Гл.16
Прежде чем уснуть, Матвей всё обдумывал их создавшееся трагическое положение. Где-то в начале апреля он предполагал, что они с Таней двинутся в новое путешествие, теперь уже радостное и счастливое, потому что они прямиком направляются в селение, где есть люди, где течёт настоящая реальная жизнь.
Есть карта, есть и огромное желание выбраться отсюда навсегда.
Но теперь вновь ничего не получится. Им ещё осенью могло бы повезти, но заболела Таня, теперь её беременность. Парень ни в коем случае не винил свою девушку, просто ещё раз сам себе напомнил, что они довольно сильно невезучие, ну как будто их кто-то заколдовал.
Попасть в эту "трясину" было слишком легко - раз и заблудились, а вот выкарабкаться из неё... Матвей уже сомневался, что это когда-нибудь удастся.
"Ну, а как иначе тут поступишь? Пусть на сегодняшний день у Тани срок беременности всего месяц. Зима не закончилась, а ещё плюс весна, тут хотя бы с её середины пуститься в опасный путь. Ну и куда тащить Таню с её животом? В непролазные чащи, где мы ложились прямо на землю? Пусть стелили еловые лапы, но разве это комфорт для беременной женщины? А если придётся лезть на дерево от хищных зверей, Таня туда влезет? Каждый день нервы и волнения за свою жизнь - выдержит ли Таня такие испытания? Вряд ли. Вот потому и не светит нам дальнейшее передвижение. Навсегда, что ли мы тут затормозили, потому что после родов тоже надо пробыть здесь достаточное время. Куда рыпаться с малюткой на руках? Себя и ребёнка загубить? Одна надежда - если кто-то сюда вдруг заглянет. Охотники или лесник. Но в это я почти не верю."
Наконец, Матвей провалился в глубокий неспокойный сон, но у них уже так заведено, что не первый раз парень просыпается по "вине" Татьяны. На этот раз девушка приглушённо всхлипывала, она снова горько оплакивала свою судьбу. Матвей не среагировал, мол, меньше в туалет по маленькому сходит, посчитал, вроде Таня хочет его разжалобить, а её слёзы, на самом деле, больше притворы, чем правда. Но потом прислушался и понял, что Таня вовсе не ломает комедию, а что-то и действительно случилось и это что-то отчаянно её беспокоит.
- Таня, что с тобой? - спросил Матвей.
- Я вся в крови, Матвей. Мне очень страшно.
Молодой человек подскочил в мгновение ока, рукой нащупал на окне спички и зажёг одну из свечей, которая стояла там же, в банке из-под мёда.
- Где кровотечение? - он внимательно всматривался в её лицо.
- Здесь. - Таня распахнула одеяло и он увидел тряпку между её ног. Но парень ещё ничего не понимал.
- Я уже вставала, это по счёту третья тряпочка, я их рву со своей поношенной одежды, всё равно не пригодится. Прокладки быстро пропитываются кровью, у меня маточное кровотечение, Матвей.
- Как маточное? А ребёнок? - у него затряслись руки. Ему казалось, что уже начались эти самые роды.
- Его больше нет, Матвей. Что-то такое было... Похожее на яйцо, только красное какое-то. У меня, наверное, выкидыш случился. Из-за нервов. И перемёрзла я достаточно, когда раздетая убегала отсюда. - Таня говорила, а её зубы выбивали чечётку и вся она аж подпрыгивала на кровати от дрожи.
- И что нам теперь делать, ты же кровью вся изойдёшь? Может, ты знаешь, какой-то куст или дерево, кора или ветки которых помогут твоей болячке? Я прямо сейчас отправлюсь в лес за этим лекарством, только скажи, Танечка!
- Не знаю, ничего не знаю. - она вновь заплакала. - Но если честно, когда зародыш вышел из меня, то крови стало поменьше. Может, само прекратится?
- Таня, я не гинеколог, поэтому не помощник тебе. Растопить печку и погреть воды, это с удовольствием, а в таких делах - я совершенно ничего не смыслю. Прости.
- За что? Ты не виновен. Печь топить не надо, в комнате тепло, а вода ещё и остыть не успела. Я мылась уже, но толку? Кровь не прекращается и все труды напрасны, а для меня сейчас это и правда труд. Голова сильно кружится. Уже утром будем смотреть по ситуации, ты просто посиди со мной, ладно?
