Фераль как февраль - то холод, то слякоть.
Не хочется петь, а впору заплакать.
Так что же поможет слезой разразиться?
Быть может мне стоит пойти и напиться?
У пьяного речь ручейком зажурчит.
Душа нараспашку - уже не грустит.
И вот я по лужам лечу, словно птица,
до бара уж близко, там чудо случится.
Ведь миру не важно, о чём ты мечтаешь,
какие проекты в уме созидаешь,
в каких небесах в эйфории летаешь,
какие "гештальты" закрыть не желаешь.
И в рюмку текилы закапают слёзы,
и бармен узнает все тайные грёзы.
Куда б полетела? В те дальние страны,
где дети пустыни штурмуют барханы,
где дует сирокко и пыльные бури,
орланы летают в небесной лазури.
Вараны шныряют, мангусты, шакалы,
там - в Белой пустыне - нет места печали.
Была бы возможность уехать ... Но вот...
Ждёт дома голодный в полосочку кот.
Куда ж от него, от мурчалки такого?
Пожалуй останусь, да что ж тут такого...
А в баре торопят - пора закрываться.
До дома ещё по грязи добираться.
За рюмкой текилы я рифму сплетала,
во рту - будто кактусом спирт зажевала.
***
А где-то в Магрибе с надеждой и верой
ведут караван сквозь столетья берберы.