Иван редко, но бывал на родительских собраниях. Дочь училась хорошо, занималась музыкой, увлекалась шитьём, вязанием, танцами. Как-то, возвращаясь вечером из школы, проходил мимо спортзала. Изо всех больших окон его лился равномерный свет. Остановился, прислушался. Услышал глухие хлопки от ударов по мячу. Сердце заколотилось радостно: сегодня тренировка по волейболу.
А несколько лет назад всё было иначе: зал пустовал после рабочего дня. Свет в нём не горел, и мячи сиротливо лежали в кладовке завхоза. Однажды Иван сказал сам себе: «Не может быть, чтобы в городе не было желающих поиграть в мяч». И пошёл по кругу. Сначала заглянул в горком комсомола, поговорил с молодыми руководителями. Попросил, чтобы они стали застрельщиками вечернего досуга. Недели две-три, встречаясь со знакомыми ровесниками, приглашал их в спортзал поиграть в волейбол. И вот настал день, когда в один из вечеров в больших окнах спортивного зала засверкал свет и стал манить горожан. Некоторые буквально оторвались от кресел перед телевизорами, от горлышек бутылок, как говорится, проснулись и вспомнили юность.
На первую тренировку, на всякий случай, Иван прихватил свой волейбольный мяч. И оказалось, правильно поступил. Завхоз, которого он повстречал в коридоре, лишь развёл руками, когда разговор зашёл о спортинвентаре.
В тот вечер пришли только пятеро энтузиастов. Но уже через месяц в волейбол пришлось играть уже на высадку. Подтянулись и любители мини-футбола, которые, по договорённости, играли после волейболистов. Через время на огонёк заглянули в спортивной форме женщины. Наступил такой вечер, что Иван даже не стал отмечать свой день рождения, а переодевшись дома после работы, заспешил к ребятам в спортзал.
В один из газетных дней, когда Иван макетировал очередной номер, раздался звонок межгорода.
- У аппарата,- сняв трубку, по привычке произнёс он.
- Здравствуйте, - поприветствовал его приятный мужской голос. - Это из областного Союза журналистов. Извещаем вас, как секретаря районной первичной организации. К вам едет ревизор.
- Гостям всегда рады, - дипломатично ответил Иван.
- Сильно не беспокойтесь насчёт ревизора. Это шутка. А вот для того, чтобы посмотреть и что-то подсказать едет к вам профессор факультета журналистики. Вы, наверное, у него учились. Зовут его Давид Ефимович Кошелев.
- Да, знаю, знаю такого. И больше, чем учился. Мне везёт на него. Он от имени партбюро факультета журналистики приезжал ко мне в стройотряд. И тоже посмотреть, и подсказать.
- Ну, раз вы хорошо знакомы, так вам и карты в руки.
- Встретим, покажем, угостим и проводим. Останется довольным.
- Надеюсь.
О своём предстоящем визите сообщил Ивану и сам профессор. Разговаривали недолго: о гостинице, о предмете приезда. Иван предложил параллельно с казённым заданием провести диспут в районной библиотеке о творчестве русского писателя Куприна. Для поддержки пригласил учителя русского языка и литературы Елену Петровну Павелецкую. Вечером Иван встретил гостя, предложил вместо гостиницы погостить у него, в его скромной двухкомнатной квартире.
В кабинете Ивана телефон звонил часто. Темы звонков - отдельная тема. Ему приходилось иногда улыбаться, выслушивая признания в любви, и молчать, когда читатели указывали на ошибки, просчёты, и, чего греха таить, просто ляпы. А это было. Живой творческий, непрерывный процесс, каким являлся выпуск газеты, допускал сбои. Ответсекретарь переживал за всех. Ему в первую очередь шла негативная информация с мест.
Звонили из райкома партии. Секретарь по идеологии просил Ивана в рамках «Единого политдня» побывать на хлебозаводе, поговорить с коллективом.
- А тема какая? - поинтересовался Иван.
- Тема злободневная: «Хлеб - всему голова».
- А что же я могу рассказать о хлебе хлебопёкам? - задал вопрос себе и секретарю одновременно.
- Ты - журналист, что-нибудь придумаешь. Зайди в кабинет политпросвещения в райкоме, возьми брошюру, для поддержки из обкома прислали. Так я записываю за тобой хлебозавод.
- Записывайте, схожу.
В обеденный перерыв Иван вошёл в «Красный уголок» завода. Девушки и женщины переглянулись, улыбнувшись, о чём-то зашептались. Да, молодой лектор слыл видным мужчиной. Такое негласное резюме вынес зал. Отложив в сторону брошюру, он окинул присутствующих доброжелательным взглядом и спокойно начал:
- Хлеб сделал когда-то первобытного человека мыслящим. Потребность в этом продукте заставила начать оседлую жизнь. Позже он стал мерилом труда, первой обменной валютой в торговле. В избах начали называть его хлебушком. Три раза в день в России крестились, прежде чем вкусить его. Когда случался неурожай, начинался голод. Его аккуратно заворачивали в чистую тряпицу и брали в дальнюю дорогу. Хлебом-солью встречали на пороге дома молодых и гостей. Хлеб стал всему голова. Все помнят про сто двадцать граммов ленинградского хлеба. За хлеб и ради него гибли люди. На рязанской земле, спасая спелую ниву от пожара, погиб Анатолий Мерзлов…
А когда люди подзабыли слегка цену хлеба, появилась в центральной прессе статья: «Хлеб - имя существительное». О её содержании, о её глубоком смысле многие помнят…
Приходилось мне встречать за Полярным кругом на острове Шпицберген норвежских гостей. Когда, после всех мероприятий, сели за праздничный стол, на котором по русскому обычаю на тарелках лежал горкой белый хлеб, то они очень долго смотрели на него, не отрываясь. Такое в своей жизни они видели впервые. Почему? Да у них в ежедневном обиходе вместо нашего привычного куска хлеба - галеты. Каждый день вы на заводе печёте вкусный хлеб. Спасибо вам за горячий труд, спасибо и низкий поклон.
Наступила пауза. И вдруг раздались аплодисменты. Иван этого не ожидал.
Продолжение
http://proza.ru/2022/02/01/150