Переезд в Петербург
Через два месяца Юрия и еще двух офицеров вызвали к командиру полка, генералу Чернышову. Он сообщил, что им следует ехать в Петербург, в Главный штаб, на церемонию награждения. Это было так неожиданно для них. Потому что эту информацию держали в секрете до последнего дня. Сам Юрий уже как два месяца был в звании подполковника,
И вот уже подполковник Самарин с двумя такими же счастливчиками - подполковником Устиновым и майором Нагайцевым - едет в Петербург. Александра снабдила его в дальнюю дорогу и провизией, и деньгами, прося купить в столице для всех подарки и новых портьер на окна - почему бы не воспользоваться этой оказией и не прикупить портьеры в самой столице.
За окном крытого экипажа простиралась неприглядная картина убожества русских деревень: полуразвалившиеся низкие крестьянские избушки, крытые полусгнившими досками и соломой, с низкими оконцами, затянутые бычьими пузырями, реже – битыми стеклами. Вдоль дорог частенько стояли оборванные нищие, просящие подаяние у проезжающих в конных экипажах людей. По дороге офицеры вели между собой непринужденный разговор о жизни, о всех её правильных и неправильных сторонах.
«Почему так в мире устроено: кто-то рождается во дворце, а кто-то в лачуге. Кто-то раб, а кто-то хозяин. Бегут крестьяне, бегут от тяжкой жизни у злых хозяев, думая найти себе пристанище в более хорошем месте. Их ловят, бьют, а они все равно бегут. Человек должен жить по-человечески. Собаку побей, и она убежит, а тут человек, - думал дорогой Юрий. - Вот так и Устинья наша убежала от старого хозяина, жестоко обращавшего с крепостными, но на всех добрых хозяев не хватит. Куда остальным бедным крестьянам податься?
- Нужны перемены в стране! – проговорил Устинов. - Уже поговаривают об отмене крепостного права. По этому случаю в Москве даже создался секретный комитет для обсуждения мер по устройству быта помещичьих крестьян, а в губерниях по этому поводу повелели создать дворянские комитеты для внесения поправок в этот проект.
- Да, перемены скоро грядут, в воздухе уже пахнет этим, – согласились с ним остальные.
Когда разговоры утихали, каждый погружался в свои мысли. Но вот Юрий обратился к своим сослуживцам.
- А что мы так скучно едем, господа? Давайте вспомним какие-нибудь забавные случаи, ставшие уже анекдотами. Мне как раз вспомнился старинный анекдот, связанный с Петром I.
- Очень любопытно вас послушать, подполковник, - отозвался Устинов.
- И я с интересом послушаю, - поддержал его Нагайцев.
- Тогда слушайте, - начал Юрий. - Как-то раз Петр I, одетый в простое платье, зашел в один из кабаков в Петербурге и подсел к одному солдату. Разговорились, и за приятной беседой решил солдат угостить своего нового знакомого и выпить за его здоровье. А так как денег у солдата уже не было, заложил он у кабатчика свой палаш.
Выпили, и тут Петр его спрашивает:
— Что ж ты наделал? А ну как завтра государев смотр, что тогда?
— Э, не беда! Авось, не будет никакого смотра!
Наутро Петр приехал в полк, в котором служил его вчерашний собутыльник. Полк построился. Царь, проходя по рядам, тут же узнал вчерашнего солдата, велел ему выйти из строя и говорит:
— А ну, руби меня палашом!
Солдатик тоже царя узнал, вспомнил вчерашнее, а в ножнах у него вместо
палаша — деревяшка закрашенная.
— Никак нет, не могу я поднять оружие на Ваше императорское величество!
— Руби, тебе говорят! — грозно приказал Петр.
Поднял тогда солдат глаза к небу:
— Не могу я ослушаться. Царь небесный, обрати сие грозное оружие в дерево!
Размахнулся и — только щепки полетели!
Петр рассмеялся и за смекалку пожаловал солдату серебряный рубль.
Подполковник Устинов и майор Нагайцев тоже рассмеялись, удивляясь смекалке солдата и поблагодарили за этот анекдот Юрия.
- А вот послушайте, что я слышал. Не знаю, правда это или нет. - проговорил Устинов и стал рассказывать:
В Итальянском походе, перед началом сражения с французским генералом Макдональдом, австрийский полковник Шток упал в обморок, как он сам говорил, от «приключившейся чрезвычайной кОлики». Проезжавший мимо Суворов заметил происшествие и, когда ему объяснили причину оного, грустно покачал головой:
— Жаль! Молодой человек, помилуй Бог! Жаль, он не будет с нами! Как его оставить? Гей, казак!
Когда казак подъехал, Суворов продолжил:
— Приколи его поскорее! Помилуй Бог, жаль! Французы возьмут, чего доброго.
