Если вы спросите алтайского пастуха, одетого в лисью шапку и бараний некрашеный тулуп, что такое поэзия, пастух улыбнётся. Погладит бороду пальцами, сложенными в щепоть, и тихо ответит: «Дух-хозяин земли, воды, огня и воздуха». Помолчит, глядя на вас карими доверчивыми глазами, и добавит: «И всего Алтая тоже».
Ээзи – так в этих горных местах зовут духов-повелителей!
Сама поэзия живёт в алтайском аиле, заправляя ежедневным перечнем дел, а вечерами, когда взгрустнётся, вылетая из топшура – старинного музыкального инструмента – в виде сказочной жар-птицы.
Алтайцев на просторах Азии называют луноликим народом, а где, в
какой книге читали вы про луну, отделённую от поэзии? Где встречали вы
поэтов, не воспевших хотя бы раз в своей жизни луну? Вот она, связь, красной нитью проходящая сквозь чаянья и надежды алтайского народа, живущего в неразрывном единстве с Природой!
С ладошки алтайского мальчишки всплывает по утрам солнце. И одолев дневной путь, сделав немало полезного, спешит на ту же самую ладошку, пахнущую уздечкой коня…
Алтай – ээзи, Алтай – сама поэзия!
Бывало, лишь дунет ветер
сентябрьский, сухой, колючий,
и гриб в золотом берете
вам скажет: «Собой побудьте!
Чего вы сидите дома
за пыльной решёткой окон?
Вы были страницей тома,
вы били небесным током!»
Ему не ответишь кратко,
ему не ответишь скоро.
И снова живёт тетрадка
поэзией разговора.