- Конечно. Мне нравится, когда ты такая ласковая. - Матвей присел на краешек кровати, где лежала Таня и глянул в сторону двери. Там стоял таз, а рядом - несколько тряпок, пропитанных кровью. Таня проследила за его взглядом.
- Я уберу потом.
- Я и сам уберу, только бы всё обошлось. Таня, ты точно ничего сама не предпринимала, чтобы убить ребёнка? - Матвей даже был рад, что всё так разрешилось. Нет, он никакой не монстр, а просто условия пока не позволяли, чтобы они с Таней становились родителями. Но за Таню он переживал несказанно, кровотечение - это не шутки.
- Ты что, Матвей? Я и дома не стала бы этим заниматься. Опасно. А здесь и подавно. - Таня говорила правду и юноша ей поверил.
К утру выделение крови становилось всё меньше и меньше. А днём совсем всё закончилось, к всеобщей радости молодых людей. Но всё равно Матвей дня два не разрешал Тане вставать с постели, носил ей туда еду и всё, что она попросит.
- Знаешь, а я сегодня ночью опять плакала. - сказала Таня тихонько.
- Чего? - Матвей насторожился.
- Понимаю, что здесь не место заговаривать о ребёнке, но мне очень жаль его, всё-таки это наше с тобой дитя.
- И мне жаль, что ему суждено погибнуть. Но, прости, Таня, что Бог даёт, то всё к лучшему. У нас ещё будет время подумать о том, когда нам стать отцом и матерью. Я про наше возвращение домой.
- Если потом не разбежимся. Мы так порой с тобой ругаемся...
- Это ерунда, Танюша. У всех бывают конфликты и ссоры. А мы с тобой пока посуду не бьём и друг друга не оскорбляем. А это очень важно. Я порой так злюсь на тебя, что готов хоть завтра расстаться, а когда всё проходит, то всем сердцем осознаю, как же я люблю тебя, моя Танечка!
- Я тебя тоже, Матвей.
- Ну как нам разбегаться, Тань, если мы вместе столько прошли и пережили?!
- Ты прав, это уже навсегда.
Таня уже давно приступила к своим обязанностям: готовила еду, стирала и убиралась в комнате. Матвей пытался ей помогать, но девушка его отстраняла, мотивируя тем, будто они только мешаются друг другу.
Матвей круглосуточно следил за печкой, а это была уже его непосредственная обязанность. А ещё наносить воды, но он её заготавливал сразу на несколько дней, иногда на неделю, если Таня не затевала стирку.
Но вскоре снова выпал снег, он опускался на землю большими пушистыми хлопьями. И снова Матвей принялся за расчистку дорожек вокруг дома. На следующий день с треском отвалилась крупная кленовая ветка, не вынесла тяжести снежного покрывала. Матвей, при помощи топора, порубил её на поленья и занёс их в сарайчик - много дров не бывает, особенно в их положении.
*****
Любовь Сергеевна Симонова, мама Тани, вернулась домой после работы. В их прихожей стояло старое узкое кресло. Когда они с Тане купили новую мебель, то Любови Сергеевне жалко было выкидывать это кресло, оно же ещё абсолютно целое и выглядит очень даже неплохо. Поэтому и поставили его здесь, чтобы сидя удобнее было снимать обувь или застегнуть молнию на сапогах. Вот сюда и присела Любовь Сергеевна.
Женщина была без настроения, она два дня почему-то вспоминала случай, который родом аж из её детства. Родители Любы отправили девочку в пионерский лагерь. Недалеко от него находилась небольшая деревенька и однажды из этой деревни пропали трое подростков. Ушли в лес и, как говорится, с концами. Искали их долго, но так и не нашли. Лишь через несколько лет писали в газете, будто в десяти километрах от того места наткнулись на кости одного из мальчишек. А где ещё двое его друзей, так никому и неизвестно.
С тех пор Любовь Сергеевна всегда боялась леса, а теперь и её дочь тоже потерялась именно в лесном насаждении. Наваждение какое-то.
Женщина вздрогнула от телефонного звонка. Это звонила Ольга Тихонова, мать Матвея. Она плакала.
- Люба, мне такой сон плохой приснился. Вот думала, рассказывать тебе или не надо?
- Говори, Оля, если уж позвонила.
- Вроде вижу - стоит мой сын, а в руках у него младенец.
