Михаил то скакал по дороге, то бежал, осваивая тело. Ноги кенгуру позволяли делать гигантский прыжки. Можно было прыгать в сторону и достаточно далеко. Когда прыгнул в сторону первый раз, чуть не налетел на острый сук, торчащий из ствола. Реакция рептилии не подвела, успел вовремя оттолкнуться ногами от соседнего дерева.
Обнаружил интересную опцию. Цвет кожи можно было менять, как у хамелеона. Раз и стал розовым, как детская игрушка, а можно покрыться пятнами или включить оттенок окружающей местности.
Михаил смирился с переменой тела и начал получать удовольствие от своего состояния. Освоение происходило постепенно, видимо его мозг только начинал адаптироваться к к мозгу рептилии, создавая единую гармоничную систему.
Обоняние, как и третий глаз тоже постепенно увеличивало свою чувствительность. Пришлось даже уменьшить громкость, если так можно было сказать. Иначе запахи забивали все остальные ощущения. Самое главное, что Михаил научился регулировать органы чувств. Выводя одни на полную мощность, снижая другие. На воображаемой картинке, он видел микшерский пульт, с подписанными ручками: слух, обоняние, зрение, тактильные ощущения.
“Интересно, а какую пищу можно употреблять моему телу? По ощущениям, он ни разу не вегетарианец. Можно конечно с голодухи и веток пожевать, но лучше бы кусок мяса, можно даже тухлого. Быстрее будет перевариваться в желудке.” Проглоченный бобер видимо растворился в желудке без остатка, тк снова захотелось пожрать. Именно пожрать. Тело желало больше еды.
Михаил почувствовал запах поросячьего говна принесенного со стороны свинокомплекса.
“Ага, вот и ужин.” Михаил решил не рисковать и спрыгнув с дороги обдумать ситуацию.
“Можно пробраться на свинокомплекс и там порезвиться, но это опасно. Территория охраняется и кругом висят лампы. Обнаружат, как пить дать. Можно дождаться машины, в которой возят свиней, если их вообще вывозят. Не свиней, так мясо везут. Мне какая разница. Убивать живую свинью и жрать ее с потрохами, или, как гурман, отведать замороженное мясо.” В животе заурчало. Жрать хотелось все больше. Михаил почувствовал нарастающую агрессию. Рептилия нервничала. Неожиданно, он осознал, что если чувство голода перейдет границу, т.е станет нестерпимым, он не сможет контролировать действия. Рептилия будет вести себя как обезумевшее от голода животное и остановиться будет невозможно.
Михаил услышал шум приближающейся машины. Из-за поворота показалась фура, ехавшая со стороны свинокомплекса.
“А вот и еда. Иди к папочке!” Михаил настроился на сознание шофера. “Стоп!”
Завизжали тормоза и запахло жженой резиной.
“Спать! Веки тяжелеют и глаза закрываются. Спать Спать. Ты очень устал. День был тяжелый. Спать. Через двадцать минут ты проснешься и выспавшийся, поедешь дальше. А сейчас спать. Спать.”
Михаил выпрыгнул из кустов к стоящей машине. Вырвал дверь и запрыгнул внутрь рефрижератора. На какое-то время осознание происходящего отключилось. Рептилия жадно рвала зубами мясо и глотала не пережевывая. Насытившись, Михаил выпрыгнул на дорогу. Срыгнул. Посмотрел на развороченную холодильную камеру и осознал, что все это сделал он. “Монстр”-подумал про себя. Постепенно, Михаил принимал себя в теле животного. Послышался знакомый с Афганистана звук. “Вертушки” Михаил снова посмотрел на фуру. Поднял лапами с дороги дверь и закинул ее внутрь. “Увидят вырванную дверь, сразу обратят внимание. Хотя шофер проснется и увидит по датчикам на панели, что разгерметизация кузова. Пока сообразит, что да как, я уже далеко буду.”
Михаил прыгнул в чащу.
Вертолет пролетел над вершинами деревьев, рядом с дорогой.
Михаил проводил вертушку взглядом. Вывел на мысленный экран карту местности. “До ближайшего лесного массива пятьдесят километров.
Не близко. Надо поторопится. Километра три пропрыгаю по дороге, а потом придется по лесным дорожкам и тропам. Наступит день и люди в лес потянутся.
Рептилия снова выскочила на дорогу и гигантскими прыжками поскакала по проложенному маршруту.
Полковник Зинченко Николай Афанасьевич, ответственный за перевозку рептилии, сидел в кабинете у своего начальника, генерал Зуева Григория Григорьевича и писал объяснительную. Из произошедших событий он помнил, как погрузили монстра в кунг, потом, как на затертой магнитофонной пленке-белый шум. Вырезан кусок из памяти. Он открывает глаза, видит лежащий на полу кусок брезента и спящих вповалку офицеров, кроме Сухарева, который сидел ровно и держал на коленях автомат, со спущенным предохранителем.”
Так он и написал в отчете. “Был подвернут неизвестному воздействию, похожему на гипноз.”
Генерал зачем-то повертел лист объяснительной, как будто на обратной стороне было что-то написано водяными знаками. Стукнул кулаком по столу.
-Как это вообще могла случиться? Откуда взялся этот …. как его…рептилоид?
-Выясняем, товарищ генерал. Уже нашли лабораторию. За забором, где этот монстр врезался в фуру. В лаборатории обнаружен труп неустановленного гражданина, без головы и молодая женщина. Ведется допрос. Лаборатория оборудована по последнему слову медицинской техники. Личность убитого устанавливается.
- А где эта скотина сейчас?
-Два вертолета прочесывают местность. Как только будет сигнал об обнаружении, отправим туда воинские подразделения. Личный состав проинструктирован.
-Проинструктирован на предмет чего? Что их будут гипнотизировать? Как вы его собираетесь ловить, если уже пойманного не смогли удержать?
Полковник Зинченко не знал, что ответить и нервно натирал большим пальцем козырек фуражки.
Генерал встал из кресла и подошел к окну.
-Далеко он не убежит. Может завалить его сразу и дело с концом.
Зазвонил телефон.
-Да, слушаю! Есть, товарищ министр.
Генерал положил трубку.
-Министр звонил. Приказано взять живым. Так как же эту суку живым возьмешь, если он личный состав гипнотизирует?!