Понимал теперь, вовсе не баловство то желание, что привлекло его в родные края. Агнэ нужна ему даже больше чем жена. Не сможет без неё жить. Теперь помогал её сыну мастерить корабль, который предложил делать с самого начала. Напоминал его, которым командовал. Пушки же отлили из олова, смастерив формы трёх видов для них из местной, качественной, белой глины. Это очень увлекло ребёнка. Никогда бы не мог подумать, что можно делать настолько схожие с настоящими модели кораблей. Те же, что висели в их кирхе, всегда были чем-то недостижимым для него.
Пытался через сына найти общий язык с матерью.
Прошли две недели. Начал замечать, сердце Агнэ постепенно оттаивает по отношению к нему. Но, отпуск подходил к концу, впереди была пустота. Что прежде радовало, чем гордился, теперь пугало, ибо оставался один. Но, хоть и прежде всё было так же, теперь не мог представить себя таковым.
Назревал разговор.
Но, он, как уже хорошо понимал, должен быть последним. И, в случае отказа, ничто уже больше не могло связывать его с родными местами. Так решил для себя, так и сделал бы.
Наконец, когда фрегат был готов, дождавшись штиля на море, пошли торжественно спускать его на воду.
- Мама, пойдём с нами, - взял за руку.
- Вы прекрасно справитесь без меня, - улыбнулась сыну, поймав на себе взгляд Якова.
- Агнэ… Прошу тебя.
Шла за ними, чуть в сторонке, специально задержавшись. Сын всю дорогу, спускаясь с обрыва по извилистой, протоптанной многими ногами тропке, оглядывался на мать, не выпуская из рук блестящий на солнце олифой корабль.
- Здесь, - с лёгкой капитанской ноткой в голосе, предложил Яков.
Не хотел командовать, предоставляя ребёнку быть сегодня главным. Пусть и не знает много, не имея опыта, но, пусть видит его мать, как заботлив к её сыну.
Зайдя в сапогах в воду, благодаря песчаному берегу, уходящему далеко в море, не имея при этом большой глубины, аккуратно поставил судно в воду.
Фрегат качнулся на маленьких для людей, всё же больших для него волнах, тут же выровнявшись, принял в паруса ветер и пошёл под небольшим углом в сторону берега.
- Держи, - сказал маленькому Якову, тут же поймав себя на мысли о том, что видит в нём себя самого. Такого же увлекающегося, стремящегося полностью отдаться игре, а теперь жизни во всех её переплётах.
Бежал вдоль берега, разбрызгивая воду босыми ногами, любуясь военным кораблём, представляя себя его капитаном, как и он много лет назад.
В сторонке стояла Агнэ.
Смотрела не столько за немаловажным для неё тем, как радуется сын, сколько за тем, как увлечён игрой и сам, настоящий капитан боевого фрегата.
Будущее, как же пусто оно для неё.
И, даже сын, когда подрастёт, покинет отчий дом. С чем же останется тогда? Со своими мыслями, теперь не дающими ей покоя. Отчётливо, как никогда прежде понимала; не следует помнить всё зло, причинённое ей прежде. Надо жить для будущего. И, кто сказал, не будет радовать своими яркими событиями?
Ведь дело вовсе не в отказе Якова от неё, а в том, что шёл к своей цели, в итоге приобретя то, к чему стремился. Это ли не говорит о его качествах человека упрямого, способного видеть главное. И, сейчас ей показалось - не хочет быть для него второстепенным, создавая помехи на его пути.
- Мама, смотри как он плывёт!
- Да сынок. Дядя Яков истинный судостроитель.
- Он настоящий капитан, - поправил маму, обидевшись её неправильной формулировки.
Как же давно она была невнимательна к окружающей жизни, будто не поднимала голову. Всегда прямая, но словно не видела ничего перед собой, избегая взглядов. Закрылась в собственном мире, который с годами становился у неё больше чем окружающий.
Но именно сегодня день с самого утра показался необычном. Слишком уж красочным, или нет, скорее глубоким. Всё казалось ей несёт некий смысл, огромное значение. От того прислушивалась к словам, запоминала звуки, выражения лиц, облака на небе. Будто бы хотела запомнить всё, что могло произойти сегодня.
Аисты!
Их было двое в гнезде.
Неужели воссоединилась та самая пара, что уж и была забыта ей за последние годы? Всматривалась в их фигуры, будто бы хотела вспомнить знакомые черты. Но не узнавала. Да и какое могло теперь иметь значение для неё та ли это пара, или новая занявшая пустующее гнездо. Главное сегодня, сейчас она видела именно пару. А это казалось так важно ей.
Подумала о Якове. Но тут же оставила мысли о нём. Казалось, так и будет рядом с ней жить в доме своих родителей и всегда сможет успеть принять нужное решение.
Отпуск заканчивался.
