Среди многочисленных сестер, братьев, дядей и теток, двоюродных, троюродных и даже четвероюродных (в семье гордились крепкими родственными узами), выделялись двое молодых людей.
Это были юноша и девушка, которых сама природа выбрала будто бы для создания своих абсолютных образцов.
Оба стройные, высокие,с легкой грацией движений тел и гармоничными чертами лица,обычно такие лица называют: "аристократически красивые" ,темноволосые и кареглазые.
Все, что было пронзительно в чертах юноши, у девушки было мягко. Высокий лоб юноши был ограничен линией роста волос так удачно, что не казался большим. Спускаясь вниз, он завершался двумя прекрасными дугами бровей, обычно именуемых «соболиными», редкая особа женского пола отказалась бы иметь такие брови подарком природы.
Глаза были черны, так что почти сливались со зрачком и глубоко посажены. Не слишком большое расстояние между ними компенсировалось изящной переносицей, делая взгляд цепким, но и открытым.
Передняя планка носа, его кончик,ноздри, были словно вылеплены умелым ваятелем: нос был не маленьким, не большим, прямым на беглый взгляд и чуть проступающей горбинкой на более пристрастный (возможно желающий добавить образу немного порочности?)
Рот, пожалуй не слишком большой, губы плотные, не слишком пухлые, но и не тонкие. Подбородок был идеален, но если с юноши рисовали бы воина или викинга,то подбородок непременно бы утяжелили — в нем не хватало ярости, если понимать ярость как мотивированный, но страстный напор.
Девушка имела оттенок кожи чуть более смуглый чем юноша, и все краски ее лица были насыщенными, а естественный румянец — идущее прямо через кожу внутреннее сияние подчеркивал рельефность ее лица, выделяя высокие скулы.
Лоб ее был высок, но немного меньше чем у юноши, впрочем все ее лицо казалось немного меньше, однако этому были две явные причины. Под темным и прямыми бровями - стрелами влажно блестели две крупные сливы ее глаз, с бело - синими белками.
Глаза были большие и удивительно выразительные, «посаженные» так точно и умело в глазницы, что нельзя было отнести их ни к «впалым», ни к глазам « навыкате». Цвет их,так же карий, был совсем другого оттенка чем у юноши, радужка на солнце становились прозрачной как янтарь, в котором светились разные вкрапления.
Сложно было сказать, что в них, несомненны были лишь два компонента: гречишный мед и... афродизиаки, ну или , по крайне мере, то, что не выглядело как мед,уж вероятно представляло собой афродизиак, потому что имели глаза ее воздействие на многих окружающих непростое.
Про такие глаза говорят : « На пол-лица» , в этом была истина, на первый взгляд они и составляли половину ее лица, вторую половину занимали губы. Чуть больше размером , чем у юноши, они поражали вовсе не своими размерами, а изящно очерченной формой. Верхняя губа была чуть менее пухлая чем нижняя, но, вероятно, только из-за того, чтобы быстрее обнажать верхние зубы и приводить лицо в состояние улыбки. Нижняя была чуть тяжеловата, она, при желании могла бы придавать лицу обиженное или капризное выражение, но обычно она не отставала от верхней, только что добавляла улыбке нот чувственности и осязаемой радости бытия. Щечки , подбородок — все это вместе составляло милый овал лица и уж не было нужды разбирать их по отдельности.
Волосы темно каштанового цвета были у обоих, у молодого человека они быть чуть темнее и вились крупными кольцами, у девушки были длинные прямые пряди от темного цвета у корней до золотистых кончиков, быстро выгорающих на солнце.
Кто видел эту парочку молодых людей впервые был немного сбит с толку: они были совершенно не похожи, но выглядели, несомненно, как нечто единое и цельное.
Как же могло быть иначе, ведь они были носителями общей генетики, кузенами, братом и сестрой.
Несмотря на близкое родство, их семьи будто бы специально разводили их друг с другом. Встретившись сегодня и отчаянно обрадовавшись другу другу , они стали считать сколько же не виделись. 9 лет! Значит, последний раз они встречались еще детьми? Это показалось обоим досадным и странным, но это ощущение тут же было сметено радостью встречи, радостью открытий новых себя.
- Алекса!
- Алекс!
- Сашка!
- Шурка!
Обоих звали Александрами. Никто не запрещает вроде бы называть детей близких родственников одинаковыми именами, но всегда кажется странным, когда такое встречается.
Большая девочка, это ведь именно она и была Алексой, не думала об этом раньше, а теперь ей непременно понадобилось узнать- почему так произошло. Она уже внутренне ликовала от предстоящих открытий, но вдруг явственно услышала в своей голове голос мамы: « Вечно ты копаешься! Просто так захотели и назвали, ничего тут нет. А ты с фантазиями своими! Делом лучше займись!»
Алекс картинно развел руки , приглашая Большую Девочку в объятия, но она в ответ лишь шутливо легонько ткнула его кулаком в живот. Такое поведение было не уместным — были похороны бабушки Фрузы, и их не случившиеся объятия происходили в гардеробе ресторана, куда собиралась вся семья для поминок.
Они отошли в нишу за большим зеркалом, чтобы не быть приманкой для неодобрительных взглядов.
Некоторое время они стояли молча, оставаясь незаметными, рассматривали родственников, снимающих верхнюю одежду и приводящих свой костюм в порядок перед зеркалом. Даже странно, что с этими в большинстве своем не похожими на них людьми,приземистыми с крепкими телами и немного длинноватыми для таких тел руками, с круглыми головами, маленькими глазками и хорошо развитыми челюстями , они были связаны кровным родством.
- Помнишь ее дом? Мы там были...тогда, давно?
-Где тебе какой-то мальчик подарил духи. Я помню эту историю,- Алекс улыбнулся снисходительно.
- Ты это помнишь?- удивилась Большая девочка
- Еще бы! Я ведь старше тебя на два года, Дурища!
- Прекрати!- она приставила свой кулак к его животу как делала это раньше, но вдруг уперлась в жесткую пряжку ремня, сдвинула руку чуть повыше и почувствовав теплый упругий каркас его мышц, смутилась, и шепотом ( что было уместно, учитывая, что они не хотели быть обнаруженными) произнесла,- Забаррикадировался!
Они рассмеялись оба, неловкость момента испарилась.
- Я помню свою обиду! Мы же любим считать детские обиды? Я в тот день приехал с новой машинкой к бабушке на др, хотел похвалиться! А ты? Ты удрала к этому негодяю, я впервые узнал, что такое ревность!
Последнюю фразу он произнес патетически и вытянул вперед и вверх руку, изображая из себя актера.
- Да! Растут дети!А мы-то вот... - протянул будто бы с укором оказавшийся рядом с ними лысоватый мужчина, он приходился обоим троюродным дядей.
- Дядя Гриша! - Алекс сразу протянул дяде руку, которую тот пожал и начал рассказывать что-то нудно - повествовательное, не выпуская его руки, потрясая ее время от времени, но все так же цепко держа. К Большой Девочке дядя Гриша развернулся спиной.
Большая девочка почувствовала себя лишней. Странно, ведь дядя Гриша был и ее дядей, но он вел себя так, будто она посторонняя.
Она почувствовала себя чужой — так бывало с родней мамы не раз, поэтому она просто развернулась и стала подниматься по лестнице в банкетный зал.
Картина Виктор Ткаченко