http://shop.proza.ru/abooks
...Я не стал приглашать Сергея Михайловича, режиссёра, в управление, попросил принять меня в его офисе. Он почти не изменился, стал лишь короче стричься, то ли подражая моде, то ли, ощущая свой возраст, хотел выглядеть моложе. Заговорил с придыханием, так, как умеет делать в кинематографе он один:
- Рассказали об идее покорения Арктики... Понимаю, как это важно сейчас. Но и вы там, наверху, поймите: без финансирования или с проволочками - загубим идею, а это - предательство Родины. Нужны гарантии от руководства. Помните у Булгакова: чтобы это была такая бумажка, при наличии которой ни Швондер, ни кто-либо другой... Вот, дорогой Саша, это - моя боль, моё условие. А так - послужить отечеству рад. Мне люди верят, большие художники готовы пойти за мной. Кто будет финансировать? Минфин? Ты с фондом? Кстати, спасибо, кланяюсь в ноги! Все денежки на фильм перечислили, до копейки и сразу...
- Сергей Михайлович, с вами работают серьёзные люди. Есть решение, его нельзя обойти или сбросить со счетов. Так не бывает, и быть не должно. За это - в секунду и портфель, и кресло можно потерять...
- Да, это серьёзно, - сказал он, посмотрев мне в глаза, - и хоть ты молод, я знаю, кто за тобой стоит. Давай, так договариваться. План поэтапный я представлю, со всеми "соплями", проработками до последней капли, сроками и ответственными за исполнение. И ты его утвердишь, где-то так высоко, что всех затошнит от такой высоты, с подписью и печатью...
- Утвердит организация, которая будет платить. А нас вы впишите на титульном листе: "Согласовано с Администрацией..." И дату, и подпись, и печать гарантирую...
- Вот это разговор, ёлки-моталки, гоп териберибумбия... - он засунул указательный палец в рот, громко и смачно щёлкнул им, вытолкнув из-за щеки, - я царь, я раб, я червь, я бог! Старина Державин сказал, буду следовать ему. Когда сдать план по готовности экспедиции? Знаю, лучше вчера, но дай нам недельку. И адрес конторы утрясётся к этому времени, и скажешь тогда точно, с кем контакт будем иметь.
- Есть федеральное ведомство по развитию Севера, думаю, ему и первую скрипку играть. Но пока они раскачаются, утвердят в минфине цифры и согласуют прочие "крючки" со всеми министерствами и ведомствами, финансировать вас будет наш фонд имени Караванова. Ответ получен? - Шутя, спросил я по-военному.
- Предельно ясно и точно!
Режиссёр отвернулся к окну, похоже, у него перехватило горло, молчал, думал, продолжил говорить, откашлявшись:
- Понимаешь, Саша, я плачу, когда встречаю сейчас, вот именно сейчас они снова стали появляться, таких молодых и абсолютно русских парней, готовых за Отечество жизнь положить... У меня невольно навёртываются слёзы. Ещё совсем недавно в бандитском беспределе, беспробудном пьянстве, циничном и наглом воровстве сверху донизу, это были слёзы боли и отчаяния, полной безнадёги, а сейчас - слёзы радости. Значит, не всё потеряно, значит, Россия выживет с такими людьми и будет равная среди самых сильных стран и миров. Вот о чём я сейчас думал, Саша, глядя на тебя. И это искренне, не пафос и не квасной патриотизм накрыл вдруг меня. Я ведь когда прочитал документ, переданный мне минкультом, сразу понял: не их ума это дело - освоение Арктики и русского Севера сделать национальной идеей на ближайшие десятилетия, это родилось в муках и раздумьях самых передовых людей, настоящих патриотов России...
А я рассказал режиссёру, как нашёл у деда в архиве все копии документов о покорении Арктики в 30-40-е годы прошлого века: "сталинские соколы" на макушке земли - Северном Полюсе, челюскинцы, папанинцы... О том, как Караванов-сташий дружил с флаг-штурманом Полярной авиации Валентином Ивановичем Аккуратовым, они вместе бывали на рыбалке и в застольях, он помогал ему публиковаться в союзных газетах и журналах. А тот был настолько скромен, что не хотел никого обременять, жил в хрущобе на штурманскую пенсию.
