Что за человек Павлушка? Никто толком не знал... Давно уже был приживалой у стариков на околице. Смирный, непривередливый, небольшого росточка. Голова лохматая, под стать ей борода. Глаза умные, живые, да заглядывать только в них некому. Люди видели, как дрова он колол, топил баню, копошился на огороде, ухаживал за живностью – знакомая всем деревенская жизнь. А когда старики умерли, Павел вообще стал затворником. Прошмыгнёт в магазин туды-сюды и опять его нет. Никто не интересовался им, и он не навязывался. Хозяйство не запускал, работу видел и без суеты делал её загодя. Собаки не было, а вот хрячка Борьку растил трепетно, и получилась меж ними редкостная дружба без претензий друг к другу.
В еде Павел неприхотлив был, в основном кусочничал. Боря тоже не переедал, спортивной стати был… А когда в доме поспевала бражка, то жизнь переходила вообще на особый режим. Еда исключалась, только питие, и если Павлик закусывал конфетой, то и хряку карамелька была как особая честь. Борька это чтил, и если хозяин дремал на тёплом крылечке, то и сам прогуливался рядом. Охранял. Мало ли?!
Мужская дружба крепла и быть ей монументальной, если б у хряка не взыграла любовная страсть. Соитие с гулящей свинодевкой происходило прямо под окнами. Павел смотрел, шевелил мозгами, и под их впечатлением созрел бизнес-план. Начинать надо с рекламы, что б всё как положено.
Залез в чулан, нашёл там амбарную книгу, химический карандаш. Слюнякая грифель, сел за работу и с утра на магазине висела бумага с печатными буквами – СЕКС НЕДОРОГО!.. Новатор учитывал бедность деревни, а вот подпись была невразумительной. Павел + Борис. Понимай как хочешь. Написано шершаво, без фантазий. Фантазии были у читающих. Мужики ржали, девки фыркали, бабы грустнели и только старухи матюгали охальника… Как бы то ни было, но деревня озадачилась. События зрели подспудно, и желающие на хряка скоро нашлись.
На премьеру Борис тащился молча, не понимал дурень своего свинского счастья. Но сам досуг происходил бурно, с визгом на всю округу.
Хозяева следили за процессом, чтоб не было промашки, а Павлушка восседал за картошкой в мундире и самогон, конечно же, стоял перед ним. Когда соитие становилось фактом, Бориса кормили тоже, пока не отвалится… Акт на этом завершался. Павлу вручали гонорар и закрывали за ними калитку.
Обратный путь для бизнесмена тернист был особенно, за ноги цепляла даже трава. Надежда была только на хряка. Если он падал, то хватал Бориса за хвост и тот не покидал друга, рядом ложился. Сердобольным мужикам подходить не разрешал, взбрыкивался, с рыком кидался навстречу. Только мух не получалось согнать, которые и подымали бедолагу с земли. Так поэтапно, не сразу они добирались до дома
Дебют состоялся, предприятие могло быть Клондайком. Появлялась прибыль, известность… И однажды, (остановись мгновение), впотьмах постучали в окно. Женский голос несмело позвал: – Павлик!.. Ты того, выйди к калитке.
Павел уже в койку нацелился: – Мы ночами не работаем, Борис отдыхает.
Но визави не отставала: – Да ты выйди. Выйди!
Павел накинул телогрейку и, бормоча неудовольствия, пошёл навстречу судьбе. У калитки стояла баба, накрытая платком. Шепотливо: – Ты Борьку-то дома оставь. У меня банька натоплена, дочка из города торт привезла. Посидим, чайку пошвыркаем… Не брыкайся, чёрт патлатый. Пошли же! Одна я дома. Ну!
И как на шлейке отправился Павлушка за ней. Молча прошли по спящей деревне. Скрип калитки тишину не нарушил, лишь подчеркнул таинство предстоящего действа.
Домой Павел Иваныч вернулся постриженный, выбритый. Глаза сияли козырной мастью и тройным одеколоном мух сражал за версту. Борька тоже шарахнулся было, но шоколадная конфета, брошенная под рыло, обещала и хряку новую, светлую жизнь.