СОН В ЗИМНЮЮ НОЧЬ
…Ну и ночка, ну и погодка, я вам скажу! Просто таки ядрёна вошь, как иногда выражается Дед –мой хозяин: ветрище, дождь со снегом. И вправду, как говорят, собаку на улицу не выгонишь. А меня вот выгнали! Но если честно – я сам ушёл: в доме у меня есть место с ковриком и подушечкой, но… жарко. Ушёл в свою «квартиру с лоджией»: моя просторная будка в глубине вольера, борта которого обшиты досками, а крыша перекрыта шифером. Дед ешё с осени пришил по бортам плёнку, чтобы снег и дождь не попадали на пол вольера, оставив только калиточку, через которую я вхожу в «квартиру». И сухо, и не дует.
А будка-квартира у меня –будь здоров: три таких как я кобеля поместятся! А я не маленький: Дед осенью взвешивал меня, потянул за сорок кг. Наверное, все лабрадоры такие в моём возрасте: мне весною пять стукнет –юбилей! Будку Дед набил хорошей соломой, окошко-лаз завесил куском брезента, так что у меня там и тепло, и уютненько. А захочется подышать свежим воздухом – нос высуну, и так лежу, дышу.
Лежу себе, подрёмываю. Иногда, правда, моя соседка –мышь наведывается. Шуршит, что-то ищет в соломе. Но я её не трогаю и не прогоняю: ловить мышей не моя обязанность. Пусть их волки позорные ловят! Или квартирант мой рыжий, Кыся.
Фу, какая гадость этот Кыся! Где-то шляется по ночам, приходит грязный, мокрый, и на полусогнутых вползает тихонько в будку. Вдобавок ещё и вонь от него… эта вот, кошачья. Ну, я разрешаю ему поваляться до утра на соломе, возле входа. А куда же его девать? Дед его любит и балует. И он, Кыся, только Деда и признаёт. Но сейчас он в доме. Валяется, рыжая тварь, на моей подушке, пользуется моим отсутствием. К тому же и ленивый стал: мыши в доме в наглую гуляют, а ему всё «по барабану». Тюльку не жрёт, а только бычков ему подавай! Ну, а бычки сейчас на рынке дороже, чем стейк зубатки. Особой симпатии я к нему не питаю, а терплю только из-за того, что он вдвое старше меня: в апреле у него юбилей будет, десять лет. И потрёпанный стал за последние три года: где-то попал «под раздачу», выбили ему с одной стороны зубы, отлупили. Скорее всего, били ногами. Две недели валялся, но оклемался. А мы с Дедом думали, что ему пипец пришёл.
Лежу себе, дремлю. Но всё слышу: слух у меня отменный, я даже сквозь сон среагирую на посторонние звуки. А сейчас что слышится? Ветер воет, снегом швыряется, больше ничего… Люди называют такие ночи «воровскими»: мол, лазят воры под шумок по домам и всяким там постройкам, тащат всё, что под руку попадётся. А я спокоен: погреб – на винтовом замке, кроме картошки да банок с соленьями-вареньями ничего нет. В гараже, вместо машины, разный хлам и Дедов инструмент, и тоже на винтовом замке. Есть ещё флигель –летняя кухня, как называет его Хозяйка, но в нём кроме старой мебели и посуды тоже нет ни фига. В сарайчике –тяпки, грабли, лопаты… Да кому они нужны в такую пору? Так что можно подремать…
Лежу себе, размышляю о нашей семье. Деда я люблю больше всех: он добрый и понятливый. Никогда меня не наказывает, но всегда защищает. Сейчас он, наверное, сидит на низенькой скамеечке у открытой печной дверцы и курит, а Хозяйка ругает его за это. В такие минуты я усаживаюсь рядом, прижимаюсь боком к его ноге, он обнимает и гладит меня за ушами и по голове….Это у нас называется «обнимашками». Мне хорошо, спокойно с ним. Так бы всю жизнь и просидел бы с Дедом…А с их правнучкой Машей мне весело. Только редко она приходит, и всё пытается меня дрессировать: то «сидеть», то «лежать», то лапу просит. Веселее всего летом: Маша спрячется где-нибудь во дворе, а я её ищу. Хорошая девчушка, и я её очень люблю.
Что-то там стукнуло-грюкнуло. Наверное, снег с крыши съехал. Пройтись, что ли?
Зря выходил, только лапы замочил: под снегом воды полно. Всё спокойно. И ветер кажется утих. А снег, наоборот, повалил.
Лежу себе и мечтаю: Дед как-то сказал, что купит мне подружку, тоже моей породы. Конечно, мне хотелось бы жениться…чтоб детки были, я бы их очень любил. Сейчас вон свадьбы собачьи, эти кобели-гуляки прибегают к нашему забору, зовут меня с собой. Только я вряд ли смогу сбежать со двора. К тому же имею горький опыт четырёхлетней давности: сбежал… Пять суток гулял со сворой, очутился в другом конце посёлка. А когда решил вернуться, то дороги домой не нашёл. Спасибо Хозяйке и добрым людям: разыскали меня через Интернет. Так что я теперь не рискую, а то можно и шаурмой стать. Ну, подожду: авось купят мне подружку. Дед своё слово держит!
Что-то спать захотелось. Всхрапнуть, что ли? Наверное, так и сделаю… Ночь всё таки… А в тихую зимнюю ночь мне, как и моим хозяевам, так хорошо спится! Ну, баиньки! До утра!
Жора, Лабрадор.