Конкурс Копирайта -К2
Автор – Наташа
Их было трое – человек, гном и эльф – вырванных из привычной жизни и волею судьбы брошенных на безумные приключения. Они повидали немало и прошли через многое. Но мы не будем рассказывать про их подвиги. Они вернулись, и теперь им нужно снова привыкнуть к мирской жизни, про это будет сия история.
– А помните, – продолжал Дрогин, гном, – как я в одну харю остановил полчище кентавров, со сломанной секирой и без подмоги?
– Да, – отвечал эльф, Анруил, – достаточно было одной бочки медовухи…
– Не представляю, как мы будем жить без этого, – сказал человек по имени Ангорн, поправляя седую прядь волос, свисающую изо лба, и…
И…. Свисающую изо лба?
– Ты, наверное, хотела написать «свисающую надо лбом»?
– Нет, всё правильно, свисающую изо лба.
– М-м… можно я отложу ненадолго твою рукопись и кое-что скажу?
А сказать Логвинову Василию Андреевичу было что. За свою долгую работу в ИД «Ленинград» он начитался и наругался, как редактор, всякого и всяким. И когда жена в разговоре за ужином мимолётом упомянула «юное дарование» в лице Наташи Сошниковой, в мыслях у Василия Андреевича ничего, кроме скептических похмыкиваний, не возникло. А Наташа окрылилась. Её чувства было легко понять, коль скоро она пришла в издательство, села напротив щуплой фигуры лысеющего Логвинова и в нетерпении протянула сто семнадцать листов А4.
– Я долгое время работал программистом, – так начал Василий Андреевич. – Ушёл в начале нулевых. Сейчас, как видишь, редактор. Отрабатываю первый диплом, который филологический. Так вот, в работе программиста важна чёткая последовательность. Например, нельзя объявить переменные после их использования. Ну, мало того, что это непозволительно с точки зрения языка. Просто логики никакой… Я сейчас не хочу вчитываться в сюжет. Это у тебя фантазия на тему «афганского синдрома»?
Наташа закивала.
– Мда… Ну пойми, бред же, бред. Читатель читает, видит чуб, торчащий изо лба, и как ему это понимать? Это у них биология такая? А что ещё у них «не так»? Вроде всё из «Властелина», а тут вдруг волосы… Помню, один автор писал: «Небо всегда было чистое. Тем не менее, погода никогда не была жаркой, и периодически безоблачное небо разражалось дождём». Я всё понимаю, фэнтези. Но объяснить-то надо, откуда вода берётся! Телепортируется из другого измерения, или это птицы невидимые летают и, пардон, ссут? Простейшую физику пояснить надо, хватит и пары предложений. А у тебя, как и там – ни пролога, ни знакомства с миром… Как-то так…
– Незачем вам было распинаться, – помолчав, сказала Наташа, – другим хватило и одного слова, чтобы я всё поняла.
Тут она вспомнила каждого из тринадцати, кто отказал ей. Один раз Наташе показалось, что агент по телефону ответил «Да», но, как выяснилось, он говорил по другой линии.
– А ты думала, тут что-то изменится?
– Да ничего я не думала.
– Думай в следующий раз… Нет, я не хочу тебя обидеть, пойми. Ты на кого учишься?
– На журналиста.
– Первый курс? Ну, понятно. Каждый уважаемый журналист должен написать хотя бы один роман? Ты, наверное, думаешь – не прочитал и критикует? Там ведь дальше наверняка отличная история! Нам такие истории каждый день пачками приносят, и ни одна не проходит.
– А вы чего из программистов ушли?
– Дал дорогу молодым.
– Сократили?
– Вот журналист ты настоящий! Но не писатель… По крайней мере, не сейчас.
Но Наташе не суждено было стать даже журналистом. Первый семестр заканчивался разгромно для её успеваемости. Где не было троек – стояли пропуски, а закрывать сессию Наташа и вовсе не собиралась.
– Ты ведь шутишь? – удивилась тётя.
Они как раз закончили ужинать, и тётя решилась поспрашивать племянницу, как её дела.
– Я похожа на человека, который шутит? – не отвлекаясь от телефона, отозвалась Наташа.
– Нет, – тётя окинула её взглядом, – ты не похожа на человека, который шутит. Скорее, на человека, который слишком легковесно относится к жизни.
