам. Что мы непосредственно немцам в головной офис в Ростове докладываем, минуя местных начальников. Стали прослушивать телефоны и установили слежку в выходные дни. За нами по пятам следовал автомобиль с затемнёнными стёклами, когда мы с Колей ездили в Козлово за телёнком и по своим делам в Кузьминск. Мы притормозим и они – тоже. Еле оторвались: свернули на грунтовку, и проехали через какой-то сад, лавируя между деревьев.
На следующей смене заместитель директора по производственной части вызвал меня к себе в кабинет, где сидели ещё два охранника.
– С кем у тебя сегодня встреча? – загадочно спросил он.
– С Антибиотиком! – ехидно сострил я. «Бандитов надо ловить, а не меня» – хотел я сказать, но промолчал и вышел.
– У них связи на самом верху, – сказал Дмитрий Иванович охранникам, когда я покинул кабинет, – Соболь с Примаковым снюхался, оказывается, они вместе служили где-то на Курилах. Этот на заставе, – кивнул в мою сторону «зам», – а тот – начальником штаба был. А Колобок работал с директором службы безопасности Сурминым на мясокомбинате – вместе мясо воровали.
Спать негде было, и я вечером пригнал свои «жигули», чтобы ночевать в них. Челдон спал на весовой, а Наумов остался с охранниками в сторожке.
Когда наступила полночь, я пошёл к новоприсланным охранникам в сторожку, посмотреть, чем они занимаются. Попробовал рукой: проволоки на дверном проёме не было. Коля растяжки ставить не стал: «Пусть нападают: зарежут – так всех!». Захожу: они сидят на диване и смотрят боевик по телевизору. Стараясь не уснуть, хотя глаза уже слипались, Гриша и Миша периодически трясли головой. А мой напарник безмятежно отдыхал на топчане. Я сел в кресло, посмотрел немного сериал и, зевая, как бы невзначай, сказал:
– Вас, наверное, сегодня ночью зарежут… – и пошёл спать в свою машину, которую оставил на току.
Пусть думают, что я наводчик, а то приехали сюда спать. А им уже шепнули, что мы связаны с уголовниками, и чтобы они за нами присматривали.
Я всю ночь просидел в машине, слушая радио, но так и не уснул. После встречи зари пошёл в сторожку посмотреть на охранников: «Как они там?». Захожу тихонько, смотрю, а они все трое лежат, посапывают, и Наумов с ними. У одного кусок арматуры под подушкой, а у другого – гидравлический шланг от комбайна. Видимо, я их здорово ночью напугал, небось, и, правда, подумали, что я наводчик. Смотрю, а у толстого Гриши – рука во сне дёргается, наверное, что-то страшное видит – как их режут. Я осторожно вышел, чтобы не разбудить, и пошёл на обход территории. Вдруг к воротам подъехала чёрный «БМВ» с генеральным директором ООО «Агроскирд» Волковым. «Надо предупредить ребят, чтобы не спали, – мелькнула мысль, – там же Коля, а то уволит его с работы». Александр Иванович вылез из машины и быстрым шагом пошёл в сторожку. «Что делать? Не успею даже позвонить!» – запаниковал я. Через считанные секунды поднялся грохот, шум, гам, скандал. Через минуту из бендежки вышел разъярённый и весь красный Волков, сел в машину и уехал в Михайловку. Затем из сторожки выкатились с заспанными лицами охранники. Я спросил у приятеля:
– Что произошло? Ты спал?
– Нет. Я проснулся, когда ты ушёл. Поднялся с топчана, потянулся, зевнул и подумал: «Какое тихое утро, только жаворонок где-то в вышине щебечет, да петух на Заречной улице кукарекает». Порадовался, что ночь прошла тихо, без происшествий. Протянул руку к телевизору, чтобы включить и посмотреть новости, но не успел. Дверь с носка открылась, я аж вздрогнул от неожиданности, и в комнату ворвался разъярённый Волков, как ураган, и как заорёт: «Вы чо, суки! Козлы! Спать сюда приехали? Щас моргалы выколю, пасти порву на хрен! Не поставлю вам сутки за этот день. Бесплатно будете у меня месяц работать!». Охранники резко вскочили с испуга. Наверное, подумали, что их резать пришли, как поросят. У Гриши арматура из-под подушки упала по ноге и, зазвенев о бетонный пол, закатилась под кровать, а у Миши – шланг свесился с дивана. Я не знаю, что теперь будет…
– Они же не спали ночью!
– Да они всю ночь терпели, ворочались, а к утру их сон сморил.
Смотрим, охранники с растерянными лицами собрали свои баулы и обеспокоенно спросили нас:
– Как отсюда уехать на Ипатьево? Автобус ходит?
– Вы что, не будете работать? – сочувственно спросил я.
– Желания нет – бесплатно работать на эту падлу и каждую ночь подвергать свою жизнь опасности.
– А как же мы?
– Счастливо оставаться, можете здесь всё разворовать, – многозначительно съязвили охранники и пошли ловить маршрутку, не желая здесь больше находиться.
Вечером Николай опять начал натягивать растяжки… Вот так мы игрались со смертью. Даже и не знаю, как в живых остались.
Через год поймали Горбатого. Нашли у него в погребе гербициды и элитные семена сахарной свеклы, украденные ещё зимой у Славки Карапузова. В очередной раз мне позвонил Гена Цыпченко из Украины:
– Поймали?
– Поймали!
– Кто?
– Лопух!
– Сколько дали?
– 15 лет! Сколько верёвочке не виться, всё равно конец найдётся.
– Всё тайное становится явным.
– Надо ещё привезти гербицидов для борьбы с лопухами и другими сорняками, чтобы не мешали жить культурным растениям, то есть людям.