Максим Кутузов любил в жизни две вещи – рисовать и разных женщин. Правда и жена любила тоже две вещи – вино «Изабелла» и других мужчин. Однако это не мешало им вместе жить не один год, а когда они шли по улице и держались за руки, то проходящие мимо прохожие думали, что видят счастливых молодожёнов. Работая ведущим специалистом в НИИ нефтяной и газовой промышленности, Максим часто отсутствовал дома, находясь по долгу службы в других городах. И вот однажды он получил задание поехать в Тюмень и испытать прибор, который разработали в институте.
Ехать в командировку, когда на носу день рождения, не хотелось, но работа есть работа. Получив командировочные и взяв прибор, Максим поспешил домой. Жена, узнав, что он летит в командировку в далёкую холодную Тюмень, начала его наставлять:
– Ты, Максим, обязательно кальсоны надевай, там морозы сейчас свирепствуют.
– Зинуля! Какие кальсоны? Цивилизованный город. Наверняка в гостинице будет тепло.
– А когда на буровую поедешь, замерзнешь. Так что не упрямься и надевай свои родимые кальсоны. Вон смотри, какие они у тебя красивые – на завязочках.
После этого из шкафа были извлечены белые кальсоны с длинными завязочками на ногах, привезённые солдатом Кутузовым из армии после службы в Чите.
– Зина! Ей богу, ну зачем мне надевать кальсоны?
– Затем, чтобы ты своё мужское достоинство не застудил.
– Ладно. Пусть будет по-твоему. Надену этот атрибут прошлого века.
– Теперь я буду спокойна. Да, а командировка у тебя на сколько дней?
– На пять.
– Вот и хорошо, что на пять дней. А то в прошлый раз прискочил домой из Надыма через три дня, а через неделю опять укатил туда же.
На следующий день жена, провожая мужа в командировку, решила сама завязать завязочки на кальсонах.
– Ну, давай я тебе сама завяжу завязочки, а то они у тебя развяжутся и будут торчать из брюк.
– Зинуль! Я же не мальчик. Мог бы и сам завязать.
– Не возражай. Я тебе их морскими узлами завяжу, как учил меня отец – морской офицер. На левой ноге будет твоя родня, на правой – моя. Будешь развязывать, всю родню вспомнишь.
После этого она начала произносить родню при завязывании на левой ноге: «Мама Зоя, папа Миша, брат Семён, сестра Ирина». После этого перешла на правую ногу: «Мама Оксана, папа Юра, сестра Нина, сестра Клава, сестра Лена…»
Максим стоял и думал: “Не дай бог, ещё своих племянников начнёт вязать.
– Ты мне только своих племянников не вяжи. А то у тебя три сестры, два брата, двенадцать племянников.
– На племянников верёвочки не хватит.
И действительно, Тюмень встретила Максима сильным морозом, и он в душе начал благодарить предусмотрительную жену Зину, которая на него одела кальсоны. В гостинице на ресепшен он увидел миловидную, молодую даму, у которой ноги росли от ушей
– Вы в командировку прилетели или отдыхать? – обратился он к незнакомке.
– По работе. Будь она не ладна, эта командировка. У меня завтра день рождения, а я здесь буду торчать.
– А как вас звать?
– Виктория.
– Значит, победа. А я Максим. Надо же, у меня тоже завтра день рождения.
– Очень приятно.
– Может, завтра вместе отметим свои дни рождения.
– Можно и отметить.
– У вас какой номер?
– 33.
– А у меня 35. На одном этаже будем жить. Значит, встречаемся завтра в 7 часов вечера здесь же.
– Давайте.
– До встречи.
– До встречи.
Приехавшая машина из управления увезла Кутузова на буровую.
Весь день Максим только и думал о Виктории, об их будущей встрече.
В голову лезли приятные мысли и рисовались эротические картинки с красавицей, с этой фотомоделью, как будто сошедшей с модного глянцевого журнала
Прибор, привезённый Максимом, при испытании дал положительный результат. Можно было на следующий день улетать обратно в Москву, но впереди маячила встреча с длинноногой красавицей Викторией.
На следующий день, ровно в 7 часов вечера они встретились. Увидев огромный букет роз зимой, Вика просто обалдела.
