Сознание приходило медленно, исподволь, с трудом осиливая нелепый кошмар и сверлящую боль в затылке.
Осмысленный взгляд выхватил из тёмного каземата ржавую арматуру, колченогий диван со вспоротым нутром и запах…, резкий затхлый; тот, что проникает в цемент и остаётся навечно в заброшенном сыром подвале. Он попытался встать, но лишь сумел подняться на корточки. Сердито лязгнула цепь и вновь повалила навзничь на полуистлевший матрас, - единственное сухое место в бетонном наполненным зловонием мешке.
Он помнил, как вышел к машине после рабочего дня и проехав квартал остановился в брезживших сумерках у продуктовой лавки, чтобы закупить фруктов и овощей «по списку», который ему с утра приготовила Эдна. Нет, он даже не успел загрузить покупки в багажник… удар, режущая боль в затылке и стылый мрак..., пустота.
Визг дверных петель заставил его с надеждой подняться на корточки, до боли натянув тяжёлую цепь на щиколотке, но вместо крика о помощи из горла вырвался лишь беспомощный нечленораздельный рык. В бетонном застенке посветлело, стало свежей…
-- Побереги свой голос, он тебе ещё понадобиться!
Перед запуганным узником возник силуэт невысокого худосочного мужчины, на лицо которого падал неясный свет из окна в углу. Если бы он встретил его где-то на скамье в парке, или заприметил бесцельно шатающимся по тротуару, то без лишних предрассудков отнёс бы к братии бомжей-забулдыг.
Всклоченная борода на землистом лице, впавшие щёки под выпирающими скулами обтянутых задубелой кожей; седые, давно не стриженые волосы, торчащие из-под линялой бейсболки.
-- Я вполне обеспеченный человек… -- скороговоркой забормотал узник, -- у меня семья, дети… я заплачу.
-- Оставь свои причитания! -- прикрикнул вошедший, -- меня не интересуют твои деньги.
Он придвинул колченогий диван поближе к пленнику, и перекрыв распоротую обивку листом фанеры присел:
-- Леон Блюм, не так ли?
-- Да-да, -- вновь залепетал бедняга, -- я бы отблагодарил…
-- Пожалей мои нервы! – рыкнул незнакомец с всклоченной бородой, -- или я отправлю тебя к праотцам раньше назначенного часа!
Пленник замолк, пытаясь вжать бившее ознобом тело в бетонную стену.
Поёрзав на пыльном листе фанеры, незнакомец продолжил:
-- Меня интересуют люди..., те самые светила-упыри из комиссии по вакцинации, которые приняли решение о внедрении последней новинки «Файзер».
-- Я-а… я не могу. У меня взяли подписку…
-- Мне нужны имена отродье! – мрачный собеседник с выпирающими скулами кинул сжавшемуся в ужасе узнику блокнот и канцелярский «Стик», -- спасти тебя может разве что господь бог. Но обещаю: ты покинешь этот мир тихо и без боли… Не ерепенься! – гаркнул роковой незнакомец, приметив мелькнувшую искорку неповиновения в глазах жертвы. -- У тебя в живых пока ещё жена и дочь..., смирись с участью и будь посговорчивей.
Жаждущий крови изувер уселся поудобней, привалившись к продавленной спинке дивана. Достав из кармана сигареты, он закурил, и недовольно скривив губы смял пустую пачку:
-- Не забудь отметить в своей исповеди, что посулили каждому из вас за столь выгодное решение.
…было уже далеко за полдень, когда негромкое «всё…» заставило незнакомца прервать мирное похрапывание и вскинуть кудлатую голову. Он встал, и прошёлся по пыльному бетону разминая ноги.
-- Надеюсь ты ничего не утаил? Помни, у тебя остаётся семья.
Узник лишь затравлено кивнул и потухшим взглядом уткнулся в стену каземата.
-- И что мы имеем? -- усмехнулся мрачный собеседник, -- ежегодные дотации… контракт в Сент-Луисе… дача во Флориде… -- задумчиво бормотал «ангел справедливости», бегая глазами по списку.
Он на мгновение оторвался от блокнота:
-- И чем же уважаемой корпорации «Файзер» приглянулся наш забытый богом Израиль!?
-- Геном…, -- лязгнул зубами от страха временно исполняющий обязанности центра эпидемиологии, -- столь обширный геном как в Штатах, существует лишь здесь, в Израиле. А без глобальных испытаний на обширной группе подопытных, конгресс отказался бы…
-- Подо-опытных, -- в глазах душегуба блеснул огонёк бессильной ярости, -- страна подопытных кроликов!!
-- Но эксперимент удался, -- дрожащим голосом возразил пленник, -- свыше девяносто пяти процентов…
Но тут же осёкся под взглядом налившихся кровью глаз.
-- Твои проценты отобрали у меня жену и сына! Они ушли…, -- он непроизвольно всхлипнул, -- они сгорели за неделю, а мне суют заключение о смерти, и мямлят о генетической нестабильности и пагубной наследственности!
Незнакомец сорвал с головы бейсболку, вытирая вспотевшее лицо; мелко задрожали плечи, а сквозь выцветшую ткань послышался хриплый вердикт:
-- Ты отобрал у меня будущее... но я постараюсь прихватить с собой в ад ещё с десяток подлецов как ты!
***
Он открыл глаза, насторожено внимая зарождающемуся рассвету. Темень ночи растворилась в сумерках утра, а бодрящую тишину нарушило назойливое воркование вяхирей на подоконнике. Рука с недоверием ощупала тёплую перину, скользнула по горячему бедру Эдны.
-- Проснулся Лео?.. -- позёвывая она обняла его за шею, -- пора вставать старый шалун. -- Сегодня у тебя решающее заседание, пробил твой звёздный час! А завтра, -- мечтающим взглядом она уставилась на вычурное панно обрамляющее дверь, -- возьмём билеты и махнём на Карибы… а-а?
-- Я сегодня остаюсь дома, -- его лицо дёрнул нервный тик.
-- До-ома? -- Эдна в недоумении присела на кровати, -- а заседание?
Она игриво толкнуло его в бок:
-- Вставай строптивый неженка!
-- Я никуда не иду, а если кто позвонит, я болен!.. – лицо супруга исказила зловещая гримаса, -- сбреши что в голову придёт: температура, грипп…, в конце концов, - я сдох!!.. и закажи очередь к терапевту.
-- У тебя что-то случилось? Неприятности милый? Ты мне ничего не рассказываешь пупсик.
Она сложила губки бантиком и прикорнула на его плече, укрыв мягкими рыжими локонами судорожно вздымающуюся грудь.
-- Случилось..., -- ни то вздохнул, ни то всхлипнул временно-исполняющий обязанности центра эпидемиологии. -- Вещие сны…, дьявол бы их побрал!