– Слово-то какое… легковесно.
– Бог мой, да ты же писатель! Какие слова ты вообще используешь?.. Ты, кстати, ходила к Василию Андреевичу?
Наташа надула щёки. Выдохнула.
– Я в свою комнату, – сказала она и встала.
– Может, ты расскажешь, что происходит?
Наташа остановилась в дверном проёме. Театрально развернулась.
– Твой Василий Андреевич послал меня нахер…
– Как ты разговариваешь!
– А что ты ещё хочешь услышать? Я… я бездарность. Все они так говорят. А что я могу ответить?
– Ты не бездарность…
– Я знаю! Но какая разница, если миру насрать?
– Думаешь, мне и твоему дяде на… плевать?
Наташа задумалась.
– К чёрту всё это. Вы-то на что влияете? Ни на что!
– То есть нам не стоило советовать те-...
– Вам ничего не стоило! – закричала Наташа. – Вам не стоило удочерять меня. Вам не стоило оплачивать этот сранный вуз. Вам… Я должна была сдохнуть, сторчаться, как моя мать!
Тут в квартиру вернулся Наташин дядя.
– Что за шум? – усмехаясь, спросил он.
– Ничего особенного! Я говорю тёте, что хочу сдохнуть. Пойду к себе и сдохну наконец.
Наташа улыбнулась дяде, явно пародируя его усмешку, и захлопнула дверь в свою комнату.
Больше её в тот вечер не беспокоили. Ни родственники, которых она так легковесно отвергла. Ни друзья, которых… у неё, впрочем, не было. Она долго сидела перед компьютером, отчаянно стуча по клавишам. Рядом со столом стояла корзина, где были захоронены распечатки, и каждая страница была безжалостно исполосована канцелярским ножом. В какой-то момент этого бесконечного вечера она оторвалась от клавиатуры и сказала своему отражению в зеркале:
– Ну, вот и всё! Пора умирать!
– Я бы не советовала тебе это делать, – раздался женский голос позади.
Наташа знала голос тёти, и это была не она. В комнату зашла неизвестная ей фигура. Сегодня она явилась в красном обтягивающем спортивном костюме и с короткой стрижкой.
– По крайней мере, не сейчас.
– Вы нечистая сила? – не удивилась Наташа.
– С чего такая уверенность?
– Избито! Приходит тут такая, когда всё плохо. Небось сейчас будешь затирать про сделку и душу? Чтобы я променяла её на то, чего хочу больше всего на свете?..
– Вы, подростки двадцать первого века, просто знатоки архисюжетов!
– Конечно, мы же смотрим телек! Поэтому каждый раз, когда современный герой не понимает, с кем имеет дело, или не понимает последствий… так и хочется спросить его: парень, где ты был эту тысячу лет? Алло!.. В общем, не важно. Ближе к делу!
– Божечки, – нежно произнесла таинственная, но понятная фигура. – Какой характер! Ты уж точно не тот персонаж, который не понимает в каком сюжете находится...
– Я – не персонаж, дорогуша. Я – автор, на минуточку.
– Ох, что ты! Ты говоришь почти, как он. Он тоже любит бахвалиться, что не абы какой автор…
– Хреновый он автор, я лучше!
– Ах, как же ты напоминаешь меня молодую!.. Что ж, у каждого свои причуды. Правда, без моих услуг он может обойтись, а вот ты…
– Что я? – Наташа встала. – Думаешь, я буду возражать и спорить, что мне это не нужно? а потом молить и просить сделать это? О, Боже, что же мне делать?.. – она издевательски фыркнула. – Не-е-ет! Ты выполнишь моё желание!
– Хм... Это оказалось проще, чем я думала.
– А ты, наверное, думала, что моя мечта – быть известной, успешной писательницей? Чтобы мои романы издавались миллионным тиражом? И по ним снимал свои сериалы «Нетфликс»? – Наташа рассмеялась. – У меня другое желание. И тёмным силам будет просто стыдно, если они его не исполнят.
– И какое же?
Лицо Наташи на пару мгновений застыло в дрожащей смеси страха и восторга.
– Я хочу стать создателем своего, отдельного мира, – сказала она так, будто очнулась от долгого сна. – Такого же настоящего, как этот. Но такого, чтоб подчинялся мне. Со своей логикой и правилами… С моими правилами… Способны на это ваши тёмные силы? Или вы так, только и умеете обманывать лохов, вечно живя в тени этого графомана? Да, я назвала его графоманом! Что?
