Осенью 2003 года я оказался участником песенного фестиваля в Питере. Его организовали «Анастасийцы».
Меня порекомендовал организаторам приятель, любивший мои авторские песнопения.
Мы в течение нескольких дней исполняли свои произведения в ДК Горького, «Храмовом зале» на Бумажной и на даче Безобразова.
Из Норильска приехала целая делегация бардов. Настоящие северные моряки с суровыми маршами о тяжёлых реалиях быта.
Рядом с таким глыбами сразу начинаешь чувствовать уверенность за своё будущее.
Концерты веселили и… страшили. Я впервые пел для сотенной аудитории. Руки тряслись, ладони потели, голос пересыхал, тексты забывались. Меня подбадривали бывалые сотоварищи…
Но запомнилось событие по другой причине.
Среди публики крутился странный пенсионер. Его лицо укрывала густая округлая борода. Роста он был невысокого. А вот глаза отличались ясностью и глубиной.
Не припомню, как мы встретились и заговорили. Видимо, мы оба нуждались в этой встрече: он, чтобы выговориться, я, чтобы внять его истории.
Беседа наша протекала без мучительной торжественности. Мы не выражали помпезности и апломба.
Расположились мы на одной из тихих скамеек Малой Конюшенной улицы, куда окольными путями привёл меня мой визави.
Погода благоволила неспешному диалогу. Я больше слушал и молчал. Отчасти из уважения к старшему, и из желания раскрыть секреты странника.
Он рассказал, что сочиняет стихи с пятнадцатилетнего возраста. Стаж длительностью около полувека! Представляете, какое впечатление этот факт оказал на меня, чей творческий опыт насчитывал всего пять годков.
Я не восстановлю его речи в деталях, не вспомню даже имя. Будто он обречён остаться таинственным гостем в моей жизни.
Говорил он неспешно, но проникновенно. Он точно понимал, какое благое зерно роняет в мою буйную голову. Он будто верил, что ростки семени привьются на склонах диких гор и защитят его от штормовых ветров.
Ключевое послание звучало следующим образом: "Сейчас мной движет лишь одна страсть — научиться выражать мысли меньшими словами. Я подошёл к тому, что могу высказаться в двустишии. Ты не представляешь, как сложно выразить совершенство в двух строчках…"
Он словно приблизился к состоянию, когда символы не мешают передавать и воспринимать изящество.
Он желал оголить идею настолько, насколько позволяли рамки русскоязычной цивилизации.
За множеством знаков, как правило, скрывается дивная ложь.
Его стремление к немногословности передалось и мне. Я увидел в этом далёкую мечту, когда, нестеснённая оковами значимостей, эстетика проникает в наши свободные души.
Предлагаю вам несколько своих двустиший. Это эстафета от старого незнакомца.
Обратная перспектива.
Эрик Хват
19.08.03
Я не читал таких поэтов,
В которых боль ушла вперёд.
Такова жизнь.
Эрик Хват
26.10.03
Я не нашёл в печальной лире
Возможность праздно отдохнуть.
01.02.22