Старался проводить время рядом с Агнэ и её сыном. Но, искал случая для разговора. И вот он настал.
Когда возвращались вечером из отцовской лавки последними, солнце уже село. Но, закат ещё светился направленными из-за горизонта в небо лучами. Из-за этого свет от идущей на убыль луны был не ярок.
Отец вернулся домой раньше, сославшись на то, что ему нездоровится. Помогали ему с новым товаром, закупки которого были сделаны пару дней назад. Подзорные трубы, новые, более надёжные компасы, и даже корабельные часы теперь становились неотъемлемой частью многих кораблей. Пусть и очень медленно, но, доходили и до их рыбацкой деревни.
В молодости, многого не зная, подумать не мог, с возрастом люди становятся так хитры и расчётливы. Нет, всё же не мог сказать, что в его, да и в поведении Агнезэ был некий расчёт. Скорее, накопившаяся с годами обида с её стороны, и неимоверно возросшая уверенность в своём решении с его.
И дело тут было вовсе не в том, что избалован женским вниманием. Просто не привык отступать от своих целей. Пусть и меняя их иногда, но очень редко, всё же добиваясь их. Сейчас же сам не понимал, что движет им; желание победить, или, всё же некая забытая, но ещё хранящаяся в нём привязанность к этой женщине, так и не познанной с полна. Теперь же, видел в ней то многое, чего так не хватало прежде. Силу, волю, и самое главное, понимание собственной незаменимости для него. Видел её насквозь, но не как прежде, с другими, хотел овладеть ею. Наоборот, жаждал того, чтоб она сама сделала первый шаг. На многое был готов ради этого. Но, казалось нет в нём той силы, что помогала прежде в таких случаях. Не то, чтоб растерял её, скорее не хотел собирать по клочкам в недрах собственного «Я».
Нет, не уедет он в Россию, так и не взяв своё. Да-да, своё, теперь принадлежавшее ему по праву. Подобно чудовищу, что знал ещё из старой сказки, которую рассказывала ему мать, чары колдовства, в которое был погружён, должны будут пасть, если незнакомка полюбит его. Но, в отличие от той, запомнившейся ему сказки, напротив был красив, а девушка, уже давно вышла из юного возраста, поумнев, лишившись юной наивности, став женщиной. Да и не лишён был возможности убеждения, в отличие от персонажа детской сказки, теперь казавшейся ему реальной историей.
Но, всё же был чудовищем, пронзила догадка. Да-да, именно настоящим чудовищем для неё, этой никогда не видевшей, но не боящейся света женщины. То, чего опасался не обнаружить в ней, теперь видел в каждом её жесте, манере, движении, построении фраз. Ища разговора, не имея более аргументов, верил в чудо. Мысленно молился.
- Я серьёзен в своих намерениях. И прошу тебя Агнэ. Будь моей женой, - не без труда начал снимать с пальца тоненькое, серебряное колечко, что не приметила до этого момента.
Отшатнулась от него, интуитивно испугавшись мысли, которая ещё только зарождалась в её голове. Но, уже вызвала невольный, необъяснимый страх. Но, чего же она испугалась?
- Что это?
- Колечко.
- Я вижу. Это оно?
- То самое, - сняв, держал в руке, рассматривая на усилившимся лунном свете, прежде чем сделать то, что являлось для него последним доводом в попытках вернуть прошлое, - Осталось ли твоё? – протянул ей.
- Нет, - не успев подумать сама, её сознание, самостоятельно, не согласовав с ней ответило за неё, - То есть, да, - справилась с собой. Хранила его всю жизнь в шкатулке с украшениями.
Зачем?
Не раз задавала себе этот вопрос. Но, не имелось у неё ответа на него. Наверно была просто бережливой, и не могла избавиться, даже в порыве отчаяния, от того, что пусть теперь и не связывало её с ним, но хранило в себе память о той помолвке, когда обменялись серебрянными колечками в знак согласия в обоюдно принятом решении, не только ими, но и, как верили тогда – одобренном на небесах.
Господь не обманул их.
Рука непроизвольно потянулась за ним. Источённое временем, слегка потерявшее форму лежало на его ладони, отражая лунный свет.
Взяла.
- Какое большое.
- Надень.
Словно в гипнозе стала исполнять его просьбу. Но, вдруг, чего-то испугавшись, застыла. Сняла так и не надев до конца: - Зачем?
- Будь моей женой. Прости меня, - не умолял, не просил. Просто извинился перед ней за то предательство, совершённое им. Знал, никакие слова не способны вымолить её прощения. Применил те, с помощью которых мог кратчайшим способом передать свою мысль. То же, что творилось в его душе, как бешено билось сердце, вовсе не должно быть видно ей.
Но, не только видела, а ещё и чувствовала его сейчас больше чем Конрада, хоть и прожила с тем в браке не один год.
Оковы колдовства спадали. И из страшного чудовища превращался в человека, которого знала прежде.