Чтобы наше им не доставалось, приколи поскорее!
Услышав про такое необыкновенное и неприятное лекарство, больной тотчас вскочил и сказал, что ему стало легче.
— Слава Богу, — сказал Суворов, отъезжая, — очень рад! Полегче стало, тотчас полегче стало.
- Хорош анекдотец, - проговорил Юрий! - Известно, какие колики схватили австрийского полковника. А Суворов наш хорошим лекарем оказался.
- Господа, послушайте и меня. Может, он не такой смешной, но пока только его вспомнил, - и майор Нагайцев стал рассказывать:
- Дело было при Екатерине II. Как-то раз императрице был представлен адмирал, недавно выигравший морскую баталию. Екатерина попросила его рассказать о сражении. Адмирал начал рассказ вполне благопристойно, но затем, все больше и больше увлекаясь, стал выкрикивать свои команды нижним чинам, перемежая их отборной матросской бранью. Все слушавшие его придворные сидели с каменными лицами, не зная, как отнесётся к этому Екатерина. Через какое-то время адмирал вдруг опомнился и, повалившись на колени перед императрицей, стал просить у нее прощения. Екатерина спокойно и ласково сказала: «Продолжайте, пожалуйста, дальше ваш весьма интересный рассказ, я этих морских названий и слов все равно не понимаю».
- Да, в такте с подчиненными ей нет равных из самодержцев. - улыбнулся Устинов. - Я вспомнил еще один забавный случай.
- Однажды ранним утром фельдмаршал Румянцев расхаживал по своему лагерю. Какой-то майор в шлафроке и ночном колпаке стоял перед своей палаткой и в утреннем тумане не узнал приближающегося фельдмаршала, пока не очутился с ним лицом к лицу. Смущенный майор хотел было скрыться, но Румянцев, как ни в чем не бывало, взял его под руку и, задавая разные вопросы, повёл с собой по лагерю, который между тем уже проснулся. Бедный майор был в отчаянии. Фельдмаршал, разгуливая таким образом, возвратился в свою ставку, где его уже ждала вся свита. Майор, умирая со стыда, очутился посреди генералов, одетых по всей форме. Румянцев имел жестокость напоить майора чаем и потом уже отпустил, не сделав, впрочем, ему никакого замечания.
- А я скажу: молодец Румянцев! Хорошее наказание он придумал для майора, чтоб не забывался, где находится, - высказался Юрий, и офицеры с ним согласились.
***
Вот так, вспоминая интересные случаи из своей службы и службы известных особ, они коротали время поездки и не заметили, как подъехали к воротам Петербурга.
Затем приезд в гостиницу, устройство в номер и подготовка к этому знаменательному событию - всё происходило, как во сне.
И вот они уже, в числе около двух десятков награждаемых, стоят на сцене Большого зала, и сам министр Сухозанет Николай Онуфриевич со своим адъютантом обходят каждого и после официальных слов накалывают на грудь ордена Георгия Победоносца – кому третьей, а кому четвертой степени. Наш герой удостоился орденом четвертой степени.
После церемонии награждения к Юрию неожиданно подошел адъютант и велел ему пройти к министру при его сопровождении.
- А зачем он вызывает? – Юрий был хоть не из робкого десятка, но вызов к министру он был не готов.
- Там узнаете! – уклончиво ответил адъютант.
Министр встретил его со строгим видом, внимательно разглядывая своим придирчивым взглядом, затем предложил сесть. Юрий, конечно, чувствовал себя не в своей тарелке и был очень скован.
- Как доехали, сударь? - спросил министр, видя скованность Юрия.
- Хорошо, ваше высокопревосходительство! – прокашлявшись, ответил Юрий. Горло его пересохло от волнения, и ему трудно было говорить. Сухозанет это понял и налил ему стакан кристальной воды. Юрий, поблагодарив его, выпил.
- Как здоровье родителей ваших? – продолжал интересоваться министр. Юрий понял, что этими вопросами он постепенно приготавливал его к главной цели, из-за которой его вызвал к себе.
- Благодарствую! Они в полном здравии. – Юрий был еще в растерянности от всяких мыслей.
- А как здоровье вашей милой очаровательной супруги?
- Спасибо, тоже слава Богу! – только после этого вопроса Юрий понял интерес к нему министра. – Мне неудобно, что моя жена, будучи еще невестой, сама приезжала и просила за меня.
- Не тушуйтесь, мой друг! Наши женщины любят делать нам неожиданные сюрпризы для нашего же блага, за что мы их любим и ценим. – улыбнулся Николай Онуфриевич и похлопал Юрия по плечу.
- Но это уже чересчур, ваше превосходительство! Как она могла проявить такое легкомыслие предпринять такое опасное путешествие? Вот не знал я, иначе бы не отпустил.
