(Отрывок из семейного альманаха "НАМ НЕ ДАНО ПРЕДУГАДАТЬ..."
Когда мой брат Коля учился в четвертом классе, им в школе задали домашнее задание – измерить длину, ширину, высоту любой комнаты дома комнаты и вычислить объем.
Коля, измерив высоту - 170 см, запротестовал: «Не буду я это писать!"
А мама строго сказала ему: «Нет, пиши правду!». Он написал и получил двойку.
Надо сказать, наша мать с детства очень следила за нашей честностью, что я оценила позже, поняв правду библейских слов "отец лжи - дьявол".
Увидев «двойку» и знак вопроса перед «высотой», он сказал учительнице: «Софья Федоровна, а у нас и правда так».
Учительница удивилась и решила придти к нам и посмотреть, хотя школа была далеко от нашего дома. Она пришла, была изумлена и произнесла: «Да, как же вы тут живете?»
И Софья Федоровна написала письмо директору фабрики, где мама работала. А мама так любила работать, что даже не любила праздники, говоря: «Всем людям праздники и выходные – радость, а мне – горе», а я, помню, ребенком, грустно думала: «А как же мы?».
Я на всю жизнь, в отличие от брата, как выяснилось недавно, запомнила имя первой его учительницы – её звали Софья Федоровна, запомнила потому, что мама часто его с благодарностью произносила. Эта учительница и вызволила нас из полуподвала, в котором мы жили и мама там часто болела.
Как раз в то время отстраивался после пожара филиал обувной фабрики на Московской улице. Сгорел второй этаж, но первый этаж остался и администрация фабрики решила филиал не восстанавливать, а отдать дом под жилье – на 5 семей. Пишу вперед, что все квартиры имели отдельный вход, и только у 1-ой и 2-ой квартиры вход был общий - через терраску и небольшой коридор, где мы потом и жили с семьей Домашневых.
Получив письмо от учительницы, директор Губенков вызвал маму. Она поняла, что будет решаться вопрос по жилью, и ее от волнения забила такая дрожь что она не могла ее унять, как ни старалась.
Но когда она пришла к директору в контору, директор Губенков сразу же по-доброму сказал ей: «Анисимова, иди сейчас на Московскую улицу, там идут работы, все открыто, выбирайте себе квартиру сами, только 3-ю можете не смотреть – она многодетным Журавлевым, а в 5-ой уже живет главный бухгалтер Шестаков».
Мама пришла с работы домой среди дня радостная и сказала мне: «Давай сходим с тобой на Московскую улицу и посмотрим, где скоро будет жить тетя Даша Журавлева». А тетя Даша жила недалеко от нас в стареньком домике.
И мы пошли с мамой солнечным зимним днем смотреть дом, где будет жить тетя Даша. Мне стало немного грустно, что Журавлевых, оказывается, скоро не будет на Горской.
Пришли мы на Московскую улицу, зашли в новый дом и почувствовали запах свежих досок, увидели высокие-высокие потолки и огромные-огромные окна. В первой квартире окнами на юг, столяр делал большой письменный стол для директора, там было очень солнечно и много стружек.
Хотя мама молчала, но я чувствовала сердцем, что нам тоже могут дать жилье, иначе, зачем она спрашивает меня в какой квартире лучше? Но я не задаю ей вопросов, а смотрю и прикидываю, где же лучше?, но мне во всех трех квартирах - в первой, второй и четвертой - одинаково сильно нравится!
Потом мама вспоминала подробности этого «чуда». На следующий день к ней в цех из конторы пришла женщина и сказала: «Анисимова, иди к директору, он спрашивает, что ты выбрала». У мамы ноги от радости ослабли и она сказала ей: «А не могли бы Вы сами ему сказать, что «первую»?»
«Скажу» - сказала женщина и ушла.
Хотя эта квартира была поменьше всех – всего 18 метров, не считая общей терраски и коридора, но она была окнами на юг и на Московскую улицу, в то время как на Горской наши, упирающиеся в землю окна, смотрели на север и запад. Это и определило выбор. Кроме того, была удобная планировка – большая комната в два окна - одно налево, второе прямо, и другая комната с одним окном.
И после этих событий у нас началась совсем другая жизнь.
(продолжение "В новом доме")