– Виктория, это вам, – произнёс Максим.
– Благодарю.
– Идём в ресторан?
– Можно и в ресторан.
В ресторане при гостинице было немноголюдно, тихо играла музыка. Заказав мартини для дамы и коньяк для себя с соответствующей закуской, Максим обратился к Виктории с вопросом:
– Виктория, а вы чем занимаетесь?
– Максим! Давай на ты.
– Давай.
– Я фотомодель. Прилетела из Сыктывкара на фотосессию в агентство «Братья Карамазовы». А ты что в Тюмени делаешь?
– А я научный сотрудник НИИ нефтяной и газовой промышленности, сегодня с буровой приехал – прибор испытывали.
– А… значит, буровик-нефтяник.
– Да вроде того.
«Интересно с нефтяником в постели покувыркаться. Генералы были, артисты были, бизнесмены были, а вот нефтяников не было», – подумала Виктория.
«Интересно с фотомоделью сексом заняться. Продавцы были, учителя были, врачи были, а вот фотомоделей не было», – подумал Максим.
Когда дело шло уже к закрытию, влюблённая пара решила отправиться в номер к Максиму, предварительно джентльмен заплатил за приятное общение с дамой 20 тысяч рублей.
Сидя в номере и попивая коктейль, принесённый из ресторана, Максим вспомнил, что он в кальсонах, а современные барышни даже не знают, как называется этот атрибут нижнего мужского белья.
– Вика! Мне надо в ванну сходить.
– Конечно, иди.
«Наверно, хочет передо мной чистым предстать», – подумала Виктория.
Зайдя в ванну, Максим начал проклинать жену и себя заодно за то, что согласился напялить на себя атрибут прошлого века – кальсоны. Начав развязывать завязочки, он обнаружил, что морские узлы были затянуты на совесть. Прошло 10 минут, пока была освобождена левая нога.
В это время Вика сидела и думала: «Он что там, уснул? А может, ему после алкоголя сделалось плохо? Подожду ещё минут 5, а потом проверю».
В это время в ванной шла не шуточная борьба за освобождение второй ноги от кальсон супружеской верности, которые на него одела жена. Максим стоял и матерился.
Прошло ещё 10 минут, а из ванной никто не выходил. Виктория не вытерпела и решила заглянуть в ванную комнату. Приоткрыв дверь, она просто остолбенела. Задом к ней стоял голый Максим, который пытался развязать завязочки на ноге. При этом до Виктории донеслись слова, которые вырвались из уст стоящего: «Ёб… твою мать!..»
«Интересно, почему он вспоминает мою маму, а не свою…» – подумала она.
Вика была девушкой современной, такой прикид на мужчинах она видела в первый раз. Поняла, что кувыркаться в постели ей придётся одной. Вышедший из ванны через полчаса Максим Викторию в своём номере не застал.
«Ну, Зинка, держись! Приеду домой, устрою тебе разговор по душам. Так обмишуриться с такой красивой девушкой!» – подумал Максим.
После отъезда мужа в командировку в Тюмень жена решила позвонить своему любовнику Стасу Копейкину, который был заодно и соседом, проживающим этажом ниже.
– Стас, привет.
– Привет, Зинуль.
– Мой в Тюмень улетел, может, встретимся?
– На сколько дней укатил?
– На целых пять дней.
– Вот здорово!
– Ну что, сегодня заглянешь ко мне на огонёк?
– Зинуль! Сегодня никак не выйдет. У нас здесь на работе аврал. Давай послезавтра.
– Давай. Во сколько придёшь?
– Часиков в семь.
– Всё, жду. Целую.
– Я тебя тоже.
Зинаида два дня ходила в предвкушении сексуальных утех. Она любила встречаться со Стасом. Было в этих встречах что-то романтическое, не изведанное с мужем, и стол в таких случаях она накрывала по-особенному. Были у них со Стасом и общие гастрономические интересы – оба любили красное полусладкое вино «Изабелла» и сыр «Пармезан».
И вот наступил тот день, когда на столе появилась бутылка вина, был порезан сыр и многое другое, что нужно для удовлетворения гастрономического аппетита двух любящих сердец.
– Стас, проходи.