- И я был знаком с ним, - сказал с грустинкой в голосе Сергей Михайлович, - видел его на киностудиях, где он консультировал режиссёров. А они, подлецы, даже в список оплаты его не вносили, считали, что такие герои страны не нуждаются в деньгах... Да, Саша, важный разговор у нас получился. Бог в помощь нам и помни: я всегда рядом, всегда готов подставить плечо. И родословная у нас будет отчаянная: Иван Грозный, Пётр Первый, Ломоносов, граф Витте, император Николай II, Сталин, Папанин, Аккуратов, атомщики - ледокольщики и вы с дядей тихо входите в историю...
***
Весну я прозевал. В город она приходит раньше, чем в дачные посёлки, но вползает совсем незаметно. Вдруг вспомнил строчки стихов одного доморощенного поэта, старого товарища деда: /Ушли метели в никуда, /Кряхтя, подтаяли снега, /Собаки лают и к утру /Всё филин ухает: к теплу... Посмотрел на ветки бузины, что сама пристроилась к забору у дачи Натальи, глазам не поверил: почки готовы выпустить листочки. Милка бегает по участку, словно шальная, всё норовит выскочить за калитку, за ней носится не в маму, бурый щенок, сам уже ставший псом. На солнечную сторону дачи выставлены пожитки: на скамейках, приставных стульях, табуретках и даже разложенной раскладушке высятся перьевые подушки, стёганые одеяла, пледы и покрывала, на дополнительно растянутых верёвках висят постиранные джинсы, рубашки, майки, трусы и носки. "Народ встречает весну, радуется солнышку и теплу", - подумал я с улыбкой.
Среди безумного количества вещей во дворе увидел жену - Нату, в коротком платьице, без лифчика, в лёгких шлёпанцах на ногах и с эмалированным тазом в руках. Она заметила, наконец, родного мужа, почти дошедшего с тяжеленными пакетами в руках до террасы, уронила таз и бросилась ко мне на шею, говорила прямо в ухо: "Как я соскучилась, Саша. Ты не представляешь: всё время боюсь, что ты опять куда-то исчезнешь. Где тебя искать - непонятно. Дозвониться - невозможно. Господи, я умру без тебя".
- Люблю, с ума схожу, опять люблю и снова прижимаю к сердцу... - это я шепчу ей строчки того же поэта, - я так люблю тебя, Нат, что плакать хочется. От счастья, наверное... А что ещё простому, как я, человеку нужно?
- Ты мой властелин, мой мудрый муж. Пойдём в дом, буду кормить тебя...
- Сначала - душ, в старой казённой машине - жарко, весь мокрый я. И ты мне потрёшь спину, а? - Хитро улыбаюсь.
Жена тоже заливается счастливым смехом:
- Да пожалуйста, хоть сто порций. И дома никого, дед с бабулей ушли на рынок... - она, снова смеясь, продолжает, - знали, что ли, что ты приедешь, думаю, специально оставили нас одних.
- Они спрятались в буфете станции, пьют кофе, ха-ха-хеех, - смеюсь, не могу остановиться, представив картину, как генерал и его верная подруга жизни прячутся от зятя.
Обнявшись, мы идём в душевую комнату, я начинаю снимать с жены платье, она смеётся - с детства боится щекотки, но помогает и мне раздеться. Душ не включаем, я целую родное тело, где знаю все родинки, глажу маленькие жёсткие завитки волос внизу живота, а потом - наступает истома, до лёгкой боли в пояснице, до кружения головы. Сидя на широкой скамейке, держу в руках любимую женщину, которая полностью доверилась мне, голову откинула, глаза и рот полуоткрыты, из груди выдыхает стоны. "Боже мой, как я её люблю, - мысленно говорю по слогам эти слова, - мне ничего больше не надо в этой жизни, только бы она была рядом".
Под душем мы стояли вместе, я снова не удержался, она наклонилась, всячески помогая нашей близости. Когда выпрямилась, повернула ко мне лицо, прошептала:
- Минуты счастья от бога, где их ещё найдёшь?
- В любви к тебе, в любви с тобой... - не хотел, но всё же спросил, - мы не предохраняемся, Ната? Всё нормально?
- Я так хочу... От тебя хочу ребёнка.
- Я тоже. Но давай узаконим нашу семью.
- Давай, только без пышных торжеств и свадебных затейников.
- Отлично, сначала ЗАГС, потом скоромное застолье для родных и близких.
Тему свадьбы мы продолжили за столом, сидели вдвоём, без старшего поколения, не вернувшегося с рынка. Я понял, что у Натальи с родителями был разговор и те, в принципе, не настаивали на торжествах, но наши отношения просили как-то узаконить. Летом у отца будет свободнее на работе, они смогут приехать к дочери и своим старикам. Я сказал, и Ната согласилась, сегодня об этом надо поговорить с бабушкой и дедом.