Подходили к дому.
- На, - протянула ему кольцо.
Сдерживал себя, из последних сил, чтоб не произнести больше ни слова. Но, сказал:
- Ты действительно так считаешь?
- Подожди тут, - вошла в дом, закрыв за собой дверь.
За столом дремал Астор. Он приподнял голову, проводив Агнезэ взором. Ничего не могло скрыться от опытного взгляда рыбака, умеющего угадывать шторм задолго до его начала.
Ничего не видя, прошла в комнатку, где жила с сыном. Достала маленькую шкатулку из ящика старого комода. Дрожащими руками открыла её. Колечко не попадалось на глаза. Вот серьги, что купил ей Конрад. Но, не носила их после его смерти. Слишком тяготили мочки ушей. Но, хранила, как дорогую её сердцу вещь. Вот золотая цепочка, подаренная родители на свадьбу, в ней запуталась другая, серебряная, которую носила прежде. Та помнила прикосновение руки Якова. Намоталась на серебристый локон первых волосиков сына, что был срезан, с его головки и бережно перевязан ниткой, когда ему было полгодика.
Но, где же кольцо?
Где оно, ведь, помнила, хранила его, как зеницу ока. Даже одно время, через год после того, как не вернулся из моря Конрад, хотела надеть его, больше не снимая никогда. Но, побоялась потерять, именно, когда поняла, как дорого ей.
Резко потянула за цепочку, и в этот момент на пол, что-то упало и покатилось.
Оно. Догадалась, нагибаясь, в темноте по звуку пытаясь определить, куда покатилось.
Нащупала его в пыли под комодом. Не видя, уже знала - оно. В страхе уронить, надела тут же на палец и выскочила на улицу.
- Вот, - протянула ему руку.
В её глазах, как и тогда, много лет назад, отражалась луна. Но, теперь была иной. Точнее не она, а сами глаза меняли её в себе. Некая необузданная сила таилась в них, грозясь вырваться в любой миг наружу. Но, что есть сил сдерживала её в себе.
Догадываясь, как она опасна, не спешил, оттягивая то слово, что давно уже было у него на языке.
Вдалеке, лунную дорожку пересекало какое-то судно. Два одиноких фонарика мерцали на его палубе, еле видимые из-за яркости земного спутника, освещающего собой планету в эту ночь.
- Я морской офицер. Моя жизнь полна опасности….
- Не то!
- Я много времени провожу в плавании. …
- Не то. …
- Я могу быть убит. …
- Опять не то, - не отводила своих глаз с его лица, словно стараясь разглядеть в них лунный блеск, как тогда, когда показался ей таким нерешительным, и даже смешным. Но, теперь не сильно отличался от того прежнего, хоть и носил богатую одежду.
- Я хочу исправить ошибку, - опустил глаза, не выдержав её взгляда.
Погладила его по волосам. Светились в лунном свете, словно серебряные.
Никогда такого не было с ним прежде. Что же это такое? Неужели перед ним его жена, уготованная ему свыше, посланная Богом? Как глуп был тогда. Неужели звание, положение в обществе, амбиции, наконец титул, так важны в земной жизни, что позволили забыть то чувство, заложенное в каждом человеке с детства. Неужели так нужна ему слава, когда перед ним сейчас та, ждавшая его все эти годы. Зачем же отпустил её тогда?
А для того, чтоб вернуться сейчас, пока ещё ничего не потеряно. Да и может ли быть потеряно то, что предназначено именно ему, чего не избежать, словно удара вражеской сабли в бою, или шальной пули, не выбирающей своей цели.
- Как долго я ждала эти слова, - закрыла глаза.
Луна больше не отражалась в них. Она, подобно светильнику висела на небе, перестав таить в себе все мистические свойства. Да и не требовались они больше от неё.
Целовал Агнезэ в губы, запустив руки в её только что распущенные волосы.
Вернулись в дом. Но, ждал их отец. Уже не дремал за столом.
Как только Яков осторожно приоткрыл дверь дома, грузно поднялся, в руках держа крест. Заранее снял со стены, когда увидел, как Агнезэ зачем-то забегала к себе в комнату. Заметив, держались за руки, перевёл взгляд на сына, затем на свою будущую сноху, в чём был почему-то теперь уверен.
- Ну, дети мои, думаю, могу благословить вас на…
- Да отец, - наклонил голову Яков. Вместе с ним поклонилась и Агнезэ.
Перекрестил их таким знакомым Якову крестом. Затем оба поцеловали его.
Теперь не сомневался Яков в своём решении. Верил; скреплено оно навечно. Знал силу этого креста.
За окном слышалось знакомое с детства, забытое с годами пение гордиц. Не хотелось никуда уезжать. Но теперь, когда ошибка была исправлена понимал, не сможет вернуться в прошлое. Вырвет из него, увезёт с собой Агну и маленького Якова.