Каких сынов потеряла Россия в 1917-1922 годах
Уважаемые Дамы и Господа, думаю, Вам известна песня «Поручик Голицын…», которую, кажется в 1977 году, впервые исполнила
Жанна Бичевская:
ПОРУЧИК ГОЛИЦЫН
Четвертые сутки пылают станицы
Горит под ногами Донская земля
Не падайте духом поручик Голицын
Корнет Оболенский налейте вина
Над Доном угрюмым идем эскадроном
На бой вдохновляет Россия-страна
Поручик Голицын раздайте патроны
Корнет Оболенский налейте вина
Мелькают Арбатом знакомые лица
Шальные цыганки заходят в дома
Все будет прекрасно поручик Голицын
За все тот кто должен получит сполна
А где-то ведь рядом проносятся тройки
Увы мы не знаем в чем наша вина
Поручик Голицын так будьте же стойки
Корнет Оболенский налейте вина
А где-то уж кони проносятся к яру
Ну что загрустили мой юный корнет?
А в комнатах наших сидят комиссары
И девочек наших ведут в кабинет
Ах русское солнце великое солнце
Корабль “Император” застыл как стрела
Поручик Голицын а может вернемся?
Зачем нам дружище чужая земля?
Четвертые сутки пылают станицы
Горит под ногами Донская земля
Всем бросить патроны уж скоро граница
А всем офицерам надеть ордена
Эту песню Вы можете услышать в исполнении Бичевской или Александра Малинина, если наберете в поисковую строку Интернета слова: песня «Поручик Голицын…».
А сегодня я хочу поделиться с Вами сообщением о судьбе второго героя этой песни. - Корнета Оболенского, присланным на мой Е-Майл-ру одной из Дам, числящейся в моих Друзьях на сайте Одноклассники.
Чтобы напомнить Вам, каких сынов потеряла России в результате Гражданской войны 1917-1922 годов.
Корнет Оболенский
Удивительная судьба российского аристократа
Сергей Платонович Оболенский–Нелединский–Мелецкий, человек интересной судьбы, свидетель и участник ярких исторических событий.
Князь Сергей Оболенский родился 3 октября 1890 года. Семья его принадлежала к высшей знати Российской империи, со многими представителями этой знати состояла в родстве.
Отец, князь Платон Оболенский вел прямой род от князя Михаила Черниговского, потомка легендарного Рюрика.
К фамилии Оболенских князь Платон по императорскому указу прибавил фамилию угасшего рода своих родовитых предков со стороны матери, бояр Нелединских–Мелецких.
Мать Сергея – урожденная Нарышкина, также происходила из знаменитой боярской семьи царских родственников. Вырос Сергей в Царском Селе, где его отец служил адъютантом командующего царской гвардии великого князя Владимира Александровича – сына императора Александра Второго и дяди последнего императора Николая.
Многие поколения князей Оболенских связывали свою жизнь с военной службой, такая судьба, вероятно, была уготована и Сергею, но он, неожиданно для родных, проявил характер и избрал другой путь.
Князь Сергей едет в Лондон и поступает в Оксфорд, где изучает экономику и юриспруденцию. Свои знания он надеется применить для обустройства России, которая, по его мнению, имеет неисчислимые природные и трудовые ресурсы и просто обязана стать в ряды самых передовых мировых держав. В Оксфорде судьба сводит Оболенского со многими представителями британского, американского и европейского высшего общества и промышленного класса. Будучи общительным и коммуникабельным человеком, он заводит многочисленные дружеские и деловые связи, что, впоследствии сыграет важную роль в его судьбе.
После завершения учебы Оболенский, вооруженный самыми современными знаниями, возвращается в Россию и начинает работать в сфере организации современного текстильного производства. Но начинается Первая мировая война. Молодой князь не может быть в стороне – он вступает рядовым (вольноопределяющимся) в знаменитый Кавалергардский полк, в котором когда–то служили его родственники и предки, и уже с 1914 года участвует в боях в Восточной Пруссии. К концу 1916 года Оболенский заслужил три Георгиевских креста и чин корнета.
На фронте Оболенский заболел тяжелым воспалением легких, у него заподозрили туберкулез и отправили на лечение в Крым. В Крыму случается роман военного времени – холостой 26–летний корнет–кавалергард знакомится с овдовевшей еще до войны, 38–летней княгиней Барятинской, которая ухаживает за ранеными и больными в Крымских госпиталях. Между ними начинается бурный роман. Вскоре они заключают брак.
