Его звали Авель. Инок Авель, в миру Александр. Он жил в конце моей улицы в маленьком двух комнатном флигеле который купил 4 года назад. Сам он из города Ростова на Дону, вырос в хорошо обеспеченной семье, объездил множество стран, повидал мир. Это всё благодаря его родителям которые умерли совсем молодыми. Как он попал к нам в Свято - Покровский мужской монастырь я не знаю. Сначала был послушником, потом принял постриг с именем Авель. Всё было хорошо, молитвы, послушания. Но враг рода человеческого не дремлет. Крепко взялся за него враг, начал бороть, всячески ломать, и наверное сломал. Авель ушёл из монастыря, купил дом на моей улице, стал благоустраивать его. Нашёл себе девушку на которой собирался жениться. Он всё реже стал посещать монастырь и вскоре оставил его совсем. Лишь изредка приходя на службу по большим праздникам. Я не помню где и когда подружился с ним, но я провозился с ним много лет. Авель стал пить, курить, и сидел на Феназепаме. Его преследовали всякие голоса, лезла полиция сквозь стены и многое другое. Феназепам он глотал пачками, горстями.
Я часто приводил к нему местных врачей, вызывал скорую бессчётное количество раз. Возил в больницу района где буквально носил его на руках, поддерживал чтобы он не упал, таскал волоком по полу поликлиники из кабинета в кабинет. Ложил в больницу где его накрывал кошмар и он буянил по всем палатам и не давал покоя больным и всему мед персоналу. Слыша его фамилию врачи и мед сёстры приходили в панический ужас когда я звонил на вызов скорой помощи или просил врачей чтобы приняли его. Но всё было тщетно. Проклятый Феназепам и алкоголь окончательно добили друга.
Я возил его в психиатрическую клинику, где по знакомству положил его в больницу. Это в 140 км от дома. Купил ему одежду, полотенце и туалетные принадлежности как полагается в больнице, бумагу туалетную, вообщем всё что необходимо. Врач взял мой телефон, и к вечеру этого же дня позвонил мне, и не говорил, а умолял чтобы я его немедленно забрал обратно. Его боялись все, он буянил, ничего не помогало. Я договорился с такси, и рано утром поехал забирать его. Всю дорогу он пил водку и молчал. Сколько раз я был с ним в больницах знает только один Бог. Последний раз я лежал с ним на дневном стационаре, ему ставили капельницы, а я держал ему руки чтобы он не вырвал систему, так как спокойно лежать не мог. К вечеру он снова был пьян и так изо дня в день. Наш местный фельдшер сказал:
- Серёжа, мы взяли его на лечение лишь только потому что ты попросил.
Вызывая скорую помощь по его просьбе я с медиками ездил к нему на вызов, а иногда и ходил, они боялись его буйства. Заходя во двор или в дом они сперва убирали топор, лопату, ножи, палки, всё что на глаза попадалось. А боялись зря, он добрый был в душе, мухи не обидит. Жила с ним и девушка которая страдала от его выходок, и часто уходила к родителям, но любила. Должна была быть свадьба. Он хотел чтобы я был тамадой и играл на баяне который он мне купил специально для этого дела.
Лето. 2014 год. Конец Июля. Он с девушкой поехал отдыхать на море в Лазаревское, где и поссорился с ней. Побил по пьянке за что то. Она уехала, а он побыл ещё там пару дней, и уехал в город Аксай где снял на время частный трёх этажный дом, и жил в нём. Поздно вечером зазвонил мой телефон. Звонил Авель.
- СЕРЁГА, забери меня от сюда, пожалуйста, я умру здесь. Я понял, опять концы отдаёт. Я взял такси и поехал за ним. С трудом нашли адрес. Дом который он снимал был весь сильно загажен. Всюду водочные бутылки, мусор, окурки по всем этажам. Все три унитаза на этажах загажены до не узнаваемости, вонь. Я помог ему всё это привести в порядок, забрал его и мы поехали в банк снимать ему деньги. Но там он тоже начал высказывать свое недовольство к кассирам и высказывать своё недовольство ко всему рабочему персоналу. Они вызвали наряд полиции. Нас под автоматами усадили в машину. Но мы откупились от них и нас отпустили. Я привёз его домой. С того дня я не был у него дней пять. Рано утром выгнав в череду корову решил сходить проведать его. Он обессилил так, что не мог встать и открыть мне двери. Но дошёл таки падая несколько раз разбивая себе физиономию.Он ослаб от голода. Все эти годы я носил ему поесть когда он меня просил. Я топил ему печь, колол дрова, помогал клеить обои, смотрел за домом в его отъезды, кормил кошку.
В этот раз он мне не звонил. Первым делом, что он мне сказал когда я пришёл было следующее.
- Серёга, я кушать хочу, купи мне колбаски и сигарет. Пожалуйста! Я взял деньги и пошёл в магазин, он рядом с его домом метров 200 где то. Купил колбасы, немножко порезал и положил ему на стол. Он первым делом стал кормить кошку, и лишь после этого сам как собака стал жадно кусать и есть колбасу. На его столе стоял бумажный ящик в котором было полно фунфыриков разносортного лосьона который он в последнее время пил. Он часто приходил ко мне ночами, я выхожу утром, а он у порога сидит.
