Александр Зиновьев, который ввёл в оборот понятие homo soveticus, констатировал: «Большинство "гомо советикус" рассталось с коммунистическими идеалами с невероятной легкостью и скоростью, а стереотип поведения оказался вполне совместимым с обществом потребления. Однако между современным "гомо советикус" и западным человеком по-прежнему пропасть».
Зиновьев считал, что homo soveticus без сопротивления воспринимает любую общественную патологию и несправедливость, абсурд и тошнотворную серость жизни. У них отмирает чувство собственного достоинства, исчезает инициатива и все творческие процессы.
А вот что пишет местный автор Игорь Гарин о человеке новой России: «Уже к концу 90-х многим стало ясно, что типичный «совок» по сравнению с западным человеком более авторитарен, фанатичен, агрессивен, зомбирован, духовно несвободен и внутренне несамостоятелен, завистлив и вероломен, нетерпим к чужим мнениям и крайне пристрастен к соседям. Ещё ему присущи классовая неприязнь, шовинизм, ксенофобия, правовой нигилизм, вороватость и полное пренебрежение к человеческой жизни. Его можно охарактеризовать как человека дремучего или сильно отставшего в развитии для жизни в более социально справедливом обществе.
Даже получив доступ к правдивой информации о разрушительности тоталитаризма в короткий промежуток после окончания холодной войны с Западом, homo soveticus так и не изменил своей совковой парадигмы, а трансформировался в уродца, восхвалявшего достижения отцов и дедов. Это ярко проявлялось в наиболее дремучей части совковой эмиграции, которая в западной среде обитания мутировала, синтезируя худшие качества «совка» с обществом новой среды обитания.
«Совки-эмигранты» старшего поколения плохо ассимилируются с коренным населением, живут коммунами с себе подобными, создавая свою постсовковую субкультуру. Даже продвинутые эмигранты часто признаются, сколь колоссальная работа необходима эмигрантам для преодоления в себе «совка»: «Им лучше жить в России, ходить по грязным улицам, терпеть грубость на каждом шагу и давать взятки, их это раздражать не будет, как тех, других, которые сумели уберечь свою душу от совкового менталитета, считая его неправильным и не желая его иметь».
Василий Шукшин ярко выразил корневой комплекс брежневского «совка» — его подспудную безродность и саднящее самозванство. Герой Шукшина — «перекати-поле», в «Калине красной» обрел статус героя национальной трагедии.
Исследователи феномена «совка» обращают внимание на такие его характеристики: не уважает ни себя, ни индивидуальность других людей, закрыт для нового знания, любит учить и давать советы, нетерпим к чужим мнениям, не умеет или боится нестандартно мыслить, страшится ответственности, болтлив, крайне суеверен, легко разменивает атеизм на фальшивую религиозность, подвержен ксенофобии, не уважает прав других людей, работает спустя рукава, постоянно ищет халяву, выдает чужое за свое, нарушает закон сам и позволяет нарушать закон другим, не заботится о собственном здоровье, любит строить планы и не достигать их, при отсутствии аргументов переходит на личности. «Совок» предельно идеологизирован, духовно несвободен, внутренне несамостоятелен, антидемократичен, нетерпим к чужому мнению и чужой индивидуальности.
«Совок» не ценит человеческую жизнь. Это отношение к жизни отдельного индивидуума берёт истоки в «советском» прошлом, где общество ставилось выше личности, общественные интересы превалировали даже над насущными интересами личности. Отдельный человек рядом с целым обществом считался ничтожно малым субъектом. Им можно было пренебречь и даже пожертвовать. Всё — ради большой общей цели.
Но какова была эта «общая цель»?
Судя по таким высказываниям в СССР не было даже такой цели, чтобы с правом трудиться на благо общества каждый имел право хотя бы на необходимое для жизни по достойным человека нормам от общего количества производимых в обществе и необходимых каждому базовых средств для жизни по количеству и квалификации своего труда! Чтобы жить относительно свободно, с достоинством и в гармонии с мирозданием!
Поэтому советская пропаганда культивировала жертвенность единиц ради благополучия государства. Но если учитывать, что государство это бюрократический аппарат власти в обществе, то есть это то самое привилегированное чиновничество, которое считает, что это они всё организуют, строят, производят и что без них жизнь в обществе остановится и именно они должны всё иметь для своей счастливой жизни.
Это как раз те, кто не разговаривает, а часто кричат или хамят, легко переходят на «ты», и явно готовы уничтожить физически любого, кто с ними не согласен. Такие люди, даже получив хорошее образование, обладают агрессивной сущностью и готовы немедленно вступить в перепалку при малейшем конфликте.