В Крыму князя Сергея и его супругу застает революция. Анархиствующие революционные матросы устраивают буквально охоту на офицеров и их близких, особенно на «титулованных прислужников и родственников кровавого царя Николашки», расправы над офицерами сопровождаются грабежами.
Сергея несколько раз пытаются убить, а однажды убивают его товарища – князя Мещерского, которого в темноте принимают за Оболенского. В конце концов, он и его жена вынуждены перейти на нелегальное положение. Сергей отращивает бороду, меняющую его до неузнаваемости и получает документы бывшего офицера-татарина из национального полка. Хотя борода темно-русая и знающие его офицеры над этим посмеиваются, он так вживается в свою роль, что разоблачить его так никому и не удалось. Весь этот маскарад нужен Оболенскому для того, чтобы в начале 1918 года попасть в Москву, где у старых и верных друзей он получает более надежные документы и под чужой фамилией начинает работать в одном из советских учреждений, занимающихся восстановлением и развитием отечественной текстильной промышленности. Туда же, в Москву приезжает из Крыма под чужой фамилией его жена. Здесь Оболенский воочию видит видных большевиков, однажды лицом к лицу сталкивается с Лениным и Троцким.
Во многих биографических справках на «корнета Оболенского» написано, что он три года воевал в Гражданскую на стороне белых.
Тут его, вероятно, путают с героем известной песни. На самом деле, хотя Оболенский много месяцев и находился на нелегальном положении, подвергая свою жизнь опасности (такого рода люди тогда брались в заложники и могли быть расстреляны даже без реальной вины перед новой властью, а просто — в силу своего социального происхождения), ни в контрреволюционном подполье, ни в белых армиях он не состоял.
В книге своих мемуаров, изданных в США в 1958 году, Оболенский пишет, что если бы он не был недавно женат, то, скорее всего, оказался бы в рядах «белых», где сражались многие его товарищи.
Но уже тогда, в 1918 году, он не верил в победу.
По его мнению, большевики создали условия для своей победы очень простым путем — в крестьянской стране они сразу же объявили о передаче земли крестьянам. Лозунг этот был прост и понятен.
Белые же, в подавляющем большинстве, выступали за «парламентское демократическое государство или учредительное собрание», отчего крестьяне были далеки и чего просто не понимали, зато они прекрасно понимали слова большевиков – что «белые придут и отнимут у них землю». Еще и царя вернут с помещиками. И хотя это было не так, сути дела это уже не меняло.
В суете и неразберихе первого года советской власти Сергею Оболенскому и его супруге под чужими фамилиями удается войти в состав многочисленной советской торговой делегации, направлявшейся в Киев для переговоров с Германией, которая, по условиям только что заключенного Брестского мира, оккупировала Украину.
У власти в Киеве встал старый знакомый князя Сергея — поддерживаемый немцами гетман Скоропадский, бывший командир его Кавалергардского полка. С его помощью Оболенский и его супруга сначала остаются в Киеве, но потом, поняв, что и тут все очень непрочно, едут дальше, в Австро–Венгрию, в Европу. В конце 1918 года Оболенский навсегда покидает Россию.
Диплом Оксфорда и былые связи позволили Оболенскому довольно быстро встроиться в западную жизнь, в которую он, в отличие от большинства вынужденных русских эмигрантов революционной эпохи, уже был достаточно интегрирован. Он блестяще говорил на двух иностранных языках – французском и английском. Причем англоговорящие люди иногда принимали его за шотландца – из–за легкого специфического акцента.
В Европе брак Оболенских распадается. Сергей уезжает работать в Австралию. А в 1924 году женится на 22–летней Аве Астор – дочери полковника Джона Астора, представителя известного клана англо–американских миллионеров и владельца многих предприятий, в том числе гостиниц «Астория». После гибели Джона Астора, во время печально знаменитой катастрофы «Титаника» в 1912 году, его дочь Ава становится одной из наследниц его состояния.