Фигура на секунду замялась.
– Прошу прощения, – сказала она и удалилась; вернулась через минуту, сладко улыбаясь: – Да, это выполнимо.
– Ходили советоваться с ним? Вы ни на что не способны без его согласия?
– Ну, почему же? Я знала, что выполнимо. Да и знала, что ты пожелаешь. Не одна ты любишь театральность, детка… Может, из этого что и выйдет…
– Значит, вы знаете и то, что выйдет? – в голосе Наташи больше не было страха.
– А вот это уже интрига, – фигура расстегнула куртку. – И даже он не способен проспойлерить её, дорогуша…
В тот же миг спортивный костюм разошёлся, вывернув фигуру наизнанку, и оттуда, из обезображенных внутренностей, хлынул вдруг ослепительный свет, поглотивший и Наташу, и все её мысли.
И что теперь?.. Я могу начинать?.. Да меня ведь нет! Где я?.. Я везде?.. Я хочу быть везде… Как же это делается? Ты же можешь, Наташ… Нужно просто начать… Да, с одного слова, а там само пойдёт…
Жили-были… Нет-нет…
С прилагательного какого-то… Нет, это надолго…
Вот!.. Просто и понятно:
В начале….
И стиль у нас будет былинно-эпический! Но чтоб без заумностей. Здесь никто не будет любить заумности. А заумность – заумное слово? Короче!
В начале был Уахидан – единственный и неповторимый! Когда ему становилось скучно, он напевал себе под нос песню – и так рождались Войлиды. Они летали вокруг Уахидана и напевали ему, какой он хороший. А Уахидан в ответ пел им то, что сейчас бы назвали «Бытие». И так бы продолжалось не один вдох Уахидана (а один вдох Уахидана – всё равно, что вечность), но единственному и неповторимому вскоре всё это наскучило, и он захотел избавиться от всех Войлидов. Чтобы не исчезнуть навсегда, Войлиды сговорились между собой, и стали напевать Уахидану колыбельную, чтобы усыпить его. И покуда Войлиды не останавливаются ни на звук, Уахидон спит и видит единственный сон – как по бескрайнему полотну его сознания плывёт сфера… Такая сфера, что… Ну… больше похожа на картофелину, чем на идеальный шар… Когда как… Она меняет свою форму, в зависимости от высоты пения Войлидов, и… так, это не будет дальше играть никакой роли…
Так вот, сфера эта плывёт в чистом подсознании, и в ней отражаются желания и чаяния Войлидов, пропущенные через призму мышления Уахидана. И в этой сфере, что зовётся ими «Курабон», живёт дивный и удивительный мир. И населяющие его персонажи настолько реальны, насколько они хотят думать, что они... реальны. Однако случилось так, что один из Вайлиодов во время пения усомнился в осмысленности бытия и, вообще, в необходимости… быть. Каков мерзавец! И этот тёмный Войлиод начал петь что-то своё, что-то скверное, гадкое, и тут же в подсознании Вахидона родилась вторая сфера – чёрная, как зияющая дыра. Внутри неё бурлят страхи и… прочие плохие вещи. И эта сфера плывёт навстречу Курабону с единственной целью – поглотить, и тогда Ваухидон проснётся и от злости уничтожит бытие.
Но всё это произойдёт ещё очень не скоро, ведь покуда существуют персонажи и их вера в существование, сферы никогда не столкнутся. Я бы назвала это метаверой, но в мире персонажей этому дан термин… нет, термин – заумное слово… Термин – это земное слово… Они не говорят на земном… Они общаются на своем родном, и я бы с радостью описывала этот мир на этом языке, но, боюсь, не пойму сама себя! В общем, они будут общаться на своём языке, а для меня будут звучать по-русски. Потому что нет ничего более красивого, чем русская речь!