- Да, в этом вы правы!..Но надо отдать ей должное: отважная ваша невеста оказалась. - с восхищением произнес министр..
- Да, есть такое! – смущенно улыбнулся Юрий, и в нем возникло чувство гордости за жену.
- Мне приятно было читать ее прошение, и оно даже подняло настроение. И вот о чем я подумал. Мне нужны при себе такие доблестные, порядочные и преданные своему императору, люди, как вы.
- Так вот, учитывая вашу доблестную и безупречную службу царю и отечеству, а также личный героизм и патриотизм, мы не только наградили вас орденом Георгия, но также переводим в Главный штаб для несения дальнейшей службы. Соответствующим жильем будете обеспечены.
- Ваше высокопревосходительство.. Я.. - Юрий был ошеломлен. Это было сверх его ожидания. На мгновение он потерял дар речи. Придя в себя, он, тряхнув головой, только мог сказать:
- Премного благодарен вам, ваше высокопревосходительство, но мне надо посоветоваться с женой и родными.. насчет назначения меня в Главный штаб. Как они к этому отнесутся?
- Посоветоваться? Хм,. – министр с легкой усмешкой посмотрел на молодого человека. - Что ж, можно и посоветоваться. Надеюсь, ваша жена не проявит такое колебание, как вы.
Юрий понял, что сказал, не подумав, и поспешил исправиться.
- Извините, ваше высокопревосходительство, я сказал совсем не то, что надо. Я согласен!
- Ну, вот это другое дело, голубчик! Вот вам предписание, когда вам следует прибыть на новую службу. Вам дается время, чтобы спокойно собраться, а также на дорогу. А теперь ступайте с Богом! - на прощанье сказал министр, и Юрий, сделав поклон головой и приложив руку к сердцу, вышел из кабинета.
Все ему показалось бы сном, если бы не папка с документами, которые он держал в руках, и орден на груди. За дверями он внимательно прочел государственного образца бумаги с удостоверяющими подписями и печатями, и только тогда поверил, что это явь.
После церемонии награждения объявлялся бал, но наши кавалеры орденов поспешили обратно домой. Предварительно походив по торговым местам и сделав необходимые покупки, они отправились в обратный путь. По дороге Юрий раздумывал о жене. Как она сумела так расположить к себе министра? То, что смогла она сделать для него, он сам бы сделать не мог. Притом, она это сделала сама, по своей воле. Что ею руководило в этот момент? Только любовь!
Только любовь подвигает человека на безумные, казалось бы, поступки. Недаром он где-то вычитал или услышал, что мужчину делает женщина. Как глупо поступают те мужчины, которые недооценивают и недолюбливают своих жен! Как много они теряют! Нет, не могу я укорить мою Сашеньку так, как это сделал, когда она ездила к министру ходатайствовать за меня. Как же я ее люблю, свою маленькую женушку! За какие такие заслуги Господь дал мне такую добрую, разумную, очаровательную жену? Юрий был преисполнен благодарности Богу за жену.
***
По приезду домой, наш герой снял орден, спрятал его в кармане и, напустив на себя загадочный и непроницаемый вид, первым долгом поцеловал жену, затем мать и отца, раздал подарки и покупки. Потом он, подойдя к колыбели, взял сына на руки и тоже расцеловал его в пухленькие щечки со словами: «Ах, как я по вам соскучился!» Он краем глаза видел, как домочадцы ходят за ним следом и ждут его рассказа о том, как он съездил в столицу и с какими вестями вернулся.
- Юрочка, милый, ну не томи, быстрее рассказывай новости! – подступила к нему Александра.
- Нет-нет-нет! – заартачился он. – Али вы забыли, что надо делать по русскому обычаю: накормить, напоить, попарить в баньке и спать уложить? Все новости потом, потом. Я устал с дороги.
- Ты прав, дорогой! - Александра поцеловала его и распорядилась насчет обеда и бани.
За сытным обедом он все же сжалился над родными, тем более, его самого распирало от нетерпения рассказать, он заговорил:
- Кто догадается, какие у меня вести? – он обвел всех глазами.
- Неужели сам министр к нам пожалует? - осторожно высказала мнение Александра.
- Ну, Александра Петровна, вы и фантазерка! – засмеялась Наталья Ивановна. - У министра дел больше нет, как к нам ехать, да и для чего? – и Александра прикусила язык.
- А вы, матушка, как думаете?
- Судя по твоему лицу, я думаю, что тебе дали высокую награду, - ответила она.
- Это уже ближе! – улыбнулся Юрий.
- Неужели «Георгия» дали? – попытался угадать отец.
- Какой же вы, отец, догадливый! Но не только это. Ладно, так и быть, скажу: мне министр предложил должность при Главном штабе. Так что, мне с Александрой Петровной надлежит скоро езжать в Петербург.