Оболенский входит в гостиничный бизнес, супруги переезжают в США, и хотя в 1934 году, несмотря на наличие двух детей, распадается и этот брак, Оболенский прочно остается в бизнесе, управляет одним из главных отелей «Уолдорф–Астория» в Нью–Йорке, основывает торговый дом, занимающийся продажами европейских вин в США, запускает несколько фешенебельных ресторанов. Он весьма успешен. По отзывам одного из близко знавших Оболенского американцев: «Серж был прирожденный бизнесмен. Он мог бы продать зонтики жителям Сахары».
Еще в начале 30–х годов Оболенский получает американское гражданство. Бизнес его процветает, он становится видным и уважаемым членом американского истеблишмента. Но когда в Европе собирается гроза и начинает пахнуть новой войной, Сергей Оболенский, изъявляет желание вступить в армию.
На вопросы друзей: «Серж, зачем тебе это надо? Ведь мы не собираемся воевать с немцами», он отвечает: — "Вы не знаете немцев. Это не значит, что немцы не собираются воевать с нами! К тому же в прошлой войне я служил в кавалерии, а в этой, чувствую, многим придется воевать в пехоте".
50–летний Оболенский, в звании рядового, без всяких скидок на возраст, проходит в учебном центре подготовку на должность командира пехотной роты войск национальной гвардии США. После успешного экзамена и получения звания лейтенанта он участвует в патрулировании оборонных и портовых сооружений в Нью–Йорке.
Но такая служба, особенно после событий в Перл–Харборе и вступления США в войну, его не удовлетворяет. Он говорит знакомому — заместителю министра обороны США о том, что хотел бы попасть в части «рейнджеров», аналогичные британским:
— «Ведь у нас есть такие части?». Тот отвечает, сейчас такие части формируются, но «Тебе нужно к Биллу Доновану, именно он этим занимается». Донован тогда был назначен шефом создаваемого Управления стратегических служб США – предшественника ЦРУ.
Сергей интересуется:
— «А где его найти?»
— «Нет ничего проще, он живет в твоём отеле!».
Оболенский звонит Доновану, договаривается с ним о встрече и после нескольких бесед и заполнения огромного количества анкет получает предложение – пройти комплексную специальную подготовку, а потом возглавить инструкторское подразделение по подготовке «сил специальных операций» — диверсантов в воюющей Европе. Так Оболенский становится одним из первых бойцов и создателей американского спецназа. В течение 1942 года он проходит различные интенсивные курсы – необходимо в совершенстве овладеть всеми видами стрелкового оружия, изучить взрывное дело, знать приемы защиты и нападения, уметь водить автомобиль, броневик, танк, знать радиодело, основы засадных действий, уходить от погони, владеть навыками ведения разведки, агентурной работы. Оболенскому присваивают звание майора американской армии. В этом же году он начинает готовить группы патриотов — французов и норвежцев для заброски в Европу.
В начале 1943-го Оболенского перебрасывают в Англию, где вместе со своими курсантами он проходит парашютную подготовку, в которую входят пять прыжков с полной выкладкой, в возрасте 53 лет он становится самым возрастным парашютистом в армии США.
Разведывательно–диверсионные группы Оболенского направляются в Европу, но сам он неожиданно получает приказ прибыть в Северную Африку, откуда англо–американские войска летом 1943 года совершили высадку на Сицилию.
В Алжире – штаб–квартире войск союзников Оболенского ждет особое задание. Задачу ставит лично глава УСС Донован.
Во главе группы парашютистов он должен спрыгнуть на территорию острова Сардиния, занятую несколькими итальянскими дивизиями и немецкими частями, вступить в контакт с командующим итальянскими войсками генералом Бассо и склонить его к переходу на сторону союзников. Для этого ему передаются личные письма на имя Бассо от итальянского короля Виктора–Эммануила, итальянского главкома маршала Бадольо и генерала Эйзенхауэра.
Оболенскому следует тщательно избегать встречи с немцами, а при установлении контакта с итальянскими войсками использовать все свое умение и обаяние, чтобы добиться личной встречи с командующим.
Для выполнения аналогичного задания была подготовлена дублирующая группа. В случае неудачи группу Оболенского должна была в условленном месте ждать подводная лодка.
Вылет на сутки откладывается из–за плохой погоды, потом выясняется, что в течение именно этих суток немцы, занимавшие предполагаемый район выброски, отошли на северную часть острова. Попади Оболенский и его группа в руки немцев, то все было бы иначе.
Но следующей ночью четверо парашютистов – Оболенский, двое радистов и переводчик прыгают с борта тяжелого бомбардировщика в темноту и неизвестность.