Короче говоря, мы попадаем внутрь Курабона и первым делом видим… гору, похожую на дерево, но всё же это гора. В её низовье ветвятся жилы, питающие сферу; но это не корни! Они уходят в само подсознание, черпают из него силу для ускорения или же замедления. На полпути к вершине гору окольцовывает плоский диск, на котором рождаются и гибнут цивилизации. Он держится за верхушку горы тончайшими нитями из чистого света. А на вершине… на вершине… чистый свет рождает небеса, настолько чистые, что здесь никогда не бывает облаков. А если тут и бывает дождь, то…. Это летают невидимые… духи…. Э-э… Энусуры… И…. Орошают диск… Да… А ещё, пока не забыла, вершина окружена белоснежной шапкой, из которой вытекают все главные реки большого диска… Да… И он красив… Он – как Земля, только не Земля. Потому что Земля скучна и… Бессмысленна… Он – как любой из этих миров, выдуманных людьми, но… не такой, потому что те миры ненастоящие… А здесь… Здесь всё идеально! Здесь каждый персонаж наделён целью, чего нельзя сказать о населяющих Землю. Здесь персонажи действительно живые, трёхмерные, и это отличает их от тех, что живут на страницах книг. А ещё… ещё… Мои персонажи кардинально отличаются…. У них… изо лба растёт прядь серебристых волос, которая связывает их с… тем сюжетом, который напевают Вайлиданы… Вот так!.. Нужно всего лишь окунуться в сюжет! А дальше… они сделают всё сами!
Сами…
Сами…..
сами…….
отдавался эхом голос Наташи. Это слово разнеслось по всей сфере, а как только затихло…
…на порог высокого дома явился Айоги Вагонди, полуэльф-получеловек с пышной кудрявой прядью. Высокие двери высокого дома отворились, и перед Айоги предстал гигантский чёрный исфират.
– Чего тебе? – спросил он у Вагонди.
– Не знаю, как это правильно делается, – начал Вагонди, – но я с радостью хочу заявить, что ты, мой дорогой друг, являешься носителем Пряди Вечности – одной из пяти уникальных прядей, в которых заключена судьба Курабона! Я тоже, кстати, обладаю такой! Да, знаю, это так неожиданно и приятно… Хм… В общем, я прошу отправиться со мной на поиски других носителей таких же Прядей, иначе злой оккультный орден найдёт их раньше и… ну, знаешь… конец света, столкновение сфер и…. Что скажешь?
Исфират задумался. Исфираты думают долго и по нескольку раз. Поговаривают, в головах у них творится дикое буйство из эмоций и красноречия. Чуть ли не целая вселенная вариантов расходится во все стороны, чтобы мозг Исфирата выдал ответ.
– Нет, – ответил он и с грохотом закрыл дверь.
– Мы сможем отомстить за твою дочь, если у нас всё получится! – крикнул ввысь Айоги. И остался ждать на крыльце высокого дома. И только после заката дверь вновь отворилась.
– Ладно, – сказал исфират, настолько тихо для исфирата, что пробудил Айоги ото сна.
– Отлично! – ответил Вагонди, подпрыгнув. – Тогда не будем медлить! Я нашёл место, где строит свои козни орден «черносферников». В их руках оказался один из носителей Пряди Вечности – огненный элементаль из народа, что живёт в недрах горы. Понятия не имею, откуда у этого народа пряди и вообще волосы, но, как известно, древний манускрипт врать не будет! Вперёд! Остальное объясню в дороге…
В дороге Айоги объяснил молчаливому исфирату, что давным-давно существовало братство «Вечности», которое поддерживало сохранение гармонии в Курабоне. Но всё изменилось, когда один из братьев поддался соблазну тёмного Войлиода и предал братство, нарушив гармонию. Курабон погрузился в бессмысленную войну, ведь впервые за долгие годы можно было подумать, что смысла ни у чего нет. Оставшиеся в живых члены братства объединили свои пряди вместе, сплели их в едином хороводе и… ценой своих жизней они добились мира и порядка. С тех пор из века в век передавалось пророчество, что однажды они переродятся. И спасут этот мир от очередной бессмысленности!
– Похоже на то, с чем мы можем справиться, правда? – говорил Айоги как всегда неунывающе. – Кстати, мы пришли!
Они стояли на опушке густого белого леса и смотрели на зловещую тёмную башню, из которой сгущался зловещий зелёный смог.
– Удивительно, что никто не заметил этого раньше! – сказал Вагонди. – Итак, нам нужно продумать план проникно--…
– Это они убили мою дочь? – прервал его исфират, всколыхнув воздух в округе.