Я говорю:
- Матюша, это у вас с Таней ребёночек родился?
А он молчит. И смотрит на меня такими страшными глазами, как будто он пришелец с того света. Я снова спрашиваю:
- Сынок, хоть кто это, мальчик или девочка?
А он опять молчит, представляешь? Потом я куда-то отвлеклась, поворачиваюсь, а у него уже нет этого младенца. Только держал на руках, и дитя, ну, вот как будто испарилось.
Реву с утра, Любочка. Наверное, их уже нету в живых. У него такие глаза были...
- Оль, и так плохо, ещё ты... Может, моя Танюшка была беременной, раз снился младенец, который потом куда-то подевался.
- Может. - сразу затихла Ольга Петровна. - Тогда, всё указывает на то, что они живы?
- Ну да. А ты ревёшь, коровушка. - успокаивала её Любовь Сергеевна, но и сама тоже в любой момент готова разреветься.
- Тогда почему до сих пор не объявились и ничего не сообщили?
- Наверное, нет у них такой возможности.
- Да, может... Ладно, мы готовы ещё ждать сколько угодно, лишь бы они были живые. Правда, Любочка?
- Правда, Оля, правда.
Чтобы не расстраиваться лишний раз, Любовь Сергеевна редко заходила в комнату дочери, а сегодня зашла.
Огляделась по сторонам, везде чистота и порядок. А кому сорить? Таня спала на диване, Любовь Сергеевна осторожно, как обычно она делала, когда поздно возвращалась из своей кафешки и боялась, чтобы не разбудить дочурку, присела на краешек дивана. Погладила подушку, тяжело вздохнула и всё-таки заплакала.
- Мне плохо без тебя, доченька. - вслух сказала она. - Внутри пустота, я даже сердца своего не слышу, существую, вроде я зомби, а не человек. Вот сегодня вновь принесла твою любимую запеканку с творогом и изюмом, а тебя нет. Я каждый день что-то ношу для тебя, чтобы ты не застала меня врасплох, а ты всё не приходишь и не приходишь...
Любовь Сергеевна внезапно замолчала.
"Что это я? Оплакиваю своего дитя, словно покойника. Неправильно." - а вслух сказала:
- Я буду ждать тебя, ласточка моя. Пусть пройдёт ещё какое-то время. Только возвращайся скорее, потому что силы мои, как будто медленно куда-то уходят. Без тебя мне, родная, совсем нет никакой жизни.
*****
Матвей всё больше задумывался, как ему поймать хотя бы одного глухаря. Уж очень хотелось куриного мяса, говорят, у этой птицы именно такой вкус. Сварить бы её в воде, с добавлением соли, а потом бы бульончика горячего похлебать, заедая его нежным мясом. Но как обмануть эту умную птицу, если в наличии только топор и нож? Ружьё бы сюда...
Таня как-то сказала:
- А давай рассыплем перловку, может, глухари и клюнут на эту приманку.
- А если нет? Вдруг они таким не питаются. Только зря крупу переведём. Но если допустить, что они всё-таки спустятся на землю, ради этого угощения, как незаметно к ним подобраться? Не такие они и доступные, как нам кажется, иначе глухарей, как таковых, уже бы совсем не было, как вида.
Матвей помнил, как ещё был подростком и они, целой ватагой, ходили за город, там ставили ловушки на щеглов. Это был обыкновенный картонный ящик, который переворачивали вверх дном и он держался лишь на тонкой палочке, а к ней была привязана верёвка или же крепкие нитки. А когда птицы прилетали на хлебные крошки или подсолнечные семечки, пацаны, спрятавшиеся в кустах, дёргали за верёвочку и ловушка закрывалась.
Да, но то были мелкие птички, а где найти такой ящик для глухаря: нет ни единой доски и ни единого, даже ржавого гвоздика.
Парень с сожалением наблюдал за глухарями, в уме перебирая, что же можно сделать, чтобы обмануть эту птицу? На ум приходила идея о петлях, но опять же, нет верёвок. Мелькнула мысль:
"А что если бечёвку сплести из старых вещей?... Не пойдёт. Это сколько тряпок потребуется? Таня почти всё уже использовала для своих нужд."
И вдруг справа от него мелькнула чёрная тень. Парень заметил это боковым зрением и быстро повернулся в ту сторону.