Такие люди наиболее удобны для высшей власти, они всегда готовы принять любые выгодные для их начальства решения, даже если они противоречат здравому смыслу, так как их жизнь целиком и полностью зависит от их начальства. Именно таким людям присуща инфернальная смесь из высокомерия и лени, лжи и притворства, агрессии и прочих качеств людей подлых и двуличных.
Некоторые исследователи такого феномена считают, что важной чертой «совка» является иррациональная склонность к нулевой полезностью для общества: если обычный лентяй не хочет ничего делать, потому что ему лень тратить свою энергию, то «совок» готов с энтузиазмом строить «потёмкинские деревни» любой сложности, затрачивая на это уйму сил и времени, лишь бы кому-то что-то доказать, но делать что-то настоящее и необходимое для людей общества они считают ниже своего достоинства.
Главная задача такого «совка», ставшая почти его безусловным рефлексом, — обмануть, объегорить, украсть, «урвать на халяву». «Они все готовы разбиться в лепешку, лишь бы только не делать что-то полезное и необходимое для общества.». Всё это — результат «совка» как системы, народной философии «Тащи с работы каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость». Только место у корыта обеспечивало «совку» какой-никакой достаток, поэтому ради такого места «совок» не жалел сил.
«Совку» присуще лишь примитивное частнособственническое мышление, он делит мир на «своих» и «чужих»: свои — высокодуховные и интеллектуальные, чужие — вредные и тупые. «Совок» мечтает о «твердой руке», ностальгирует по советской халяве, ненавидит достойных и успешных, терпим к бесправию и беззаконию, убежден, что «кругом враги».
«Совок» привержен несовместимой с нормальной жизнью общества идеологии индивидуализма, стремясь первым протолкнуться к «корыту» и отталкивая от него конкурентов. Можно констатировать разрушительное лицемерие и ханжество «совка» с болтовнёй о «социалистических ценностях», что затмевалось страстным желанием прошлой и нынешней номенклатуры жить «по буржуазному», ради чего ему нужна была служебная карьера и приносились клятвы на верность партии и лично дорогому вождю…
«Совок» прекрасно представлен литературными персонажами: это шариковы и швондеры Булгакова, чевенгурцы Платонова, «чудики» Шукшина, герои Ерофеева, Сорокина, Пелевина, Понизовского, то есть приспособившиеся к инфернальным парадоксам системы. Одним система ломает кости, другие сами становятся костоломами или поддерживают их. Большевики так долго удержались у власти благодаря меритоциду, то есть уничтожению продвинутой части населения, имея надёжную опору в виде таких же типичных «совков».
Поэтому нынешней власти ничего не остается, кроме как встать на сторону регресса, превратив обширные территории в мрачный заповедник тёмного прошлого с таким же неясным будущим.
Мутация человека в «совка» подтверждается статистическими данными: низкая рождаемость и продолжительность жизни, высокая смертность при ущербной демографии, вечно хромающая социальная экономика, отвратительная медицина, отсутствие мотивации труда и низкая его производительность, зашкаливающая преступность и социальная несправедливость.
Исторический опыт показывает, что превратить страну в «совок», а жителей в «совков» достаточно просто, а вот обратный процесс десовковизации крайне затруднён даже при наличии грандиозных усилий и с немецким орднунгом. Осси (восточные немцы) во многом остались «совками» по сей день.
«Совок» и «постсовок» не приучены распоряжаться собственной жизнью, сознательно или бессознательно считая, что «жизнь — копейка». Ощущения бесправности, беспомощности и беззащитности они стараются всячески вытеснить из сознания, но чувство фрустрации все равно остается.
Именно отсюда их повышенная агрессивность ко всему, что им не нравится, и часто переходит в истеричность. Эти качества «совка» охотно использует власть, подсовывая им многочисленных «врагов» — от «либералов» и «демократов» до «пинодосов», геев и граждан бывшего СССР понаехавших в Геманию. Дремучие люди с агрессивной сущностью наиболее удобны для авторитарной власти, ибо всегда готовы для поддержки деструктивных культов и действий.
Советский человек никогда не испытывал когнитивного диссонанса: его не тревожило, что собачья жизнь вполне совместима со строительством «государства всеобщего благоденствия», как и то, что «прекрасное будущее» иногда оплачивается ценой гибели лучших людей общества. А все ужасы жизни — дело рук не советской власти, а «коварного Запада». У «совков» просто не было иной реальности, чем та, в которой они жили.
Когда в 90-е годы чуть-чуть приоткрылась правда о советской жизни в сравнении с жизнью Запада и стала доступной тщательно скрываемая большевиками информация о том, в чём была их ошибка, «совки» отнюдь не прозрели. Они стали прикрываться тем, что они об этом ничего не знали, что Маркс и Ленин были шизоидными дебилами, что социальная справедливость это вообще всё фантазии разных недоумков, что никаких социально справедливых стран на Земле нет и отказывается верить каким-либо фактам о развитии где-либо социальной справедливости. Он убеждён, что всё это враньё, подтасовка фактов и сознательное промывание мозгов народу.