– Тише!.. Не то что бы они, но…
Исфират выпрямился во весь рост и помчался к башне с остервенением дунманского перегрыста. Внезапно нечто подкосило его, и он упал навзничь. Айоги ахнул и подался было назад, но и его усыпила таинственная сила, которая, впрочем, оставалась таковой недолго.
Пришли они в себя уже внутри башни, закованными в наручи, что были сотканы из тёмно-зелёной магии.
– Всё, как ты и говорила! – восклицал верховный черносферник, обращаясь к другому узнику башни.
Напротив наших героев томились в таких же кандалах огненный элементаль и малиновая полуголая тангрианка (в народе именуемая просто – кошколюдина).
– Кошколюдина! – взревел исфират в бешенстве от своего бессилия.
– Кто ты и почему ты нас предала? – спросил у неё Айоги. – Хотя мы не знакомы, поэтому ты нас технически не предала, но всё равно сделала очень плохо!
– Я, – начала тангрианка, – четвёртая из носителей Пряди Вечности. Когда-то я умерла, но моя смерть так разжалобила Войлидов, что они воскресили меня и подарили частичку своей души. Теперь я способна предсказывать сюжет, который может случиться с каждым. И этот сюжет я тоже предсказала…
– Очень удачно подсказала! – заявил черносферник. – Теперь в нашем распоряжении четыре Пряди Вечности! Доселе никто не мог и подумать о такой мощи! Нам стоит только сплести их разом, пропитав тёмной энергией, и этот мир поглотит… тьма его поглотит, в общем!
Черносферник начал подготовку к ритуалу. Потолок башни раздвинулся, вовнутрь залетел холодный, буйный ветер. Настолько пробирающий и леденящий, что заставил съёжиться огненного элементаля.
– Это и есть наш сюжет? – стараясь перекричать ветер, спросил Айоги. – Так всё и закончится?
– Нет, – ответила тангрианка. – Я знаю лишь возможные пути развития…
– Так какого Громахха ты рассказала именно этот?! – воскликнул исфират.
– Простите меня, я просто… хотела внимания… – и тут будто как будто сам ветер стих, чтобы позволить ей рассказать проникновенную историю. – До того, как я умерла, я будто бы и не жила в этом мире. Не чувствовала себя нужной кому-то. Но потом, когда я обрела силу и власть, когда передо мной открылись бесконечные возможности, я... захотела внести немного конфликта в эту историю… Ведь какой в ней смысл, если миру хотя бы раз не угрожает смертельная опасность? Ради чего тогда жить? Это так грустно – верить в своё существование, верить в реальность, но при этом не иметь возможности за неё драться… Я так запуталась…
– Нет, – ответил Айоги. – Ты не запуталась. Ты говоришь правильные вещи. Именно они делают нас теми, кто мы есть, делают нас лучше. А наш мир – достойным существования!
По щеке тангрианки скатилась слеза.
– Это всё хорошо, – сказал исфират, – но скоро от этого мира ничего не останется…
Пряди героев устремились вверх, в зарождающийся водоворот из тёмно-зелёной магии. Они удлинились так, что образовали круг, и начали сплетаться с такой скоростью, что их носители скорчились в страшных судорогах. Черносферник бормотал на древнем наречии, превращая круг в чёрный, как вековечная тьма, портал. Вскоре из этого бурлящего ничто начала проступать повергающая в немой шок картина. В ней не было ни проблеска света, ни понятной различимой формы. В ней был чистый ужас, приближающийся столь же неумолимо быстро, сколь этому противилась каждая душа в Курабоне.
Им навстречу неслась гигантская чёрная сфера.
– Встречай, Курабон, твой фатум! – захохотал черносферник.
– Не слушай его! – обратился Айоги к тангрианке. – Я верю в счастливый конец, и ты – тоже должна!.. Я… верю в тебя…
В тот же миг сквозь чёрно-зелёный смерч пробился один единственный пучок света.
– Знаешь, каждый сейчас верит в тебя. Ты не одна!
Таких лучей стало больше.
– Мы все – твои друзья… – завершил Айоги, и тут же мрачная туча изрешетилась светом, да так, что истончилась и растаяла.
– Что это? – спросил исфират.
– Неужели? – изумился Айоги. – Это Энусуры! Мы спасены!