При этом все парашютисты под комбинезонами одеты в военную форму, Оболенский – в форме полковника, имеют знаки различия и награды – итальянцы должен быть убеждены, что перед ними официальные представители противника, а не диверсанты. Между прочим, среди орденских лент Оболенского, которые он носил на американском мундире, всегда были три георгиевские ленточки крестов, заслуженных в Первую Мировую.
Группа садится в районе песчаных дюн пустынной местности, тут же она принимает грузовой парашют с передатчикам и снаряжением. Оставив радистов на месте, Оболенский с переводчиком направляются вглубь острова, чтобы выйти на шоссе. Встречных крестьян, которых пугают американские военные с автоматами, они расспрашивают, где находятся армейские части, успокаивают и одаривают деньгами, крестьяне подвозят их на повозке, запряженной осликами, прямо к посту карабинеров – военной полиции. Итальянские карабинеры страшно удивлены, а Оболенский с ходу нагло заявляет им, что он полковник, командир парашютного батальона и имеет срочное поручение короля и итальянского главнокомандующего к генералу Бассо. Создается полное впечатление, что батальон американцев уже марширует где-то неподалеку. Командир карабинеров отдает честь и сам спешно сопровождает Оболенского и переводчика по железной дороге в штаб командующего. При этом Оболенский и переводчик не расстаются с оружием.
В штабе Бассо их визит также вызывает переполох и удивление, но Оболенского тотчас безропотно проводят к генералу. Тот внимательно знакомится с письмами, после чего заявляет, что в принципе он не против условий союзников, но могут возникнуть проблемы с начальником военно–морской базы и порта Кальяри, адмиралом N — это аристократ — знатный граф, к тому же видный фашист и он совершенно не настроен сдаваться, а в прямом подчинении генерала не находится, тут необходима личная встреча. Вместе с генералом они направляются в порт, путь пролегает через расположение итальянской парашютно-десантной дивизии, в составе которой много ветеранов недавнего сражения под Эль-Аламейном, желающих сражаться «до победы» и Оболенский, ловя на себе взгляды итальянских солдат, понимает, что далеко не все из них настроены дружески.
В порту Оболенский знакомится с адмиралом и с удивлением спрашивает его, не родственник ли он графа N, который перед Первой Мировой был послом короля Италии в России? Адмирал с гордостью отвечает, что он племянник посла и воспитывался в его семье. Тогда Оболенский рассказывает, что неплохо знал его дядю по дореволюционной жизни в Петербурге, при этом сам представляется полным титулом и фамилией. Адмирал удивлен, он, оказывается, тоже много слышал о семье «принцев» Оболенских, они вспоминают его покойного дядю, общих знакомых и только в конце беседы адмирал вспоминает: что же собственно нужно тут русскому аристократу в американской военной форме? Выслушав от генерала Бассо предложение американцев, итальянец с видимой горечью и сожалением заявляет: «Да, ради будущего Италии надо соглашаться». Все итальянские войска на Сардинии поворачивают оружие против немцев. Операция на Сардинии становится одной из самых успешных операций УСС за войну и предметом гордости Донована. А Оболенский, теперь уже подполковник, отправляется из Африки в Европу, продолжать готовить диверсантов.
В 1944 году, после высадки в Нормандии и подхода сил союзников к Парижу он и сам, во главе отряда французских диверсантов–парашютистов отправляется на задание в немецкий тыл.
Ему поставлена задача захватить и взять под охрану крупную электростанцию, питающую Париж и находящуюся в одном из пригородов. Отряд успешно выполняет задание. Оставив часть сил для охраны, Оболенский совершает еще несколько успешных налетов на отступающие немецкие части.
После войны Оболенский уходит из УСС и возвращается к своей работе, основывает еще несколько ресторанов, входит в состав правления Корпорации отелей «Хилтон», а в 1958 году становится заместителем председателя правления этой компании.
Умер Сергей Платонович Оболенский в 1978 году.
Порой складывается ощущение, что в США на что не посмотришь, чуть ли не везде у истоков стояли русские. Даже ЦРУ и американский спецназ создавал русский князь.
Говорят, что в музее военного ведомства США имеется отдельный стенд, посвященный «самому возрастному парашютисту США». Там представлены его парашютные ботинки и награды, в том числе русские Георгиевские кресты.
Ella Riclin