«Постсовок» напряженно ожидает возвращения «сильной руки», любит разглагольствовать о «былом могуществе», «социалистических завоеваниях» и о «крупнейшей геополитической катастрофе», воодушевляясь аннексиями и захватами. Фактически он повторяет все ошибки «совка», непрерывно наступая на те же грабли, которые раз за разом больно бьют его по носу, но он этого как бы не замечает, списывая на досадную случайность.
Маниакальная зацикленность «постсовка» на великом прошлом отражает лишь его неспособность даже представить себе общество социальной справедливости, так как прекрасно понимает, что если все будут с такими убеждениями как у него, то социально справедливое общество создать невозможно!
«Постсовок» реакционен, ему присуща приверженность к старому, часто именуемая стабильностью. Но психологи знают, что за старое склонны цепляться люди ограниченные, слабые, неспособные участвовать в честной жизни общества.
«Постсовок» унаследовал от своих двух родителей (советского строя и капитализма) две несовместимые черты и это, во-первых, некоторое государственное влияние на возможность достижения личного благополучия при полном наплевательстве на огромное социальное расслоение.
А во-вторых, что многим можно было не скрывать свою дремучесть и не ограничивать себя в возможности «казнить и миловать» имея власть и деньги, поэтому большинство до сих пор к этому стремится. Фактически нынешний российский «постсовок» тянет страну даже не назад в СССР, а в эпоху, когда шли разговоры о «скрепах», «новом дворянстве», михалковских высотах крепостничества и карагановских мечтах о «любимомXIXвеке».
Привилегированным власть и богатство имущим никогда не были чуждыми такие времена, когда можно было послать к чертям собачьим и закон, и конституцию и будущее страны. «Постсовок» даже не прячет своих шкурных интересов и вожделений, «духовные скрепы» необходимы ему как главный бастион для того, чтобы продолжать обирать тёмную массу лузеров, которые одурманены и чудотворными иконами, и мощами святых, и новыми ясновидящими с колдунами.
Даже грозный Сталин в представлении нынешнего российского «постсовка» становится не продолжателем «революционных свершений», а хранителем многовековых государственных устоев, грозой смутьянов и «предателей-русофобов».
Говорят, что ностальгия по СССР и по твёрдой сталинской руке растет не снизу, а насаждается сверху, причем в итоге возникает замкнутый круг: власть все активнее славит СССР, чтобы продолжать нравиться ностальгирующим избирателям старших возрастных групп. Что сама нынешняя жизнь вызывает ностальгию по прошлому, потому что настоящее все безрадостнее и тревожнее, а о будущем вообще ничего не говорится — кроме того, что и в нем надо будет прежде всего беспокоиться о сохранении памяти о войне, победе и славном советском прошлом.
Ф.Крашенинников: «Безграничная вера в светлое прошлое — достаточно тревожный симптом и для общества, и для власти. Приложив огромные усилия к тому, чтобы население перестало сравнивать свою жизнь с реальной жизнью на Западе, пропаганда заставила россиян сравнивать свою неказистую, бедную, полную несправедливости и тревоги за будущее жизнь с жизнью в идеализированном СССР, где всё было дешево, стабильно, честно, справедливо и «для народа». Сравнение это очевидным образом не в пользу современной России, особенно на фоне нарастающих проблем в экономике и все большего разочарования в способности нынешней власти сделать жизнь обычного человека лучше, справедливее и богаче».
Тоска многих граждан России по СССР — это не столько искреннее желание вернуть прошлое, сколько неудовлетворенность настоящим и страх перед будущим, считает Федор Крашенинников. Опрос «Левада-центра» об отношении граждан России к СССР способен произвести самое удручающее впечатление. 75 процентов (!!!) граждан России считают советский период истории едва ли не «золотым веком» для народа России и совсем немногие помнят пустые прилавки и «железный занавес».
Говоря о нынешней ностальгии по совку, нельзя не учитывать и сознательно насаждаемый властью культ СССР. Если с утра до вечера по радио и телевидению бесконечно рассказывать о том, каким великим и прекрасным был Советский Союз и как трагичен его распад на отдельные государства для всех его граждан, то ничего удивительного, что многие начинают верить в то, что мы шли правильным путём. Включая тех, кто сам никакого Советского Союза не помнит просто потому, что родился после его распада. Если ностальгические сериалы, песни, праздники, книги и передачи идут бесконечной чередой — чего еще ждать?
Большинство нынешних зрелых граждан России на порядок «токсичнее» бывших граждан Союза не потому, что так или иначе осведомлён о преступлениях большевизма, а потому, что зная о жизни предшественников, многие превосходят их по лжи, наглости, цинизму и по количестве творимого зла.»