– Привет, Зинуль. Я вот спешил. На, возьми торт, твой любимый – «Прага».
– Стасик! Какой ты молодец, что торт купил!
– Извини, цветы не стал покупать, а то муж нагрянет раньше срока, а они ещё не успеют завянуть.
– Сплюнь три раза. Не хватало, чтобы он нас застукал. Этаж у меня десятый. Ты будешь прыгать – разобьёшься.
После этого Стас сплюнул три раза через левое плечо.
– И то правда.
После этого любовники сели за стол. За разговорами ни о чём время пролетело незаметно. Когда же бутылка «Изабеллы» была опустошена, они переместились в спальню.
Максим возвращался домой в ужасном состоянии, а при воспоминании его встречи с Викторией, в результате которой она убежала, настроение вообще упало до нуля. Вынув ключ из кармана, начал медленно и тихо открывать дверь. Зайдя в квартиру, увидел чужие туфли и красную куртку. Из спальни доносился монотонный скрип кровати. В голове появились какие-то тревожные мысли. Быстро раздевшись, он тихо прошёл к спальне и открыл дверь. То, что он увидел, не укладывалась у него в голове. На его семейном ложе лежал сосед с девятого этажа – Стас, а на нём сидела в позе наездницы его любимая жена Зинаида. Несколько секунд была картина «Не ждали». Жена поняла, что сейчас будет война, поэтому она, быстренько захватив трусы, ретировалась в ванну… Боевые действия продолжались минут 20, в результате у Стаса под левым глазом появился «фонарь», а у нападавшей стороны, то есть у Максима, – под правым.
После развода Максим решил случай измены жены с соседом увековечить на холсте, а чтобы как то жену обидеть и всю злость на неё выплеснуть, он решил её изобразить на картине очень-очень худой, а соседа Стаса, наоборот, очень толстым. Глядя на получившееся творение своих рук, даже повеселел. Картина получилась шикарная и немного юмористическая… На толстом мужике с красным от напряжения лицом сидела худая дама с открытым то ли от удовольствия, то ли от удивления ртом. В голове родилась идея, а не продать ли это творение. Был у него знакомый продавец, который продавал картины на старом Арбате. Облачив картину в рамку, на следующий день Максим был уже на Арбате
– Привет, Степаныч.
– Привет, Айвазовский, – так называл Максима продавец. – Что приволок?
– Да вот картину принёс, юмористическую.
– Да вижу. Сколько хочешь за бабу с мужиком?
Художник на минуту задумался, вспомнил, во сколько ему обошёлся ресторан в Тюмени, и выдал:
– 20 тысяч хочу, – думая, что продавец начнёт его уговаривать снизить цену, но продавец согласился.
– 20 тысяч так 20. А на картине мужик – это кто?
– Сосед.
– А баба?
– Жена моя.
После этого продавец пристально посмотрел на Максима и задал логический вопрос.
– А ты где?
– Я в Тюмени.
Вопросов больше не последовало. Через неделю Максим снова пришёл к продавцу и к своему удивлению узнал, что картина продалась.
– Привет, Степаныч.
– Привет, Айвазовский. Что-нибудь принёс на продажу? Твоя баба с мужиком в Париж укатила. Какой-то француз как увидел твою картину, начал смеяться, а потом говорит мне, что баба – копия его жена, а мужик – вылитый сосед. Говорит, соседу на день рождения подарю. Они там шведской семьёй живут – все вместе. На, возьми 20 тысяч. Давай волоки картины «Я в Самойловке», «Я в Балашове», «Я в Туле».
– Степаныч! Да я вроде развёлся.
– Ну и дурак. Сейчас мы бы такие бабки на твоей жене и твоём соседе заколачивали бы.
Максим, взяв 20 тысяч, начал вспоминать график своих командировок на ближайшие полгода: Пермь, Сургут, Саратов, Уфа, Грозный… После приезда можно было написать картины «Я в Перми», «Я в Сургуте», «Я в Саратове», «Я в Уфе», «Я в Грозном»…
«Это сколько же я бабла мог бы заработать на своей жене и соседе!» – подумал Максим, медленно плетясь в ближайший винный магазин, чтобы, купив бутылку водки, в гордом одиночестве похоронить такой прибыльный бизнес…