- Распишемся в городе, а свадебный обед устроим здесь, - сказал я, - Груша и Эдик помогут. Надо будет отца с мамой привезти, Дашку, Бобо Константиныч сам доберётся. С работы вряд ли кого-то стоит приглашать, пусть всё будет только по-семейному. А гостиница здесь есть?
- Не знаю, вряд ли... - ответила Ната, - но летом можно спать на веранде, террасе, даже в сарае, там, у деда, шикарные полати. Знаешь, что это такое?
- Спрашиваешь! У деда Коли были, наверное, такие же шикарные полати в доме на реке. В дни рыбалок мы спали только там...
Стукнула калитка, раздался заливистый лай собак. Выйдя на террасу, увидели бабушку и деда, на головах у обоих, по-летнему, соломенные шляпы. Меня крепко поцеловала баба Наташа, дед пожал руку, полуобнял, сказав, что я хорошо выгляжу, посвежел и даже помолодел. Мы, взяв сумки из рук, повели их к столу. Ната открыла блюдо с оладушками, сказала, что всё - с пылу, с жару. К чаю был мёд и смородиновое варенье. Я понял, наступило время для разговора:
- Наталья Савельевна и Константин Георгиевич, просим поддержать нас в одном решении. Мы с Натой подаём заявление в ЗАГС и просим вашего согласия собрать самых близких родственников здесь, на вашей даче, для свадебного обеда. По нашим подсчётам, будет человек десять, не больше.
- А конкретнее? Когда, даты...
- Пароли, адреса, явки... Ха-хи-хи, - зазвенела колокольчиком Ната, - деда, это - чистая формальность. Перед вами - муж и жена! Что ещё нужно человечеству от нас?
- Чтобы всё было по-людски, - сказал, как отрезал дед, - единственная внучка выходит замуж, а мне тут говорят: это - чистая формальность. Нет уж, так дело не пойдёт. Александр, пусть приедут твои отец и мама, познакомимся, посидим, обговорим всё, не спеша, по порядку. Может, и отец Наты прилетит, вырвется из этой чёртовой заграницы. Я вот с ним поговорю ещё, полковник хренов, в отставке!
- Деда, не заводись, вредно для здоровья, - вступилась за меня Ната.
- Ну, что ты шумишь, Костя? - Стала гладить руку генерала жена, - скажи детям спасибо, что всё решили сделать, как положено... Вот раскомандовался, на пустом месте бурю поднял. Конечно, Саша, всё продумаем, сделаем без суеты и спешки. Чтобы родители Наты обязательно приехали, посмотрели на нашу замечательную пару - двух любящих людей. А ты сразу: полковник, хренов... Он учёный, прежде всего, а потом уже - военный. Кстати, вышел в отставку задолго до контракта с заграницей. И нам раньше надо было думать, для чего он едет туда.
Решили всё же по-военному: мы сегодня напишем план подготовки к свадьбе, список гостей, поищем приличный ресторан, который вполне может поработать на выезде, то есть, накрыть столы на даче. И, главное: срочно подадим документы в ЗАГС для регистрации. Когда всё будет ясно по дате, позвоним отцу и маме Наты, пригласим их на свадьбу. Но опять же, настаивала Наталья, пусть будет свадебный обед, чтобы обойтись без фаты, платья, атрибутики и ритуалов. "Мы живём с Сашей в гражданском браке три года, детей уже могли бы иметь, а ты, деда, давай свадьбу, давай свадьбу..." - закончила она свою речь.
Честно говоря, мне не хотелось огорчать стариков, особенно деда, он вот так видел "мероприятие", зачем ему отказывать в удовольствии. Но и влезать во всю свадебную атрибутику - тоже не хотелось. Собрались, выпили, поели, попели песни, поздравили молодых и, слава богу, по домам. Хотя особых проблем я тоже не видел, зная, что мне положен оплачиваемый отпуск да ни какой-нибудь, а четыре рабочих недели. Всё можно успеть, даже отдохнуть в финале, на недельку съездить с молодой женой по "Золотому кольцу"...
Полностью роман вышел отдельной книгой -
"Холодное пламя Арктики", (Издательство
РСП, М. 2022г.) Книга в "Магазине "Проза.ру"
(клик- последняя запись на стр. автора)
http://shop.proza.ru/abooks