Наступила минутная пауза. Никто не мог вымолвить ни слова от ошеломляющей вести.
- Ба! Да за какие такие заслуги, не пойму, сын мой? - Михаил Антонович не мог взять в толк.
- Меня, отец, это тоже удивило. Он мотивировал тем, что ему нужны такие доблестные, порядочные и преданные царю и отечеству люди, как я.
- Как же он мог узнать, что ты являешься таковым?
- Ну, во-первых, мое командование, думаю, постаралось, а во-вторых, некое содействие оказала моя дорогая женушка, когда ездила к министру с просьбой восстановить меня в звании.
- Значит, в скором времени вы от нас съедете? – нахмурился отец.
- Выходит, так, - вздохнул Юрий, но в душе был рад этому.
- А как же мы – опять одни? – У Натальи Ивановны появились слезы на глазах.
- Ну, что вы, мамочка! - Юрий с нежностью обнял мать. - Мы ведь будем часто навещать друг друга: то вы к нам, то мы к вам.
- Ну, конечно, Наталья Ивановна! - поддержала мужа Александра.
- Ну тогда Я вас благословляю, дети мои, и да поможет вам Господь! - Наталья Ивановна перекрестила их обоих и поцеловала в лоб.
Прошло больше года. Молодая чета уже жила в Петербурге. Они занимали под жилье пять комнат с кухней и туалетом в одном из богатых домов на третьем этаже. В услуженье у них была Устинья в качестве горничной, кухарка Мария, истопник Семен и слуга Петр. Однажды Петр принес Александре письмо на подносе. Александра взяла письмо и увидела на конверте английские буквы. «От Луизы! - догадалась она. - Надо дождаться Юрия и вместе прочитать его».
Когда Юрий приехал со службы, она подала ему письмо, и он, распечатав, стал медленно читать его вслух. Луиза писала про все новости, что случились за это время. На их округ налетел торнадо, от которого пострадало и их ранчо. Надо было им делать большие восстановительные работы. Муж Луизы сильно сдал: часто болеет. Доктора признали диабет. Сын учится в Оксфорде на юриста. Сама она хозяйничает по дому, передает приветы от рабочих, которые его помнят.
Только о его сыне, родившемся от их связи, она ничего не написала. «Вряд ли его это обрадует, - подумала она. - не буду вносить этим известием ему беспокойство в его счастливую семейную жизнь». Написала еще массу незначительных мелочей и на прощание пожелала ему и его семье здоровья и благополучия…
- Вот и всё.., - вздохнув, Юрий отдал письмо Александре, и та внимательно осмотрев его, заметила размазанное место. Женским чутьем она догадалась, что это следы от ее слез.
"Любит она его до сих пор, и, может быть, что-то не договаривает, я это чувствую сердцем", - она молча посмотрела на мужа и тихо обняла его.
- Я люблю тебя.." - прошептала она.
- И я тебя, дорогая,.. - также шепотом проговорил он.
Прошло еще два года. Юрий уже служил при министре в военном министерстве. В семье у них еще родилась дочь, Наталья. Ей уже исполнилось три месяца, и Александра кормила её грудью. Юрий любил в это время находиться рядом и смотреть на эту умилительную картину.
Ему было уже тридцать три года, но он чувствовал себя рядом с ней, если не ровесником, то намного моложе. В нем не было еще той солидности, которую начинают приобретать входящие в возраст мужчины. На службе также удивлялись его молодой удалью и выправкой. Его сослуживцы офицеры спрашивали, в чем секрет его удали, и он, вполне серьезно, отвечал: «В любви к жене». Многие удивленно пожимали плечами, не веря, мол, лукавит Самарин. «Разве можно так любить жену? Ну, любовницу – куда ни шло, но жену?..» - удивлялись они. Жены для многих них – просто выгодные партии, надоедливые, ворчливые и скучные особы, удел которых рожать, воспитывать детей, следить за порядком в доме и не докучать мужьям. Такие мужья не особо торопились домой, разве что только через увеселительные салоны.
Когда Александра закончила кормить, Юрий сам взял насытившуюся и уснувшую малютку из рук жены, отнес и уложил его в колыбель, а затем взял жену за руку и отвел в опочивальню. «Родная моя, любимая. – как же я тебя люблю! - говорил он, целуя жену, испытывая к ней огромную любовь и нежность.
- Спасибо, родная, что ты есть у меня. Ты заполнила собой все мое существо, только тобой живу и дышу. Я не мыслю жизни без тебя и наших детей. Я благодарен Богу, что Он сохранил тебя для меня, - говорил Юрий, утопая лицом в ее пышном шелке волос. - И пока бьется мое сердце, я буду всегда с тобой, моя милая голубка.
- А я с тобой, .. - прошептала Александра, чувствуя себя самой счастливой женой и матерью на свете…
26.10. 2000г.
Конец