Спасительный дождь оросил башню, и в обители мрака замерцал чистый свет. Тут же оковы были разрушены, а носители Прядей Вечности – освобождены. Их пряди очистились от скверны, а потому, объединившись доброй волей, сумели закрыть портал, оставив чёрную сферу за многие и многие расстояния от Курабона. Черносферник попятился в страхе, но убежать не успел – огненный элементаль обратил его в обугленный скелет… Или нет? Это оказалось слишком жестоко… Вот! Стены башни начали рушиться, но аккуратно – чтобы не задеть никого из носителей. Однако черносферник не избежал наказания и был раздавлен своим же домом. Вот так!
Герои возрадовались, но счастье их было недолгим. Они вдруг заметили, как тангрианка лежит на каменных плитах, озаряемая светом.
– Что случилось? – спросил подоспевший Айоги.
– Кажется, – сказала тангрианка тихо, – ритуал истощил меня… Но всё хорошо. Я уже умирала. Но... в это раз я умру среди друзей, – сказала она и умолкла.
– Разве это счастливый финал? – воскликнул Айоги.
Но тангрианка его уже не слышала. По щеке Вагонди скатилась слеза утраты. Огненный элементаль поубавил своё пламя. И после долгого молчания исфират выступил вперёд.
– Я сделаю это… – сказал он. – То, что не успел сделать для дочери…
Он дотронулся массивной ладонью до её лица и поднял свои глаза к небу. Жилы его налились густой синевой. Через пару мгновений он обмяк от усталости, а тангрианка сделала глубокий вдох, приходя в сознание.
– О, точно, я и забыл, что исфираты это могут! – воскликнул Айоги. – Ты в порядке?
– Да, – ответила тангрианка. – Я видела и этот сюжет… И я счастлива иметь таких друзей, что готовы разделить его со мной… Но я так и не представилась. Меня зовут Талания.
Что ж… Это было… вдохновляюще… для наших героев. На развалинах башни они нашли карту, которая вела к последнему из носителей Пряди Вечности. И, недолго посовещавшись, отправились в ещё одно удивительное и опасное путешествие.
– Мы пересечем Озеро Девяти Штормов, но будем выброшены на необитаемый остров, где проведём три года среди девятируких циклопов, – говорила Талания.
– А дальше? – спрашивали другие.
– Нас захватит невидимая птица Хур, что размером с этот остров, и перенесёт в пустыню Несбыточных Надежд, которую мы будем изрезать зигзагами три года…
– А потом?
– Найдём пещеру Пропащих Душ и провалимся в недра Горы, где будем бродить во тьме три года (а время в недрах горы проходит быстрее), пока не попадём в плен к царю водных элементалей…
– Ну а дальше?
– На подмогу придёт народ огненных элементалей, и три года мы проведём воюя на их стороне против водных, пока не поймём, что наш общий враг – это жестокость и алчность...
– Удивительно! А дальше?
– Поднимемся выше Диска и пройдём трёхлетнюю мерзлоту, ослепляющую своим отражением чистого света…
– Так захватывающе!
Так они и сделали. Так и случилось, безусловно. И в конце своего пути они оказались на вершине Горы, что держит Курабон. Там, на самой верхушке мира, стояла одинокая хижина из белого дерева. Герои приблизились к ней с осторожностью, так как очень устали от долгого путешествия, которое разумеется было… очень изнуряющим. Они постучали в дверь, но им никто не открыл. Тогда они услышали хруст снега позади, обернулись и увидели человека в плотной одежде из кожи белокарцных шубниликов. В руках у него была корзина, полная только что пойманных синеклювых карасей и….
– Хватит! – закричал человек и уронил корзину. – Что это? Откуда это?! Вокруг три года вечной мерзлоты! Где я их наловил?!
Человека звали…
– Я Ангорн! – закончил он за меня и схватил Вагонди за плечи. – Что я тут делаю?!
Талания, сбивчиво дыша от охватившей её тревоги, взяла Ангорна за руку и сказала:
– Ты должно быть последний из носителей Прядей Вечности. Ты жил на вершине Горы отшельником долгие годы. Твой рассудок помутился. Ты не помнишь, кто ты?