- Авель, ты чего?
- Мне плохо Серёга, я тут с ночи сижу тебя жду.
-А что же ты не постучал? - мне не удобно.
- Я знал, что ты рано встаёшь вот и ждал тебя когда выйдешь. - Помоги! У него бывало подскакивало давление и бывала сильная тахикардия. Я давал ему таблетки или Валосердин который он выпивал весь залпом. Он не давал покоя всем знакомым по ночам, поднимал всех поселковых собак на лай когда ему было плохо. Его боялись люди. Но никто не знал о том что он в душе добрый. Он видел один раз как я собаку свою наказывал. Я говорил - убью в другой раз тебя...
А он - Серёга, ты что?
- Ты убийца что ли?
- Если я узнаю что ты убийца, я все отношения с тобой порву. Когда я положил на стол ему колбасу он выпил фунфырик лосьона и попросил меня с ходить позвать Галю, это соседка которая живёт через дорогу от него, говорит - сходи скажи ей пусть сейчас придёт ко мне. Я пошёл. Стучал в окна, в ворота, звал, свистел, но всё было напрасно. Ни кто не выходил. Я хотел идти домой, но подумал, зайду скажу Авелю, что никого нету, а то будет сидеть ждать за зря. Я вошёл в дом. Авель сидел откинувшись на подушку дивана с закрытыми глазами. Я сказал, что Гали нет дома, но он молчал, я подумал что спит пьяный. Тронул его за левую ногу пошли конвульсии. Я за правую тишина. Я опять за левую снова конвульсии. Я его тормошу а он ноль внимания. Пощупал пульс на шее, он бил сильными и частыми ударами и тут же затих. И ту вдруг сильнейший выдох, и из его носа вылетел кусок колбасы и тишина. Я стою рядом с ним и говорю, ты умер что ли? Так может оно и к лучшему, сам отмучился и других людей не будешь мучить. Потом спохватился думаю, что же я такое говорю. Да, Авель умер.
Я пошёл в поликлинику вызвал фельдшера и полицию. Врач засвидетельствовал смерть, дал показания полиции. Позвонил батюшке, друзьям. Батюшка дал газель, повезли в морг. Купили по дороге гроб. Постирали ему старенькую одежду так как подрясник его в тот момент не нашли, а нашли его позже. Теперь он у меня. На следующий день попросили экскаваторщика вырыть на кладбище могилу. Он выкопал не яму, а ямищу, я такой отродясь глубокой могилы не видел. В морге одели его в костюм. Я спрашивал у патологоанатома что с ним?
- Асфиксия. У него в трахеи кусок колбасы и в горле тоже. Я спросил а ливер у него какой. Нормальный ответил врач, всё нормальное кроме печени, она сильно поношенная у него. Он при жизни говорил людям, что скоро умру, он чувствовал видимо. Раздавал всякие вещи. Просто так раздавал. Привезли в монастырь на отпевание. Батюшка отслужил панихиду и мы повезли его на место вечного упокоения. Я боялся заколачивать гроб, боялся вбить гвоздь ему в голову.
- Не бойся Серёга, бей, ему уже всё равно. Я заколотил. Когда опускали его в яму Слава ( это один из друзей нашего круга) не удержал гроб и он рухнув застрял между стен. Я спрыгнул вниз и поправил. Но даже стоя на крышке гроба я не мог дотянуться до края могилы, на столько она была глубока. Еле вытащили меня. Никогда я не видел таких глубоких ям.
Я созвонился с его сестрой, она больная, не смогла на похороны приехать. Сестра сказала, - дом забери себе, вещи тоже, и раздай тем людям кто с ним рядом был. Я всё раздал, в доме остался лишь один сервант. Дом мне его не нужен. Я впустил в него одну женщину из монастыря, она там жила и работала, но так как монастырь мужской её попросили вежливо уйти. Она теперь живёт отдельно от монастыря но работает там так же. На девятый день я поставил Авелю памятник. На сороковой прикрутил табличку с его фотографией где он стоит боком в своём иноческом облачении и смотрит пристально куда то в даль, в вечность. И сделал надпись, эпитафию.
Инок Авель, в миру Александр Н. Д.
ТЫ УШЁЛ НА ВСЕГДА
ОТКУДА НЕТ ВОЗВРАТА,
В СЕРДЦАХ ТЫ НАШИХ НАВСЕГДА,
ТВОИ ДРУЗЬЯ РЕБЯТА.
Сделал стол и лавочки, всё лето не было на его могиле травы. Я не давал ей возможности расти. Мучает меня совесть вот и ухаживаю за его могилой. Не потому что я такой хороший. Вину чувствую. Ведь если бы я не пошёл к нему в тот день, не купил эту колбасу, быть может он был бы ещё жив.
Я УБИЙЦА. Я КАИН. Я АВЕЛЯ УБИЛ.
КАК С ЭТИМ ЖИТЬ?