– Я… я… какая гора? Где Дрогин? Где Анруил?.. Здесь что-то не так... – Ангорн поглядел на огненного элементаля и обомлел. – Он прошёл с вами весь этот путь и… не растопил ничего за собой?! Ни следов… Ничего… Вы не понимаете, что ли? Это всё…. Это всё не имеет смысла! Меня тут и не было!.. Вас… вас тут нигде не было! Откуда вы появились?!
– Мы опоздали? – спросил у Талании Айоги.
– У него непринятие сюжета.
– Какого сюжета?! – закричал Ангорн. – Вы понимаете, что всё это выдумано?
– Конечно! Мы снимся Уихадону, воспетые Волийдами! – ответил Айоги.
– Вы даже имена их не можете запомнить! А всё потому, что здесь всё выдумано – от и до! Разве вы не замечаете нелепый ворлдбилдинг? А эту драматургию? Разве в это можно поверить?!
– Именно этого и хочет Тёмный Войлид! – сказала Талания. – Чтобы ты разуверился в этом мире! Но ты должен бороться! У нас получилось, и у тебя получится!
Герои выстроились в ряд и всмотрелись Ангорну в глаза. Талания протянула дрожащие руки.
– Вместе, – говорила она, – наши пряди смогут принести гармонию во все уголки сюжета. И она будет такой, что Уахидан проснётся в хорошем настроении и больше никогда не захочет уничтожать мир. Мы больше не будем частью его сознания, мы будем... совсем-пресовсем настоящими! Нужно просто поверить в то, что мы достойны… Прошу!
– Как в это можно поверить? – Ангорн устрашился их взглядов. – Если даже Уахидан ваш… ненастоящий?
– Что ты сказал? – спросил Айоги. – Это невозможно! Реальнее его нет ничего на свете! Даже сам Уахидан и помыслить не может, что нереален! Иначе… что тогда реальность вообще? – он засмеялся. Смех подхватили другие носители. Кроме Талании.
Ангорн, услышав слова Айоги, изменился в лице. Он выпрямился во весь рост и сказал:
– Может… я слишком долго говорил «нет»? Может, пора показать этому миру… чего он достоин?
Герои возрадовались. Талания тут же провела ритуал «объединения». Все встали в круг, и в тот миг, когда седая прядь Ангорна завязалась с остальными, из этого круга выстрелила ввысь чистая энергия. Она рассекла свет и пробила внешнюю оболочку сферы, устремившись в бесконечное сознание Уахидана.
– Я вижу Его… – произнесла Талания с трепетом. – Он… он… стойте… кто это?
Восторг на её лице сменился вдруг страхом.
– Остановитесь! – закричала она друзьям. – Не продолжайте!
– Как можно остановиться? Мы почти с ним! – как всегда неунывающе сказал Айоги. Он уже возносился вместе с чистой энергией, увлекая за собой остальных.
Талания вцепилась в свою прядь и попыталась оторвать её. Следующим вознёсся исфират, следом – огненный элементаль. Оба растворились в энергии, пропадая навсегда из этого мира. А всё потому, что Уахидан пробудился. Но не в добром настроении, а в точно таком же страхе, что испытывала Талания. Уахидан обхватил свою голову и закричал. Он вдруг подумал, что он – ненастоящий.
В последний момент Талания сумела оторвать серебристую прядь и повалилась наземь, осознав себя... Наташей. Посмотрев вверх, она увидела возносящегося Ангорна, который ехидно посмеивался, постепенно меняя свой внешний вид. Теперь перед ней возвышалась щуплая фигура Логвинова Василия Андреевича. Его прядь исчезла, оставив большую залысину, а сам он недовольно поворачивал головой вправо-влево, как бы намекая: «И что я тебе говорил?». Когда и он исчез, Гора затряслась, а её жилы распустились, обмякли. Всё начало рушиться. Густой белый лес, озеро девяти штормов, пустыня… и что-то ещё там было, наверное… всё посыпалось, как песочная корка. Сама сфера начала сужаться, а Гора – разваливаться у основания, опуская вершину вместе с Наташей.
Она лежала на спине, будто парализованная, и наблюдала, как столб энергии рассеивается в вышине, отражая сознание Уахидана. И в этом отражении он в безумной агонии давил всех Войлидов, а из их останков готовил себе острый нож. Не думая больше ни секунды, ведь любые мысли теперь не имели смысла, он занёс этот нож над своей головой и одним резким движением отрезал её.
Кровь Уахидана начала просачиваться в сферу. Сначала пара капель упала на лицо Наташи и пробудила её от паралича. А затем стремительным гигантским потоком кровь ворвалась в сферу, заполняя её тем быстрее, чем сильнее боялась Наташа. Она закричала от страха и ощутила себя в ловушке, словно в маленьком стеклянном шаре, где вместо снега – мёртвая кровь, прибывающая теперь из ниоткуда, чтобы затопить… теперь уже ничто. Тогда Наташа закричала ещё раз, рухнула на колени и расставила руки в стороны, оставив себе немного пространства и остановив кровь, вкус которой ощущала на языке.
– Что это?! – заливаясь слезами, обратилась она в пустоту. – Почему это происходит?
– Твои сомнения убивают этот мир, – разочарованно ответила ей фигура в красном спортивном костюме. Она появилась рядом внезапно, но это больше успокоило Наташу, чем напугало.
– Нет… – сказала она. – Я не хочу такого сюжета!
– А кто хочет? – хмыкнула фигура. – Только мало у кого получается сделать лучше.
– Дай мне ещё один шанс!
– А ты думаешь, в следующий раз не будет сомнений? О, дорогуша, – она наклонилась к Наташе и приставила палец к её липкой багряной щеке. – Ты можешь получить ещё один шанс. Прямо сейчас... Не морочь себе голову и становись обратно... человеком, – проведя пальцем по щеке, она слизала с него собранную кровь.
– Ты врёшь мне, – тяжело дыша, ответила Наташа. – Я могу сделать лучше. И никаких сомнений! Это вы делаете всё, чтобы я сомневалась!
– Ох, детка, хотела бы я заложить в тебя сомнения, но в споре я выбрала твою сторону, так что… Против себя я уж точно играть не буду!
– Тогда это он! Он не хочет, чтобы я добилась чего-то большего!
– Ой, да что ты будешь делать! – фигура встала. – Пойми же, он тут не причём. Автор не вправе решать за его персонажа больше, чем того хочет сам персонаж. Всё дело в тебе. Если ты, наконец, поймёшь это – кошмар закончится, – она звонко цыкнула. – В любом случае я уже проиграла спор. Так что давай руку, и я верну тебя обратно к твои--...
– Никуда я не вернусь, – всхлипывая, перебила Наташа. – Если я и в самом деле не способна на творчество… то… Мне незачем жить… Оставь меня здесь, уходи!
Фигура услышала, что должна была, и, скривив недовольную ухмылку, исчезла. Исчезла и ненастоящая сфера, полная ненастоящей крови. Осталась темнота. И где-то на краю этой темноты Наташа услышала едва уловимый скрип приоткрытой двери и короткий пронзительный крик. А затем и темноты не стало.
ЭПИЛОГ
– Ну-с, – прошипела фигура в красном. – Ты доволен результатом?
– Разве могу я быть доволен или недоволен?
– Ой, только не говори, что знал всё с самого начала!..
– Нет, – я улыбнулся. – Только возможные пути сюжета.
– Ох, да пошёл ты! Хотя, чего таить, я сама не верила, что у неё получится. Мы уже по привычке спорим – если ты за одно, я автоматически за другое… Хотя я до конца считала, что она одумается.
– Ну, хоть в чём-то мы с тобой можем сойтись.
– Да, и в этом плане мы оба уважаем чужую смерть, – она хихикнула. – Чего ж ей всё-таки не хватило, как думаешь?
– Хм… Как и всегда – любви.
– Ой, опять ты за своё!
– Без любви невозможно принятие своей сути.
– Боже, ты такой… Знаешь, как бы тебя назвали современные подростки? Душнила!
– Душнила?
– Да! – рассмеялась она. Я посмеялся за компанию.
А затем мы отправились туда, где нам надлежит быть – обратно в сюжет, наблюдать новые истории. Которые даже я не способен… как они там говорят сейчас?.. проспойлерить.
Мда… читаю сейчас твою рукопись… Ты пойми… Алло?.. Ну бред же, бред – говорю. Сейчас праздники на носу, весело должно быть, простенько! А здесь какой-то депресняк заумный… Что?.. Нет, с таким не стать писателем. По крайней мере, не сейчас…
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2021
Свидетельство о публикации №221111901899
Комментарии http://proza.ru/comments.html?2021/11/19/1899